По прозвищу Бог

             В кабинете капитана всегда было немного холодновато — ЧунМён любил свежий воздух. Из приоткрытого окна тянуло приятной утренней прохладой.       СеХун сидел напротив капитана, чинно выпрямив спину и сложив руки на коленях С недовольством он подумал, что больше похож на школьника, чем на солидного работника сферы законности и правопорядка.       Капитан спокойно читал его доклад — прокурор решил, что лучше сформулировать свои мысли в печатном виде и передать офицеру. Так ему казалось правильнее.       Всю прошлую ночь СеХун не мог заснуть. Он ворочался в постели с боку на бок, представляя себе, как вручит свои разработки капитану.       СеХун столько раз репетировал этот момент, что, когда на самом деле пришёл в полицейский участок, у него из сознания начисто стёрлись все заученные фразы. Он просто сунул ЧунМёну два распечатанных листка и неловко сел на стул для посетителей, злясь на себя за то, что выставил себя форменным шутом.       Однако ЧунМён и не думал смеяться. Он читал выкладки СеХуна очень внимательно, вгрызаясь в каждое слово. Его выражение лица было поистине непроницаемым; он даже не кивал в такт чтению.       Наконец, отложив листки в сторону, капитан сложил пальцы домиком и вежливо улыбнулся.        — Отличная гипотеза, — вымолвил он. — Особенно в той части, которая коснулась сложения цифр дат преступлений. Никому из экспертов это даже не пришло в голову! Вы молодец.       СеХун покраснел.        — Но рационально ли подозревать в убийствах Бён БэкБома? — промолвил он, с трудом поднимая глаза на капитана.        — Вполне, — склонил голову ЧунМён. — Мы расследуем серию опасных преступлений, и проверять нужно абсолютно все зацепки. Ваша довольно весома, так что я принимаю её в разработку. Чуть позже нам понадобится ваша помощь — завизировать документ об осмотре палаты БэкБома и запрос его истории болезни.       СеХун просиял. Чинно поднявшись со стула, он произнёс:        — Благодарю вас. Судью я возьму на себя.       И, низко поклонившись, он вышел из кабинета.

***

      ЧанЁль глубоко вдохнул и, поднявшись на цыпочки, медленно выдохнул. Где-то он читал, что такое упражнение помогало успокоить нервы, унять злость и настроиться на спокойное времяпрепровождение.       Он терпеть не мог общие собрания, долгие разглагольствования и СеХуна, и этим утром его вдоволь попотчевали всем этим. Лейтенант Ким ЧонДэ созвал всю группу, занимавшуюся расследованием дела о новом преступлении Бога, которое между собой они окрестили «Вторым пришествием», и с каменным лицом передал слово этому мальчишке-прокурору, который заявился в участок с утра пораньше. СеХун, в своём новеньком отглаженном щегольском костюме, с радостью начал говорить, не забыв упомянуть, что он здесь благодаря приказу самого капитана.       А потом он начал бахвалиться, что нашёл ту ниточку, которую упустили офицеры, занимавшиеся делом пятнадцать лет назад, и ЧанЁль почему-то почувствовал себя уязвлённым, хотя тогда он был всего лишь новобранцем, к тому же, приставленным к БэкХёну и не имевшим касательства к самому расследованию.       Осмотревшись, ЧанЁль понял, что так чувствовал себя не он один: многие полицейские насупились, сжали челюсти и опустили глаза доле.       Да, идея сложить цифры дат и впрямь оказалась неплохой. Но хвалиться тут было абсолютно нечем: тогда, в две тысячи четвёртом, никому и в голову не могло прийти, что числа что-то значили. Даты вышли на первый план лишь сейчас, в две тысячи девятнадцатом, когда Бог начал убивать аккурат в годовщину своих лихих деяний.       А вот подозрения насчёт БэкБома…       ЧанЁль дерзко смотрел на СеХуна и размышлял, чего ему больше хотелось: ударить этого наглого щенка по голове или встать и выйти отсюда, чтобы больше не участвовать в этом театре абсурда.       Этот мальчишка тогда только в школу пошёл; он ещё ничего не знал о людских переживаниях. И сейчас недалеко ушёл, раз позволял себе говорить подобное. БэкБом тогда был в ужасе, в прострации, не мог говорить. Старший брат, который и сам-то держался кое-как, с трудом заставлял младшего есть и пить.       