Алый айсберг

Теплая вода стекала по прядям, попадая в углубления ключиц, пальцы выполняли круговые движения под глазами, чтобы снять отеки, а ресницы тем временем высыхали от порции черной туши. Едва проснувшись, Аврора успела сходить в душ, накраситься, одеться и сбегать в левый борт корабля за новым учебным расписанием. — У меня сегодня борьба, — сообщила она, закончив массаж лица, и начала наматывать пряди на плойку. Закрутив самую крупную, она раздраженно выдохнула: — Ненавижу. — В пять? Что-то поздно, — заговорил Ярослав, громко чихнув. Он разлегся на кровати Авроры, знакомясь с ее расписанием. — Ты опять заболел? — Плойка мягко прошипела, пройдясь по сырому локону. — На корабле полно паразитов, что я с этим поделаю? — развел руками Каминский, округлив болезненно-красные влажные глаза. — Крам, например. Вновь пальцы неосторожно коснулись адско-горячей поверхности утюжка. Девочка мысленно выругалась, проклиная длинные волосы, и отбросила прибор в сторону, оставив задние пряди мокрыми и не завитыми. — Я готова, — доложила Аврора, разыскивая тем временем «Magick Moste Evile», по которому сейчас занималась. — Ярослав? Каминский не ответил. Вдруг свалилась стопка книг, лежащая на полу, где Аврора наконец нашла свой проклятый (в буквальном смысле) учебник по Темным искусствам. Чертова книга чуть не укусила ей палец, а еще она едва ли не сожрала кончик ее волшебной палочки. — Бесполезный кусок бумаги! — Аврора импульсивно затолкала «Волхование всех презлейшее» и снова обратилась к Ярославу, только уже серьезно рассердившись: — Каминский, твою мать, мы опоздаем! Он заснул. Просто тупо заснул. Как маленький ребенок, не дождавшийся бой курантов в Новый год. В данном случае — свою подругу. Подавить умиление у Авроры не получилось, уж слишком сладко посапывал Каминский, но сейчас нужно было идти на уроки. А опозданий в Дурмстранге никто не терпит. — Поттер, — раздраженно простонал он, схватив девочку за запястье, когда Аврора начала тыкать в него пальцем, — я устал… — Еще только утро, — протянула Поттер, продолжая надоедать Каминскому. Ну и вредной же она была! — От чего ты мог устать? Что-то невнятно промямлив, Ярослав нахмурил брови и продолжил дремать. Аврора успела обругать себя за следующее действие и закусила губу, наклонив голову вбок и опустившись к Ярославу. — Тебе надо взбодриться, — предложила Аврора и поцеловала его в губы. К черту помаду. К черту уроки. Аврора продолжала откровенно соблазнять Ярослава и навалилась на его грудь, но все же прервала поцелуй, и тогда уже парень открыл глаза. Он вел себя так, будто попробовал пирожное и теперь пытался уловить его вкус. А Поттер на вкус была неплоха. — Детский сад, — усмехнулся Каминский, нагло заулыбавшись. Ему всегда не доставало Авроры, ее всегда было мало. И целовалась она на липовую троечку. — Для чего тебе язык, Поттер? — спросил Ярослав, с дразнящим интересом наблюдая за покрасневшей, похожей на рябину, Авророй. — Какая же ты сволочь, — негодовала она, поджав размазанные губы. Потребовалось лишь пару мгновений, чтобы растаять, как кубик льда в горячей воде. Она ненавидела эту слабость в себе, эту предсказуемость, ненавидела, что у них с Ярославом развивается все слишком быстро. Всего пару месяцев назад Аврора избегала его, как разбойница шерифа, а сейчас спокойно делила с ним свою постель и целовала его, пока не сводило губы. Боже, никогда бы Каминский не подумал, что можно получать удовольствие от чего-то, помимо секса. К Авроре нельзя было прикасаться, она была слишком маленькой и неопытной для него. Иногда он даже чувствовал себя педофилом, черт возьми! Хотя разница у них была не очень-то и большой — всего два с половиной года. Смешные цифры. Ему нравилась Аврора как особенная, неискушенная