Алый айсберг

Дым от сигарет въедался желчным ядом в легкие. По горлу прокатывался раскаленный огненный шар каждый раз, когда в нос ударяла смрадная вонь. От парней отдавало резким мятным одеколоном, слитым воедино с утренним перегаром. У девочки слезились глаза каждый раз, когда перед ними появлялся пепельный туман. На ее белокурые пряди, отливающие золотом, опадал молочно-сливочный свет от вечернего солнца. Он просачивался сквозь ледяную морскую гладь, попадая точно в иллюминаторы. — Правила остаются неизменными, — говорил коренастый парень, перетасовывая в это время колоду карт. — Кто раскроется с лучшей комбинацией — тот победил. В «норвежский» покер играли только парни. Однако далеко не каждый попадал за игральный стол. Студенты старших курсов собрались за изумрудным столом из сукна, где были разбросаны карты и разноцветные фишки. Как только коренастый дал команду, каждый начал делать взносы. — Виктор, ставь все! — броско воскликнул Ярослав Каминский, сидящий напротив Крама. Это был чертовски привлекательный молодой человек с исконно славянскими чертами лица. Он считался близким другом Виктора Крама, которому явно не уступал в карточной игре. Небесно-голубые глаза отражали ламповый приглушенный свет и завораживали соперников. — Даже не надейся, Каминский, — произнес Крам, невозмутимо поглядывая на свои карты. Едва заметный приподнятый уголок рта выдавал его. — Как жаль, — сказал Ярослав и возвысился над игральным столом. Серебряный дракон на мочке его уха пошатнулся от порывистого движения. — Я иду ва-банк! Его спутница в бурой шубке и с нескромными бриллиантами на шее запальчиво вздрогнула. — Ярослав! — вскричала она. — Не рискуй! Парень будто не слышал. Ему больше нравилось наблюдать за неоднозначной реакцией Крама — друг прищурился и задумчиво вскинул брови, однако его нисколько не удивило поведение Каминского. За столом сидели четверо парней-старшекурсников. Медовая выпивка была разлита в каждый бокал, а толстые сигары все еще оставались нетронутыми. Игра продолжалась всего сорок пять минут. За это время Ярослав и его сосед Андрей Зарецкий, русский пехотинец, успели выпить половину медовухи, и под конец игры второй чуть не свалился со стула. Взгляд Каминского неожиданно начал трезветь, когда пришлось вскрывать козыри. — Вскрываем карты, господа, — произнес Жак Чернов, швейцарец с украинскими корнями. Смоляные волосы блестели в свечении янтарных ламп, отчего парень казался еще загадочнее. Жак первым раскрыл карты, озлобленно кинув их на стол. У него был фул хауз, что было равно провалу в покере с такими сильными игроками как Крам и Каминский. За ним последовал пьяный, как свинья, Зарецкий с абсолютной нулевкой. Честно говоря, он был худшим игроком, что только видел мир. Остальные два парня помедлили, бросая друг на друга холодные, пустые, но — в то же время — многозначащие взгляды. Виктор и Ярослав решили раскрыть карты одновременно. Все строили догадки, кто же выиграет: опытный Крам или хитрый Каминский. — Стрит флэш, — громким шепотом произнес Виктор, ухмыляясь по одну сторону лица. Такая улыбка обычно дробила под ногами землю. — Флэш… — начал Ярослав, жмурясь и недогадливо глядя на свои козыри в попытках разобраться, — …РОЯЛЬ, МАТЬ ВАШУ! Он импульсивно ударил по столу, отчего фишки с глухим звуком синхронно вскочили, и жадно поцеловал свою спутницу. Не скрывая удивления и восторга, она обвила руками его шею, но тот быстро отстал от ее губ и направил победно горящие глаза на Виктора. Покер фэйс мгновенно исчез, оголяя досадливое, краснеющее лицо Крама. Приз составлял несколько валют разных стран, среди которых были рубли, доллары, швейцарские и норвежские франки. На каждой игре было примерно две-три валюты, однако сегодня дурмстрангцы превзошли себя — их было не менее шести. Многонациональное разнообразие помогло разбавить приз покеристов в лучшую сторону. Ярослав взял в руки американский доллар и подпалил его зажигалкой. Он