***
— Если бы ты сейчас юзнул ульту, а не полчаса заходил в инвизе к ним за спину и сразу же сдох, показывая свой бесконечный импакт, мы бы выиграли! — вопит Санхёк, разлёгшийся на правой стороне дивана. — Если бы ты сейчас замолчал и реснул меня, чтобы я юзнул ульту, мы бы выиграли, но ты также бездарно сдох, когда не смог законтролить шифт. Серьёзно, Санхек, двухкнопочный персонаж, в чём проблема? — с возмущением отвечает Хонбин с другой стороны дивана и кидает в Санхека подушку. Она прилетает прямо Санхеку в лицо, прежде чем он успевает понять произошедшее. Он откидывает джойстик под вопли Хонбина, чтобы тот был с ним аккуратнее, берёт несчастную подушку и бросает в него обратно. — Именно поэтому я всегда за то, чтобы ты не играл на снайперах, — Хонбин уворачивается от летящей в него подушки и смеётся. Санхек встаёт с невозмутимым лицом, берёт подушку и идёт в сторону Хонбина. — Только не ближний бой! — вскрикивает Хонбин и пытается встать, но не по годам сильный Санхек хватает его за ногу и он падает обратно на диван. Санхек пытается сесть на его бёдра, но Хонбин с грохотом падает, мысленно делая выбор, что лучше пол, чем терпеть тяжёлого Санхека на себе. Санхек смотрит вниз на хохочущего Хонбина, который со своей широкой улыбкой и глубокими ямочками выглядит так очаровательно, что не может не улыбнуться в ответ. Хонбин ловит на себе этот взгляд Санхека, в котором, кажется, нет ничего кроме нежности, и улыбка сползает с его лица. Чёрт возьми, он помнит этот детский влюблённый взгляд. Хонбин прокашливается и Санхек приходит в себя, понимая, как откровенно пялится на лучшего друга. От неловкой ситуации их спасает стук в дверь и Санхек видит, как Хонбин напрягается ещё сильнее. — Я открою, — неуверенно говорит Хонбин. — Нет, — отрезает Санхек. — Санхек, пожалуйста. Лучше я, — Хонбин сам не верит в то, что настаивает на этом. Он не уверен, что уже готов на разговор с Воншиком. Санхек вздыхает и уходит на кухню, намекая на своё вынужденное одобрение. Хонбин еле волочит ногами и, кажется, идёт до двери целую вечность, а потом ещё стоит и смотрит, как баран на ворота. Стук. Уже не обычный, а разъярённый. Хонбин выдыхает и открывает дверь. Перед ним стоит высокий молодой человек в чёрной рубашке и брюках, с поднятыми наверх волосами, выразительными чёрными глазами и не менее выразительным носом. Хонбин почти уверен, что видел его ранее, но не может вспомнить, где именно. Джехван округляет глаза, продолжая стоять, облокотившись на перила и скрестив руки, выражая своё недовольство. — Я смотрю, Тэгун ещё не выиграл не только войну, а на его счету всё ещё ноль побед в битвах, — ухмыляется Джехван. Хонбин смотрит на него и не понимает, о чём идет речь. Он открывает рот, чтобы переспросить, но чувствует руку на плече. — Джехван, твои древние, как ты сам, поговорки, понятны даже не всем современным людям, — произносит Санхек из-за спины Хонбина. — Главное, что их понимаешь ты, солнышко, — улыбается Джехван, переводя взгляд на Санхека и видит, как сжимаются его челюсти от злости. — Солнышко? — Хонбин оборачивается и смотрит на Санхека. Он резко понимает происходящее и вновь переводит взгляд на человека в костюме. Не человека. Это лицо... — Честно говоря, — уже расслабленно говорит Джехван, — я ещё не придумал, какое прозвище подойдёт моей любимой игрушке. Хонбин делает пару шагов назад и врезается спиной в грудь Санхека, на ощупь находя его руку и беря её в свою. — Не трогай его, — зло говорит Хонбин, таращась на него во все глаза, и Джехван не может сдержать смеха от этой картины. — Всё в порядке, — почти шепчёт Санхек Хонбину на ухо. Хонбин чувствует, как больше не может