Самая жестокая игра

- Фиона не уходи, я хочу видеть тебя, - он поднялся за ней, говорил спокойно. Он выломал дверь, так как она заперлась. - Ни за что не останусь один. Блондинка сидела на кровати, он не видел её лица, его закрывали золотые волосы. Он хотел прикоснуться к ней. - У тебя и вправду не осталось, ни капли сострадания к другим. Единственный важный для тебя человек это ты сам, не больше и не меньше. Просто оставь меня в покое, я хочу остаться одна с сыном. Я не сделала тебе ничего плохого. И это моя единственная просьба, почему ты не можешь выполнить хотя бы её. Я ведь никогда ничего не просила. Моя единственная просьба. - Её пальцы впились в край кровати. Вот бы он ушёл. Вот бы он и правда ушёл. - Я думал об этом, но не хочу оставаться один. Не смогу этого вынести, зная, что ты жива. - Двадцать лет, небольшой срок для вампира, иди и попытайся снова, глядишь через век и думать обо мне забудешь. - Я не смогу. - Неужели ты не понимаешь, что мне неприятно твоё присутствие. Я надеялась, что до конца дней своих тебя не увижу. На работе я одна вампирша. Среди моих друзей почти нет вампиров. Я никогда ничего не слышала о тебе. И была этому рада. - Чтобы ты не сказала, я не уйду. - Конечно, ведь тебе плевать на моё мнение, всё должно быть так, как хочется тебе. И плевать, что ты делал мне больно. Ты же извинился, как это я могла не простить тебя!? - Нет, не так. - Именно так. Ты приходишь и делаешь так. Ты ведёшь себя так. Как оказалось, тебе есть куда падать, хотя мне казалось, что ты и так на дне. Как вдруг он оказался рядом и обнял её. Он сжал её так сильно, что из легких вышел весь воздух. Она не могла дышать. Хорошо, что ей не надо. Она дышит, сугубо по привычке смертной. У неё не было ни шанса вырваться. Маршал же зная, что она вампир и не сдерживался. И хотя она не могла быть тёплой, ему она казалась тёплой. Её аромат на самом деле не так уж и сильно изменился, её мягкие волосы, нежная кожа. Личь! Он ощущал её. Ощущал впервые за двадцать лет. Эти объятья были дороже любой женщины. Она была такой мягкой. Но ещё с момента последних объятий он ощущал, что её кости на месте, что всё внутри неё не является кашей. Как же ему хотелось поцеловать её и снова прикоснуться к ней. Ощутить её до конца. Но не думал, что может. Не имеет на это никакого права и всё-таки. Её видел кто-то другой, кто-то другой прикасался к ней и ощущал её. Жаль, что он умер. Очень жаль. - Фиона, - он произнёс её имя, неосознанно, плотно прижимая её к себе. Фиона не могла сказать ни слова, чисто физически не могла, в лёгких всё ещё не было воздуха.- Я так скучал по тебе.- Сжал ещё сильнее, казалось кости начнут хрустеть и сломаются, но внезапно хватка ослабла.- Прости перестарался, ведь в прошлый раз у тебя будто и не было костей. Так трудно поверить, что после стольких лет я снова могу обнять тебя. Ни за что не отпущу снова. Сколько времени он обнимал её? Она не знала, и он не знал. Вот только и отпускать её Ли не собирался ощущения такие приятные, не хотелось, чтобы они закончились. Он не выпускал её из объятий, пока она не заснула. Она спала чаще других вампиров и опять же из-за того, что родилась смертной. - Сколько мы стояли? - Взглянул на часы.- Так долго? А я и не заметил. Маршал уложил её на кровать. Такая милая, когда спит. Когда последний раз время пролетело так быстро? В те редкие моменты, когда он позволял себе отключаться. Все остальное время шло со скоростью черепахи или даже улитки. Он хотел лечь рядом, но передумал. Сел на стул и начал просто смотреть на неё. Она посапывала, так же, как и когда-то давно. Соблазн лечь с ней рядом и прижаться к ней усиливался. Её золотые волосы. Маршал снова едва не прослезился, впервые он вспомнил о том, что способен плакать со слов матери. Он плакал, когда они нашли его с куклой на руках. Позже он действительно вспомнил, что щёки были влажными. И как оказалось, плакал не в последний раз. Он не преувеличивал, говоря о двадцати годах ада. Он не хочет повторения того ужаса. Не хотел снова пить. Сегодня утром он узнал себя. Он выглядел совсем, как раньше. Так быстро… Он смотрел на неё и улыбался. Она тут перед ним, живая. Тогда он точно не позволит уйти, как и сказал много раз до этого. Навсегда рядом.