Змея и солнце

      Прекрасный солнечный день, и один из немногих выходных для офисных работников из Санс.Корп. Локи включил на телефоне умиротворяющую Арию Баха, и под дивные звуки скрипки, принялся за работу. Рисование всегда приносило ему массу удовольствия. Ведь что ещё может перенести его из серого и невзрачного мира в мир иллюзий лучше, чем живопись? Разве есть на свете аромат лучше, чем запах масляных красок в совокупности со свежезаваренным утренним кофе?       На холсте, с помощью самой тоненькой своей кисточки, он наносил еле заметные штрихи поверх золотого дворца. Потом, Локи взял среднюю щетинку и добавил композиции бликов. Краска ложилась будто сама собой, а замок, который он изображал, становился всё живее и живее. Он часто видел это место в своих снах, и по утру на сердце ложился тяжкий камень тоски. Хотелось поскорее закончить картину, чтобы потом прыгнуть в неё, и остаться там навсегда.       Спокойствие внезапно прервалось нежданной гостьей. Она ворвалась как обычно, без стука и предупреждений. Ибо Сиф была для Локи лучшей подругой, и по совместительству его соседкой по рабочим ячейкам из Санс.Корп.       Как обычно: яркая, дерзкая, с рукавами татуировок, которые она умело скрывала во время рабочей недели, с серьгой в носу, и вызывающим макияжем. Свои волосы предпочитала всегда коротко подстригать, а во время «больших событий», которые обычно именовались как «рок-фесты», Сиф непременно делала себе панковский ёжик, или ирокез.       Её бунтарский дух вызывал в Локи белую зависть. И глядя на сильную независимую Сиф, он весь переполнялся вдохновением и мотивацией… гаснущими за секунды после того, как его лучшая подруга пропадала из поля зрения.       Девушка без зазрения совести прошла на кухню, открыла холодильник, достала оттуда банку пива, (которую, кстати, сама же и оставила там в свой прошлый визит), открыла её и отпила пару глотков. - Всё рисуешь? – спросила она. - И тебе доброе утро. - Разве можно в такую погоду сидеть в этих убогих четырёх стенах? Пойдём погуляем! – Сиф скорее приказывала, нежели просила Локи. После чего схватила его за рукав, от чего рука художника дрогнула, и он слегка замарал свою картину. – Ох, прости…. - Ничего страшного, я… я сейчас исправлю.       Несмотря на то, что Сиф жила в точно такой же однушке, её квартира была совсем не такой, как у Локи. У него не было всё залеплено постерами с рок-группами, и «художественному» беспорядку, тот предпочитал идеальную чистоту. Кровать со скучными белыми простынями из хлопка, он заправлял исправно каждое утро. Для всех художественных принадлежностей у него имелся отдельный шкаф прямо рядом с единственным окном, зашторенным старыми занавесками, оставшимися от предыдущих жильцов. Даже однотонные обои Локи не переклеивал, хотя жил здесь уже больше пяти лет. На холодном линолеуме никогда не было ковров/ковролинов/ковриков, ибо всё это для жильца являлось «излишним удобством». Локи проще было раз в неделю помыть полы, да пройтись пылесборником, чем тащить на улицу тяжёлый ковёр, а потом выбивать из него всю дурь.       Единственными вещами, которые грели сердце этого мужчины были мольберт и кресло-качалка. Первый ему подарил отец на пятнадцатилетие, а второе уже досталось Локи от матери. Он очень любил сидеть в этом кресле, особенно в холодные зимние вечера. В квартирах ведь не строили камины, но зато сюда можно было приспособить газовый обогреватель. И вот таким образом, Локи заваривал себе какао с зефирками, усаживался поудобнее, накрывался пледом, включал обогреватель, и мог часами напролёт, умиротворённо укачиваясь, читать книги перед сном. - Надень что-нибудь сексуальное, - упрашивала его Сиф, заглядывая в гардероб. – У тебя вообще есть что-нибудь кроме стариковских рубашек и штанов на подтяжках? - Тебя устроит, если я расстегну одну пуговицу на воротнике? - Локи! Ну посмотри же на себя! – схватив своего лучшего друга за плечи, девушка подвела того к небольшому зеркалу в ванне, (которое, кстати, было единственным на всю квартирку).       