Dependence in illusion

Весь следующий день Хонбин ощущал себя никак. Он был бы согласен даже на ужасное похмелье, лишь бы ни о чем не думать. Он даже не мог забить голову работой и отвлечься — грёбаный выходной день был совершенно не вовремя. Поехать в больницу он тоже не мог: врачи позвонили и сообщили об ухудшении состояния и запрете посещать палату. В последнее время Хонбин общался только с Санхеком, работа и забота о Воншике занимали всё его время. Всё ещё валяясь в кровати и глядя в потолок, он взял телефон и несколько минут просто бездумно смотрел на заставку. Хонбина можно назвать романтиком с очень большой натяжкой, но на его лок-скрине стояла совместная фотография с Воншиком. Она была сделана в день, когда Хонбин познакомил Санхека с тем самым Воншиком, и когда в парке они наткнулись на розовую кабинку с банальной фразой — Санхек заставил их зайти внутрь и сфотографироваться. Хонбин не любил фотографироваться, но Воншик настоял, сказав, что у них почти нет совместных фото. Хонбин рассмеялся и спросил, тот ли это тип фотографий, которые хочет иметь Воншик. Последний серьёзно посмотрел на него и ответил «не расстраивай ребенка». Правда, Хонбин так и не понял, кого именно он имел ввиду — Санхека или себя. Фотография была немного смазана из-за смеха Воншика, когда они несколько минут не могли принять нормально позы, Хонбин встал на носочки и поцеловал Воншика в щёку. Санхек пискнул что-то вроде «розовые сопли» и искренне рассмеялся. Санхек. Если честно, Хонбин не мог представить себе дружбу с человеком младше себя, пока не встретил его. Санхек действительно смышлёный и интересный собеседник, который всегда мог поддержать, но больше всего Хонбин ценил в нём душевное спокойствие. Они могли молча смотреть фильм или играть в игры, слова порой были им просто не нужны — им просто комфортно друг с другом. Сейчас он как никогда нуждался в Санхеке, но помнил про то, что тому нужно срочно сдать какие-то работы в университет — «с этой практикой я ничего не успеваю, как ты вообще работаешь в этом месте». Хонбин ненавидел привязываться к людям, но это было именно то, что он сделал. Он привязался к Санхеку и не хотел признаваться самому себе, что боялся момента, когда у Санхека закончится практика. Хонбин даже почти забыл о своей любви к играм. Игры. Вот что точно должно отвлечь его и отправить в другую реальность, где главной проблемой было найти слабое место у босса. «Сейчас самое время», — думает Хонбин, поднимаясь с кровати, и по дороге на кухню нажимает большим пальцем ноги кнопку запуска на компьютере. Он находит тот самый тайтл, который планировал пройти ещё лет пять назад, проводит за игрой столько часов, что начинает чувствовать недомогание, и решает сделать перерыв. На часах неутешающие пять вечера, означающие, что Санхек ещё занят. Он не отключал звук мобильного, но всё равно проверяет наличие пропущенных сообщений и вызовов, и предсказуемо видит их отсутствие. Он выдыхает и убеждает себя, что иногда лучше отсутствие каких-либо новостей, но невольно вспоминает слова Санхека, чертыхается, и, несмотря на плохое самочувствие, открывает вкладку браузера. Хонбин сам не может поверить, что собирается делать это. Он понятия не имеет, что вбивать в поисковую строчку, чтобы не столкнуться с миллионами фанатов сверхъестественного и сатанистами, что в данном контексте, в принципе, не сильно отличается друг от друга. Он решает ограничиться банальным «вызвать демона», мысленно давая себя пощёчину за то, что начал относиться к этому слишком серьёзно и почти поверил в существование подобного. Первые пять сайтов приветствуют его произведениями фанатов творчества сериала, как он и ожидал, а на шестом ему в глаза бросается картинка с чьей-то конечностью, и Хонбин не хочет даже разбираться, кому она принадлежит. Он опять чувствует странное ощущение, что-то среднее между жаром и холодом. «Наверное, заболел и забыл закрыть окно», — проскакивает у него в мыслях и Хонбин заходит за штору, чтобы закрыть окно, но оно оказывается уже закрытым. Ему чертовски холодно. Он отодвигает штору и видит перед собой силуэт. — Кого-то потерял? — произносит незнакомый голос. Хонбин ничего не отвечает и старается проморгаться. — Ты не увидишь меня, пока я не захочу. Сейчас в твоём распоряжении моя тень и голос, так что довольствуйся тем, что есть. Большинство не удостоены видеть даже это. Хонбин решает, что переиграл в игры, либо просто-напросто сошёл с ума, но решает ответить. — Демон, я тебя не вызывал. Я случайно нагуглил… — говорит Хонбин, думая о том, что лучше ему действовать вдвоём с Санхеком. — Я не демон, Хонбин. — мягкий мужской голос отвечает ему как-то слишком томно. Слишком по-демонически. — думает про себя Хонбин и так же мысленно бьёт ладонью по лбу. Сам придумал, сам поверил. — Те-тень демона? — слегка запинаясь и не до конца соображая, говорит Хонбин. — Поразительный склад ума. Я начинаю ошибаться в своём выборе, — в голосе незнакомца слышится усмешка. — Выборе? То есть ты выбрал меня, чтобы выполнить моё желание? Я понимаю, не просто так конечно, ты же