***
Они медленно крались под покровом каонских теней, опасаясь столкнуться с инсектиконами-стражами, но пока что им везло: похоже, весь Рой бросился в битву с войском Зеты. Ключ вёл вперёд, в самую глубь города. Хотя сжимающие артефакт руки дрожали, Орион всё равно с любопытством оглядывался по сторонам, изучая изломанные останки некогда горделивых башен. Стоило рассмотреть их ближе, как стало ясно, что изломанность и шипастость в равной степени объясняется как разрушительным влиянием войны, стихии и времени, так и особенностями местной архитектуры. Построено здесь всё было из тёмно-синего и фиолетового металла, и серебристый свет Ключа, отражаясь от множества острых граней, слабо мерцал. Тут и там попадались прилепившиеся к стенам пустые коконы, некоторые — серые и совершенно точно брошенные, а некоторые — подсвеченные тусклыми биосветовыми линиями. Они продолжали идти, пока серебристый луч не привёл их к отличающемуся от прочих строению: прочному, приземистому, образованному выстроенными по кругу внушительными стенами. У Мегатрона перехватило вентиляцию, и он застыл рядом с Орионом. — Арена, — благоговейно прошептал он. — Мне о ней рассказывали. Это Великая Каонская Арена! Орион не совсем разделял чувств товарища — гладиаторские бои как таковые его пугали, — но понять Мегатрона мог. Он стиснул его руку, и мощные когтистые пальцы бережно сжали ладонь в ответ. — Похоже, Ключ указывает внутрь, — сказал Орион. — Ты сможешь там побывать. Серебряный луч и впрямь указывал сквозь громадные ворота. Некогда по обе стороны от них возвышались две статуи — судя по остаткам оружия и щитов, изображающие гладиаторов, — но теперь от них остались лишь нижние половины. — Арена заброшена с тех пор, как город был захвачен Роем. — По пути Мегатрон осматривался вокруг. До самого верха огромных стен возносились ряды сидений. Орион прежде и представить не мог, чтобы столько ботов собралось в одном месте. Эта арена в пять раз превосходила по размерам арену в крепости Сентинела; если так подумать, сама крепость целиком уместилась бы на здешнем поле для боя, а чтобы заполнить все места, потребовались бы жители нескольких крепостей. Ключ звякнул и слабо затрепетал в руке. Серебристый луч упёрся в середину арены… и исчез под землёй. — М-да. — Мегатрон подошёл к тому месту, куда указывал луч. — Что-то я не понял. Нам что, копать придётся? Орион не успел ответить: Ключ запел громче, а земля под ногами внезапно содрогнулась. Откуда-то из самой глубины раздался низкий рокот, подобный рычанию доисторического зверя. Орион с Мегатроном отскочили назад — и как раз вовремя: прямо там, где они стояли, поверхность арены треснула и разошлась в стороны. Расщелина всё ширилась, и из неё показалось некое широкое пирамидальное сооружение, напоминающее пещеру, выстроенную из массивных плит. Сооружение полностью поднялось на поверхность, и одна из его боковых сторон на удивление плавно открылась. И вокруг всё снова замерло. Оторопев, Орион уставился на тёмную пасть входа. Пение Ключа утихло до знакомого негромкого успокаивающего звона. Мегатрон пребывал в ничуть не меньшем изумлении. Но тут в повисшей над древней ареной тишине раздался иной звук: пронзительный визг и далёкий низкий стрёкот множества крыльев. Инсектиконы, несомненно встревоженные шумом в центре принадлежащего им города, возвращались. Мегатрон отмер первым. — Внутрь! — Он активировал меч и схватил Ориона за руку. — Скорее! И они в очередной раз бросились бежать — прямо во тьму загадочной пещеры.***
Вскоре Орион трансформировался и погнал вперёд, освещая себе путь фарами. Проход представлял собой простой, ничем не примечательный коридор со стенами из голого металла, ведущий прямо и вниз, и только вниз — в самую глубь планеты. Чуть в отдалении за ним следовал Мегатрон, то и дело замедляясь и стреляя. С каждым выстрелом Орион всё прибавлял скорости в отчаянной надежде перегнать инсектиконов. Из-за резкого уклона и гладкого пола тоннеля казалось, будто дорога совершенно не меняется, но в то же время у Ориона возникло странное чувство, будто вокруг что-то сдвигается, незримо трансформируется. Возможно, он и не ошибался: неожиданно в конце прохода забрезжил свет — слабое голубоватое сияние вроде того, что исходило от Ключа. Он становился всё ярче, и, наконец, Орион въехал в огромное шарообразное помещение и ударил по тормозам. Он очутился на висящем над бездонной пропастью мосту, который вёл к круглой платформе посредине зала. И там, прямо перед ним, покоилась гигантская восьмиугольная плита — точная копия Ключа к Вектору Сигма, только намного больше. Следом из тоннеля вылетел Мегатрон и тяжело приземлился на ноги. — Мы на месте? — Голос охрип, пушка дымилась. — Орион, Рой совсем близко. Я их задержу, только ты поторопись. Орион стиснул Ключ. Искра бешено колотилась. — Постараюсь, — проговорил он, неотрывно глядя на плиту. — Кажется, я понял, что надо делать. Так и было — его словно кто-то направлял. Он подошёл к плите — истошный вой и лазерные выстрелы будто отдалились — и поместил Ключ в выемку в центре. Плита загудела, и звук этот, намного ниже мягкого перезвона Ключа, отозвался у Ориона в груди. Причудливые линии вспыхнули знакомым синим светом, и плита встала вертикально, превратившись в подобие древней стелы. За ней пол платформы раздвинулся, будто освобождая подо что-то место… Но ничего не произошло. Орион сразу же понял, что что-то пошло не так. Совсем не так! Перепугавшись, он дотронулся до стелы — и застыл. Его ослепила белая вспышка, и всё вокруг растворилось. Он не увидел, как Мегатрон расправился с первым ворвавшимся в зал инсектиконом, и не услышал крика: — Орион! Орион, в чём дело? Не получив ответа, Мегатрон обернулся через плечо. Орион неподвижно стоял перед стелой, прижав руку к её светящейся поверхности, и не сводил с неё пылающей белым светом оптики. Мегатрон хотел было броситься к нему, оттащить от этого странного монумента, встряхнуть и спросить, всё ли хорошо… Но не мог. Всё больше инсектиконов летело по тоннелю, и перестрелять их всех до того, как они проникнут в зал, Мегатрон бы не успел. Помочь Ориону он мог только одним способом: пушкой и мечом не подпускать к тому тварей. — Орион! — Однако он не оставлял попыток до него докричаться. — Орион, ответь! — Он мёртв. — Что? — Мегатрон даже рискнул вновь обернуться: столь чуждо прозвучал этот полный боли и горя голос. — Праймас мёртв, — повторил Орион, не отнимая руки от стелы. Оптика утратила пугающее белое свечение, но теперь мерцала от сдерживаемых слёз. — Кибертрон никогда не оживёт, потому что у него больше нет искры. Мы обитаем на пустой оболочке, живём на… трупе. Энергонные кристаллы, которые мы добываем, — лишь клочки, остатки жизненной силы Праймаса. Но жизни больше не будет: во время Великой войны враждующие стороны попытались использовать искру Праймаса в качестве источника энергии для вооружения. Мы погубили наш мир, Мегатрон! — голос сорвался в рыдания. Мегатрон лишился дара речи. Требовалось сосредоточиться на битве, но слова Ориона не шли из головы и наполняли его не до конца пока осознанным ужасом. — Но что-то ведь можно сделать! — прокричал он, вонзив инсектикону меч в грудь и отпихнув тело в сторону. Выглянул в тоннель — их единственный путь к отступлению — и увидел, что вся его поверхность шевелится от множества ползущих по стенам и полу инсектиконов, не говоря уж о тех, что летели по центру. Сквозь такое полчище им ни за что не пробиться, даже будь Мегатрон полон сил. А сейчас у него гудели от напряжения шарниры, и боль от множества мелких ран сплеталась в одну сплошную пелену. Перед оптикой промелькнуло воспоминание: они с Орионом сидят в кабине вездехода и говорят об основании племени — и исчезло, сменившись мрачной гладиаторской решимостью. Пусть он и не в силах их спасти… но хотя бы выгадает для Ориона время. Отскочив назад, Мегатрон вскинул пушку и выпустил очередь, но не в инсектиконов. Все выстрелы пришлись в потолок, прямо над входом в зал. Сперва ничего не произошло, поэтому Мегатрон выстрелил ещё раз — и ещё, пока древние стены наконец-то не содрогнулись, а потолок с громким треском не рухнул. Огромные тяжёлые плиты погребли под собой завизжавших инсектиконов, мост содрогнулся, но уцелел. Когда осела пыль, стало видно, что вход завален. Мегатрон взобрался на груду обломков, к тому месту, где обрушившийся потолок тоннеля соединялся со стеной зала. Кое-где глыбы камней и металла уже подрагивали: разъярённые инсектиконы не собирались отказываться от добычи. Но на сей раз проход получится намного меньше, и его можно будет оборонять. Он оглянулся и посмотрел на Ориона, запечатлевая его — потрясённого, покрытого пылью, не сводящего взгляда огромной синей оптики с Мегатрона, с одного лишь Мегатрона — в памяти. — Делай своё дело, Орион. — Мегатрон вскинул меч. — Мимо меня никто не пройдёт. И он развернулся к шаткой баррикаде, готовый встретить противника.***
Мегатрон готовился к бою, а Орион смотрел на его покрытую шрамами спину. Горло болезненно перехватило. Он хотел что-нибудь сказать, но ничего не шло на ум. «Делай своё дело, Орион». Какое ещё дело? Что он вообще может? Коснувшись стелы, он всё увидел: увидел Альфа Триона, а тот показал ему, что именно произошло, показал, как длилась агония Праймаса, как жизнь медленно покидала его, когда его дети, жаждущие отправить друг друга в небытие, раздирали его искру. Он показал Ориону пустую оболочку их планеты: посеревшую и лишённую жизни внутри и медленно погибающую снаружи. Истощаются шахты, меха пожирают друг друга в попытке сохранить угасающие жизни, и всех ждёт лишь медленная болезненная смерть. Но Мегатрон, раненый, измученный, стоит там с мечом наготове — и готовится защищать Ориона ценой свой жизни, готов умереть, лишь бы Орион спас планету… И Орион не посмеет его подвести. Он с вновь обретённой решимостью перевёл взгляд на стелу и положил обе руки на её узорчатую поверхность. Наверняка что-то можно сделать. Ведь именно за этим они пересекли весь мир; Ориону нельзя сейчас сдаваться. «Чем я могу помочь? — спросил он, вызвав в памяти образ Альфа Триона; сейчас неважно, почему перед ним предстал именно Альфа Трион и каким образом удаётся говорить с покойным наставником. — Ключ откликнулся в моих руках и привёл меня сюда! Ведь это что-то да значит!» «Он привёл тебя сюда, потому что такова участь Праймов, — ласково, хоть и печально, раздался голос Альфа Триона. — Мой дорогой Орион, ты последний из Праймов, что озарил Кибертрон своим появлением. Пора тебе вернуться к нам». «Я? Прайм?» Что за нелепость. Но теперь до него доносились звуки битвы: Мегатрон сражался за них обоих. И сейчас Орион готов был уцепиться за любую возможность. «Но разве Праймы не могущественные полубоги? Наверняка я хоть чем-то могу помочь!» Молчание. И голос Альфа Триона неуверенно, будто колеблясь, проговорил: «Возможно».***
Пушку содрали с руки, разорванные провода шипели и искрили. Дыра в завале оказалась достаточно мала, чтобы её можно было оборонять одним мечом, но бесчисленные инсектиконы всё лезли и лезли, а Мегатрону не удалось передохнуть и оправиться от ран после битвы с войском Зеты. Визуальный инфоканал непрерывно сбоил статикой, красные предупреждения вспыхивали одно за другим. Острой болью пронзило бок. Затем — колено. Нога подкосилась, Мегатрон в отчаянном порыве ткнул мечом в ближайшего инсектикона и с ужасом понял, что лезвие застряло меж твёрдых нагрудных пластин. Инсектикон истекал энергоном, но раззявил жвала в широкой усмешке. Когтистой лапой он схватил Мегатрона за запястье, не давая выдернуть меч. Мегатрон и так еле стоял, и раненая нога совсем не держала. Но всё же он надавил всем телом, надеясь их с инсектиконом корпусами заткнуть дыру в завале. Задержать бы Рой ещё хоть ненадолго… Он обещал Ориону. Обещал. Перед оптикой меркло, и вдруг всё заполнил синий свет. «Вот и всё, — подумал Мегатрон. — Я в Послеискрии». Он дрейфовал в море света, и лёгкий ветерок ласкал тело подобно нежной ладони. Боль стихла, он больше не чувствовал ран. Как здесь… мирно. Он уже не думал, что очнётся, однако всё же очнулся. Он валялся на полу перед стелой Вектора Сигма. Рядом лежал Ключ. Странно, а он-то как тут очутился? Мегатрон приподнялся на локтях, ожидая, что сейчас нахлынут головокружение и боль, но ничего не произошло. Внимательнее осмотрев себя, он обнаружил, что раны исчезли. Да и вся обшивка просто безупречна и блестит, словно он только что заново родился. Рой! Мегатрон обнажил меч и вскочил, но не увидел ни единого живого инсектикона. Только трупы убитых им, больше никого. Небольшая дыра на вершине завала тоже свободна. — Орион? — Мегатрон лихорадочно огляделся по сторонам. — Орион! Но ни следа писаря. Ни тела, ничего. Только… Мегатрон моргнул и протёр оптику. В середине зала, за стелой, в воздухе парил огромный шар синей энергии. Мегатрон точно знал, что раньше его там не было; и Орион сказал, что Праймас мёртв и его искры больше нет. Неужели он и впрямь в Послеискрии? Надо же, а всё совсем как настоящее… Он с опаской приблизился к шару, щурясь от чрезмерно яркого света. Но энергия шара не причинила ему боли, напротив, показалась весьма знакомой… Слишком хорошо знакомой. С нахлынувшим ужасом Мегатрон протянул руки и коснулся самого края шара. Ладони окунулись в синеву, и та поприветствовала его теплом. Мегатрон ощутил размеренное биение… будто у живой искры. — Орион! — дрожащим голосом выдохнул Мегатрон. Всё сложилось: раз Праймаса больше нет, иная искра должна даровать Кибертрону жизнь. Яркая и мощная искра. И теперь Кибертрон её обрёл. Мегатрон рухнул на колени и закрыл лицо руками. «Не Орион, — раздался в голове чей-то незнакомый старческий голос. — Оптимус Прайм».