девчонка, от которой голова частенько побаливала и зубы скрипели, потому что она заставляет думать о себе постоянно, двадцать четыре на семь, как о невыключенном утюге. …Убрав светлую прядь, Ярослав увидел шрам в виде молнии. Аврора всегда прятала его от чужих глаз, старательно прикрывая его волосами… Тело покрывалось мурашками от рук Каминского. И с ним было хорошо. То, как он целуется с языком. То, как он нежится с ней, не делая резких движений. Как играет губами, пробует что-то новое, что кружит Авроре голову. Как дразнит, обжигая дыханием, и ласкает, ласкает, ласкает, пока резко не сворачивает ладонь и заставляет без конца охать и вздрагивать. — ДиПрима убьет меня, — невнятно проговорила Аврора, пытаясь вырваться из хватки Каминского. — Уже полвосьмого. — Она же нумерологию ведет, — сказал Ярослав, бешено, быстро и пьяно рассматривая лицо Авроры. — С сегодняшнего дня Темные искусства тоже, — сообщила Поттер, скривив смазанные губы. Каминский отвел взгляд, заблудившись где-то в углу, и отпустил Аврору. Она быстро соскочила, подошла к зеркалу и убрала салфеткой потеки помады на лице. Она видела Ярослава в отражении. Видимо, упоминание о Кэролайн заставило парня задуматься о чем-то. — Скажи мне честно, — начала Аврора, все еще крутясь возле зеркала. — С ней ты тогда... переспал? — С кем? — слегка рассеянно промолвил он, глядя в одну точку. — С ДиПримой, — громко, раздраженно и ядовито. Авроре не нравилось, когда Ярослав строил из себя дурачка. — Помнишь тот день, когда вы все кинули в Кубок свои имена? Ты тогда был с ней. Вас застал Крам. — А-а, — безразлично протянул Ярослав, будто только что вспомнил. — Да, это была она. Больше не хотелось поворачиваться. Глупо было рассчитывать на то, что Каминский это такая же, как и Аврора, наивная овечка, со своими дедовскими принципами. Теперь-то она осознала, что перед ней стоит именно тот Каминский, о котором говорит вся школа после его фееричных ночных похождений в женское крыло, бесконечных драк, употребления дури (что, кстати, никак не подрывало его «кристально-чистую» репутацию в глазах Каркарова). — И как оно? — спросила Поттер, опуская взгляд на туалетный столик. Она побледнела. — Понравилось? Он снова ничего не ответил. Лишь подошел к оконному иллюминатору, раскрыл его и закурил. И все это за десять секунд. — Мы познакомились с ней на Мальте. Тогда я сосунком еще был, — начал рассказывать Ярослав. — Лет, может, тринадцать мне было. И Ярослав всего за пару минут рассказал короткую историю про его первую настоящую любовь в лице голландской девушки Кэролайн ДиПримы. — Меня сейчас вырвет, — высказалась Аврора, закатив глаза. — Ты не понимаешь, — сорвался Ярослав, закурив следующую сигарету. Полная пачка быстро опустошалась. — У меня тогда играли гормоны, я только-только начал дрочить! А тут она, такая длинноногая, пышногрудая… — Как видишь, я не подхожу ни под один твой «идеал», — кусалась Аврора. — Так что можешь смело бросать меня, я никогда такой не стану. Каминский насмешливо прищурил глаза и отстал от сигареты. Он сбросил с нее пепел в открытый иллюминатор, оперся о стену рукой и исступленно ухмыльнулся. — Ты не вещь, чтобы подходить мне, — усмехнулся Ярослав, болезненно чихнув. Ему было хреново, температура наверняка поднялась, а тяжелые веки давили на глазные яблоки. — Если хочешь знать, то я о ней не думаю. Уже давно. - Поздравляю, - процедила Аврора и начала заплетать косу, хотя секунду назад не собиралась этого делать. Она помолчала, а затем со звенящей злобой в голосе спросила: - Именно поэтому ты так вдруг начал рассказывать эту тошнотную историю про первую любовь? - Я не хотел обидеть тебя. Аврора неожиданно для себя насмешливо хмыкнула и отстала от косы, отворачиваясь от парня. - Мне