демон… — Я не демон. И выбирал я не тебя, а твоего любимого. Хонбин вздрагивает при упоминании Воншика. Он успел прочитать, что демоны хитры, и вытащить информацию из потенциального клиента не занимало у них труда, но он был уверен, что не сказал ни слова о Воншике. Тэгун чувствует всплеск эмоций Хонбина и прикрывает глаза, чтобы насладиться ими. Он определённо не ошибался. — Ты можешь помочь ему? — спрашивает Хонбин, совершенно забывая о том, что планировал проворачивать это дело с Санхеком, который разбирался в этом лучше него. — Это не моя специализация. Я здесь для того, чтобы предупредить тебя. Хонбин закатывает глаза. — Какого чёрта ты тогда припёрся сюда? Бесполезный демон. Тэгун сначала опешивает, а потом приходит в ярость. Его силуэт начинает мерцать — это значит, что Тэгун держит себя в руках из последних сил. Он не должен показывать свой человеческий облик Хонбину. Ещё не время. — Разве я не сказал тебе, что я не демон, тупица? Слушай, я хотел по-хорошему, но ты слишком отчаянный и глупый, когда речь заходит о нём. Поэтому просто слушай моё предупреждение, и лучше тебе меня услышать — не делай того, что собираешься. Хонбина будто окатывает холодной водой от такого прозвища, и он берёт под контроль свои эмоции настолько, насколько это было возможно в такой ситуации. — Назови мне хоть одну причину верить какой-то тени. Убеди меня, — с вызовом говорит Хонбин. На самом деле, он был уверен, что-либо спит, либо правда сходит с ума, поэтому ему почти не страшно. Но он продолжает чувствовать холод на своей коже, и это сбивает с толку. Тэгун приходит в бешенство. — Я — жнец смерти. Пораскинь мозгами и пойми, почему я здесь, — он делает небольшую паузу и продолжает более спокойным тоном, — эта комната пропитана смертью. Я не буду утруждать тебя сводами правил и объяснениями, что, как и почему, но знай — душа Воншика уже принадлежит мне, и это не изменить. Его тело борется, но душа его почти почернела — вопрос нескольких дней. Только самый глупый и отчаянный демон возьмётся за эту душу, поэтому не усложняй работу себе и мне. Если бы Хонбин находился в видеоигре, его челюсть сейчас лежала бы на полу. Но это была реальность, хоть и сомнительная. — Хочешь сказать, что демоны существуют? — надежда слышалась в его голосе. — А ты сильно удивишься, узнав об этом из уст смерти? — усмехнувшись, отвечает Тэгун. — Можно один вопрос? — Я не буду учить тебя призывать демонов. Более того, я запрещаю тебе делать это. Хонбин чувствует себя ребенком, которого отчитывают за проступок. Ему стоит огромных усилий не сдерзить в ответ. — Почему ты здесь? Воншик в больнице. Разве ты не должен следить за его состоянием, и, ну… Забирать его жизнь? Тэгун не смог сдержать смеха. — Мне действительно интересно, как ты представляешь это в своей голове, но, к сожалению, сейчас у меня нет времени на это. — Так почему ты здесь? — вновь повторяет свой вопрос Хонбин. Смех Тэгуна тут же прекращается. Он сомневается, что хочет говорить об этом Хонбину, но взвесив все «за» и «против» всё же решается — потому что рано или поздно ему придётся в этом признаться, чтобы продолжать питаться им. Правила и законы не запрещали питаться здоровыми людьми только в том случае, если сам человек дал на это соглашение. Жнецы не заключают никаких контрактов, всё, что они могут — забирать жизни, и то не все. Никакой человек не согласится растрачивать свою энергию ни на что, да и сами жнецы не проявляют желания тесно контактировать с человеческим родом и тратить время на объяснения, гораздо проще было питаться уже умирающей душой. Но не с Хонбином. Тэгун зависим, и чтобы продолжить питаться им, ему было необходимо получить одобрение от самого Хонбина. Только главной проблемой было то, что он не может предложить ничего взамен. — Как я и сказал, я здесь из-за души Воншика. Пробыв здесь некоторое время, твои чувства, твои страдания, боль твоей души стала заглушать даже чернеющую умирающую душу. — Я тоже умираю? — еле слышно спрашивает Хонбин. — Нет, Хонбин. И это всё усложняет. Я никогда не встречал ранее подобных тебе. Не знаю, дело ли в твоей бесконечной искренней любви или в чём, но ты… Необычный, — говорит Тэгун и жадно вдыхает, чувствуя его переживания. — Так я для тебя что-то вроде подопытного кролика? Тебе просто нравится смотреть как я страдаю? — Чувствовать, — поправляет Тэгун. Такой ответ совершенно не утешает Хонбина. Он не успевает ничего ответить, как раздаётся телефонный звонок. Хонбин поднимает вопросительный взгляд на тень, не решаясь пошевелиться. — Ответить не собираешься? Помни, я тебя предупредил, — тень растворилась в воздухе. С одной стороны, Хонбин почувствовал облегчение — странный холод покинул его тело, но с другой — ему было, о чём ещё спросить это существо. Будто прикованный к полу, он продолжал смотреть в ту точку, где только что была тень, не решаясь подойти к этому месту. Хонбин не знал, сколько времени ему понадобилось на то, чтобы найти в себе смелость и осмотреть его. Пусто. Абсолютно ничего. Хонбин чертыхается и идёт за телефоном. «Санхек, нужно встретиться. Срочно.»