справляться с эмоциями. Слишком много всего для него одного, он не может потерять ещё и Санхека. Хонбин сжимает руку Санхека сильнее и Джехван не оставляет это незамеченным. — Я могу начать ревновать, и ни тебе, ни Санхеку это не понравится, — Джехван слегка улыбается. Джехван всегда улыбается. Это не искренняя улыбка, которая выражает радость. Санхек видел его не один раз, и всегда эта улыбка была похожа на издёвку. Всем своим видом он показывает превосходство над остальными. — Всё хорошо. Пожалуйста, отпусти, — просит Санхек ещё раз, всё так же прямо в ухо, посылая стадо мурашек по телу Хонбина, потому что это напомнило ему о последнем разе с Воншиком. Хонбин отпускает руку Санхека, но остаётся стоять на месте. — Я действительно не люблю повторять дважды, — говорит Джехван, сверля взглядом Санхека и игнорируя Хонбина перед собой. — Ты снова звучишь как клишированный персонаж кино, — серьёзно говорит Санхек. Джехван вопросительно выгибает бровь. — Либо я захожу к вам в гости и мы знакомимся с твоим не случившимся бойфрендом заново, либо я убью его. — Этого нет в контракте. — Контракт здесь ни при чём. — Разве тебе не нужно сначала заключить с ним сделку, разрезать его лицо, и напоследок поцеловать? — аргументирует Санхек, полностью уверенный в своих словах. — Солнышко, — Джехван смеётся, — ты всё ещё обижен на меня за тот случай? Ты был слишком привлекательным, я просто не смог сдержаться. Я — демон, не смог устоять перед тобой, ты должен считать это за комплимент. — Я всё ещё обижен на то, что ты сделал в последний раз, — говорит Санхек, выходя из-за спины Хонбина, — ты повёл себя как сволочь. Ты ведь знал, что это мой первый раз, но всё равно... Речь Санхека перебивает кашель Хонбина, начавшего стучать кулаком в его грудь. Санхек хватает его руку и понимает, как только что прозвучала эта фраза. — Мы не спали. Я бы умер, — Санхек на секунду переводит злой взгляд на Джехвана, выделяя фразу про смерть, а затем смотрит опять на Хонбина. — Мне жаль, что тебе приходится сейчас терпеть Джехвана после всего того, что на тебя навалилось, но я не могу прогнать его, ты ведь знаешь. Хонбин знает и кивает утвердительно, смотря пустыми глазами. Знает и будет винить себя в этом всю оставшуюся жизнь. — Джехван, ты мог бы быть немного человечнее ко мне. Я человек, объективно слабее тебя... — Я понял тебя. Игрушка хочет услышать мои извинения. И всё же, я настаиваю на том, чтобы войти внутрь и начать всё заново. Санхек хмурит брови и прикрывает глаза, только чтобы не взорваться и сдержать свою ярость. То, что он сейчас накричит на Джехвана, не улучшит ситуацию. Возможно, с ним стоило попытаться поговорить нормально и договориться на более приятные условия? Санхек хотел верить в это. Верить в то, что Джехван тоже может быть понимающим хотя бы немного. — Заходи, — говорит Хонбин и освобождает проход.***
Воншик взял несколько дней за свой счёт. Ему нужно было собраться с мыслями и понять, что с ним происходит. В итоге, пару дней он бессмысленно провалялся на кровати, утруждая себя только походами в туалет и до кухни, чтобы закинуть в рот первый попавшийся кусок чего-либо из холодильника. Он думал. Очень много думал и очень много плакал. Главный вывод, который он сделал, совсем не утешал его. Он не любит Хонбина. Разве любящий человек смог бы поступить так? Если Хонбин и сможет когда-то его простить, то Воншик сам себя — никогда. Он понимает, что Хонбин всегда будет для него тем самым человеком, с которым он впервые испытал любовь, тем, кто подарил ему счастье и отдавал всего себя без остатка. Он всегда будет для него особенным, в каких бы отношениях они не находились и как бы ни