***
Йенсен, томная недотрога, стояла в гроте, у стены, и опиралась рукой на небольшой каменный бортик, ограждающий розовые кусты и разноцветные, как мозаики, тропинки. Поттер подкралась к ней и испугала: — Бу! Девушка резко обернулась, торопясь спрятать косяк за спину. Аврора расхохоталась и прикусила зубами обычную сигарету. Она поднесла начало никотина к косяку Ребекки, с удовольствием затянувшись. — Почему ты ушла? — спросила Аврора, выдохнув дым в сторону. Ребекка лишь невдумчиво пожала плечами. Она хотела спросить Аврору о том же, но решила задать другой вопрос: — Почему ты пошла именно с ним? — Йенсен была холодна, ее голос почти что дрожал. — Он что, тебя трахает? Если бы во рту у Авроры была еда, она бы подавилась. Однако и это не помешало ей прокашляться: она затянулась слишком сильно. — Ярослав не такой, — обидчиво заговорила она. — Он знает, что я не хочу. Да и он сам бы никогда не… — Все ясно, — усмехнулась Йенсен. — Конечно… — она потрепала ее за острый, как лезвие, подбородок, — тебя-то никто не тронет. Даже Каминский. Стало неловко. Ребекка во многих планах была гораздо старше Авроры, хотя являлась ее одногодкой. — А с кем ты пошла?.. — неуверенно, будто ее за это осудят, спросила Аврора. — С Черновым. — Своим кузеном? — И что? — Ребекка мило улыбнулась. — Он трахается хорошо. Сказала она это шепотом. Ее горячие пальцы сжали ладонь Авроры. Начало знобить. — Ладно, — промолвила Ребекка, не смотря в глаза девушке. — Удачи вам с Каминским в долгих счастливых… — Я не говорила, что поверила тебе, — возразила Аврора. — Ярослав признался бы мне! Ребекка насмешливо хмыкнула и схватилась за руку девочки. — Он ни за что не признается тебе в этом. Потому что иначе мне конец. Снег забил в окна. В волшебном гроте не было холодно, однако дрожь все же пробивала магический купол. Мокрые снежинки ложились тонким слоем на крышу замка. Маленькая, похожая на точку белил луна рассыпалась на глазах в чернильной пугающей туче.***
— А это правда, что это вы перекрасили слизеринское знамя в лиловый цвет? — интересовалась Парвати, «случайно» касаясь коленями бедра Рона под столом. То же самое делала и Лаванда с Симусом. — Ага, — в сотый, наверное, раз отрезал Уизли. — А я так и знала, что это вы, — с гордым видом проговорила Патил. — Никто не умеет так шутить, кроме вас! Сестра Рона, Джинни, лихо танцевала с подружками, а потом вдруг, ни с того ни с сего, закружилась в вальсе с придурком-Лонгботтомом. Он был настолько неуклюжим, что мог в одно мгновение упасть и раздавить прыткую, но маленькую Джинни. Рон сгорал от ненависти к Невиллу. Завтра, первым же делом, натравит на него Снейпа. Чтобы знал, с кем связался… Проталкивая всех и все, Аврора направлялась к своему столу. Рону показалось, что у нее были заплаканные глаза. Но его это особо не волновало — к его счастью, Поттер в пух и прах разнесла Джинни и Невилла настолько, что они разошлись потом в разные стороны, почувствовав себя неловко. — Так-то оно! — вслух ликовал Рон, сделав победный жест. Парвати заулыбалась, пододвинув свой стул к Уизли еще ближе. Рон снова почувствовал ее горячие колени в шелковых чулках. …У Авроры были белокурые — нечто среднее между заварным кремом и пустынным песком — волосы. Если бы не гель, они бы выглядели, как стог сена на жатве. Они всегда были жутко взъерошенными. Но сегодня на балу они выглядели отлично: распущенные, с завитками на концах, напоминающими сдобные булочки, гармонирующие с кремово-белой мантией. — Ярослав? Он даже не шелохнулся. Продолжил разговаривать с Виктором, опершись на спинку его стула и галантно пожимая руку покрасневшей, похожей на клюкву Гермионе. — И когда Витя увидел эту касатку, он заорал так, что половина из нас оглохла, — усмехался Каминский, рассказывая Гермионе веселые истории про Крама. Она поджимала губы и периодично поглядывала на багрового Виктора, сдерживая смех. — А потом эту громадную