Новая история

Глаза открывались неохотно, через силу. Рядом сразу же что-то зашуршало и тут же сквозь тьму, как клин, прошел неразборчивый крик, а после — чьи-то слова, размытые и непонятные. Когда веки, наконец, поднялись, мальчик увидел перед собой белый потолок и неясные лица каких-то людей. Люди были похожи на размытые говорящие пятна, то и дело сливающиеся в одно большое, а затем — вновь разъединяющееся на три или четыре… Потом его голову мягко подняли и влили в пересохшее горло что-то сладкое. На вкус, словно зубная паста или целебный травяной бальзам. Картинка, наконец, пришла в относительную норму, и Алан — таки разглядел людей находящихся рядом. Первым был Теодор Нотт, с которым мальчик приятельствовал, он невозмутимо сидел на стуле рядом, лишь в глазах витал огонек нервозности и беспокойства. Вторым был Хорек, обеспокоенно кусающий свои губы. Дальше стоял Сид, ну, как стоял, он витал над своим подопечным, осторожно касаясь его лба и спрашивая что-то. Потом Алан увидел мадам Помфри, что, собственно, не удивило, ведь, по всей видимости, он находился какое-то время в отключке и его перенесли в Больничное Крыло. Подальше, как заметил потом Вайтер, когда его посадили, что он выпил еще сладкого раствора, стояли Панси и Блейз. От обеспокоенных взглядов стало тепло на душе и мальчик улыбнулся. А потом воспоминания нахлынули на него волной. Пустой кабинет, одержимый Пьюси и взрыв. Улыбка тут же сошла с его лица и обрадованные было посетители тут же нахмурились, не понимая, в чем дело. Конечно, они ведь даже не знали, кто его сюда принес, не то, что о ситуации, в которую он попал. — А. где. Эдриан? — прохрипел он, ощущая как саднит горло. Видимо, он спит уже сутки или больше. Хочется крови. Вернувшийся слух и зрение тут же обострились, как бывает всегда во время жажды. Стали видны даже вены знакомых сквозь кожу, капельки пота и запах. Обоняние наравне с остальными чувствами усилилось и запах каждого из присутствующих заставил рот вампира тут же наполнится слюной. Теодор, как знающий о проблеме своего соратника, тут же посмотрел на целительницу. Медиведьма не могла не заметить расовую принадлежность своего нового пациента. Магики все же сильно отличаются от магов. Помфри заметила взгляд Нотта и быстро выгнала всех учеников из своих владений, сетуя на то, что больному не дают покоя. Инсидиос сел на освободившийся стул и ответил мальчику на его вопрос, который, кстати, удивил всех учеников, что в свою очередь удивило самого Алана. — Я перенес вас, используя магию духа, которого запечатал. Знал бы ты, сколько нам с тобой восстанавливаться. Магию же я беру у тебя. Но я, как идиот, забыл об этом, все же десяток лет в Храме. у тебя сильное магическое истощение. А о Пьюси я вообще молчу. Парню колдовать запретят на долгое время. У него все тело изувечено, магическое ядро треснуло от нагрузки, горло и трахея сильно повреждены из-за паутины. Она долгое время душила его, держался парень на чистой магии. У тебя же несколько переломов, повреждение горла из-за, чтоб ее, паутины, сотрясение мозга и, как я уже сказал, истощение. Пьюси, если тебе интересно, а тебе интересно, лежит в кабинете мадам медиведьмы, она следит за его нестабильным состоянием. Но, порадую тебя, думаю, он очнется через пару дней. В ответ на эту речь Алан смог лишь кивнуть, потому что горло болело слишком сильно, чтобы говорить. Вернувшаяся с кровью Помфри, бормоча что-то свое, повторила тоже самое, умолчав лишь о Пьюси. Она не интересовалась, кто его принес, кто принес Эдриана и что вообще произошло с ним. Анализ и так дал все нужные ей ответы, поэтому она лишь наказала следить за собой, позвать, когда понадобиться и отдыхать, улетев в свой маленький кабинет в углу Больничного Крыла. Мальчик устало потянулся, чувствуя как ароматная, немного густая, красная жидкость растворяется в нем, принося облегчение. Горло перестало так сильно