***
Мегатрон наблюдал, как возвращается к жизни Кибертрон, и при виде этого к неугасающей боли, которая мучила искру с того самого дня, как он покинул Каон, примешивалась безграничная радость. Он никуда не хотел идти — и потому бродил бесцельно. Однако странствия обрели чуть больше смысла, когда он заметил странности, которые словно бы следовали за ним. Он помогал небольшим племенам закладывать энергонные фермы, ведь каждый посаженный им кристалл вырастал на следующий же день. Рядом с ним не падало ни капли кислотных дождей, поэтому иногда он сопровождал караваны, отгоняя что бандитов, что ненастье. Честно говоря, иногда просто до нелепости доходило. Порой, когда после жаркого дня обшивку овевало прохладным дуновением, Мегатрон невольно качал головой и усмехался: — Уж слишком ты меня балуешь, Орион, — шептал он, и ветерок ласкал его щёку, будто рука возлюбленного. В странствиях у него было полно времени на размышления. Вокруг буйно цвела жизнь, однако иногда Мегатрону казалось, что он выброшен из её течения. Жизнь продолжается, а Ориона в ней больше нет, и всем, похоже, наплевать. За «волшебство» на фермах благодарили Мегатрона, возносили хвалу Праймасу, хотя ради этого пожертвовал собой и исчез навеки Орион. Искра кипела и мучилась, и из страданий рождалась мелодия: теснящиеся в голове рифмованные строки рвались на волю. И вот однажды он остановился в пещере, найденной на склоне Марганцевых гор, и вытащил старый Орионов датапад. Слова мощным потоком хлынули наружу, созидая историю, которую Мегатрон знал от и до. Совсем иную, чем те древние, принадлежащие забытому миру поэмы, которые Орион ему когда-то читал. Новая, молодая поэма. В ней рассказывалось о писаре из мёртвых руин Аякона, которого похитили из дома и заставили служить тирану. О шахтёре с Дальнего Юга, который стал гладиатором, а потом — Военачальником. Рассказывалось о путешествии, в которое эти двое отправились, ведомые древним Ключом, и о любви, которая между ними расцвела. О битвах, дружбе и новых открытиях. О лже-Праймах, павших жертвами собственной гордыни. И рассказывалось, как Орион Пакс из Аякона пожертвовал собственной искрой, чтобы воскресить труп мёртвого бога. Мегатрон не знал, хорошую ли написал поэму. Знал только, что обязан рассказать эту историю, и, докончив, вышел из пещеры и направился в ближайшее поселение. Там он прочёл её заворожённым слушателям и научил чтению всех желающих ещё раз услышать её. И вновь он пустился странствовать по Кибертрону, скитаясь от деревни к деревне, но на сей раз его вела цель, неизменным пламенем пылающая внутри. По вечерам вокруг него собирались меха и феммы и, затаив дыхание, слушали историю — первую поэму нового мира. И Мегатрон обучил их искусству письма, чтобы они тоже могли и читать, и создавать собственные истории — чудо посильнее вырастающих в одночасье кристаллов. Вскоре Мегатрон понял, что больше нет нужды читать свою историю другим, ибо они сами делятся ею друг с другом, сами пишут для неё строки, рисуют… и в искре перестало щемить, а мучительная боль сменилась глухой тоской. Теперь Ориона не позабудут. Пусть его больше нет, но в памяти кибертронцев он, окружённый сиянием славы, будет мчаться вечно.***
Однажды странствия приводят Мегатрона в бывшую крепость Сентинела. Теперь она превратилась в город, оберегаемый Рыцарями Света во главе с прославленным мечником Дэй Атласом. Есть там и лечебница, и Главный Медик обнимает Мегатрона и одновременно умудряется его отчитывать. — Вот ты скажи, — говорит Рэтчет, отступив и глядя на него снизу вверх, — как это, Плавильни побери, вышло, что твою историю рассказали нам какие-то бродячие торговцы, а не ты сам?! Мегатрону нечего ответить — возможно, он неосознанно избегал возвращаться сюда из-за множества воспоминаний, — но на стене позади Рэтчета он замечает фреску. Она прекрасна: ярких цветов, нарисована умелой рукой, — и на ней Мегатрон видит себя лицом к лицу с чудовищной