плевать, - бросила девочка, чувствуя, как сердце неприятно сжимается. Выбросив недокуренный косяк, Ярослав молча подошел к Авроре, спрятав — как она любит — шрам на левой стороне лба волосами. Он словно хотел что-то сказать, но вдруг отвлекся. — О, а кто это? — вдруг спросил Каминский, взяв в руки небольшую фотографию двух танцующих людей. — Положи на место, — потребовала Поттер. Видимо, на затылке у нее имелись глаза, раз она заметила, что именно взял Ярослав. Ну и страшна была Аврора в ярости, поэтому Каминский, на две головы выше и гораздо сильнее девочки, все же сделал шаг назад. — Сначала ответь на вопрос, — слегка прищурился Ярослав, убрав руки вместе с фотографией за спину. Он знал, кто эти люди. Все о них знали. Вдруг Поттер поежилась и встала с места. Что-то тогда разбилось в ней, вина снова потаскала девчонку за волосы. Поковыряв ожог на дереве от плойки, Аврора от внезапных тягот внутри закусила нижнюю губу. — Мои родители, — тихо сказала она, боясь, что за это ее осудят. Столько боли, вины и ненависти было в этих словах. — Лили. И Джеймс. Аврора могла много чего рассказать о них Ярославу, но просто-напросто не смогла. — Ты очень похожа на маму, — заметил Ярослав, сделав Авроре больно. Снова. — Очень сильно, — не верил своим глазам он. Его подруга была копией матери, только глаза и волосы были другими. Посмотрела она на него, как смотрят судьи на обвиняемых. Будто только что Каминский оскорбил ее и ее родителей. — Уходи, Ярослав, — потребовала Аврора. Она уже не могла терпеть этого давления. Хотелось побыть одной. Как и все эти годы. Зарыться в волосы, зареветь, как чертова малолетка, а потом возненавидеть себя за это. Ей снова хотелось изолировать себя от других. Даже от Ярослава. А на Темные искусства Аврора все-таки не пошла.

***

Рядом с «борьбой» стояли маленькие красные буквы «р.б.», что означали «рукопашный бой». Аврора сейчас отдала бы все на свете, чтобы там стояли две голубые «в.» и «п.», что означали «волшебная палочка». Рукопашка чертовски изматывала. Спустя три часа занятий ты был весь в крови, поту и синяках (в лучшем случае). А на прошлом занятии, в конце сентября, Шарлотта сломала обнаглевшей Поттер руку, а на своем самом первом — одиннадцатилетняя Аврора, которая ни одной мухи не обидела за всю жизнь, едва не лишилась головы и потеряла, казалось, пару литров крови. После того случая-потрясения девочка начала постепенно приспосабливаться к законам Дурмстранга… Аврора сделала разминку еще в раздевалке. Мышцы горели, не успев пошевелиться, девочка чувствовала, как готова была разодрать любую на «красном ринге». Толстый эластичный бинт покрыл внутреннюю сторону ладони вкруговую три раза, затем каждый палец по очереди, запястье, дальше шла «восьмерка», снова запястье и в конце прикреплялась липучка. Обычно Аврора брала красный бинт и закручивала его крестом, но сегодня она решила не подстраховываться и завязать руку обычным белым в самом простом способе. Странно, но Аврора почему-то не волновалась. Завтра первое испытание, с Виктором она все еще не разговаривала, даже не знала, что ее ждет, Ярослав ее выбесил, Каркарова она вообще не видела уже недели две, если не больше. В общем, все проходило беззаботно и, как позже оказалось, весьма шатко. — Поттер, дерешься сегодня с Йенсен, — жестко проговорил тренер с усами, похожими на мочалку, и маленьким хвостиком на макушке. Выглядел он как глыба льда. Аврора приоткрыла рот, но вовремя вспомнила, что решение тренера не обговаривается. Эта девчонка вечно доставала Аврору. Лезла не в свои дела, сдавала ее, как последняя крыса, после чего Аврору почти всегда отправляли в школьный карцер… Как вспомнит эти ледяные стены, замороженные сталагмиты, этих жутких горгулий… Сразу в дрожь бросает. И вот