саднить, болящее тело словно получило заряд обезболивающего зелья, а настроение поднялось чуть вверх. Сид, почувствовавший изменения в Алане, тут же чуть повеселел и поведал полную историю сражения с монстром, ужасным и кровожадным, между прочим, как сказал сам Сид. — Я ненавижу духов, захватывающих разум и тело. Они действуют медленно и незаметно, но плотно вплетаясь в нервную систему и магическое ядро мага. Мерзкие Арахниды еще гаже, потому что их паутина, как и пауки — магические, избавиться от них сложно да еще и кучу последствий от такой встречи понесешь. Пауки впрыскивают яд, он парализует магическое ядро, а паутина воздействует на тело и магический фон. Сам дух разрушает ядро, питаясь энергией мага. А Пьюси, ты сам знаешь, не слабый, но от этого зависит и время борьбы с духом. Поэтому он так долго не проявлял никаких признаков одержимости, потому что просто боролся. И потому что мы не сильно следили. Почувствовали, что темный и сильный, узнали, что видит и забросили, будто неважно. А на самом деле, еще как важно. Парень с ума сходил. Ладно… сражение. Я начал активировать руны, которые используются как раз против духов, но они плохо работали. Мне пришлось плести сеть из магии. Ты же видел, как я бегал по комнате. Она и взорвалась. Из-за соприкосновения с паутиной духа. Я не предусмотрел такую реакцию… потом, мне пришлось оттащить тебя подальше, потому что ты упал, я потерял время и меня чуть не убили, но я увернулся. Потом я долго бегал и уворачивался, строя рунические цепочки боевых магов. И знаешь, что? Это сработало! Никогда бы не подумал! Дух ослаб и мне оставалось только активировать свои руны, запечатав его. — на этом Хранитель вытащил простое серебряное кольцо с рунической цепочкой изнутри. — Внутри дух, он запечатан и жив. Я решил не убивать его. Тварь накопила много энергии в себе, хоть чуть и не померла. Так что ее можно использовать. Я бы вернул ее Пьюси, но он не некромант, не сможет обернуть эту энергию в собственную, как это сможешь сделать ты. Так что можешь пользоваться на случаи магического истощения в бою. — объяснил Сид, отдавая артефакт своему подопечному. Алан осмотрел кольцо со всех сторон и особенно задержался на рунах, но сколько не всматривался, он не смог разгадать цепочку. Видимо эти руны и правда используют только Духи. — Ты ведь не пострадал? — все же спросил вампир, чувствуя, что Духу приятна бессмысленная забота. — Не больше тебя. — помотал Сид головой, улыбаясь. Настроение в палате заметно улучшилось, но все еще витало некое напряжение, которое всегда есть в таких местах, наверное это что-то подсознательное, заставляющее не любить больницы. Да и после смертельной опасности напряжение будет преследовать некоторое время. — Тебе нужно отдыхать, сейчас ты это не чувствуешь из-за обезболивающего, но тебя тоже сильно покорёжило. Так что, лучше просто засни пока боль не пробилась сквозь зелье. — серьезно добавил Инсидиос потом, беглым взглядом оглядывая подопечного. После он просто улетел. А потом полетели часы невыносимой скуки, оплетающей все Больничное Крыло. Усталость и скука буквально душили Алана, но он не мог заснуть, а занятия не находилось. — Скука… — протянул мальчик, от боли (Прим. Автор: действие зелья кончилось, это как с обезболивающим стоматологов, которое дает отдачу после) в костях царапая руки, наблюдая за каплями крови и ранками, которые вскоре исчезали, оставляя лишь белесые шрамики, пропадающие сами собой через какое-то время. Если бы мадам Помфри заметила это, она бы непременно заохала и Вайтеру сильно бы влетело. Но, к счастью, или все же, к сожалению, медиведьма спала, как и большинство обитателей Хогвартса. Гарольд обвел взглядом уже вдоль и поперек изученный потолок взглядом, словно это могло помочь скучающему без активности мозгу. — Сыграем в крестики-нолики? — наигранно оживленно спросил мальчик сам у себя, словно и вправду собираясь играть с