***
Лампы под потолком ярко светили, так что ДжинУ даже натянул капюшон куртки, чтобы скрыться от них. Он чуть не уснул в такси и уже дважды ронял голову, засыпая в коридоре. Мамы нигде не было. Она носилась по всей больнице, жаловалась на всех и вся, но больше не плакала. Это немного успокаивало, тем более ДжинУ знал, что папа тоже где-то здесь, хоть Хеджу и запрещала им встречаться. — Принести тебе чай из автомата? — женщина, которая обходила палаты и периодически показывалась в коридоре, присела на корточки перед ДжинУ. Хеджу она сразу заявила, что это издевательство над ребёнком — везти его сюда ночью, но что поделать, если ДжинУ не хотел оставаться дома? — А печенье есть? — ДжинУ сонно потёр глаза руками. — Печенье? Хм, — она задумчиво посмотрела куда-то в сторону, — думаю, в автомате на первом этаже есть и печенье. Я принесу тебе. ДжинУ кивнул, подпирая голову руками и снова склоняясь над подлокотником. В отделении было совсем тихо, возможно потому, что было раннее утро. Сонные врачи и медсёстры ходили туда-сюда, иногда проскальзывали больные с капельницами, но их всех можно было на пальцах сосчитать, правда, ДжинУ сбивался со счёта, когда засыпал. — ДжинУ, — мамин голос вырвал его из очередного сновидения о свирепых динозаврах, и он, открыв глаза, сразу протянул руки на голос, чтобы мама могла взять его на руки, — хочешь, чтобы я отвела тебя в кабинет доктора Сона? Там никого нет, так что ты можешь поспать на кушетке. — Я не хочу спать, — морщась, сказал ДжинУ, а после сладко зевнул, заставляя Хеджу тоже зевнуть через секунду. — А скоро мы уже поедем домой? И где папа? Хеджу тяжело вздохнула, усаживая ДжинУ к себе на колени и легонько покачивая его. — Понимаешь, у него кое-какие проблемы, и я не могу решить их сама, — её голос словно надломился, умолк на какое-то время. — Я пытаюсь дозвониться до его родителей, ведь тебе хотелось бы, чтобы я была рядом, если бы ты, например, сильно поранился или обжёгся? ДжинУ положительно кивнул, опять потирая глаза. — Его папа не берёт трубку, но мне удалось поговорить с его мамой, — Хеджу опустила подробности о ругательствах, которые выслушала за столь несвоевременный и ранний звонок. — Она пообещала приехать и помочь мне. Похоже, ДжинУ не особо интересовало всё это, его глаза закрывались, а подбородок то и дело опускался вниз, когда он засыпал. — Доктор Пак! — из-за поворота доносились голоса, но ДжинУ даже не сразу проснулся. — Думаю, самое время наложить швы. Снотворное будет действовать ещё несколько часов, и там… Ну, там приехала полиция. Хеджу потрепала ДжинУ по волосам и, подхватив на руки, попросила дать ей буквально три минуты, чтобы отнести его в кабинет доктора Сона. Оставлять его там очень не хотелось, но медсестра Чан пообещала заглянуть к нему позже и отнести остывший чай с печеньем. Когда Хеджу собиралась во второй раз за утро увидеть Тэхёна и уверенно шла в его палату, на самом деле сходила с ума от беспокойства. Настолько ужасных дней у неё давно не было. От количества выпитого за утро кофе у неё уже дрожали руки, и она очень боялась сделать что-то не так, накладывая швы Тэхёну. Рядом с ней всё время присутствовала медсестра, но легче от этого не становилось, а осознание того, что полиция поджидает за дверью, и вовсе могло свести с ума. — Чёрт, — Хеджу выругалась, когда уже вторая нитка порвалась. Она торопилась и потому паниковала, а поскольку паниковала, хотела закончить всё как можно скорее и, разумеется, торопилась. — Успокойтесь, доктор Пак, — девушка легонько сжала плечо Хеджу, — у вас ещё достаточно времени, и ему совсем не больно сейчас. Сейчас, может быть, и не больно, но до этого ведь было ужасно больно. Ему было хуже некуда, пока она спала в своей кровати, думая, что головная боль — самое ужасное, что могло с ней произойти в эту ночь. — Мне кажется, я не справлюсь, — Хеджу