рыбину мы заживо порубили. — Спутница Крама перестала смеяться, хотя Виктор, вспомнив тот день, улыбнулся. По плечу прошлась чья-то ладонь, и Ярослав отвлекся. Улыбка медленно сошла, дыхание ускорилось. — Что с тобой? — холодно и вяло. Он обеспокоенно разглядел ее покрасневшие влажные глаза. — Ничего, — соврала Аврора, подходя впритык к Каминскому. Музыка тогда заиграла громче, так что Авроре пришлось вставать на цыпочки, чтобы разговаривать с Ярославом. — Я хочу погулять. С тобой. — Да-да, идите, — заговорил Крам, робко берясь за руку Гермионы и вставая с места. Наконец-то они побудут наедине. — Мы пойдем танцевать. — Ты уверена? — с иронией спросил Ярослав, нагнувшись к низкорослой Авроре. — Точно со мной? Она сурово выдохнула через нос, пялившись на Каминского исподлобья, и огляделась. — Нет, с Зарецким, — цокнула языком Поттер. Ее слегка смазанные глаза с непривычными черными ресницами выделялись в полумраке и то ли затуманено, то ли агрессивно сияли. Виктор и Гермиона уже ушли. Ярослав и Аврора продолжали друг другу язвить, перекрикивая музыку. Альбус Дамблдор улыбнулся Авроре, когда та победила Каминского во всех аспектах и все-таки заставила его выйти с ней на улицу. Она тоже улыбнулась директору Хогвартса, потащив Ярослава за руку. Она так быстро шла, что даже не заметила Седрика Диггори. Они нелепо споткнулись друг об друга, не замечая никого и ничего вокруг. Бокалы Седрика, как и его настроение, вдребезги разбились. Ему было неприятно и немного стыдно. Он поник, как цветок в засуху, и поджал губы, поняв, что наделал. — Прости, — извинилась Аврора с тем же озорством и лукавством в голосе. Под глазами появились багряные пятна. — Я сам виноват, — едва слышно вымолвил Седрик, пытаясь подобрать осколки. — Надо было смотреть под ноги. — Да, мне тоже, — не в тему улыбнулась девочка, быстро подобрав крупные розоватые стеклышки. Она отправила Ярослава к дверям, сказав, что сейчас подойдет. — Извини еще раз. — Аврора положила в развернутые ладони Седрика некоторые остатки стаканов и встала с корточек. — Ничего страшного. — Седрик в мыслях кучу раз обозвал себя идиотом. — Кстати, Аврора, — он впервые произнес ее имя, — насчет яйца… — Да? — заинтересовалась она. Пальцы все еще держались за его ладони, складывая в них осколки. — Ты уже… вы с Крамом разгадали послание? — Слава богу, что Ведуньи ушли на недолгий брейк; тихий голос Седрика был хорошо слышен. — Времени совсем не было, — призналась Аврора. — Я знаю, что Виктор уже пробовал, но яйцо то и дело, что воет… — Понятно, — промямлил Седрик. — Виктор сейчас слишком занят своими отношениями, — покумекала Аврора. — Так что он вряд ли возьмется за разгадку яйца на рождественских каникулах. Мы можем вместе этим заняться, если ты, конечно, не против и раз уж так… — Конечно не против! — выпалил Седрик. Ему вдруг стало стыдно за такой возглас — Аврора расплылась в насмешливой улыбке. — Хорошо, — сказала Аврора, перебирая последний розовый осколок. — Тогда… дашь мне знать, когда захочешь… поговорить. — Ладно, — радушно кивнул Седрик. — Я, если что, живу на корабле, — посмеялась Аврора так же скованно, как и Диггори. Она произвольно указала рукой на улицу, глупо заулыбавшись и направляясь к дубовым дверям, где ее ждал Ярослав. — Вон там… Попрощавшись, ребята зашагали в разные стороны, как вдруг Аврора спохватилась: — Седрик! — Пуффендуец быстро обернулся, вытянув шею. Девочка так же быстро подбежала к нему и положила в руку розовый осколок. — Последний… — Аврора немедленно удалилась, жадно покусывая губы. Теперь-то у нее уже два союзника.***