кем-то. Уже окровавленный ноготь начертил на бледной, как говорят, фарфоровой коже, еще несколько полос, чтобы получилась сетка из клеточек три на три. Крестик появился ровно посередине и игра началась. Закончилась она также быстро, как и началась, в общем. Лорду двух родов (Прим. Автор: Эванс и Поттер) наскучило сие занятие, когда пол под его кушеткой полностью покрылся багровыми пятнами вампирской крови. Так как магией мальчику было запрещено пользоваться, ему пришлось встать, чуть шатаясь от слабости во всем теле, все же он только что потерял некоторое количество крови, а до этого чуть не умер, достать швабру из подсобки рядом с кабинетом целительницы и убраться самостоятельно. Позже, когда он уже лег обратно, кое-как смыв кровь с рук и из-под ногтей, на Алана накатила еще большая усталость. А потом, как следствие, еще и скука, потому что мальчик лишился своего единственного занятия. В общем, день и ночь прошли уныло, ведь даже Дух больше не посещал Алана, а школьный врач просто не могла утолить скуку мальчика, он понимал это и даже не лез к женщине, и так устающей от постоянного наблюдения за Пьюси. …. — Можете поцеловаться! — послышалось из-за ширмы, где лежал Алан, от которого в прошлый раз всех слишком быстро увели. Драко и Блейз недоуменно переглянулись, Теодор, лежавший в Больничном Крыле сутки совсем недавно, улыбнулся, понимающе и даже не лениво. Панси хмыкнула и открыла штору. Перед детьми предстал натуральный бардак. Подушка была разворочена и перья из нее выстланы словно дорожка. Одеяло приняло форму арки, а простыня пошла волнами. Сам виновник непорядка сидел в самом его эпицентре, перед аркой, соединив два указательных пальца подушечками, то, как выглядели пальцы, немного напугало детей, окровавленные и поцарапанные, но в целом ситуация была самой, что ни на есть, комичной. Блейз, оглядевшись и поняв, что в общем-то происходит, расхохотался, к нему присоединилась и смешливая Паркинсон. Драко как-то пошел пятнами то ли смущения, то ли непонимания, а затем и его прорвало на смешок, а затем и смех. Теодор, знающий, как скучно бывает в больничной палате, не опускал кончики губ, застывшие в понимающей улыбке и пойманный на горячем Алан вскоре подхватил всеобщее веселье, застывший в своей странной позе. Конечно, он услышал детей еще в коридоре, конечно, учуял, но не лишать же всех такой радости — посмеяться над оригинальностью одного тридцатилетнего вампира (Прим. Автор: ему двадцать восемь лет, но самоощущение находиться примерно на пятнадцати годах, к восемнадцати его самоощущение выровняется с телом, помним об этом). — Ты. играешь свадьбу? — спросил очевидное отсмеявшийся Забини, усаживаясь, на, как потом поняли посетители, скамьи для гостей церемонии из простыни. — Как я рад, что вы тут! Расскажите мне что-нибудь! — проигнорировал его Вайтер, сметая свадебные декорации руками, пальцы, испачканные в крови, он просто вымыл в раковине в углу залы чуть раньше, сбегав туда — обратно со скоростью света, не иначе. Посетители непонимающе переглянулись, даже невозмутимый вечно Нотт, они никогда еще не видели такого Алана, не саркастичного ребенка-аристократа, умного и взрослого, а веселого и открытого, хотя, может, так на него действует бодрящее зелье в сочетании со скукой? — Ну… за твое отсутствие. — начавшего было говорить Забини перебили вопросом. — Как долго я спал? — Эм. трое суток. — ответил Драко, больше других удивленный изменениями в знакомом. Он считал его… таким… ну… взрослым, а не сверстником, словно ему было гораздо больше лет, чем ему самому, но, видимо, Гарольд тоже человек, ему было скучно и он начал чуть ли не на людей кидаться, как эти самые люди появились в поле досягаемости. — Кхм — кхем… чтож. кх. прости, Блейз, продолжай. — поперхнулся водой Вайтер, когда пил из стакана, услышав количество пропущенных дней. Дети, уже понявшие, что однофакультетник не против их компании от