любовь.

Возвращение в их квартиру отдаёт флешбэками. Разве что в этот раз свет горит чуть ли не везде и на часах двенадцать ночи. Где-то в желудке скручивается узел страха. Глупо так. Будто Арсений увидев его, закатит истерику, или вообще будет динамить долго и очень упорно. Но Арсений быстро отходчивый и не из тех, кто не разобравшись устраивает драму на пустом месте. И вот оно, вот причина страха: разговор. — Я ж говорил, что придёт, — голос у Шастуна больно довольный. Серёже тупо по привычке хочется кинуть что-то колкое в ответ. У Арсения на лице улыбка дурацкая, а ещё заляпанный чем-то и неаккуратно натянутый поверх футболки фартук. У Арсения на талии ладонь Антона (Серёжа отчаянно пытается найти в себе хоть капельку злости) и чуть хрипловатое, такое по-домашнему успокаивающее: «там ужин готов, Серёж». Страх позорно сбегает, забирая с собой тревогу. А через несколько бешеных недель различных съёмок, в их единственный выходной, когда Серёжа меньше всего ожидает удара под дых, происходит это. Сонный Антон, с потрепанными волосами, отпечатком подушки на щеке, который будничным тоном сообщает: «я это, блять, кажется люблю вас обоих, вот». Арсений перестаёт перебирать Сережины волосы, даже отрывает взгляд от сериала, что происходит крайне редко, а Серёжа... Ну, Серёже просто хочется ебануться обо что-нибудь вроде стены. Мощно так, с разгона, чтоб наверняка. У Антона всегда все просто. Вмазало по мужику? Ладно. Встречаться с ним, при этом делить его ж с ещё одним мужиком? Без проблем. Сообщить внезапно им обоим о своих чувствах? Бро, легче лёгкого. У Серёжи все ещё иногда включается режим ахуя в духе: «пиздец, я встречаюсь с лучшим другом, который встречается с Шастуном». Серёже все ещё тяжело привыкнуть к тому, что по утрам, пока он целуется с Арсом, холодные пальцы, с кучей колец, вплетаются в его волосы. — Я люблю вас, — упрямо повторяет Антон, чуть ли не притопывая ногой, чтобы получить наконец хоть что-то в ответ. — И мы тебя, — запоздало отвечает Арсений за них двоих, сжимая пальцами волосы Серёжи чуть крепче, посылая немые сигналы: «только попробуй начать возникать». Серёжа даже и не пытается. Антон пацан совсем. Сейчас любит, через месяц пошлёт нахуй. Но ебануто-тоскливое нечто внутри все равно сменяется на тепло. Пусть всего на месяц или пару дней. Пусть.