закусил начало еловой сигары и подвел горящую купюру к «траве». — Пятьдесят баксов, детка, — сказал парень, ухмыляясь и удовлетворенно закрывая глаза. Он обильно выдохнул дым и закинул ноги на игральный стол. Виктор, все еще сидящий с красным лицом, громко встал и бросил холодный осуждающий взгляд на друга. Он выглядел так глупо, что даже Крам не мог сдерживать себя: вишневая помада подруги размазалась на его губах от поцелуя, агрессивно покрасневшие скулы выделялись на бледном лице, а кудрявые светлые волосы торчали со всех сторон. — Вот так вот, брат, — хрипло посмеялся Каминский, запрокинув голову. — В следующий раз повезет. Следующий раз у парней наступал только через год. Традиция играть в покер у дурмстрангцев зародилась еще давно и осуществлялась лишь в начале учебного года. — Не стесняйся, матрешка, — сказал Ярослав и схватил подругу за внутреннюю поверхность бедра. — Я тебя не обижу, — промурлыкал он, с жадностью сжав ее ножку. Ярослав продолжал затягиваться косяком и смотреть прямо, успевая следить за всеми. — Уф-ф… мужики… что за… херня? — Пьяный Зарецкий оперся ладонями о стол и пошатнулся. Его малиновое лицо говорило само за себя — парню очень плохо. — Меньше бухать надо, — плюнул Жак Чернов, затянувшись сигарой. Он, как и Каминский, откинул ноги на стол. — Блядь, где выпивка? Ярослав, чуть не упав со стула, наклонился под стол, проверить есть ли там алкоголь. Однако перед глазами были лишь опустошенные ящики. — Девчонки, у вас осталось чего-нибудь? — неожиданно крикнул он, обернувшись к вдалеке сидящим студенткам. Единственные, почти дремлющие, три девушки в этой гостиной (не считая спутницы Каминского) бросили на парня недовольный взгляд, однако старшая из них все же проверила ящики. Она молча кивнула головой, и Ярослав, вмиг повеселевший, пьяной бодрой походкой направился к ним. — Я сам! Я сам, — твердил он, хватаясь за ящик с выпивкой. — Милые мои, я сам… Хотя никто и не собирался помогать Ярославу. Он пошатнулся на ватных ногах, но все же перетащил ящик. — Привет, Поттер, — промолвил он, криво улыбаясь. Его красивые добрые глаза мутно засверкали. Блондинка свела брови и угрожающе повернула голову. — Здоровались уже, — с плохо скрываемой агрессией в голосе сказала она. — Правда? — медленно вскинув брови, удивился Ярослав. — Ну, тогда… еще раз поздороваемся? От него несло медовухой настолько сильно, что Аврора чуть ли не задохнулась. Ярослав наклонился к девушке. — Иди уже! — еле проговорила она и отвернула голову от его лица. Хотя, честно признать, она не хотела этого делать, так как еще никогда знойный Каминский не подходил к ней так близко. — Иди-иди, — поддержала рядом сидящая девушка, явно взрослее Авроры. Ее звали Шарлотта Свейнпол, она была немкой. — Не мешай нам. Каминский плавно кивнул, сделав пьяный поклон, и едва не обронил ящик с алкоголем. Девочка спокойно вздохнула, когда Ярослав ушел прочь. Она запрокинула голову обратно, посмотрев в маленький иллюминатор. Огромный кальмар ненадолго приковал к себе внимание, и за ним сразу же последовал косяк разноцветных шустрых рыбешек. Вскоре лучи солнца становились все менее ощутимыми, и корабль Дурмстранга поглотил мрак. Зажглись дополнительные лампы и магические свечи. Силуэт лунного полумесяца начал проглядываться в окошке. Ровно в час дня дурмстрангцы должны были прибыть в Хогвартс. Аврора никогда о нем не слышала и даже не представляла, как он может выглядеть. Однако девочка кое-что знала наверняка: это школа врагов. По указаниям Каркарова, там нельзя было заводить знакомства, говорить с кем-либо, и уж тем более, если это профессора. Директор говорил, что в Хогвартсе придется провести целый учебный год, и если Аврора не хочет нахлобучить себе проблем, она должна соблюдать эти правила. Хотя шестое чувство подсказывало — директор чего-то не договаривает. Девочка не понимала, о чем именно Каркаров умалчивает, но она любым способом хотела это выяснить.

***

Хогвартс весь благоухал, в нем сохранялась праздничная обстановка. Спустя неделю учебы, в школу должны были прибыть заграничные гости. Студенты шотландской школы не могли дождаться их появления. Дурмстрангцы, на удивление, прибыли очень поздно. В отличие от Шармбатона, ученики норвежского Института достигли ворот Хогвартса, уже когда полумесяц настиг небосвода. — Это Крам?! — звучало со всех сторон. — Точно, Крам! Многие поклонники спортсмена погнались за ним, однако толпа все сильнее сгущалась, отчего контакт с болгарином становился все менее возможным. Ученики Хогвартса и Шармбатона уже успели рассесться по своим местам. Все в ожидании уставились на двери Большого зала, которые готовились открыться, впустив в холл дурмстрангцев. — Сегодня, ранним обедом, — громко произнес Дамблдор, перенаправив внимание на себя, — мы познакомились с очаровательными ученицами и учениками Шармбатона. А сейчас поприветствуйте — храбрые братья и отважные сестры Дурмстранга! Все мигом направили взор на величественные двери. В Большой зал первым же делом вошли мужественные, храбрые, сильные дурмстрангцы, держа в руках магические посохи. Они направлялись в центр зала, готовясь сесть за стол Слизерина, как и потребовал профессор Каркаров. Директор же вошел последним, слегка отставая от своих главных учеников — Виктора Крама и Авроры Поттер. Они шли, не оглядываясь, и проявляли жесткую независимость, которой научили их еще в первые учебные годы. Холодный, сильный, Крам держался близко к Авроре, будто взял ее под свое крыло. Это был указ Каркарова, однако и сам Виктор понимал значимость Избранной. Убранство студенток Дурмстранга значительно отличалось от одежды студентов. Мех был менее тяжелым, более блестящим, изящным и красивым. Обувь — не тягостная и с более высоким каблуком. Везде были обвешаны драгоценные камни — смешные, но очень дорогие побрякушки. Хотя в целом выглядели девушки очень даже неплохо. Не хуже дам из Шармбатона. Аврора же имела слегка другую одежду. Мех ее шубы был сделан из белого песца, а не из черной норки, как у других девушек, сапоги с толстым каблуком — алые и мерцающие, а по самой шубе хаотичным образом были разбросаны белые драгоценные камушки, напоминающие алмазы. Шапка из белой норки красиво ложилась на светлые волосы, убранные в толстую косу, а в ушах красовались рубины. Ученицам Хогвартса, наблюдавшим за студенткой Дурмстранга, тоже захотелось учиться в этой школе — ну, а если будут одевать так же, то тем более! Дамблдор поприветствовал подоспевшего Каркарова и крепко сжал его руку. Он был рад осознавать, что Игорь все же привез с собой драгоценную Поттер. — Спасибо, Игорь, за эту возможность, — поблагодарил Дамблдор, не притронувшись еще к еде. — Я знал, что ты дашь Авроре шанс. — Ты был прав насчет нее, — сказал Игорь. — Это прекрасный ребенок. Она неплохо проявила себя в учении Темных искусств, поэтому я решил взять Аврору с собой. Дисциплина у нее пошла на лад. Дамблдор ужаснулся от этих слов. Он перевел свой взгляд на девочку и за вечер не сказал больше ни слова. …Аврора села рядом с Крамом. К ним сразу же прилип некий Драко Малфой, который при первой же возможности пожал им руки. — Я так рад видеть вас, — говорил он. — Я видел вас, мистер Крам, на Чемпионате. Вы сыграли великолепно! А вы… вы Аврора? Аврора Поттер? Девочка, все еще не убрав руки с колен, посмотрела на слизеринца, мягко говоря, как на умалишенного, и скупо кивнула. — О-о, я много о вас наслышан… Думаю, нет такого мага, который не знал бы вашу историю, — продолжал трещать Малфой. — Я искренне вас уважаю! Мне хочется сказать еще, что… Виктор и Аврора переглянулись. К их сожалению, Драко не затыкался почти до самого вечера. …Виктор любил внимание к своей персоне. Нет, он не словил звезду, будучи чемпионом квиддича, он просто вел себя так, как должны все знаменитости: с трепетом относился к поклонникам, давал им автографы, спокойно принимал фанатизм вокруг себя. Однако с Авророй все было иначе. Кто-то, видимо, проболтался насчет нее, поэтому перешептывания и взглядов в сторону девочки становилось все больше. — Я тебе отвечаю, это она! — приглушенно крикнул какой-то мальчик, ткнув локтем в рыжего приятеля. — Не знаю… Я думал, что у нее рыжие волосы, — неуверенно произнес сосед. — А они у нее какие-то светлые. Аврора сместила брови. Слух у нее был чуткий, поэтому — как бы мальчишки за соседним столом не старались — она их все равно слышала. Лохматая девочка, сидящая напротив, закатила глаза и вошла в дискуссию. — К твоему сведению, это настоящая Аврора Поттер, — процедила она. — Посмотри на шрам! Теперь уже не только рыжий, но и остальные ребята повернулись к девочке. Они закивали головой и попытались украдкой посмотреть на лоб. — Мерлинова борода… И вправду она, — сказал он, разинув рот, набитый едой. — Черт меня… …Аврора облокотилась на стол и закрыла глаза. Веки слипались между собой, и девочку сильно тянуло в сон. Это место оказалось нисколько не противным, не удручающим, однако ей все равно здесь не нравилось. Она думала обо всем, о чем только можно. Ей припоминалась жизнь до Дурмстранга — тяжелая и пустая. Она вспомнила Дурслей, от которых сбежала в лет десять, родителей, которых никогда не помнила, и… человека, которого никогда не знала, который иногда появляется в ее снах. Ужасающая картина пронеслась перед глазами, и девочка вздрогнула. Аврора раскрыла глаза, рассеянно осмотревшись. — Ты будешь это есть? — спросил рядом сидящий. — Поттер? «Каминский… Черт тебя подери, Каминский!» — Нет, — промедлив, ответила она и отодвинула тарелку с печенкой в соусе. Ее больше не осталось на столе, поэтому Ярослав решил присвоить себе нетронутое. Он разрезал себе кусочек. — Благодарю, — промолвил он, отскребывая вилкой вкуснейшую печенку. — Я всегда ценил тебя за щедрость, милая. Аврора неожиданно вспыхнула, залившись вишневой краской, и взяла в руки вилку Каминкого, на зубчиках которой держался свежий порубленный кусок печени. А затем тщательно прожевала его. — Я тебе не «милая», Каминский, — язвительно сказала Аврора и направила зубцы вилки на парня. — Как скажешь, — ухмыльнулся Ярослав и облокотился о стол. — Дорогая. На этот раз девушка промолчала и лишь немного сузила глаза, чувствуя, как голова начинает кружиться от присутствия рядом Каминского. Но вскоре уже не могла сдерживать улыбку, когда он, такой плут, бессовестно завладевает всем ее вниманием и мыслями. А пир все продолжался, и Альбус Дамблдор, не переставая, наблюдал за девочкой. Ему хотелось изучить Аврору, понять ее сущность, почему она себя так ведет, зачем ей эта грубость, бестактность в движениях… Почему-то он не мог понять ее — такую холодную и таинственную. …Звездное небо тем временем распласталось над величественным Хогвартсом, полностью отдаваясь ему. Луна сверкала во вселенской мгле, окутав себя разноцветными сияющими звездами, а осенняя ночь проходила тихо и умиротворенно. Каждый ученик заснул с мыслью, что завтрашний день будет еще лучше. И никто в этом, конечно же, не сомневался.