опустила руки, обтянутые одноразовыми перчатками, и шумно выдохнула. — Я не смогу. — Вы делали это сотню раз, и доктор Сон вас очень хвалил. Вы же знаете, что сразу после интернатуры подпишете с больницей контракт, а потом обязательно попадёте в штат, — в дверь кто-то постучал, и когда в проёме показалась голова полицейского, сердце Хеджу укатилось в пятки. — Как скоро мы сможем с ним поговорить? Когда он уже очнётся? — Доктор Пак, просто сделайте это, — медсестра улыбнулась Хеджу, а после с такой же дружелюбной улыбкой обратилась к полицейскому с предложением поговорить в коридоре. Напоследок она показала Хеджу поднятый вверх большой палец, а после плотно закрыла дверь. Снова выдохнув, Хеджу начала болтать сама с собой. Она убеждала себя, что в процедуре нет ничего страшного и что она не совершит никаких ошибок, ведь это Тэхён, и для него она проделает отличную работу. Но когда начала возиться со швами, пыл поутих. Впервые ей это казалось чем-то ужасно болезненным и страшным, а руки дрожали как никогда до этого. Когда ей удалось наложить швы, прошло уже более сорока минут. Медсестра так и не вернулась, а Тэхён тяжело дышал из-за забитого носа. Его дыхание со временем выровнялось, но Хеджу всё равно слышала тихий свист и от этого снова беспокоилась. Ей было так стыдно перед ним. За всё, что она когда-либо делала и за все её затаённые обиды. Бросив его одного с этой проблемой, она поступила по-свински и сомневалась, что когда-нибудь Тэхён сможет её понять и простить. — Ты здесь, — у ДжиСу заиграли желваки, когда, заглянув в палату, он обнаружил у больничной койки Хеджу. Его густые чёрные брови хмурились, а суженные глаза внимательно наблюдали за изменениями на её лице. — Хм, думал, ты вообще про него забыла. Это ведь так просто, верно? А главное — очень удобно. Хеджу закусила нижнюю губу и опустила взгляд. Ей было стыдно и перед ДжиСу. — Тэхён для тебя подобранный на улице котёнок или что? — он с грохотом опустил стеклянную бутылку с водой на тумбочку. — И когда ты собиралась рассказать мне или кому-либо другому? Когда ты, как хороший и порядочный человек, врач, между прочим, собиралась помочь ему? Она открыла рот, собираясь что-то сказать в своё оправдание, но лишь снова опустила голову. — Я так и думал, — мрачно закончил ДжиСу, придвигая к койке стул. — Его родители приехали и ждут тебя в коридоре. Как и полиция. Это ты вызвала? Из-за наркотиков? ДжиСу был абсолютно разочарован в Хеджу. Она ведь с первого взгляда ему не понравилась, стоило и дальше настаивать на том, чтобы Тэхён не заводил с ней отношения — себе дороже. — Что? — у Хеджу подрагивала нижняя губа. — Это не так… Из-за Намджуна… Они думают, что Тэхён причастен к исчезновению Намджуна. ДжиСу выронил бутылку с водой из рук, и немного прозрачной жидкости пролилось на кровать. Рукав свитера Тэхёна стал мокрым, как и простыня с матрасом. ДжиСу поперхнулся водой и даже закашлялся, но Хеджу и с места не сдвинулась. — Исчезновение Намджуна? — Хеджу не знала, знает ли что-то об этом ДжиСу, но судя по его выражению лица, он знал. — Причём здесь вообще Тэхён? Они же не виделись с университета. Тэхён давно не общался с ним… У ДжиСу всё чаще дёргался кадык, и он снова потянулся к воде, чтобы смочить горло. — Или общался? — от подскочившего давления у ДжиСу потемнело в глазах. В его голове раньше даже мысли о том, что эти двое снова встречались, не проскальзывало. Тэхён так искренне ненавидел Намджуна и Юбин, что поклялся никогда с ними не связываться. Он никогда не хотел общаться с Сумасшедшим Джуном, да и незачем ему это. Облизав искусанные губы, Хеджу спрятала инструменты, которые принесла с собой и сняла с рук перчатки. В них было ужасно жарко и неудобно. — Тэхён сказал полицейским, что они виделись перед Сочельником. Кажется, они нашли телефон Намджуна, где были сообщения от Тэхёна. Бледное