Бытовуха

Кулинарные способности Кирилла никогда не были на высоком уровне. Напротив, они были очень и очень посредственными. Такими, что Дзага постоянно удивлялся, как Набабкин ещё не отравился из-за такой еды. Или не умер с голода. Кирилл и сам не знал. В меню холостяка Кирилла были такие блюда, как дошик (в основном со свининой, но и курица тоже ничего), хлеб, яйцо (иногда пожаренное на сковородке, иногда сваренное), любые снеки, колбаса и сыр, еда быстрого приготовления. Нередко его несчастный желудок спасал Жора Щенников, что любил заскакивать в квартиру к другу в свободное время. Точнее спасала еда, приготовленная женой Щенникова. В квартире часто лежали коробки из-под пиццы, много коробок. Потому что пиццу Набабкин заказывал часто, а выкидывать коробки ходил редко. Когда в квартире появился Ефремов, всё не слишком сильно изменилось. Готовить Дима умел, не идеально, но как мог. Котлеты жарил, макароны варил, овощи тушил, борщ, при необходимости, сварить мог. С солью, конечно, всегда были проблемы. То не досаливал, то пересаливал, но это не критично. Главное, что есть было можно. Жора с едой приезжал реже, но, когда заскакивал, Диме можно было не готовить всю следующую неделю. И не то чтобы он был против. Коробок из-под пиццы стало меньше. Во-первых, потому что готовил Ефремов. Во-вторых, потому что Набабкин не пускал в квартиру, пока Дима их не выкинет. А босыми ногами на лестничной клетке зимой стоять не очень. Приходилось ходить до мусоропровода. Подарком судьбы для этих двух соседей стал Ильзат. Парень готовил превосходно. Иногда казалось, что в его голове умещалась кулинарная книга страниц так на тысячу. И готовил он всё, от простого омлета до торта в несколько коржей. Щенников перестал привозить еду, зато брал с собой жену, которая на время своего пребывания оккупировала кухню и Ахметова и не отдавала, пока тот не обучит её какого-нибудь новому и интересному рецепту. С вредным характером Ильзата хозяин квартиры смерился во многом только потому, что парнишка превосходно готовил. Было бы это не так, Кирилл Анатольевич провел бы долгий и нравоучительный разговор в лучшем случае. В худшем — попросил бы покинуть квартиру. Меньше народу — больше кислороду, как говорится. Тем более Набабкина вполне всё устраивало, когда в квартире у него был всего лишь один квартирант. Переезд Ахметова в квартиру был организован и воплощен в жизнь только благодаря длительным просьбам Ефремова. Сколько бы раньше Кирилл Анатольевич не нахваливал кулинарные способности Димы в кругу своих друзей, с Ильзатом сравниться трудно. Все, начиная от процесса приготовления пищи и заканчивая самой едой, было великолепным и завораживающим. Дима любил оставаться на кухне в тот момент, когда Ахметов готовит. Ему нравилось следить за тем, с какой сосредоточенностью парень выбирает нужные продукты, как аккуратно нарезает их, что именно делает с ними. Набабкин же предпочитал оставаться за пределами кухни. Но ближе к концу готовки все равно приходил, потому что невероятный запах еды заполнял всю квартиру и тянул на кухню. Ильзат был подарком для желудка Набабкина, но одновременно наказанием. Потому что часть пищи была с множеством специй, острая. Такая, что появлялись слезы. Потому что теперь нельзя так просто взять и заказать любимую пиццу, не поставив в известность главного кулинара в доме. За это, если что, можно было и огрести. Но самое ужасное было то, что был наложен запрет на священное, по мнению Кирилла Анатольевича, блюдо. Запрет на свинину. В любом её виде. — Где моя свинина? — раздался крик Набабкина в квартире. Это был первый месяц, когда тут проживало трое человек. И первый поход Ильзата в магазин за продуктами. Он тогда вернулся с тремя пакетами, которые полностью были заполнены. Казалось, еще чуть-чуть и они порвутся от тяжести. Для Кирилла было вообще шоком, что Ахметов вообще смог донести все это. Внешне и не скажешь, что он силен. — Ильзат! Где моя свинина? В списке, что я написал, она была, я не мог забыть. А ни в холодильнике, ни в морозилке её нет. Что за фокусы? — Я её не купил, — спокойной отвечает Ахметов, совершенно не реагируя на повышенный голос Кирилла. — Всмысле, блять, ты её не купил? Какого черта? Ефремов, со стороны наблюдающий за всем этим, от греха подальше уходит из кухни и следит за развитием событий через дверь. Зная любовь Набабкина к свинине и упертость Ильзата, всё может закончиться очень плачевно. — Если в доме будет свинина, я готовить не буду. — С чего этого? — Кирилл Анатольевич, если вы не знали, я — мусульманин. А мы свинину не едим, вообще. И готовить я её вам не буду. Если вы так хотите — готовьте сами. Для Кирилла это немного трудно осознать. Нет, он знал, что Ильзат мусульманин. Знал, что у них существуют запреты, как и в любой другой религии, но не знал чего именно они касались. Поэтому для него это было небольшим шоком. Набабкин тяжело вздыхает. На его лбу выступают вены, брови нахмурены, а глаза смотрят прямо в глаза Ильзата. Атмосфера напряжённая, Ефремову становится страшно и за Ильзата, и за Кирилла Анатольевича. Кажется, что кто-то один кому-то другому запросто может и врезать. — Ладно, — резко говорит Кирилл, — будет по-твоему. Без свинины. Но хочу плов, сегодня. Ильзат усмехается, но под строгим взглядом тут же убирает улыбку и серьезно кивает. Дима облегчённо выдыхает и со спокойной душой идёт в их с Ильзатом комнату, которая вообще-то гостиная. Заваливается на диван, на ощупь находит пульт от телика и включает первый попавшийся канал. Набабкин ложится рядом, закидывая ноги на колени Ефремову, забирает пульт и переключает на «Домашний», где идёт какой-то сериал. Дима даже не возражает. Первое время он молчит, внимательно смотрит на экран, словно пытается понять и восполнить всё то, что упустил, не посмотрев предыдущие десять серий. Вскоре ему надоедает смотреть на любовные мучения Надежды — или её зовут Оксана? — и выключает телевизор. — Он и до тебя доберётся, — говорит вдруг Кирилл. Дима от неожиданности подпрыгивает. Хмурится, не понимая, что имеет в виду его сосед. Заметив непонимающий взгляд, Набабкин поясняет: — Он посягнул на свинину, на святое! Ту вещь, что делает мою жизнь радостнее, даёт мне энергию жить. На блюдо, вкус которого никогда не превзойти. Это то, ради чего я мог стоять у плиты. Свинина — пища богов, их дар. И он отнял это у меня! Ефремов слышит смех Ахметова с кухни, а свой до последнего пытается сдержать. Когда не получается, Дима отчаянно пытается замаскировать его под кашель. Это тоже получается плохо. — Смейся, смейся. Пока можешь. Скоро ты будешь лежать так же, как я и страдать. Ведь он, этот изверг, заберёт то, что дорого тебе. — Насколько я помню, у меня нет любимых блюд, что могли бы быть запрещены Ильзатом. А если и были когда-то, то он уже давно забрал их из моей жизни. — Может еды и нет, а вот сигареты есть. Ефремов от такого поперхнулся воздухом. Кирилл Анатольевич, беспокоясь за парня, даже поднялся со своего насиженного места и похлопал Диму по спине. — Он не посмеет… — Спасибо за идею, Кирилл Анатольевич! Пока на сигареты Ильзат пока не посягнул, хотя отчаянно пытается это сделать, но свинина была все так же под запретом. Но все же иногда Набабкин нарушал установленный запрет. Обычно это происходило тогда, когда Ильзат был вынужден уехать к родителям в Бишкек. Или когда ему предстояло провести целый день в универе. Или еще что-нибудь, из-за чего он долго не бывал дома. И почти всегда соучастником преступления становился Дима, пусть иногда и не по своей воле. Обычно дальше дошика с приправой из свинины или пиццы, где в начинке есть то мясо, что нельзя называть, не заходит. Ильзат даже не догадывается, что в его отсутствие что-то произошло. Единственное, что в этих случаях выдает двух горе-преступников — это счастливая улыбка хозяина квартиры, которую он даже не пытается скрыть.

Но в этот раз все зашло дальше дошика и пиццы.