исполинской фигурой Сентинела Прайма. На следующем рисунке тоже изображена арена, но в этот раз на ней Мегатрон с Орионом заключили друг друга в объятия. Мегатрон переводит взгляд дальше — и перед ним серебристый шар Кибертрона, а в центре его Орион: с раскрытой грудью и ослепительно сияющей искрой. Мегатрон смотрит на лицо своего возлюбленного и улыбается, хотя хочется плакать. Случилось всё не совсем так, но это неважно, ведь Орион живёт — и будет жить на этих фресках вечно. Сталкивается он и с Тарном — весьма конфузная встреча посреди скалистой равнины. Тарн возглавляет небольшую группу меха, и все кланяются Мегатрону. Кроме Фармы: тот, скрестив руки и выпрямившись, презрительно ухмыляется; на практически плоском животе едва заметная выпуклость. Мегатрон поздравляет Тарна с будущими искрятами и предостерегает от нападения на мирных поселенцев. Тарн молит его о прощении, и Мегатрон, не раздумывая, прощает — ему нет больше дела до прежней вражды. По правде сказать, сейчас Мегатрона вообще мало что волнует. Он предпочитает одиночество, и ему по нраву необозримые необитаемые просторы. Глядя по ночам в звёздное небо, он будто отрывается от земли и растворяется в ясном воздухе. Искра оцепенела и пуста, пламя её перетекло в его деяния и разлетелось по всему миру. Мегатрон прикрывает оптику и отдаётся несбыточной мечте.***
Множество историй рассказывают друг другу обитатели Кибертрона ночами вокруг костров, но самая их любимая — история о писаре Орионе Паксе и Военачальнике Мегатроне. В ней есть всё: невероятные приключения, борьба за свободу, древние чудеса и трагическая любовь. Но самое удивительное в этой истории то, что она до последнего слова правдива. В ней рассказывается, как мир был спасён ото ржи и смерти, и кибертронцы перед тем, как отправиться ко сну, склоняют головы и шепчут слова благодарности последнему из Праймов, который отдал собственную искру, чтобы вновь вспыхнула искра планеты. Ходят слухи, что отдельным счастливчикам даже может повезти встретиться с Мегатроном, ибо он отправился в странствия по миру, чтобы обучить кибертронцев чтению и помочь всем нуждающимся. Ворн пролетает за ворном. Налаживается связь между разными областями планеты, и кибертронцы начинают понимать, что вот уже сотни лет никто не видел Мегатрона. Грамотность повсеместна, в каждом городе есть школа, поэтому в уроках Мегатрона больше нет нужды; мир и покой теперь оберегают сами кибертронцы, а фермы процветают и без его благодатного присутствия. Но народ тревожится и гадает, что же случилось с их героем. Некоторые говорят, что Мегатрон отправился к звёздам, чтобы поведать свою историю иным мирам, некоторые — что он удалился на самый край света и стал отшельником. Кое-кто настаивает, что он не вынес разлуки с любимым и, желая воссоединиться с Оптимусом Праймом, лишил себя жизни. Часть этих рассказов переложена в стихи и добавлена к изначальной поэме, создавая различные её вариации. Но есть одна версия, которую рассказывают лишь жители маленькой деревушки в пустынном оазисе. Они поют о высоком меха в серой броне, что стоял под звёздным небом, а сияющий прекрасной синевой силуэт обнимал его призрачными руками. Серый мех улыбался, когда синева поглотила его, а с восходом солнца лишь ветер свистел над дюнами, засыпая песком древний серебристый медальон.КОНЕЦ
Помни, я с тобой останусь, Пока твоя память хранит меня. Помни меня. Я лишь звезда, что сияет так ярко, Последним бликом перед пламенем зари. С тобой я, Кому бы ни поведал ты мою легенду, Во имя всего, что совершили мы. Я тихий оклик в ночи холодной, лишь шёпот. Если услышишь, мой голос долетит к тебе с небес. Пока я могу тебя дозваться, тебя коснуться, Я останусь жив. Помни, я всегда с тобою, Если ты просто Не забудешь меня. Помни, я с тобой останусь, Пока твоя память Хранит меня. Помни, когда сны уходят, Время в твоей власти. Я буду жить вечно, Помни меня.
(Josh Groban - Remember Me, пер. Melissa Badger)