В зеркале Локи не увидел ничего нового: всё тот же худощавый тридцатилетний мужчина, не имевший ни фигуры, ни симпатичного лица, (как ему казалось). Из одежды лишь просторные клетчатые рубашки с короткими рукавами, серые брюки с завышенной талией на коричневых подтяжках, да и дешёвенькие тёмные ботинки. Из аксессуаров на нём были лишь небольшие часы, квадратные очки с линзами на минус два на каждый глаз, да и галстук-бабочка. - Ты что-то говорил про пуговицу… - напомнила ему Сиф, и потянулась к воротнику. - Эй, бабочки – это круто! – заявил Локи, отвергая руку лучшей подруги. - Тц, мистер ворчун, если ты хочешь и дальше жить в полном одиночестве – флаг в руки. Я же пытаюсь помочь! - И я очень ценю это, Сиф, - добавил Локи. – Но твоя гипер-опека тут ни к чему. Не имеет значение, что я на себя напялю, меня всё равно никто не полюбит. - Не говори глупостей. Как можно не полюбить такого славного парня гея? - То, что я гей, не делает меня славным! - Верно, - согласилась она. – Зато твоё сердце, делает. - Мне уже тридцать два… - Ещё пока тридцать два, - поправила Сиф. – И это не даёт тебе повода опускать руки!       Далее послышался глубокий вздох от Локи. Было бесполезно с ней спорить, поэтому сказав короткое «ты права», он позволил своей подруге себя одеть.       Сиф перерыла весь его гардероб, и составила парочку более-менее приемлемых сетов. С его короткими чёрными волосами и зелёно-голубыми глазами, Локи как нельзя лучше шли тёмные тона. Первой в списке комбинаций, она составила домашнюю тёмно-коричневую водолазку со светлыми джинсами и спортивными кроссовками, (которые он, судя по всему, никогда не надевал в своей жизни). Одевшись в это, Локи вышел из ванной, из застал Сиф сидящей напротив дверного проёма, на кресле-качалке. - Эй, не сиди там, - вежливо попросил он её. - Что такое? Боишься я его сломаю? – усмехнулась в ответ подруга. - Нет, просто… это кресло от моей матери, оно… - О, - понимающе откликнувшись, Сиф тут же пересела на край кровати.       Дело в том, что мать Локи несколько лет назад ушла в мир иной, и кресло-качалка являлось последним её подарком своему сыну. Он сам не мог понять то, от чего так ревностно охраняет это кресло? Почему не позволяет никому другому на нём сидеть? Это и не последние тараканы в голове, с которыми Локи хотел разобраться, однако походы к психотерапевтам оказались слишком затратным для него. В один момент встал очень важный выбор: либо лечение, либо хобби (то бишь художества). - Ну как я выгляжу? – спросил он у Сиф. - Закатай рукава, - попросила она Локи, измеряя его своим пронзительным оценивающим взглядом. – Попробуй надеть вот это.       Вторая комбинация уже больше порадовала глаза Локи. Она состояла из тёмных выходных брюк на кожаном ремне, длиннорукой белой рубашки, поверх которой отлично сидел светло-коричневый джемпер. Шею приятно сдавливал чёрный галстук. Только мужчина потянулся за последним элементом образа – к очкам, как вдруг его руку остановила женская ладонь. - Вот, это тебе, - сказала Сиф. На коробочке было написано «линзы с диоптриями». – Ты же хотел, чтобы твои глаза казались более голубыми? - Ого! Это правда мне? - Нет, блин, коню Слейпниру! Надевай давай, и пошли.       Глаза заслезились от этих крошечных, и, казалось бы, безобидных кусочков силикона. Раздражение въелось назойливым дискомфортом, и Локи всё время хотелось почесаться. Через несколько минут, он наконец, сумел открыть веки без слёз. Его радужка и впрямь стала нежно-голубой, а во взгляде читалось больше уверенности.       Когда они с Сиф вышли на улицу, тёплый ветерок принёс с собой запах весенних цветов, ароматы выпечки из соседней пекарни, смешавшийся с лёгкими нотами вчерашнего дождя. Лучи солнца бережно ласкали их щёки, и тёмные неприкрытые макушки. На почти голых ветках тимьяна, рассаженного вдоль проезжей дороги, сидели едва заметные невооружённому глазу скворцы и свирели. Они бархатисто пели дифирамбы весне, сливающиеся с шумом проезжающих машин.       Спокойствие обуяло сердце мужчины. Эта улица всегда пестрила невероятным уютом и красотой, которую, увы, мало кто из прохожих замечал. Его лучшей подруге стало немного прохладно, и она нежно прижалась к его руке. Ветер и правда слегка усилился, и облака над ними, какими бы пушистыми они ни были, превращались в тучи.       Наконец, пройдя до конца улицы, Сиф ловко юркнула в один бар, втягивая за собой Локи. Там их встретили с громкими аплодисментами, тут же включился свет, и к потолку устремились конфетти из хлопушек. - С днём рожденья! – заголосили все присутствующие в унисон. - Сюрприз, - призналась его подруга. – Мы бы поздравили тебя в офисе, но там так мало пространства, плюс твоя днюха выпала как раз на эти выходные, так что… - Это была твоя идея? – спросил Локи. - Наша, вообще-то, - приблизился из толпы Фандрал, предпочитающий называть себя Весельчаком. Он дружественно похлопал Сиф по плечу, а затем притянул Локи в свои объятья. – С днём рожденья, дружище! - Это очень мило, ребята, правда. Но вам не стоило… - Ой да брось! – прервала его дерзкая панк-девица, затем они на пару с Весельчаком притащили его к барной стойке, на которой стоял белый кремовый торт с короткой надписью: «С ДР Локи». Горела пара свечей, и с них уже скатывались ещё не застывшие капли воска. Именинник, робко оглянувшись на всех присутствующих, (а их было, максимум, человек пять), нервно сглотнул, и задул свечи. Все ему тихо поаплодировали, разобрали торт на несколько кусочков, а затем Сиф притащила шампанское, которое, немного потряся в воздухе, открыла. Пробка с характерным звуком тут же устремилась в дешёвый натяжной потолок бара, стукнувшись о него, упала на пол, после себя, оставив на нём едва заметную вмятину.       Локи чувствовал себя крайне неуютно, везде странные глаза и лица, плечи знобило, ибо здание не отапливалось, а ещё этот запах пива, Один упаси. Но после пары бокалов алкоголя, его будто кто-то подменял, и наружу скромного Локи, вылезал самоуверенный и раскрепощённый Локи.

***

      В это время в сердце адовой геенны, как обычно сидя на своём троне, Хела вновь забеспокоилась. Её верные слуги сновали тут и там, но преданнее всех был волк Фенрир. Он присел рядом, и произнёс то, что было на уме у его царицы: - Алкоголь усыпляет демонов сомненья. Не боитесь, что таким он заявится к Тору? - Пьяным к начальнику? Да его же сразу уволят! Демона сомнений я подослала что надо, но он не делает из моего любимого братца идиота. - А если эта девка Сиф и Фандрал отведут его? Вы же не забыли, как они всей толпой ушли в Мидгард вслед за своими принцами? - Как уж тут забудешь? Но к ним я тоже кое-кого подселила. - Кого-кого? – завиляв хвостом, спрашивал волк. - С ними всё просто: девчонка подвержена гневу, а Фандрал похоти. Пока они подчиняются своим слабостям – они подчиняются мне. Так что у меня всё под контролем, мой милый Фенрир, - убеждала она его, погладив по мягкой голове, своей когтистой рукой. – Локи уже совсем скоро станет моим! – на последнем слове глаза царицы воспылали изумрудным огнём, а её рука резко сжалась, вызывая у верного волка болезненный скулёж.