лицо ДжиСу контрастировало с синей постелью и серыми стенами. Он был белее халата Хеджу. — К-как? — он снова сглотнул. — Точнее, зачем он ему писал? Это как минимум глупо. Они же ненавидят друг друга, так зачем Тэхёну писать ему? Это точно от него сообщения? Откуда ты вообще всё это знаешь? Хеджу не хотела делиться всем, что узнала за эти несколько месяцев о Тэхёне, но ДжиСу возненавидел бы её ещё больше, если бы она промолчала. Поэтому она рассказала всё, что связывало её, Юбин, Намджуна и Тэхёна. Упустила только одну крохотную деталь — маленького ДжинУ, который спал в кабинете доктора Сона. Сказать, что ДжиСу был потрясён — ничего не сказать. Он говорил буквально одно слово, а потом замолкал. Думал над чем-то, ходил по палате и периодически останавливался, чтобы посмотреть на спящего Тэхёна. Он будто сомневался в чём-то, принимал решение, потом придумывал что-то новое, и когда он совсем запутался, он просто сел на стул и пялился в стену. В его планы не входил Тэхён. Он уверен, ни в чьи планы не входил Тэхён. И каким же надо быть неудачником, чтобы постоянно попадать в передряги? Тэхёну никогда ни в чём не везло. Ещё в детстве кто-то нагло стащил его удачу, и всего золота лепреконов было бы недостаточно, чтобы уберечь его от неприятностей. — Хочешь сказать, полицейские всерьёз думают, что Тэхён в чём-то виноват? — ДжиСу выглядел так, будто у него что-то болело, причём очень сильно. — Они вообще разговаривали с кем-то, помимо него? Разве никто не сказал им, что Тэхён и мухи не обидит? Ему ведь никогда не нравились смешанные единоборства и бокс, он сам плохо переносит боль и терпеть не может причинять боль другому. Он никак не может быть причастен к сме-… — он замешкался, бросив испуганный взгляд на Хеджу. — Исчезновению. Я хотел сказать исчезновению Намджуна. Хеджу полностью разделяла мнение ДжиСу. Она знала, что доверять парням, а особенно парням в боксёрских перчатках — плохая идея, но за всё то время, что она была знакома с Тэхёном, она ни разу не усомнилась в его доброте, рациональности и неспособности творить ужасные вещи. В отличие от Намджуна. — Ты позвонила его родителям, да? — ДжиСу вдруг вскочил со стула, уцепившись за эту ниточку. — Знаешь, что его мать — очень успешный адвокат? В прошлом, конечно, но у неё наверняка есть связи. И его отец очень богат. Если мы всё им объясним, я уверен, что они вытащат Тэхёна. Тем более, он ни в чём не виноват. Он не трогал Намджуна, я знаю это наверняка.***
— Ты выглядишь как зомби, — ДжинУ смеётся, неосторожно тыкая пальцами в синяки под глазами Тэхёна, но тот ничего на это не говорит, просто жмурится. — Как очень расстроенный, заштопанный зомби. Пап, у тебя так сильно болит? Тэхён качает головой. У него ничего не болит, но в груди жжёт из-за всей этой кучи дерьма, внезапно свалившейся на него, а щёки горят из-за испытываемого стыда. Ему стыдно перед каждым знакомым, перед своей семьёй и полицейскими, что терпеливо ждут под дверью. Когда он пришёл в себя, на него накинулись все и сразу, и он вообще ничего не понимал. Пока полицейский снова не зачитал его права, пока мама не сказала ему молчать, и пока он не обнаружил, что его правая рука пристёгнута наручниками к больничной койке. Он был так растерян в тот момент, что не смог бы ничего сказать, даже если бы хотел. Не только из-за растерянности, но ещё и из-за саднящего горла. Медсестра сказала, что горло болит из-за вчерашней ночи, которую он провёл возле унитаза. — А я сегодня кушал в больничной столовой. Там были кровяные колбаски, — ДжинУ нащупал левую руку Тэхёна и стал перебирать его пальцы. — Выглядели они фу, но на вкус оказались классными. Надеюсь, мама научится такие готовить когда-нибудь… А ты любишь кровяные колбаски? Тэхён кивнул без особого энтузиазма. Если честно, ему совсем не хотелось проводить время с ДжинУ, когда он был