— Ты до сих пор злишься на меня? — поинтересовалась Аврора. На меховую мантию спадали воздушные снежинки, а на волосах они уже таяли. На Аврору же садились только светляки, маленькие феечки, принимая ее за небольшой бело-синий куст. — Много чести, — хмыкнул Каминский. — Я думала, ты вообще со мной не пойдешь на бал… Я же вроде, как бы… обидела тебя? — Обидела? Меня? — усмехнулся Ярослав, насмешливо приподняв брови. — Да, тебя, — нахмурившись, подтвердила Аврора и скрестила руки на груди. — Ты ведь тот еще… нюня. Они сидели за густым розовым кустом, на колючей траве, рядом с каменной статуей оленя и маленьким фонтаном. Те слова пролетели мимо ушей Каминского, и он заглянул ей в глаза. — У тебя все размазалось, — заметил Ярослав. Аврора уже по привычке прижималась к нему, хоть это было и некстати. — Ты плакала? — Нет, — лживо промямлила Аврора, опуская голову на его плечо. Стало теплее и удобнее. А в его меховой накидке с мантии так вообще стало жарко. — Я просто поняла, что ты мне дорог, — она переплела пальцы вокруг его ладони. Она была сухая и горячая, как и спина. — А ты знаешь, что в моей жизни мало таких людей. Всегда, когда Аврора затрагивала свою трагедию, становилось тяжело. Ей не нужна была жалость или что-то еще, просто так она чувствовала себя не такой одинокой. Обычно она редко делилась своими чувствами. За время, проведенное в землях Хогвартса, Аврора поняла, что только с Ярославом она могла говорить о таком. Аврора почувствовала, как рука Ярослава обхватывает ее талию и в следующее мгновение девочка оказывается на его коленях. Каминский не выдержал. Со всей жадностью, что в нем накопилась, он поцеловал и подвинул к себе еще ближе. Платье задралось под натиском, а левая туфля спала с худой ноги, потерявшись в зарослях. Ярослав слегка наклонил ее, чтобы было удобнее, и обхватил руками лицо. Аврора случайно куснула Ярослава за губу, когда услышала голос Каркарова. Он говорил о каком-то долге перед «Темным и всемогущим». — …Видишь, Северус?! Видишь, что с ней стало?.. — Если бы Аврора посмотрела за кусты, то увидела бы, как Каркаров задирает рукав. — Ты можешь сбежать, Игорь, — говорит второй голос. — А что насчет меня, так я остаюсь в Хогвартсе. От Ярослава с Авророй было слишком много шума. Ветки куста жалобно под ними трещали, чего не мог не заметить Северус Снейп. — Пять баллов с… — с злорадным удовольствием начал он, раздвинув розовый трескучий куст. Он резко замолчал, дождавшись Каркарова, и не сводил пристальный взгляд черных глаз с Авроры. Девочка одернула платье, укутавшись в свою мантию, словно была увидена голой, и спрятала губы. Северус Снейп узнал эту реакцию. Лили. Так вела себя Лили, когда была поймана однажды с Джеймсом. Она так же хваталась за плечи, прятала свое тело в мантии и стыдливо отводила взгляд. Только вот Аврора не боялась этого мужчину, она смотрела в его черные глаза-пуговицы своими карими, горячими, наглыми глазами, в точности как у отца. Северус вспомнил Лили, ему действительно показалось, что он вернулся на двадцать лет назад в прошлое, и вспомнил Поттера — человека, который отобрал у него все: его друга, любовь и жизнь. Он забрал у него Лили. Встав на ноги, Ярослав потянул Аврору за руку и прижал к себе. При Каркарове нужно было вести себя подобающе. Тот натянул козлиную бородку на палец и удалился, оглядев учеников разными взглядами. — Минус десять баллов с Гриффиндора, Уизли! — послышалось издалека от профессора Снейпа. Он раздвинул магией другой куст. — Столько же с Когтеврана, Патил! Двое соскочили с места. Аврора узнала того рыжего долговязого: он выругался, когда профессор свернул за угол, и сломал последние целые ветки куста, за которым они прятались… …— Я был рад провести с тобой этот вечер, Гери… Герм-ми… — Гер-ми-о-на, — членораздельно поправила Грейнджер, следя за усилиями Крама произнести ее имя. — Герми-ивона, — исправился Виктор и потом, следуя традициям, поцеловал ее руку. — Спасибо за все. Гермиона покраснела так сильно, что начала сливаться с алой мантией Крама. Она еле сдерживала себя, ей хотелось закричать так сильно, чтобы весь мир услышал о ее радости. Гермиона Грейнджер, спустя четыре года обучения, впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой.