Артропода

     — Папа, можно мне пойти погулять?      Отец отвернулся от воздушного монитора и посмотрел на нее. Кира привычно съежилась под его тяжелым взглядом.      — Куда ты собираешься?      — Ты же знаешь: просто похожу по коридорам.      — Надеюсь, ты еще не забыла, где мы с тобой находимся?      Кира помотала головой: нет, не забыла. Отец хотел что-то сказать, но его перебил голос Филиппа Адри по селектору:      — Джо, модуль с грузом и очередной партией только что стартовал с орбиты.      — Понял, скоро буду.      Смахнув с экрана схему, Кинг медленно вылез из-за стола. Кира забилась в уголок дивана, нервно кусая кончик толстой черной косы.      — Прекрати жевать волосы, - приказал Кинг, - и слушай внимательно. Нам прислали с Земли новую партию отбросов общества - убийц, террористов, насильников, растлителей несовершеннолетних, любителей вот таких юных девушек, как ты, – он подошел к дочери, и она боязливо подняла глаза. Кинг взял ее за подбородок жесткими пальцами. - Не забывай об этом. Здесь, в бункере, ты в безопасности. Никто, кроме меня и Фила, не имеет доступа сюда. Там, наверху, ты можешь нарваться на кого угодно.      — Ты много раз говорил мне об этом. Я не собираюсь выходить на поверхность, а просто похожу по подземным ходам, – Кира очень стремилась выглядеть честной и невозмутимой.      — Ну, хорошо, - Кинг отпустил ее подбородок. – Погуляй и садись за уроки.      — Я математику еще вчера сделала.      — Стихотворение тоже выучила? Расскажи-ка, у меня еще есть минутка, - он остановился у двери, взявшись за ручку.      Кира опустила глаза – она совсем забыла про стихотворение.      — Вижу, что не знаешь, - отметил отец, взял ее планшет и открыл читалку. – Да ты его и не учила, тут сплошные книжки про пиратов и сыщиков! Что за вкус у тебя! Взрослая девушка, а читаешь всякую чушь, – он бросил планшет на диван. – Учи. Вернусь – проверю. Ужин приготовь к девяти часам.      Щелкнул замок. Кира отвернулась от закрывшейся двери и побрела по комнате, теребя косу. Значит, все-таки придется учить это глупое стихотворение. А папа странный – ругает ее вкус, говорит, что она уже большая, чтобы читать такие книги, а сам контролирует каждый ее шаг и даже не позволил ей постричься! Кира принялась быстро переплетать растрепавшуюся косу, сердито продирая расческу через спутавшиеся на концах пряди. С недавнего времени длинные волосы начали ее раздражать, но когда она заикнулась отцу, что хотела бы сменить прическу, Кинг прикрикнул: «Даже не думай! Хватит мне лысых наверху». Она покорно сказала: «Да, папа», но про себя подумала: все равно я когда-нибудь это сделаю.      Хорошо еще, что отец не задал ей написать сочинение – тогда и впрямь пришлось бы просидеть за уроками весь день! И почему он хочет напихать в нее столько ненужного, разве нельзя обойтись математикой и биологией, которые ей хорошо даются? Все равно на Земле она будет поступать на биологическое отделение университета, а не на какие-нибудь литературные курсы.      Ну, да все это неважно. Если она хочет сегодня выйти наружу, то надо поторапливаться. Сейчас за периметром никого нет. Заключенные, отец, Адри – все они выстроились на площади перед жилым комплексом. Лучшего времени, чтобы увидеть поверхность планеты, небо и солнце, ей не найти.      Кира быстро накинула куртку, спрятала под шапку свернутую косу и выскользнула в коридор. Прикрыв за собой дверь, она внимательно огляделась и прислушалась. Кто знает, вдруг отцу взбредет в голову за чем-нибудь вернуться… Но нет, кругом было тихо. Если пойти налево, скоро окажешься перед лестницей. Лестница приведет к массивной тяжелой двери. Кира никогда не была за этой дверью, но по схеме бункера знала, что дальше следует короткий тамбур, еще одна такая же дверь и коридор, выводящий в складское помещение госпиталя. Она побежала направо. В тусклом свете энергосберегающих ламп мелькали знакомые двери – за этой рабочий кабинет отца, за той продуктовый склад, дальше склад медикаментов, арсенал, генераторная… Коридор сделал поворот, и Кира вышла в пустой туннель. Эту часть подземелья Кинг в шутку называл прогулочной зоной. Он разрешал гулять там дочери и сам частенько бродил, один или в компании Адри, если тот оставался здесь поужинать. Кира знала, что эти туннели создали какие-то существа, исследовавшие планету еще до земных экспедиций. Туннелей было много, они казались одинаковыми, неподготовленный человек мог бы заблудиться в этом лабиринте, но Кира давно изучила их как свои пять пальцев. Все заканчивались тупиками или завалами, и только Кира знала, что пару месяцев назад один из этих завалов стал проходим. Год она потратила на то, чтобы выкопать в нем узкую нору, а перед этим еще год решалась начать эти раскопки, а после того, как ход был готов, два месяца боялась им воспользоваться. Поверхность опасна – так всегда говорил отец. На поверхности живут они, заключенные, отбросы общества, как всегда называл их Кинг. Если кто-то из них увидит ее, Киру, то поймает, станет мучить, а потом убьет. Только здесь, под землей, она в безопасности, но… Она больше не может так жить! Ей уже невыносимо видеть только эти туннели, вечный потолок над головой и электрический свет. Она хочет увидеть что-то еще, хочет выбраться на поверхность.      Это понимание впервые пришло ей три года назад. Сперва Кира отгоняла такие мысли, сама испуганная своим желанием выйти в смертельно опасный верхний мир, затем начала осторожно расспрашивать отца. Убедившись, что подобные разговоры нервируют, пугают, злят его, и что он ни за что не выпустит ее отсюда, она начала самостоятельно искать пути. И вот – этот ход в завале, который она выкопала голыми руками.      Подойдя к завалу, Кира снова прислушалась и огляделась. Мертвая подземная тишина, только от волнения кровь стучит в ушах. Ну, пора! Нечего откладывать.      Сначала она переоделась в запасные штаны и куртку, которые с начала раскопок прятала под камнями. В чистом лезть нельзя, если отец увидит грязь на одежде, то наверняка что-нибудь заподозрит. Потом она осторожно отодвинула два камня, которыми прикрывала подкоп, чтобы отец, если случайно выйдет сюда, ничего не заметил. За камнями открылась нора, непроходимая для взрослого мужчины, но достаточная для того, чтобы туда могла протиснуться тощая пятнадцатилетняя девчонка. Из подкопа тянуло холодным воздухом и запахом земли. Кира легла на бок и осторожно поползла. Больше всего она беспокоилась о ботинках – очень уж они огромные, не зацепились бы. У нее не было другой одежды, кроме арестантской робы, и, хотя отец доставал для нее комплекты самого маленького размера, куртка и штаны болтались, а под ботинки приходилось напяливать несколько пар носков.      Она проползла до расширения хода, развернулась и прикрыла лаз камнями, снова развернулась и поползла дальше. Поворот, огромный валун, под которым приходилось протискиваться на выдохе - и вот она выбралась в продолжение туннеля за завалом.      Поднявшись, Кира отряхнулась и тихонько потрусила по подземному ходу. Поворот, свет – совсем другой, ничуть не похожий на электрический… С сильно бьющимся сердцем она выглянула из туннеля и задрала голову.      Все здесь было по-другому, не так, как в бункере. Простор! Она сидела на откосе, под ней был каньон, что-то белело на дне, но вниз Кира почти не смотрела, а жадно глядела вверх и по сторонам. Небо! Бесконечное пасмурное холодное небо, по которому неслись темно-серые облака, и самые низкие из них вдали цеплялись за горные вершины. На противоположной стороне расщелины она видела каменистую пустошь, раскинувшуюся во все стороны, насколько хватал глаз. И здесь были звуки – не голос отца, не звук с экрана компьютера, а живое, настоящее завывание ветра в ущелье, шорох жухлой травы, трепетание сиротливых одиноких кустиков, веточки которых, словно стеклом, были затянуты ледком. И запахи здесь тоже были другими - отчетливый привкус дыма не столь далеких фабричных труб, едва заметная примесь пыльного запаха мертвой травы и иссушенных морозным ветром мхов и лишайников на камнях, свежесть снега, лежащего в тени.      