в таком состоянии. Он даже не мог сходить в туалет без сопровождения полицейских, и все в отделении на него пялились, перешёптываясь и наверняка называя его убийцей. ДжинУ был маленьким и многого мог не понимать, но значение слов «убийца» и «арест» он хорошо знал. — А как насчёт рассыпчатого риса? — ДжинУ скривился. — Я не люблю его, но в этой столовой есть только такой. Дверь в палату приоткрылась, и Тэхён весь сразу напрягся. Когда его мама улыбнулась, так тепло и дружелюбно, ДжинУ пискнул от восторга, но Тэхён отвернулся к окну, чтобы не смотреть на неё. Теперь у него во рту — и не только во рту — не было пирсинга и покусывать было нечего. Он даже думать не хотел, как и кто вынимал из него крохотные штанги, потому что от этих мыслей ему становилось ещё более неловко. — Я случайно услышала ваши разговоры о рисе, — она заговорила с наигранным энтузиазмом, забирая ДжинУ у Тэхёна и медленно подталкивая его к выходу из палаты. — Я так поняла, ты любишь слипшийся. Как насчёт того, чтобы господин Ким заказал что-нибудь вкусненькое из ресторана для тебя? — Дедушка? — мама округлила глаза от испуга и как-то странно посмотрела на ДжинУ. — Хм, ага, дедушка… Он ждёт тебя в коридоре. А пока ты будешь кушать, я немного поболтаю с Тэхёном. Если ты не против, конечно. Терпеть ДжинУ было сложно, но вполне возможно, а вот выслушивать свою маму Тэхёну совсем не хотелось. Весь восторг и удивление, что он испытал, когда она объявилась в его палате, канули в лету. Всего за пять минут деловых переговоров, он понял, что она находится здесь не ради него. Похоже, ей просто нечем было заняться или в очередной раз хотелось ткнуть лицом в грязь бывшего мужа. И на что он надеялся? Что она первым делом спросит, как он себя чувствует? Что обнимет его? Что в её взгляде не будет отвращения? «Я оставила Тэхёна на тебя, и только посмотри, во что ты его превратил. Уму непостижимо, твой сын — наркоман», — она думала, что Тэхён не слышит, но отец неплотно закрыл дверь в палату. Твой сын — наркоман. Это ранило больше, чем хотелось бы. У Тэхёна даже слёзы на глаза навернулись, но он стёр их до того, как мама снова показалась в палате. Он и так пал достаточно низко и теперь хотел просто провалиться сквозь землю. Когда полицейские отвели его в душевую и всё время стояли под запотевшей стеклянной дверью, он не раз словил себя на крайне идиотской и неправильной мысли. Но ДжинУ и Хеджу, которые, оказывается, были всё это время в больнице, вселяли надежду. Какое-то время. — Тэхён, — мама закрыла двери. Точно закрыла — лишние уши ей ни к чему. — Мы должны уже поговорить. Ты можешь и будешь молчать перед полицейскими, но мне необходимо знать, какую информацию подавать адвокату. Если ты хочешь, чтобы мы с отцом тебя вытащили, расскажи мне всё, что может пригодиться в суде. Сделал ты это или нет — совершенно неважно, мой знакомый и не таких защищал… Тэхён снова отвернулся, чтобы не смотреть на неё. Он знал, что не заслуживает доверия, но надеялся, что хотя бы его родные не будут считать его убийцей. Но им тоже было плевать. Непонятно, зачем мама подняла трубку, когда звонила Хеджу, и зачем приехала сюда. С таким же успехом здесь мог появиться отец и сказать Тэхёну то же самое, разве что ещё добавив, насколько он неблагодарный и бестолковый. — Тэхён, — мама потянулась к его руке, но он незамедлительно её убрал под одеяло. — Чёрт, Тэхён, не веди себя подобным образом! Я же хочу как лучше! Выждав ещё около тридцати секунд, она взорвалась. — Ну и ладно! — хмыкнув, она потянулась к подбородку Тэхёна, легонько поддев его пальцами. В детстве она так делала, когда Тэхён был в чём-то виноват и прятал от неё свой взгляд, и всё же, он давно не был ребёнком, а ещё ему казалось, что огромный белый пластырь — весомый повод не трогать его подбородок. — Лучше тебе задержаться в больнице, пока мы не насобираем