разошлись их пути. К вечеру третьего дня безделия и самокопания он решает позвать Хонбина куда-нибудь, чтобы серьёзно поговорить. Он не хочет давить на Хонбина и звать в его квартиру после случившегося, но он также не хочет идти к Санхеку (а Воншик был уверен, что Хонбин живёт именно там), чтобы не получить кулаком в лицо, хотя, бесспорно, он этого заслуживает. Необходимо найти нейтральную территорию для встречи и Воншик берёт ноутбук с прикроватной тумбочки, ставит себе на колени и решает проверить почту, прежде чем начать свои поиски. Он проверяет её редко, зачастую автоматически кидая большинство сообщений в папку со спамом, а потом извиняясь перед начальством. Воншик скроллит десятки рекламных рассылок, бегло пробегая глазами и, уже кликая на вторую страницу входящих, понимает, что кое-что всё-таки привлекло его внимание. Он возвращается на предыдущую. Воншик и забыл, что подписывался на рассылку о модных показах, настолько давно это было. Он жил в обеспеченной семье, которая могла позволить своему сыну одеваться во все брендовые шмотки, а Воншик, будучи не обделённым чувством стиля, не мог отказаться от такой возможности. Пока он не изъявил, что хочет жить самостоятельно и ему не нужна помощь родителей. С этого момента всё стало намного труднее — Воншик не захотел устраиваться на работу в фирму родителей. Как бы банально это не звучало, он хотел добиться всего самостоятельно. Поэтому сейчас в его шкафу всё ещё красовались рубашки от версаче и худи от баленсиаги, хоть и далеко не новых коллекций. Хонбин не любил брендовую одежду. Возможно, потому что у него никогда не было возможности её купить, но по правде говоря, он не сильно заморачивался по поводу своей внешности и надевал первое, что выпадет из шкафа. «Я в этом не разбираюсь и не знаю, что мне идёт, а что нет», — улыбался Хонбин. «Тебе подходит всё, а ещё лучше без всего», — отвечал Воншик, мокро целуя Хонбина в висок и заставляя краснеть. Из-за Хонбина Воншик перестал ходить по модным показам и интересоваться модой в принципе. Главное его украшение — его идеальный парень с идеальной внешностью. Сколько брендовых шмоток на себя не нацепи — такого лица у него не будет. К такому умозаключению пришёл Воншик и надевал однотонные футболки с обычными джинсами. «Показ новой коллекции Versace-2019» написано в названии письма и Воншик кликает на него, чтобы прочитать подробности. Его взгляд цепляется за знакомую строчку «ESteem modeling agecy», говорящую о том, что модели этого агентства будут принимать участие в показе. Не тратя много времени на раздумия, он кликает на кнопку с покупкой билетов.***
В день показа Воншик даже отглаживает свои брендовые шмотки, купленные несколько лет назад за такую сумму, которая казалось ему сейчас невероятной. Узкие белые джинсы (если честно, Воншик не помнил и даже не удосужился посмотреть их бренд), которые обтягивают его длинные ноги, и утончённая сине-белая рубашка с золотым рисунком, подчёркивающая недурную фигуру. Даже золотая цепь и ремень с массивной золотой бляхой и всей это вычурностью не могли испортить его вид. Он укладывает немного отросшие волосы гелем и оценивает длину на висках. «М-да, далеко от идеала», — думает Воншик и мысленно бьёт себя по лбу, потому что сейчас ведь самое время спохватиться и ехать в парикмахерскую, но от раздумий его отвлекает сигнал ждущей машины снизу. Весь путь он проводит с наушниками в ушах и с закрытыми глазами, но, по правде говоря, сосредоточиться на музыке у него не получается от слова совсем. Поэтому он хочет доехать как можно быстрее и насладиться показом. Он расплачивается за такси и хлопает дверью слишком громко, за что через