она. Ребекка Йенсен. Идет не как на бой, а как на подиум. Сверкает своими черными бездонными глазами, смотрит на Аврору, как смотрела когда-то горгулья, хотевшая ее сожрать. И Ребекка шла за победой. Ни единого страха за спиной. Даже у смелой Поттер ноги подкашивались, когда она взбиралась по «красному борту», но вот Йенсен, казалось, совсем ничего не боялась. Безотцовщина. Она всегда так называла Аврору. У Ребекки была полная семья, по двое дедушек, по две бабушки, а у Авроры не было никого, кроме Дурслей, которые были безумно рады, когда она сбежала от них в десять лет и была отправлена в «далекую-предалекую школу-интернат для душевнобольных» в одиннадцать. Их счастью тогда не было предела… Пиздец. Он наступил неожиданно, когда прозвенел звук удара по металлическому шару. Черт, черт, черт! Йенсен ударяет первой, Аврора падает, что значит ее беспрекословное поражение. Черт возьми. Еще весной, когда Ребекка отобрала у Авроры эту дурацкую фотографию с родителями, она не могла даже кожу поцарапать, не то, что врезать. А теперь белоручка и ударить смогла. Аврора встала на шатающихся ногах, плюнула за ринг кровью, наверняка попав в усатого тренера, и размяла плечи. Кровь внутри бурлила, кипела под бледной кожей. О да, Аврора сейчас просто возьмет и размажет Ребекку, как делала это всегда. Как все эти чертовы годы. И каждый был в этом уверен. Однако кровь на губе у Поттер все текла и текла, размазываясь по подбородку. — Чего встала? — издевалась Ребекка, бесстрашно разведя руки. — Или что, ждешь, пока родители придут к тебе на помощь? Не надо было этого говорить. Нет, Аврора не сорвалась с места и не убила Ребекку, хотя сил бы на это вполне хватило. Она сделала обманчивый маневр, грубо взялась за ее угольно-черные волосы и жестоко сбросила девчонку на землю. Аврора даже не дубасила ее. Просто душила коленом, упирая его в яремную впадину, чувствуя разлом трахеи. Это было нарушением правил, но именно сегодня — слава благородному Институту — бой был без правил. А Йенсен даже не сопротивлялась. Лишь смотрела на Аврору бисерными черными глазами, которые так идеально сочетались с другими чертами лица. Казалось, откуда на этом красивом личике кровь? Изо рта у Ребекки полилась целая куча, будто она блевала ею и все пачкала, пачкала, пачкала алой грязью Аврору, но той было плевать. Тренер завизжал в трубу, сказал, что даже для Авроры это слишком, и отпустил студенток. Ребекку отнесли в медпункт. У нее обнаружили удушье, еще чуть-чуть и она бы реально подохла, и последнее, что она бы увидела, были кровавые глаза с черными зрачками-вертикалями.

***

В кают-компании снова было холодно. — Ты могла ее убить, ты это понимаешь? — Но не убила же, — пожала плечами Поттер, спокойно пережевывая сухарь. Нет ничего прекраснее дурмстрангских сухарей, думала Аврора. — Так ей и надо, — впервые за эти месяцы Аврора позволила себе выругаться. — Она это заслужила. — Не превращайся в Каминского, пожалуйста, — строго заговорила Шарлотта. — Он плохо на тебя влияет. Поттер подавилась сухарем. От смеха. — Ну извини, мамочка, что связалась с плохим мальчиком, — промурлыкала Аврора. Обе одновременно посмеялись. Хотя больше от напряжения, а не от желания. Шарлотта быстро переменилась в лице, став более снисходительной. — Знаешь, спроси когда-нибудь Ярослава об его юношестве, — посоветовала девушка, свесив ноги с кресла. Она закурила, чем поразила Аврору, и запрокинула голову. — Тебе будет интересно послушать. — Он мне сам рассказал, — произнесла Поттер, прищурившись, как лиса. Она поймала на себе удивленный непонимающий взгляд и усмехнулась. — Думала, мы с ним расстанемся после этого? — высоко вскинув брови, поинтересовалась Аврора. — Даже не мечтай, Лотти. Лотти. Так называл ее Ярослав, когда