достаточно материала, чтобы доказать твою невиновность. Она не стала оставаться в палате и вскоре ушла. После неё пришёл ДжинУ, а ещё через десять минут его снова соблазнили едой и заглянул отец. Тэхёну даже не давали времени передохнуть между заходами. Это было похоже на вечную борьбу под софитами, от которых пот струился по спине, и хотелось поскорее попасть в свой угол к секундантам или замертво упасть на ринге. — Ты выглядишь чуточку лучше, — отец со стоном опустился на стул, а Тэхён не посчитал его присутствие чем-то значимым и даже не повернулся в его сторону. — Эта женщина сказала, что ты отказываешься с ней разговаривать. Могу тебя понять, она всё так же невыносима. Вечно гадости изо рта у неё выскакивают. Тэхён сложил руки на груди, незаметно сжимая рукава больничной рубашки. — Но, Тэхён, ты должен рассказать ей, что произошло. Даже если это неприятно, и вовсе не с этим человеком ты хочешь делиться подобным, — отец потянулся к Тэхёну, и его морщинистая рука с бледной, будто прозрачной, кожей, под которой виднелись синие венки, опустилась на его правое колено. Ещё один его родитель, который обожает причинять боль. — Прости, пожалуйста, что я появился так поздно. И за Шиён. И за тренера О. И за всё. Мне правда очень… Тэхён сполз вниз, укладываясь на подушку и поворачиваясь спиной к двери, а вместе с тем и к отцу. У него совсем не было настроения принимать извинения и какие-либо решения. У него вообще ни на что настроения не было. Чувство стыда съедало его изнутри. Он задавался вопросом, что подумают о нём Чонгук и Соён, а Джисон? А ДжиСу, который так доверял ему? И как вздохнут с облегчением директор Пак и Шиён, когда поймут, что вовремя избавились от него. Меньше всего он думал сейчас о Хеджу. Она уже насмотрелась на его худшие стороны, и он сомневался, что она может разочароваться в нём ещё больше. Сама она заглядывала дважды, но тогда Тэхён спал и не видел её. — Ох, знаешь, этот мальчик, ДжинУ, — в папином голосе проскользнули весёлые нотки, — просто нечто. Он показал мне, как из ресторанной еды собрать кимпаб и даже нарисовал мой портрет, пока ты сдавал анализы. Понимаю, почему тебе хотелось помочь ему. Тэхён зажмурился и натянул одеяло повыше. Ему бы хотелось, чтобы снотворное ввели как можно скорее и он снова мог исчезнуть из этого мира хотя бы на несколько часов. — Если ты устал и не хочешь говорить сейчас, тогда я зайду к тебе позже, ладно? — он легонько похлопал Тэхёна по плечу, словно надеялся, что тот обернётся или хотя бы ответит. — Я поменял расписание, чтобы оставаться здесь как можно дольше, так что у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить.***
Хеджу поднесла к губам Тэхёна ложку и, открыв рот, произнесла протяжное «А». Глядя на неё, Тэхёну казалось, что он смотрит на своё отражение в зеркале. У неё под глазами тоже пролегли синяки, она была не причёсана и от неё не очень приятно пахло. А может это вонь Тэхёна была настолько сильной. Он не был в этом уверен. Он не ходил в душ уже четыре дня и совсем ничего не ел. И ни разу за всё время не открыл рот. — Ну же, ТэТэ, — Хеджу тяжело вздохнула, отчего её плечи резко подскочили вверх, а потом опустились вниз, — ты принимаешь много лекарств и тебе нужно хорошо питаться. Если ты не будешь кушать сам, нам придётся поставить тебе капельницу. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя поддерживали таким образом? На слова Хеджу Тэхён никак не отреагировал. Он не открыл рот и даже не моргнул. — Тэхён, пожалуйста… Хеджу потянулась к нему другой рукой, словно собиралась как-нибудь заставить его открыть рот и съесть эту чёртову кашу, но потом поняла, насколько это негуманно и неправильно, и сдалась. Опустив ложку в тарелку, она уставилась в неё и стала отсчитывать секунды. До своего ухода из этой палаты. Тэхён всё ещё обижался на неё, и не только на неё. Наверное, он обижался на весь мир, потому что игнорировал всех и каждого, не всегда удостаивая вошедшего взглядом, не то что словом. Принимая таблетки, он чувствовал себя чуточку лучше, но когда ему было нехорошо, всё равно не жаловался. Так же, как и родных, он продолжал игнорировать допросы полицейских, не реагируя на угрозы и выписанный начальником ордер. В какой-то момент он совсем перестал беспокоиться и смирился со всем, что происходило. Он просыпался, сидел в постели, иногда выходил в туалет, но в целом только принимал у себя людей, которые всячески пытались его разговорить. — Сегодня приходил Чонгук, но полицейские его не пустили, — Хеджу отставила поднос на тумбочку и подсела поближе. — И Джисона тоже, хотя он и кричал, что ты его друг и кого, как не его, должны к тебе пустить. ДжинУ тоже просился к тебе, но твоя мама, кажется, попросила полицейских не пускать его, потому что он тебя утомляет. Это правда? Ты устаёшь от нас? Хеджу выдохнула со стоном, несильно ударяя Тэхёна кулаком в плечо. — Если не хочешь, чтобы я приходила, просто скажи это. Или если хочешь, чтобы я осталась… Я понимаю, что у тебя сейчас в голове много мыслей, — Тэхён слегка качнул головой, как бы говоря «Нет, совсем не много», — но будет проще, если ты выговоришься. Твои родители очень хотят тебе помочь. По крайней мере, твой отец. Он даже ночует здесь, ты знал? Разговаривать с Тэхёном было бесполезно. Он продолжал молчать и отворачиваться всякий раз, когда Хеджу пыталась заглянуть ему в глаза. Она думала, что он так сильно обиделся на неё, что теперь не разговаривает и с остальными. И она понятия не имела, что ей делать, чтобы всё исправить. — Я собираюсь пойти работать, — Хеджу поджала губы, в последний раз осматривая лицо Тэхёна. Благо, рана на подбородке быстро заживала, и её работа была проделана если не идеально, то достаточно хорошо. — И позвонить ДжиСу. Он давно не появлялся. При упоминании друга, голова Тэхёна дёрнулась. В глазах промелькнуло что-то, что Хеджу не смогла различить, но она решила ухватиться за это. — Я попрошу его зайти к тебе. Он был с тобой в ту ночь, когда тебя привезли. Тэхён часто закивал, и это была едва ли не единственная реакция за последние дни. Больничная койка закачалась, когда он повернулся к выходу, провожая Хеджу взглядом. Он надеялся, что она дозвонится до ДжиСу, и он появится здесь в ближайшее время. Он был единственным, кому Тэхён смог бы довериться. И он никогда не подвёл бы Тэхёна, как это делали остальные.***
ДжиСу проверяет манжеты пиджака, ощупывая каждую пуговку. Ему кажется, он выглядит чертовски нелепо в этой одежде, но полицейские сказали, что спрятать жучок удобнее всего в пиджаке. Если бы ДжиСу не был уверен на все сто в Тэхёне, никогда бы не согласился участвовать в разоблачении, но поскольку он был его последним шансом, с помощью которого можно было хотя бы выслушать, что произошло, и последней надеждой на сдвиги в этом деле, он не мог отказаться. С ним Тэхён, по крайней мере, разговаривал. Он не говорил много, но всё же говорил. То же касалось и еды. Только с ДжиСу Тэхён позволял себе пару ложек каши. — Мы не сможем использовать незаконно записанную запись в суде, но мы сможем по ней судить, что нам делать дальше. ДжиСу размял плечи и шею, как перед выходом на ринг, а потом сунул в рот мятную жвачку вместо капы и вошёл в палату. На его лице появилась широкая улыбка, когда он увидел Тэхёна. — Чувак, ты выглядишь просто отвратительно, — он усмехнулся, проходя мимо койки и направляясь прямиком к окну, чтобы поставить его на проветривание и избавиться от этого затхлого запаха. — Раньше я всегда считал тебя более симпатичным, но сейчас я смотрю на тебя и думаю, что я вообще-то очень даже ничего. Тэхён зашевелился в кровати, подтягивая подушку наверх и устанавливая её у изголовья кровати, чтобы после облокотиться