стекло одними губами произносит «извините», но таксисту, кажется, уже без разницы. Пока Воншик идёт к главному входу, он видит вокруг множество стильных людей, и почти испытывает эстетический оргазм, но «кончить» ему каждый мешают то странные топики с кружевами и блёстками на искусственных дамах, то слишком короткие ярко-розовые шорты на молодом человеке. Сам он чуть ли не становится центром внимания. Да, здесь много хорошо одетых людей, но Воншику повезло выиграть в генной лотерее идеальные пропорции, а добавив к этому периодические занятия спортом, его визуальную сторону становится трудно затмить даже самой модели. Он ловит на себе восхищённые взгляды и не может сдержать ухмылки, когда видит трёх дам, начавших перешёптываться, как только он прошёл мимо. Дойдя до центрального входа, он протягивает мужчине в строгом костюме билет и получает одобрительный кивок. Несколько минут он тратит на хождение по вестибюлю с бокалом шампанского, которое ему приветливо вручила милая девушка в коротком синем платье не входе. Разочаровываясь в том, что судьба ему не улыбается и он не встретил знакомое лицо, он выпивает шампанское залпом и направляется в зал проведения самого мероприятия. Весь показ проходит в нервном напряжении, и оно было настолько сильным, что Воншик не уверен в том, что ему понравились хоть какие-то модели одежды — он их просто не помнит. — На этом показ завершён. По вопросам сотрудничества и получении образцов с показа обратитесь к девушке за стойкой у входа в зал. Благодарю за посещение, обязательно возвращайтесь в следующем сезоне, — говорит модельер и Воншик хочет вскочить с места, взять его за грудки и кричать «где Ча Хакен?». Единственное, что понимает Воншик — его уже не заботит выбор одежды так, как раньше, зато его заботит Хакен. Чёрт возьми, разве он не лучшая модель агенства, как вообще с такими данными его могли не взять на этот показ? Он встаёт с места и жалеет, что не взял с собой его визитку, потому что в данный момент у него достаточно смелости для звонка. Эмоции берут над ним верх и он несётся на выход, желая быстрее добраться домой и отправить сообщение с содержанием «ты же так хорош, где тебя носит?», но не успевает выйти, как его слишком крепко хватают за плечо. Воншик оборачивается, и слова возмущения застревают у него в горле. — Привет, — улыбается Хакен и убирает свою руку с плеча. Глаза Воншика округляются и он молчит несколько секунд. — Почему ты не на подиуме? — бесцеремонно спрашивает Воншик, повышая голос, будто Хакен обещал ему быть там. — У меня травмирована нога, и вообще это глупая история. Почему ты здесь? Я и не думал, что ты... — Интересуюсь подобным? — Воншик усмехается, — с моим дресс-кодом на работе сложно модно одеваться. — И то верно. Между ними повисает неловкая пауза. У Воншика в голове миллион вопросов, начиная с того, где и как Хакен повредил ногу и заканчивая тем, случайно ли у него в руках оказалась та визитная карточка. — Не хочешь поужинать? — выпаливает Воншик, только потом осознавая то, что сказал, — Я имею ввиду, если у тебя есть время, я бы послушал твою нелепую историю о ноге... — Я понял, — Хакен смеётся, — извини, я хочу, правду хочу, но у меня сегодня ещё несколько примерок. — Но у тебя ведь травма, — непонимающе смотрит Воншик. — Мне не нужно демонстрировать модельную походку, чтобы запихнуть задницу в модные брючки. Не думай, что будь у меня возможность, я бы проигнорировал твоё предложение. — После примерки? — Уже будет достаточно поздно... — Я подожду, — настойчиво говорит Воншик, совершенно забывая, что завтра с утра у него смена. Добрая улыбка Хакена, которая все это время не сходила с его лица, превращается в ехидную ухмылку, и Воншику становится не по себе. — У главного входа в час ночи, — подмигивает Хакен. Воншик коротко кивает и его сердце пропускает удар.***