БэкБома осматривали квалифицированные врачи, и они в один голос утверждали, что мальчик и вправду заболел.       А теперь этот СеХун, который и в своей-то прямой специальности смыслил немного, решил им возразить!       Уму непостижимо.       ЧанЁль нарочито громко фыркнул и скрестил руки на груди.       Ему случалось работать с этим СеХуном в суде. Тот на прениях только и мог, что мычать и мять свой галстук, и несмотря на то, что дело было верняк, в тот день победу праздновал адвокат.       Конечно, скидок на возраст и отсутствие опыта никто не отменял, но на такой случай правовая система предусматривала особую процедуру: выпускник юридического не мог сразу стать прокурором; сначала он должен был отработать несколько лет в качестве помощника под крылом более опытного ментора. Но это относилось лишь к тем, кому не посчастливилось родиться в семье О, где папа работал в Генеральной Прокуратуре, а мама была судьёй.       А теперь этот тип пытался повесить всю вину на ни в чём не повинного БэкБома, который и защитить себя не мог.       ЧанЁль устало потёр переносицу. Вчера он допоздна работал, домой вернулся поздно, ночью едва урвал четыре часа на сон, а с утра успел выслушать целую лекцию от отца — родитель имел привычку звонить раз в неделю из Ильсана во время восхода солнца и выговаривать сыну насчёт того, что он холост, не особо быстро продвигался по службе (что не соответствовало действительности), не имел детей и редко приезжал в гости. Каждый раз ЧанЁль мрачно выслушивал всё это, покорно признавал правоту отца и обещал исправиться. И ровно через неделю всё в точности повторялось.       После таких бесед ЧанЁль полдня ходил в отвратном расположении духа и старался поменьше контактировать с кем-либо, чтобы ненароком не сорвать на коллегах плохое настроение — ведь они не были ни в чём виноваты.       А ещё его любимый автомат с кофе с утра не работал — его как раз наполняли. ЧанЁль не успел до совещания насладиться живительным напитком, и это ухудшало в разы его и без того раздражённое состояние.       К тому же, капитан Ким ЧунМён — человек, которого все в участке уважали, — лично санкционировал этот сбор. Он сам скромно пристроился за самым дальним столом и внимательно слушал выступавшего, опустив голову.       ЧанЁль осмотрелся. МинСок, сидевший слева от него, что-то строчил в своём блокноте, то и дело хмурясь и поглаживая свою седую прядку надо лбом. У стены, скрестив руки на груди и сурово поджав рот, стоял ЧонДэ. Выражение лица лейтенанта лучше любых слов говорило о том, что он согласился на эту идею только из-за того, что не мог ослушаться прямого приказа капитана.       За крайним столом восседал Чжан Исин — глава экспертной лаборатории.       Этот китаец с добрыми глазами, тонким носом и посеребренными сединой волосами работал в их участке довольно давно: он координировал деятельность экспертов различных профилей и визировал их заключения. Но в какой именно области специализировался он сам, никто не знал. ЧанЁль подозревал, что Исин, несмотря на ворох дипломов и сертификатов, в беспорядке развешанных по стенам его кабинета, был исключительно административным работником, уже успел растерять все теоретические знания и совсем не разбирался в специфике работы своих же сотрудников.       Но китаец был добрым и вежливым, никогда не совал нос в чужие дела и вёл себя исключительно корректно. Он крепко сдружился со своими соотечественниками Крисом и Тао и часто заходил к ним в мертвецкую, чтобы побеседовать или выпить чаю.       Сейчас Исин мечтательно смотрел в потолок, кусая кончик карандаша. Он явно находился где-то далеко отсюда и не слушал СеХуна, самодовольно разглагольствовавшего о том, что все убийства, оказывается, совершил безобиднейший БэкБом.       Справа сидел ЧонИн, сложивший руки на столе, как примерный ученик. Он внимательно слушал выступавшего, кивал в такт его словам и не сводил с него глаз.       Неудивительно: ЧонИн ещё не успел как следует узнать этого мальчишку. Ничего, через некоторое время он будет вести себя совсем по-другому.       ЧанЁль нарочито прикрыл зевок и посмотрел на наручные часы. Ему жутко хотелось сладкого крепкого кофе и на свежий воздух. Хотя в помещении переговорной и работал кондиционер, всё равно было душно. Может, это происходило из-за того, что эго одного недозрелого прокурора намертво выжгло весь кислород?       Усмехнувшись, ЧанЁль опёрся локтями о стол. Интересно, если считать секунды, время пойдёт быстрее? Этот СеХун по нескольку раз повторял одно и то же, силясь показать всем здесь, насколько он умнее экспертов.       Во всяком случае, фразу «Логической последовательности дат при первом расследовании не заметили» он мог бы и пропустить.       СеХун продолжал рисовать маркером на белой доске, стирать, потом снова рисовать…       Многие полицейские уже существенно заскучали, и даже МинСок, оторвавшись от своего блокнота, посмотрел на СеХуна и с сомнением склонил голову набок.       ЧанЁль сжал зубы, чтобы не застонать, и опустил голову. Это совещание когда-нибудь закончится?       К счастью, словно в ответ на его молитвы, приглушенную и монотонную речь СеХуна сменил звонкий голос ЧонДэ.       Резко распрямившись, ЧанЁль едва сдержал вздох облегчения: лейтенант, заняв место выступавшего, встал за трибуной и начал чётко набрасывать конкретный план действий отдела по разработке версии СеХуна.       ЧанЁль поморщился, когда ему досталась задача поехать в клинику, где обитал Бён БэкБом, и попытаться поговорить с ним, а также побеседовать с врачами. Ещё больше долговязому детективу не понравилось то, что делать это ему предстояло совместно с СеХуном.        — Зачем он лезет в активное расследование? — пробурчал себе под нос ЧанЁль, сжимая и разжимая кулак. — Причём здесь вообще прокуратура?        — Это же его версия, — добродушно заметил сидевший рядом МинСок, ободряюще похлопав коллегу по плечу. — Неудивительно, что его допустили. Не волнуйся: стоит только ему съездить с тобой на пару заданий, он тут же потеряет охоту вмешиваться.        — Очень на это надеюсь, — встав одновременно с объявлением ЧонДэ об окончании совещания, ЧанЁль первым заспешил к выходу.       Он практически дошёл до двери переговорной, когда его схватили за рукав рубашки. Круто обернувшись, детектив закатил глаза: сзади стоял СеХун.        — Не убегайте, — серьёзно вымолвил молодой прокурор. — Нам скоро нужно будет ехать в клинику для…        — Ордеры ещё не подготовлены, — перебил его ЧанЁль.        — Подготовлены, — возразил СеХун, посматривая на свой новенький портфель из крокодиловой кожи. — Я быстро подпишу их у судьи и вернусь сюда; это займёт не более четверти часа.       ЧанЁль кивнул.        — Ладно, жду вас, — нехотя вымолвил он, выдергивая рукав из тонких пальцев прокурора и спеша к выходу.       Автомат с кофе уже успели подготовить, и ЧанЁль с радостью подлетел к нему. Выбрав себе простой чёрный напиток и добавив к нему четыре ложки сахара, он взял картонный стаканчик с таким видом, будто внутри была налита божественная амброзия.       Он подошёл к своему столу, на котором, как и всегда, царил хаос, и опустился в кресло, понемногу цедя кофе. С каждым глотком к ЧанЁлю возвращались силы и всегдашнее хорошее настроение.        — Тебе не очень-то повезло, — заметил МинСок, присаживаясь за соседний стол и начав листать свой блокнот. — Путешествие вместе с СеХуном в психиатрическую клинику… Невесёлая перспектива.        — И мне так кажется, — отозвался ЧанЁль, отхлёбывая из стаканчика и жмурясь от удовольствия: кофе приятно согревал изнутри. — И вообще, почему именно я?        — Потому что оперативники все заняты, — ЧонДэ, выглянувший из-за перегородки, сурово нахмурился. — Полицейские, сынок, вообще люди подневольные. И полученные приказы они, как правило, выполняют, а не обсуждают.        — Виноват, — ЧанЁль приставил два пальца к виску. — Больше не повторится, лейтенант.        — Будем надеяться, — проворчал ЧонДэ, прячась обратно.       ЧанЁль проводил его глазами и, повернувшись к МинСоку, шаловливо подмигнул. Он прекрасно знал, что ворчание лейтенанта зачастую оставалось только словами: по-настоящему он редко когда наказывал своих сотрудников.        — Я в суд, — объявил ЧонИн, собирая со своего стола всё необходимое. — Насчёт того дела о наезде. И угораздило же их назначить заседание именно на сегодня!        — Да ты небеса благодарить должен, — вполголоса вымолвил ЧанЁль, опасливо покосившись на перегородку. — Если бы не этот суд, тебе пришлось бы быть на моём месте.       ЧонИн усмехнулся и, надев фуражку, поспешил к выходу. Проводив его глазами, ЧанЁль покосился на наручные часы. С того злосчастного совещания прошла всего лишь пара минут, значит, ему придётся ждать СеХуна ещё довольно долго. Так почему бы не использовать это время рационально?       Выбросив пустой стаканчик в мусорную корзину, ЧанЁль встал и потряс головой, как большой пёс. Вчера БэкХён показывал ему список, который взял со стола Тао. Он утверждал, что шрифт на этой бумаге — тот же самый, что использовал Бог для своих жутких посланий кровью.       Тогда первым порывом ЧанЁля было возразить. Он знал Тао много лет и допускал, что китаец со странностями, но не до такой же степени!       Он снял копию со злосчастного списка и сходил в электронный архив, чтобы сравнить начертание букв с тем, что было зафиксировано в материалах расследований пятнадцатилетней давности. Не то, чтобы ЧанЁль хорошо разбирался в этих шрифтах… Он был далёк от всего этого и мог сопоставить надписи чисто визуально.       И ему показалось, что БэкХён прав: что-то общее, несомненно, присутствовало.       Но сам этот факт ни о чём не говорил. Тао мог просто развлекаться, выписывая слова на неродном ему языке.       В общем, ЧанЁль сильно сомневался, что смуглый китаец имел какое-либо отношение к Богу, но посчитал нужным разобраться со всем этим — ради БэкХёна.       И существовал лишь один способ докопаться до истины.       Выйдя из электронного архива, ЧанЁль направился к лестнице: его путь лежал в подвал. Пройдя по широкому гулкому коридору до конца, он прошёл в холл прозекторской и, накинув халат и надев бахилы, широко распахнул дверь в самое стерильное помещение участка.       В такой ранний час Крис ещё не пришёл. На месте был только Тао: он, надев резиновые перчатки с высокими манжетами, тщательно мыл хлоркой стены и удивлённо обернулся на звук открывающейся двери.        — ЧанЁль? — вымолвил он. — Каким судьбами? Что тебя занесло к нам с утра пораньше? Только не говори мне, что наверху стало слишком жарко.       ЧанЁль покачал головой, стараясь не поморщиться от резкого запаха моющего средства.        — Слушай, я к тебе по одному вопросу… — он закусил губу и потёр затылок, отчего рукав халата соскользнул с плеча. — Как бы сказать…       Тао кивнул и, сняв перчатки и повесив их на край ведра, наполненного раствором хлорки, указал рукой на кабинет.        — Предлагаю поговорить там, — вымолвил он, лукаво улыбаясь. — Почему-то в мертвецкой люди временно немеют, даже самые закалённые в жизненных боях полицейские. Присаживайся и располагайся; я скоро приду с чаем.       ЧанЁль с благодарностью кивнул и, поправив халат, направился к деревянной двери.       Усевшись на стул для посетителей, он усмехнулся, сравнивая рабочие места Тао и Криса. Они были практически полными противоположностями, как и их хозяева: одна столешница была голой и чистой, другая — заваленной всякой всячиной. Неудивительно, что тут оказался и список…       ЧанЁль, воровато оглянувшись на дверь, схватил одну из бумаг и начал изучать. Альбомный лист, сложенный пополам, был сплошь заполнен заметками на китайском, к тому же, его явно не раз заливали чаем. Разочарованно поджав губы, лейтенант отложил листок и потянулся к соседней куче бумаг.        — У нас есть чёрный и немного зелёного с жасмином, — Тао резко распахнул дверь в кабинет ногой и вошёл внутрь, держа в руках поднос с чашками. — Крис терпеть не может зелёный чай, он пьёт только чёрный, а вот я без ума от жасминового, поэтому мы решили пойти на компромисс и завариваем по очереди.       ЧанЁль, едва успевший сесть ровно, улыбнулся и покраснел.        — Говорят, зелёный полезен для здоровья, — вымолвил он, потирая крупные ладони одну о другую.        — Вот именно! — Тао поставил перед ним чашку из тонкого фарфора и, обойдя стол, сел в своё кресло по водрузил поднос прямо на какой-толстенный справочник. — Попробуй: этот чай мне присылают из дома. Поверь, это самое лучшее, что я когда-либо пил!       ЧанЁль склонил голову и, аккуратно взяв тонкую чашку за ручку, отхлебнул глоток горьковатого терпкого напитка, благоухавшего жасминовыми лепестками. Он украдкой следил за Тао, пытаясь понять, заметил ли китаец, что он рылся у него на столе… Вроде бы Тао вёл себя совершенно естественно…        — Так о чём ты хотел поговорить? — китаец, сделав пару глотков, поставил чашка на поднос и наклонился вперёд, внимательно глядя на ЧанЁля своими необычными янтарными глазами.       Решительно выдохнув, ЧанЁль достал из кармана джинсов сложенный втрое лист бумаги, развернул его и протянул Тао. Тот взял распечатку и, подняв брови, прочёл.        — Это один из наших списков, — вымолвил он, отдавая лист обратно. — Вернее, его копия.        — Да, — склонил голову полицейский, неловко сминая распечатку. — Я сам его скопировал.       Тао прыснул и хлопнул в ладоши.        — Для чего тебе это понадобилось, скажи на милость? — спросил он. — Если хочешь, мы дадим тебе ещё много таких списков.       ЧанЁль вздохнул. Он чувствовал себя невыразимо глупо и теперь, сидя в этом уютном кабинете, полагал, что прийти сюда было огромной ошибкой.        — Просто шрифт этого списка показался БэкХёну похожим на тот, который использовал Бог, — с натугой произнёс он, глядя в сторону.        — Что? — Тао подался назад. — Шрифт?..        — Ну, да, — ЧанЁль передёрнул плечами. — Сам понимаешь, он проходит через этот кошмар уже во второй раз, а этот список… В общем, я решил напрямую обсудить это с тобой, чтобы он не мучился.       Тао опустил глаза и провёл смуглым пальцем по ободку чашки. Между его бровями залегла складка, но через несколько секунд он поднял голову и с улыбкой промолвил:        — Ты поступил совершенно правильно. Такие курьёзы надо решать сразу же.       Он отпил ещё чая и прикрыл глаза, явно наслаждаясь вкусом.        — Видишь ли, это моё маленькое хобби, — Тао поставил чашку обратно на поднос и, порывшись в кипе бумаг, ловко вытянул одну. — Я экспериментирую со шрифтами, записываю всякие мелочи по-разному.       он протянул гостю бумагу. ЧанЁль взял её, развернул и ахнул от изумления: слова были выписаны так, как делали в древних летописях: замысловато, с выдумкой.        — У меня ещё много таких, — Тао широким жестом обвёл свой стол. — Могу показать, если хочешь.        — Нет, всё в порядке, — ЧанЁль сложил листок и вернул его Тао. — Извини, что побеспокоил тебя такой ерундой.        — Это вовсе не ерунда, — китаец, внезапно посерьёзнев, вздохнул. — Бедняга БэкХён… Как он, держится?        — Пока да, — полицейский неопределённо пожал плечами. — Но, боюсь, новая гипотеза, которую я вскоре буду разрабатывать, его не обрадует. Этому СеХуну… Ты ведь его знаешь, да? Так вот, ему пришло в голову выдать за убийцу брата БэкХёна!        — Не может быть! — глаза Тао расширились. — БэкБома?..        — Да, — кивнул ЧанЁль, допив чай и сгромким стуком опустил чашку на столешницу. — И сейчас мне предстоит ехать в клинику, чтобы проверять эту бредовую версию.        — М-да, действительно… — задумчиво протянул китаец, барабаня пальцами по одной из бумажных стопок.        — Тогда я пойду, — полицейский встал со стула и помахал рукой. — Спасибо за угощение и за то, что… Ну… ответил на вопрос со списком.        — Всегда пожалуйста, — вежливо ответствовал Тао. — Передай БэкХёну, что с меня все подозрения сняты, хорошо?        — Непременно, — бросил ЧанЁль, выходя из кабинета.       Он не обернулся, иначе бы увидел, как пристально китаец смотрел ему вслед. При этом он едва слышно шептал одно имя.        Бён БэкБом