Солнце уже заваливалось в тучи над горами, из распадков и ущелья наползали сумерки. Вдали на каменистой равнине показались движущиеся точки, они быстро приближались, и скоро Кира разглядела три больших грузовых вездехода. Она пару раз видела похожие машины в новостных передачах из внеземных колоний. Отпрянув, она спряталась за камнем и наблюдала, как грузовики подъезжают к ущелью, останавливаются и разворачиваются. Вот задняя створка кузова откинулась, и в каньон повалились какие-то белые фигуры. Что там сбрасывают?.. Кира подалась вперед, приглядываясь. Да это мертвяки! Должно быть, те, кто не прошли отбор. «Грязь», как называл их отец.      Кира никогда не видела столько покойников одновременно, собственно она вообще видела их раньше только на экране. Инстинктивное отвращение заставило ее попятиться в туннель, но уже через несколько секунд любопытство потянуло обратно, и она опять проползла к выходу. Грузовики отъезжали, тела белели внизу. Еще несколько секунд – и из живых поблизости от каньона осталась только Кира. Красноватые отблески пасмурного заката угасли, стремительно холодало. Она не чувствовала щек, пальцы на руках ныли и не сгибались. Нужно было возвращаться. Боясь привлечь внимание кого-то, кто, быть может, тоже бродит здесь среди скал, убивая время до вечернего построения, она шмыгнула в туннель, ощупью пробралась подальше и только за поворотом рискнула зажечь фонарик.      Снова пробравшись сквозь завал, Кира отодвинула камни и выползла в коридор. Положила камни на место, торопливо переоделась и побежала домой. Скорее бы! Еще ужин надо готовить.      Оставив позади знакомые туннели, она выскочила в коридор бункера. Быстрым шагом дошла до двери, ведущей в «квартиру» - так они с отцом называли несколько небольших соединенных между собой помещений, когда-то складских, затем переоборудованных в жилые – открыла дверь и в ужасе отпрянула. Отец был дома, и завидев дочь, рявкнул:      — Где ты была?!      — Гуляла, - прошептала Кира. Отец явно не в духе, и это значит, что сейчас он начнет на нее орать, а может, и поколотит. Кира давно привыкла к его вспыльчивости и старалась не вызывать гнев, но иногда не получалось.      — Закрой дверь! – Кинг сам подошел и захлопнул дверь, отрезая дочери путь к бегству. – Значит, ты ходила по лабиринту? – Кинг схватил ее за воротник. – А это что? Что это, я спрашиваю?! – он сдернул шапку с Киры и сунул ей под нос. Вот ужас: на шапке, крепко прицепившись мелкими колючками, предательски покачивалась невесомая сухая веточка! Наверное, упала откуда-нибудь с откоса, пока Кира, позабыв обо всем на свете, разглядывала окрестности.      — Ты была на поверхности, - сказал Кинг, не спрашивая, а утверждая.      — Нет! – пискнула Кира. – В лабиринте валяются веточки! Я где-то уронила шапку, и…      Кинг не слушал. Он затряс ее за воротник и заорал:      — Сколько раз я тебе говорил: сиди здесь и не высовывайся, бестолочь! Сколько раз тебе повторить: там опасно!      Он кричал, ругался, одной рукой тряс дочь за шиворот, а второй колотил по чему попало. Кира молча закрывала лицо и голову и ждала, пока отец чуть ослабит хватку – тогда можно будет вывернуться, заскочить в свою комнату и запереться. Он поорет и успокоится, тем более, что ужин еще не готов.      Ее ожидания оправдались. Как только отец чуть разжал пальцы, Кира присела, вырвалась, юркнула в свою комнату и щелкнула задвижкой. Секундой позже Кинг треснул по двери кулаком, но дверь, конечно, не поддалась. Переодеваясь и расчесывая волосы, Кира слышала, как он бранится в гостиной, потом идет в ванную и хлопает дверцей шкафчика – за аптечкой полез. И зачем он так психует, только себе хуже делает! Сперва кричит, потом за сердце хватается! А еще врач!      Через несколько минут отец постучал в ее комнату и с раздражением, но без гнева позвал:      — Долго ты собираешься там сидеть? Иди на кухню! Будем мы сегодня ужинать или нет?      Кира выскользнула из-за двери и, пробегая через гостиную, заметила на столе упаковку таблеток. Ну, точно, опять себя довел!      Кинг прошел следом за ней, сел к столу и произнес:      — Давай-ка все же обсудим это дело. Ты, видно, расковыряла какой-то завал?      Кира замотала головой. Она твердо решила все отрицать. Если признаться, отец отыщет ее лаз и засыплет, а может, начнет запирать ее в квартире перед уходом на работу. Лучше убедить его в том, что она не выходила наверх.      — Нет. Возле завалов валяются веточки, ты же сам мне показывал. Я уронила шапку, колючка прицепилась, а я не заметила. А ты ни в чем не разобрался и сразу начал ругаться… - она всхлипнула и преувеличено старательно вытерла глаза рукавом. В гневе Кинг никогда не обращал внимания на ее плач, но когда успокаивался, ее слезы начинали на него действовать. Вот и сейчас он беспокойно заерзал на месте и пробормотал:      — Я испугался за тебя и потому погорячился, прости. Я очень беспокоюсь за тебя. В последнее время ты стала какая-то непоседливая. Я бы хотел, чтобы ты поменьше гуляла и побольше занималась.      Перекладывая в кастрюлю овощи, Кира сказала как можно более искренним тоном:      — Честное слово, папа, я не собираюсь выходить наверх. Я же понимаю, что мне нельзя никому попадаться на глаза. Я просто хожу по лабиринту, потому что мне надо иногда разминать ноги! И зачем ты так волнуешься? Тебе вредно.      — Ну, хорошо, забудем все это, - отец потрепал ее по волосам, и Кира обрадовано прижалась к нему.      За ужином Кинг включил настенный экран и отыскал видео с женских соревнований по флайборду. Кира с завистью смотрела на точеные фигурки спортсменок. Затянутые в блестящие купальники, они стремительно проносились над стадионом, балансируя на разноцветных досках, закладывали виражи, выписывали сложные фигуры, подпрыгивали, вертелись в воздухе и вновь вставали на доску, так точно и бесстрашно, словно находились на земле, а не на десятиметровой высоте.      — Я бы тоже хотела так полетать, - тихонько заметила Кира. Отец недовольно покосился на нее и буркнул:      — Во-первых, я бы вряд ли тебе позволил - это чертовски опасный спорт. Во-вторых, ты прекрасно знаешь, что я не могу заказать для тебя флайборд – подобными предметами роскоши Земля нас не снабжает. И в-третьих, летать тебе все равно негде, в туннелях не развернешься. Лучше давай через часок сыграем в футбол.      — Давай, - согласилась Кира, обрадованная тем, что он, кажется, совсем подобрел – как обычно и происходило после ужина и телевизора. И, когда Кинг встал из-за стола и принялся за мытье посуды, Кира осторожно спросила: - Папа, а можно мне ходить с тобой в твою лабораторию? Я бы тебе помогала.      — Этого еще не хватало! – прикрикнул Кинг. – Тебе там делать нечего. И не вздумай еще раз тайком туда за мной прокрасться! Мало я колотил тебя в прошлый раз?      — Я и не собиралась, - буркнула Кира. Год назад, когда она прошла по длиннейшему туннелю на заброшенную геологическую базу, где отец занимался какими-то своими исследованиями, он в гневе так приложил ее головой о стену, что Кира получила сотрясение мозга. С одной стороны, это было даже неплохо – перепуганный отец потом целый месяц был к ней очень добр и ласков, но и присматривать за ней стал внимательнее. А когда она снова сунулась в тот туннель, то наткнулась на решетку. Жаль, конечно. Она ничего не успела посмотреть на базе, даже не поняла, где там лаборатория - наверное, в подвале. Вот если бы Кинг брал ее с собой как помощницу!      — Просто мне скучно сидеть здесь целыми днями, - тихо сказала Кира. – Я учусь, но что я буду делать, когда закончу школьную программу? На Землю мы, видно, не скоро вернемся.      — Не беспокойся, занятия тебе найдутся, - Кинг поставил на сушилку чашки и вытер руки. - Я немного поработаю, а ты доделывай уроки. Через полчаса пойдем погоняем мяч.