Воншик возвращается на место встречи заранее и почти сразу жалеет о своей пунктуальности, когда спустя пару минут видит Хакена, которого целует в щёку какой-то высокий блондин европеец. Он видит смущённую улыбку Хакена и сжимает руки в кулак, но вовремя решает отойти, притворившись, что ничего не видел. Настроение уже испорчено. — Извини, что задержался, — Хакен подходит к нему, немного хромая на левую ногу, — я бы пришёл раньше, если бы не перебинтовывал ногу слишком долго. Воншик натянуто улыбается, изо всех сил желая поверить именно в эту причину задержки. — Кстати, здесь недалеко моё любимое круглосуточное кафе, прямо за углом. Уже поздно, так что можем зайти туда. — Я думал, моя кофейня — твоя любимая, — возмущается Воншик, — теперь понятно, почему ты перестал ко мне заходить. — Не могу понять, ты недооцениваешь себя или свои способности к варке кофе, — Хакен делает очередной шаг и морщится от боли, — но уверяю тебя, ты хорош. Воншик старается не зацикливаться на фразе, от которой он задержал дыхание, и вытягивает руку, предлагая помощь. Хакен тут же соглашается. — Спасибо. Они пару минут идут до кафе молча, ощущая неловкость. У Воншика чувство, будто они знакомы уже несколько лет, но в то же время он заинтересован до дрожи в коленях. — О, Ча Хакен, добро пожаловать! — радостно вскрикивает девушка-официантка и Воншик дёргается от неожиданности, в отличие от Хакена, который, кажется, привык к этому. — Добрый вечер, — очаровательно улыбается Хакен, — я сегодня не один и очень устал после показа... Не могли бы вы нам выделить тот отдельный зал для больших компаний? — По правилам... — улыбка девушки сходит на нет и она начинает запинаться от волнения, — он работает до десяти вечера... — Пожалуйста. Я ужасно устал после показа, — Хакен ещё раз подчеркивает свою принадлежность к модельному бизнесу, — и хочу обсудить рабочие моменты с этим прекрасным юным, но перспективным модельером. — Да, — краснеет девушка, переводя взгляд на молодого человека рядом, — думаю, мы можем сделать для вас исключение. — Спасибо, — Хакен благодарно кивает, нагибается и что-то шепчет на ухо официантке, на что Воншик старается на обращать внимания. Они проходят к мягким диванам в этом зале для избранных, но, судя по ценам в меню, не очень богатых, и Хакен сразу садится, с трудом снимая туфлю и облегчённо выдыхая. — Извини за это, я хоть и привык к тяжёлой жизни модели, но сейчас боль просто невыносима. — Я в нетерпении, чтобы услышать о произошедшем. Хакен улыбается. Улыбается ему так же, как и всем, хотя до недавнего времени Воншик считал эту улыбку самой искренней и очаровательной. Их гляделки прерывает девушка, стучащая в дверь. Хакен испуганно, словно пакостящий школьник, опускает ногу под стол. Воншик не может сдержать смеха и открывает дверь. — Приятного аппетита, — говорит девушка, ставя на стол две тарелки пасты, пару пустых стаканов, бутылку текилы и удаляется. Воншик смотрит на стол и хлопает глазами. — Интересный выбор. Ты ведь помнишь, что мне уже сегодня утром на работу? — хмыкает Воншик. — Помню, именно поэтому не буду вливать в тебя насильно и слишком много. Розовая паста, люблю звать людей в кафе и делать заказы самостоятельно, чтобы другие оценивали мои любимые блюда. Воншик хочет спросить, как много людей Хакен зовет в кафе, и какова причина, но одёргивает себя. Он ревнует незнакомого парня к каждому встречному. Через пару часов, когда Хакен рассказал про глупую травму ноги, когда за несколько часов