на неё. — Ты же ел сегодня? — ДжиСу с недоверием посмотрел на друга. — Похоже, что нет. Совсем скоро впадины на твоих щеках станут глубже Марианского жёлоба. Тэхён закатил глаза, улыбнувшись краешком рта. — А если без шуток, то нам нужно поговорить о Намджуне. Не только потому что полиция этого хочет, но и потому что я хочу, чтобы ты выбрался отсюда. Тогда мы на какое-то время закроемся в квартире, возьмём джойстики и пиво, — для меня, разумеется, — а для тебя лимонад и спокойно выдохнем. Тэхёна предложение ДжиСу совсем не впечатлило. — Тэ, я не буду на тебя давить, — ДжиСу изменился в лице и теперь с мольбой смотрел на друга. — Прямо сейчас на мне жучок, и ты можешь выбрать любые подходящие слова, чтобы объясниться. Не знаю, как твои родители, но я уверен, что ты непричастен к смерти Намджуна. Просто расскажи мне, что произошло с тобой в тот день до того, как ты вернулся домой. И тогда полиция уйдёт. Оторвавшись от разглядывания пятен на полу, Тэхён поднял взгляд на ДжиСу. Он пристально смотрел на него минуту, а может и две, но потом выдохнул и подтянул смятое покрывало к груди. — Я узнал кое-что о Хеджу и Юбин в день перед Сочельником, — Тэхён жевал губу, долго размышляя над последующими словами, — поэтому попросился домой к тебе. Хеджу не давала никакой точной информации о Юбин, и я решил, что мне её даст Намджун. Я написал ему сообщение, когда вышел от Хеджу. Надеялся, он скоро ответит, но он ничего не написал. Понимающе кивая, ДжиСу с благоговением глядел на Тэхёна, мысленно умоляя его не останавливаться и рассказать всё. — Пока я ждал ответа, я зашёл в бар. Пропил там деньги, отложенные на батутный парк, и столкнулся с секундантом, который был… он был… — Тэхён нахмурился, пытаясь вспомнить. — Ничего, позже вспомнишь, — тихо подсказал ему ДжиСу. — Что было потом? — Я встретил Ку Шиён в баре, она извинялась… ДжиСу нарочито громко прочистил горло, пытаясь привлечь внимание Кима, и тут же покачал головой, как бы намекая, что об этом говорить не стоит. Но Тэхён не понимал, почему нет. — Мы говорили с ней до поздней ночи, а потом я уехал на такси домой. А дальше ты знаешь. Слегка покачиваясь на стуле, ДжиСу искренне надеялся, что скрип заглушает его шёпот и что полицейские не станут придавать ошибке Тэхёна значение. — Кхм, Тэ, Шиён там не было, ты что-то путаешь. — Нет, не путаю, — Тэхён пропустил мимо все знаки ДжиСу и так и не понял, почему он зажал ладонью внутренний карман пиджака. — Это была не Шиён, Тэ. Полиция уже допросила её. В тот вечер она была за городом. Взгляд Тэхёна медленно поднялся, а сердце сжалось. Выражение, которое было на лице ДжиСу, ни с чем невозможно было спутать. Он был напуган до чёртиков и мысленно упрекал Тэхёна за неосторожность. Был уверен в нём, но так легко прокололся. Это могло всё испортить. — Что значит «за городом»? А с кем тогда, по-твоему, я говорил в баре? — прошептал Ким, глядя в карие глаза, переполненные испугом. — Я не уверен, брат, — ДжиСу тоже отвечал шёпотом. — Неужели ты совсем не помнишь, кто был с тобой там? Тэхён кивнул, всё ещё пребывая в шоке. Его мир только что в очередной раз перевернулся с ног на голову. — Это точно была Шиён, она сидела рядом со мной. ДжиСу до хруста в костяшках сжал руки, но это всё равно не могло бы предотвратить то, что уже происходило. Дверь палаты в который раз за день приоткрылась, и лейтенант Ку, торжественно улыбаясь, шагнул внутрь. В его руках позвякивали наручники, пока он медленно шагал к кровати. Он был уверен во всём, что говорил или делал, в отличие от Тэхёна. — Нет, подождите, — ДжиСу оттолкнул стул ногой, поднимаясь и вытягивая руки в стороны, — это неимоверно глупо. Вы же знаете, что он болен, и не можете… — Господин ДжиСу, я здесь не для того, чтобы арестовать Тэхёна, — его губы изогнулись в гадкой улыбке, — я здесь сугубо ради вас. Руки, пожалуйста.