они только-только начинали встречаться. А было это года два назад. Он разбил ей сердце, а она с тех пор разбивала вдребезги судьбы его новых девушек. А вот что делать с Авророй Шарлотта пока не знала. Не хотелось связываться с дикой психованной истеричкой, которая едва ли не убила сегодня человека, но и терпеть их отношения Свейнпол тоже не могла. Голос Виктора прозвучал сзади, и девчонки с разной скоростью обернулись. Шарлотта мгновенно, как бы собака Павлова отреагировала на свет, а Аврора медленно, равнодушно осматривая тех, кого увидела. Снова эта четвертка. Виктор показывал Жаку Чернову какой-то пузырек с темной жидкостью, а Ярослав что-то обсуждал с Андреем Зарецким. Странно, что Каминский все еще не избил Зарецкого за его «подкаты» к Шарлотте. Хотя, вроде, он давно смирился с тем, что до этой девушки ему нет дела. Побоявшись, что Ярослав обиделся на нее из-за сегодняшней ссоры, Аврора искусала губы, одна из которых была разбита, и пыталась поймать его взгляд. Нет, Шарлотта не должна подумать, что они с Ярославом в ссоре. Вдруг Виктор, заметив Аврору, медленно подошел к ней, сел напротив и переплел пальцы в замок. Он устал молчать, будто они чужие люди. Как и следовало ожидать, Ярослав направился за ним, друг все-таки. Вот он. Сам объявился. Бери — и пользуйся, как говорится. Поманила к себе, усадила рядом. Играла из себя очередную шестую-восьмую-десятую Шарлотту, которых было пруд пруди. — Я хотел поговорить с тобой, — наконец заговорил Виктор, обращаясь к Авроре. — Говори, — разрешила она, окутав вокруг себя руку Каминского. Ярослав был спокойным, даже безразличным, и совсем ничего не говорил. — Завтра у нас первое испытание, — начал Виктор, размеренно дыша. А Аврора так и не подняла на него взгляд. — И, в общем, я решил спросить тебя, как ты собираешься расправиться с драконом. — Каким драконом? — вздрогнул ее голос, став еще более сиплым. Стало не по себе. — Я думал, Каркаров обо всем тебе рассказал, — хладнокровно, но слегка встревоженно говорил Крам. — Как и мне. Что… первое испытание — это драконы. Ощущение, будто Виктор плеснул в глаза Авроры песок. Зажмурилась, невесело фыркнула и шлепнула себя ладонью по голому колену, нервно посмеявшись. — Виктор! Ау! — Аврора демонстративно помахала руками перед Крамом. — Я не в списке его любимчиков, он со мной не го-во-рит! Ярослав тем временем сжал зубами фильтр сигареты и медленно закурил. Сейчас нельзя было говорить. Он знал Аврору, знал, что при любом постороннем возгласе она могла с легкостью перегрызть говорящему глотку. — Что ты собираешься делать? Ох, заткнись пожалуйста. Аврора отстала от Ярослава, уткнувшись локтями в колени, как замученный человек. — Серьезно? — выдала она. — Виктор, я не знаю, что я вообще тут делаю, а ты спрашиваешь меня о таком? — повысила голос. — Да пошло все к черту! — Перестань, Аврора, — потребовала Шарлотта. — Ты глупо себя ведешь. Хорошо, что тебя вообще предупредили, а то, что ты не ладишь с директором — уже твои проблемы. Говорила Свейнпол правильные вещи. Только вот Аврора сочла их за оскорбление. — Да-а? — протянула Поттер. — Тогда иди, Шарлотта, завтра на этот чертов стадион и победи дракона, ты же у нас гребаная силачка! Ломаешь мне руки, ладишь с Каркаровым, ты же просто идеальная, мать твою, ученица! — Аврора не контролировала себя, желчь выходила через все поры. — Иди к директору и похвались своими успехами, вылежи все там до идеального блеска, — язвила Аврора. — Да как ты… Как ты вообще смеешь открывать рот в мою сторону, жалкая гряз-… Она не дала себе закончить. Заметила Ярослава, его леденящий пугающий взгляд и гнев, много гнева и осуждения в его глазах. Но добить ее все-таки нужно. — На месте Каркарова я бы не пожалела и второй пощечины, — сказала