ЛИСPRO

Глава 19

      Ухода Рэни почти не заметили. Косяк поддавался с трудом, хрустя раз от разу все громче, но не сдаваясь.       —Дэрвид, пожалуйста, — это Аманда решила привлечь наставника к помощи. Магистр Сорренж посмотрел на нее тяжелым взглядом, давая понять, что просьба был излишней.       — Высшая степень Залиндрома, — прокомментировал он ей и стал склоняться вперед. После нескольких кашляющих порывов профессор выпрямился с одновременным хрустом десятка суставов. Сильно раздавшись в плечах, существо меньше всего походило на высокого тщедушного магистра: глаза были кроваво-красного цвета, с полным отсутствием белков и зрачков, они светились, казалось, вмещая в себя пламя мира Рьярда. Верхняя половина кожи на лице была окрашена в черный цвет, по форме напоминая маску. Вверху возвышались вертикальные небольшие, но весьма острые рога. Демон скинул ненужные остатки порванного трансформацией камзола и шагнул к косяку. Редвел посмотрел с вызовом, но ничего не сказал. Серебряная татуировка, украшавшая спину демона, засветилась, напоминая жидкий, переливающийся металл, черные руки, оканчивающиеся нечеловеческими грубыми когтями, потянулись к косяку. Хас сглотнул от вида будто опаленных до копоти рук, легким движением крошащих прочную древесину.       — А ты тоже так можешь? — обратился он шепотом к Аманде. Девушка помотала головой, удивленная не меньше.       За дверью был дождь. Дождь из противопожарных поливных устройств. И грязь на полу. Много грязи, как в глухой деревне весной. Шарэль обнаружился скованным в углу. На его шее был обруч из мендриума, магистры поежились, решая, кто займется этим артефактом, обжигаясь и ворча. Зато демон мелочиться не стал и схватил толстое тело начальника прямо за ошейник.       Мокрая лысина в самой середине русой головы заблестела, густая щетка усов слегка дернулась —Шарэль приходил в себя. Сдержанным резким движением Сорренж отправил страдальца на кабинетный диванчик. Толстое тело подпрыгнуло на нем пару раз, прежде чем открыть слезящиеся глаза, покрытые сеточкой красных сосудов.       — Вот теперь, здравствуй! — прорычал демон, полностью игнорируя остальную компанию.— Мне понадобилось много времени, чтобы добраться до тебя.       Редвел смотрел на эту сцену с суровой задумчивостью, Хас открывал и закрывал рот, проглатывая реплики от «Ура! Вы нам помогли!», до «Поосторожнее с начальством» и «Что вы затеваете?!». Связываться с демоном было опасно.       — Наконец-то, я смогу поговорить с тобой, — продолжил, тем временем,Сорренж. — Ты получил это место почти девяносто лет назад, в ходе жестокого переворота. Ты участвовал в «Светлом геноциде», когда вырезали практически всех вампиров, рьярдов и даже полукровок! Вы создавали «Великую страну истинных», подминая под себя лишенных магии леглеров и слабых магов: «Сильному— сила, слабому — эволюция или смерть» — так вы говорили тогда?       — Я мало причастен к событиям тех лет. — Прокашлявшись, и, трогая окровавленную шею под мендриумским обручем, проговорил Шарэль. Его глаза метнулись в сторону удивленных магов за спиной демона,—ясно, сами не знали, кого привели.       — Ты не был рядовым! — прорычало существо, все больше сатанея, его рога начали светиться от гнева и поблескивать редкими красными молниями. — Я видел своими глазами протокол о казни ЛевирьянДирьерн. Подписанный твоей рукой! Ты помнишь ее?!       Аманда вздрогнула и подошла ближе, заглядывая в огненные глаза. Шарэль усмехнулся и потрогал усы, снимая с них запекшуюся кровь, стягивающую и доставляющую неудобство.       — Как ты смеешь смеяться?! — демон хотел ударить толстяка по избитой ранее физиономии наотмашь, но на траектории стояла Аманда. Когти со злостью сжались, и уже кулак, не долетев до цели, сильно ударил по столу.       —Левирьян долгое время жила среди людей, — спокойно начал отвечать Шарэль. — Только фамилия у нее была другая. Соулдир. Жена советника по тайным операциям. А еще она успела подарить миру двоих ребятишек, которые сейчас уже совсем взрослые и талантливые работники нашего отдела. Ты не знал? Неудивительно, ведь это не афишировалось. Она не хотела исполнять волю рьярда и не стала женой положенного ей рэграда. Не стала твоей. Да, я участвовал в инсценировке ее смерти. А вот была ли она счастлива со своим мужем, можешь спросить у ее дочери. Да, Аманда?       — Я плохо помню свою мать. Совсем плохо помню отца, но они всегда были вместе, как и в тот день… — ответила девушка.       Демон мотнул головой, будто выкидывая мешающую ему мысль из головы, татуировка перестала светиться, рога остались красными.       — Ты отнял ее у меня. — Проговорил Сорренж, выбираясь из своих раздумий. — Отнял, отлично зная, что нарушаешь правила. Я прожил столько лет, маскируясь, и ожидая этого момента. Ты будешь наказан.       Редвел накинул на плечи демона удавку. Магическая веревка, совмещавшая в себе нервущуюся материю и жжение яда верениуса, была разработана почти сто лет назад и использовалась работниками отдела во время отлова рьярдов, но профессор, одержимый жаждой мщения, ее практически не заметил. Хас, тихо проскакавший из одного угла комнаты в другой и подергавший в это время все три подсвечника на ближайшей стене, наконец, хмыкнул. Пол растворился, становясь зыбучей зеркальной ловушкой. Демон погружался медленно, отчаянно рыча и развязываясь.       — Если я не могу убить тебя своими руками, как обещал, то это не значит, что я не могу тебя убить. — Сказал Сорренж и поднял свою руку, ладонью вниз.       — Не сможешь. —Аманда перекрыла траекторию.       — Глупая необученная девчонка! — прорычал демон, —Я здесь закончу и потом с тобой разберусь.       — Я сильнее, чем ты думаешь. — Девушка вложила свою руку ему в ладонь и переплела пальцы. — Глупый-глупый демон, — прошептала она ему на ухо, почти касаясь шеи губами. — Очень глупый, очень обиженный бедняжка. Не грусти, все наладится. В этом всем долгое время было мало истинного смысла. Шепот Аманды действовал усыпляюще, рука, гладившая русую голову, лишала Сорренжа воли.       — В чем же истинный смысл? И в чем твоя сила? — прошептал практически загипнотизированный демон.       — Мой внутренний мир мало зависит от окружающих обстоятельств и не подвергается силе инкубов, — поведала мисс Соулдер, — потому, что меня очень любили мои родители. И потому что я сама очень люблю.