слова «совсем», расселись на его койке, Тео, как не влезший, сел на стул. — Как я и говорил, за дни, что тебя не было, ничего особо не произошло, но многих взволновало твое попадание в Больничное Крыло. Все же безрассудством ты не славишься, значит, попал сюда не по собственной глупости. Не расскажешь, почему ты тут? — под конец короткой речи итальянца все присутствующие чуть склонились к сидящему у изголовья кровати Высшему вампиру. У Алана уже был заготовлен на это рассказ, короткий, но исчерпывающий. Все же сутки в одиночестве, время обдумать все варианты было и даже с излишком. Если он скажет, что на него напали, то он посеет смуту среди студентов, что совсем не нужно. Если скажет, что сам упал — будет выглядеть глупо, испортит себе репутацию, что тоже никому не нужно. Правду же рассказывать нельзя, иначе пострадает и Пьюси и сам Алан. Так что мальчик выбрал другой вариант. — Я был на лестницах, они взбесились и на той, где стоял я, пытаясь удержать равновесие, пропали ступени. Я просто упал вниз, чудом не сломав шею. — серьезно разъяснил Вайтер. Такой рассказ не испортит ничего, а директору придется обратить внимание на школу. Магия обязана быть в замке и помогать, а не вредить. Даже сейчас отсутствующее отопление чувствуется, а что будет зимой? Где магия? Почему Дамблдор не следит за этим? Такой инцидент поможет привлечь Совет Попечителей или даже Палату Лордов, благо и там и там есть союзники, и тогда школа примет какой-никакой божеский вид, может Альбуса даже раскроют на полосе препятствий для первокурсников? Это вряд ли, конечно, но было бы прекрасно. Дети понимающе переглянулись, все заметили странное поведение замка, по крайней мере, чистокровные, они, видимо, тут же поняли резон существования такой истории. Ну, хоть поверили. — Понимаю. Они же бешеные. — кивнул Драко, получая смешки. Потом разговор свернул на менее опасную дорожку и первачки заговорили об экзаменах и, как ни удивительно, Сомайне, то есть — Хэллоуине. Позже к подопечному наведался и Сид, рассказав, что удалил все последствия бойни, выслушав историю «падения» и от души посмеявшись над ситуацией, считанной в мыслях Алана, где его поймали на довольно своеобразном времяпровождении. День подошел к концу, посетителей выгнали из Больничного Крыла и Вайтер вернулся в свой невесёлый мир мрачных дум. Думать было над чем. Во время разговора дети обронили крохи новой информации. Например: никто не заметил исчезновение Эдриана Пьюси. Вернее, отметили все, но никому не было до этого дела, ведь парень сумасшедший, мало ли. А вот сам факт того, что Алан интересовался Эдрианом удивил и посмешил их. Правда, Хорек пошел красными пятнами, а Тео остался внешне невозмутимым, но всем вдруг стало очень весело. Ведь весь факультет заметил усиленное внимание Пьюси к Гарри Поттеру, что тоже являлось поводом для бесящих Вайтера шуток. А теперь и вторая половина новоявленной парочки интересуется первой. Сама ситуация мальчику не нравилась. Почему Эдриан стал таким? Что привело к тому, что дух сумел завладеть им? Почему это случилось? Ответы на все эти вопросы мог дать лишь сам Пьюси, но Гарольд знал — одна из причин — он сам. А вернее — его невмешательство. Вторая — дети, принявшие Эдриана за ненормального. Ведь парень ни в чем не виноват. Если подумать, у него вообще судьба не сложилась. Отец доказанный Пожиратель Смерти, умерший во время допроса по «невыясненным обстоятельствам», слава перешла к его сыну, сироте, ведь старший Пьюси был одинок. И мальчика отдали дальним родственникам, которым лишь бы сдать его в Мунго да забыть. Это очень не нравилось Алану. Не нравилось, что он просто забил на Эдриана, хотя знал, что ему нужна помощь. Поворочавшись еще несколько часов с похожими мыслями, мальчик решил написать Велиару о покровительстве рода для Пьюси и, наконец-таки, уснул, ощущая, что Сид прилетел и сел в тот же стул, что и в прошлый свой визит.