она, смотря уже в противоположную сторону. Правильная стратегия. Повисла тишина. Больше всего Аврора боялась сейчас Ярослава. Не смотря ему в лицо, она уже понимала, что оно пропиталось ядом. Каминский молча взял в одну руку лицо Авроры, осмотрел его, постоянно о чем-то думал и часто крутил ее лицо, смотря то на левую, то на правую сторону. Вдруг положил большой палец на нижнюю разбитую губу, которая затряслась, как бешеная. Никогда так Аврора еще не боялась. — Это что? — спокойно спросил Каминский, посмотрев в бегающие намокшие глаза. — Сегодня у них была рукопашка, Ярослав, — объяснил Крам за Аврору, подтащив Шарлотту к себе. Виктор тихо отошел вместе с ней и заставлял сказать, что она соврала. — Каркаров правда тебя ударил? — тихо и все так же спокойно. Никакого волнения, никакой злости. Ярослав был удавом, хладнокровным и методичным, его пальцы не делали Авроре больно, даже не пытались. Не выдержав, Аврора убрала его руку со своей челюсти и опустила голову. Заплакала. Зная эту реакцию, Ярослав обнял ее, как делал когда-то его отец, и начал поглаживать мягкие волосы. Утренние кудри распушились, стали безобразными, и выглядела Аврора так по-настоящему, так по-живому, что никогда бы не сравнилось с остальными девушками. В его руках было хорошо. Они были сильными, заботливыми, Аврора чувствовала защиту. А еще запах, такой родной, будто она была дома. Приятно, тепло и уютно. Нежные мамины руки, папин громкий смех, много близких, много друзей. Как будто Аврора все это помнила, но настолько мутно, что могла лишь представлять. И рядом с Ярославом это ей удавалось проще. — Почему ты не сказала мне об этом раньше? — спросил он. Аврора нелепо пожала плечами, грея руки в его теплой кофте. Ни за что и никогда она не променяет это ощущение. И у Ярослава стучало сердце, так быстро и в то же время медленно, как и у Авроры, — то снова замирая, то снова восстанавливаясь. Оно бежало, спотыкалось, останавливалось и снова продолжало бежать. — Когда это было? — опять спросил Ярослав. Все еще обнимая Каминского за необъятную талию, Аврора подняла на него глаза и прошептала: «два месяца назад». Очень тихо, очень осторожно, боясь уколоть словами. — После этого он еще тебя трогал? Аврора отрицательно покачала головой, поджимая губы. Уголок рта незаметно приподнялся, и Ярослав сказал: — Я сделаю все, как ты попросишь. Закопаю, сожгу, утоплю? — перечислял Ярослав, замечая недолгий испуг в глазах. Вдруг она осторожно посмеялась, но ей на секунду показалось, что Ярослав это сейчас серьезно. И Аврора знала, что, гипотетически, Каминский говорит правду. — Не надо, — слабо улыбнулась она, окончательно расслабившись. — Я сама была виновата. Врешь. Аврора прочитала это в его глазах, отвела взгляд и моргнула. Будто в глаза только что ей брызнули солью. А издалека уже звучал голос Виктора.

***

— Не скрывай от меня больше ничего, ладно? Я ведь давал тебе слово, что тебя никто не обидит. И во второй раз этого нельзя допустить, — говорил Ярослав, нагнувшись и опершись на перила, чтобы быть на уровне глаз Авроры. Крам с подозрением посмотрел на Каминского. Уж больно он был спокойным. Аврора тем временем повернула голову в его сторону и хотела, видимо, что-то спросить. — Виктор, — позвала она, покачавшись с пятки на носок и убрав руки за спину. — Как ты думаешь, использование Темной магии на Турнире запрещено? — Думаю, да, — очевидно произнес Крам, переглянувшись с недогоняющим Каминским. — Аврора? — Он нахмурил брови. — Я надеюсь, ты не собираешься… — Нет, что ты, — отвела взгляд Поттер, беззаботно улыбаясь. — Может, только капельку, — протянула она и показала большим и указательным пальцами свою меру. Это означало, что завтра Аврора применит на задании то, чему научилась у Каркарова.