до показа его ногу прищемило в дверях лифта и он кричал как умирающий, после того, как Воншик признался, что раньше увлекался модой, но на самом деле истинной причиной его похода был Хакен, бутылка текилы была почти допита и они оба были достаточно пьяны для откровенных разговоров. — Ты гей? — Воншик задаёт вопрос в лоб. — Так похож? — у Хакена не дёргается ни один мускул на лице и Воншик боится, что тот принял это за оскорбление. — Нет, просто я видел парня, который целовал тебя. — Парень целовал меня? — Хакен хмурит брови, — мне кажется, это было так давно, что мы ещё не были знакомы с тобой. До моих походов к тебе в кафе, я имею ввиду. — Так ты гей? — Ты любишь развешивать на людей ярлыки, не так ли? — хмыкает Хакен. — А ты любишь не отвечать на вопросы прямо. — Я не зацикливаюсь на том, кто мне нравится. У меня слишком мало времени для этого, да и не думаю, что когда-то был по-настоящему влюблён. Держи прямой ответ на вопрос: я выбираю людей в независимости от того, скрывается под штанами член или вагина. Воншик закашливается от такой резкой формулировки. — А ты? — Гей. Наверное, гей. У меня только один опыт, поэтому я не могу ответить точно, — нервно мямлит Воншик. — Можешь помочь мне перебинтовать ногу? — Хакен ухмыляется. — Я не очень хорош в этом... — Ты справишься, — уверенно произносит Хакен и Воншик уверен, что тот обладает особым даром убеждения, либо он уже слишком много выпил. Он с трудом заставляет себя подняться со своего дивана и подходит к тому, что стоит напротив. Хакен подвигается ближе к краю и свешивает уже слабо забинтованную ногу. Воншик краснеет и опускается на колени, беря ступню Хакена и разматывая бинт. — Он слишком расхлябаный... — Воншик бубнит и хмурит брови, окончательно снимая бинт с ноги. Я не уверен... Воншик не успевает договорить, потому что Хакен рывком подвигается к нему, обхватывая его лицо ладонями и целует. Воншик не сразу понимает, что происходит, он просто прикрывает глаза и всё ещё хмурит брови. При виде такого милого Воншика Хакен улыбается в поцелуй, который был не более чем прижиманием губ к чужим, перемещает одну руку на его талию, притягивая к себе, и Воншик ставит колено на диван между его ног. Хакен мягко придерживает его голову, а другой водит по его боку, заставляя расслабиться и приоткрыть рот. К Воншику постепенно возвращается ощущение реальности, когда он чувствует язык Хакена у себя во рту. Он слегка приподнимает Хакена двумя руками за талию, падает на диван, облокачиваясь на спину, и тянет Хакена на себя. Тот перекидывает одну ногу через его бёдра и опускается, садясь к Воншику лицом к лицу. Хакен хочет вновь поцеловать его, но Воншик жмурится, а Хакен ненавидит, когда на него не смотрят. Он кладёт горячую ладонь на шею Воншика и целует его в щёку. В голове Воншика перемешиваются образы Хонбина, который когда-то так же нежно целовал его по утрам, и, что ещё хуже — образ блондина, который целовал Хакёна, отрицающего это. И на этот раз Воншик слишком пьян, чтобы сдержаться. Он начинает истерично смеяться и Хакен отстраняется, пугаясь. — Хакен, как часто ты садишься к незнакомцам на коленки, будучи готовым по щелчку пальцев раздвинуть перед ними ноги? — Почему ты... — рука Хакена соскальзывает с груди Воншика и он опускает голову. — Тот блондин. Ты ведь уже с ним спал? Этот модельный бизнес так... Пощёчина заставляет его заткнуться, но не прийти в себя. Хакен сжимает челюсть от боли, наступая на пол. У него текут слёзы, и Воншик не уверен, что причина в ноге. Он бросает несколько крупных купюр на стол. Воншика отрезвляет хлопок двери. Он впутывает пальцы в свои загеленные волосы и опускает голову на колени.