Все началось с того, что у Ахметова в этот день должен был быть зачет. Поэтому, понимая, что подготовиться здесь будет тяжело и еще после этого он не сможет встретится с любимом диванов (ведь Кирилл Анатольевич может найти ему важное и неотложное дело в любой момент), Ильзат договорился со своим однокурсником — Ваней Обляковым — о том, чтобы переночевать одну ночь у него. Ваня согласился, и квартира лишилась одного жильца и главного кормильца на целый день. Раз нет человека, что установил заперт — значит и самого запрета нет. Поэтому, как только за парнем закрылась дверь, Кирилл Анатольевич, досчитав до ста, накинул на себя куртку и также скрылся за дверью, лишь сказав Диме, чтобы включил духовку. Перечить Анатольевичу, особенно когда он в таком приподнятом настроении — быть врагом самому себе. Поэтому Ефремов послушно идет на кухню и выполняет указание, смутно догадываясь, что будет дальше. Возвращается Набабкин домой через пятнадцать минут с пакетом продуктов в руках и счастливой улыбкой. Пакет он чуть ли не кидает на стол и радостно заявляет: — У нас свинина на ужин. Ефремов даже не удивлен, это было вполне предсказуемо. — И как мы ее готовить будем? — интересуется он, потому что сковородку в руки не брал уже около полугода. — В интернете найдем, а там разберемся. Пока Кирилл ищет в интернете подходящий рецепт, Дима достает сигарету и закуривает. Пока Ильзата нет — все можно. — Нашел! — говорит Набабкин.- Будем готовить мясо по-французски. — По-французски? Может еще по-итальянски? А попроще ничего нельзя найти? Или на тебя так Голова влияет со своими мечтами о Франции? — Да справимся мы, Димон, не ссыкуй. Что мы, готовить не умеем? — Вот именно, что не умеем… — Отставить панику, бери мясо и режь. Так, кусочками не толще двух сантиметров. Слышал? Приступай, а я картошкой займусь. Начали нарезать продукты. Дима — свинину, Кирилл Анатольевич — лук и картошку. С глазомером у Ефремова всегда были проблемы, кусочки мяса получались неровными — один больше, другой меньше, третий вообще идеальный. С луком тоже проблемы были. Это была первая вещь за последнее время, что довела Набабкина до слез. Не задокументировать это было бы упущением века, так что теперь у Димы храниться компромат в недрах телефона. Когда все нужные продукты были нарезаны, лук перемешан со свининой, картофель и мясо слоями выложены в противень, блюдо было отправлено в духовку. — Теперь 50 минут отдыха. Там сейчас «Ла-ла Ленд» идет, давно хочу посмотреть. — Кирилл Анатольевич, я сейчас уйду, нужно за сигами сгонять, мой блок почти закончился. Я могу чуть опоздать, на меня не надейтесь. Если что, все не съедайте. — Вали давай. Вот только когда Дима вернулся, не было чудного запаха еды, который он ожидал учуять. Пахло гарью, подгорелым мясом. Прямо на пороге скинул куртку и кроссы и кинулся на кухню. Там уже Набабкин открывал окно. На подставке стоял противень с подгорелым мясом, которое было уже явно не спасти. — Кирилл Анатольевич! Ну как так? — Ну вот так вот! Кто же знал, что сначала будет так интересно, а потом мне позвонит Дзага? Никто не знал. И вообще, ты мог быстрее прийти. Тяжело вздохнув, Ефремов взял в руки две прихватки, благодаря которым смог поднять горячий противень, и выкинул их еду, что больше была похожа на большие куски угля, в мусорное ведро. — Минус наш ужин, — констатировал факт Набабкин. От улыбки, что была на его лице еще два часа назад, не осталось ни следа. — Мы всегда можем заказать нашу любимую пиццу, — ответил Дима, доставая из кармана штанов мобильник. — Звони, и скажи, что срочно. Есть хочу как собака. — Будет сделано. Добрый день, мы хотим заказать у вас пиццу… На следующее утро Ильзата ожидали три коробки из-под пиццы, разруха в квартире, запах гари и Ефремов, что сладко спал, устроившись на груди Кирилла Анатольевича. Который, в свою очередь, обнимал парня за талию и использовал как подушку его голову. То, как выглядели эти двое было очень мило. То, как выглядело все вокруг — не очень. Ахметов тяжело вздохнул, беззвучно опустил свой рюкзак на пол и начал убирать весь беспорядок в квартире. В конце концов, кто это сделает, если не он? А подзатыльников и Кирилл Анатольевич, и Ефремов получат потом и за беспорядок, и за наглое поедание запрещенки. Но это будет потом.