***
Обучение на юридическом зачастую похоже на солдатские тренировки: от студентов требовали выносливости, терпения и внутренней силы. Тут не находилось места слабым духом или мятущимся натурам. Самые спокойные потом шли в нотариат, самые смелые — в прокуратуру. СеХун причислял себя к последним. Он искренне полагал, что идеалы справедливости вполне достижимы, нужно просто приложить максимум сил. А ещё работа прокурора для него не заключалась лишь в выступлениях в суде и процедурных процессах. Почему расследование дела Бога так заняло его? Может, потому, что для их благополучной страны серийные убийцы были большой редкостью. Он часто ходил в участок, плотно занимался делом (которое, как многие считали, было ему не по зубам), изучал документы, разговаривал со всеми, кто тем или иным образом участвовал в процессе следствия… Но результатов пока не было. Может, те, кто считал, что он ещё слишком молод для подобного расследования, были правы? Такое мощное уголовное дело требовало большого опыта и высокой квалификации, а у него не имелось первого, а также, положа руку на сердце, и второго. СеХун вскочил со стула и с недовольством начал мерить шагами свой небольшой кабинет. В этой тесной комнатке его раздражало абсолютно всё: и казённый ковролин на полу, и стены невнятного цвета, напоминавшего потускневшие трупные пятна, и лампы дневного света, гудевшие при работе, и окно с дурацкой фрамугой, открывавшейся внутрь. Сосредоточиться на деле было практически невозможно. Но он должен. Усилием воли заставив себя сесть за стол, СеХун наклонился поближе к монитору. Неизвестно, зачем детектив Пак ЧанЁль отправился в библиотеку университета Сольнам, но точно ясно, что это было связано с делом Бога. Полицейский получил удар по голове в скверике на выходе, и его напарник, сидевший в автомобиле через улицу, ничего не слышал: он переговаривался по рации с диспетчерской. СеХун задумчиво потёр подбородок. Напрямую нападать на офицера в двух шагах от другого полицейского, даже учитывая тёмное время суток, — это огромный риск. Раньше Бог не позволял себе такого. Значит, Пак ЧанЁль пошёл по правильному следу. Знать бы ещё, что именно это за след… В карманах детектива ничего не нашли, так что всё заключалось в информации, которую он получил. Врачи пока не разрешали ему долго разговаривать, так что в целях экономии времени в ту библиотеку отправили его напарника — узнать, какие именно вопросы задавал офицер. Но уже сейчас можно сделать вывод, что если это связано с библиотекой Сольнам, то ниточка вела к матери Бён БэкХёна. СеХун устало вздохнул и, закрыв отчёт ЧонИна, вывел на экран файл досье на Бён ХоЁн. Он читал эти строки тысячу раз и так и не смог найти в них ничего интересного. Родилась, училась, работала, вышла замуж, двое детей, прекрасные характеристики по службе и ни единого врага или даже недоброжелателя. Ровное и спокойное существование обывателя. До того рокового дня пятнадцать лет назад, когда всё рухнуло. Устало вздохнув, СеХун помассировал виски и потряс головой. Может, всё и вправду не так уж запутанно? Может, гипотеза о виновности Бён БэкБома была верна? Да, Пак ЧанЁль тогда довольно скептически отнёсся к этой вероятности, но почему нет? Если учесть, что БэкБом был болен с самого начала… Кроме того, это прекрасно сообразовалось с сообщением, которое прислали БэкХёну на мобильный, — Тао рассказал прокурору о нём, особо выделив ту часть, где Бог писал о любви. «Ты любишь меня». Или что-то в этом роде. БэкБом — единственный родственник БэкХёна. Единственный, кто был в полном смысле этого слова любим. Он вполне мог наслаждаться муками родного брата, сам прикрываясь фальшивой болезнью. Единственная заминка заключалась в том, что БэкБом жил далеко от столицы в изолированной лечебнице, но и эту трудность при желании можно было превозмочь. Правда, пока оставалось загадкой, как именно. СеХун зевнул и открыл файл заключения Лу Ханя о состоянии БэкБома. Продираясь через тернии специализированных терминов, он попытался уловить суть, но не смог: каждая фраза была написана сугубо научным языком. Этот доктор будто нарочно пытался не прояснить ситуацию, а запутать следствие ещё больше. Зато свои регалии он расписать не забыл. СеХун усмехнулся, пробегая глазами солидный список дипломов, сертификатов, диссертации… И вдруг юноша замер с открытым ртом. Он читал одну и ту же строчку снова и снова, будучи не в силах поверить своим глазам. Лу Хань защитил диссертацию в университете психологии и психиатрии Сольнам пятнадцать лет назад. СеХун вскочил на ноги и снова начал ходить по кабинету туда и обратно. Мысли в его голове метались, как стая потревоженных чаек. Лу Хань учился в Сольнаме, а потом защитил там научную работу. И он, и Бён ХоЁн были там в одно время. Скорее всего, она, работая библиотекарем, даже помогала ему подбирать необходимую литературу. Они просто не могли не пересечься. И всё же глава клиники ни словом не обмолвился о том, что когда-то знал мать БэкХёна. СеХун метнулся к столу и, схватив сотовый, быстро набрал знакомый номер одного из немногих полицейских, который принимал его всерьёз ЧунМён ответил далеко не сразу. Когда он поднял трубку, в его приятном голосе слышалась усталость и какая-то безысходность — СеХун уловил это даже несмотря на недостаток жизненного опыта. — Всё в порядке, капитан? — спросил он, подходя к окну и проводя пальцами по старомодной деревянной раме. — Да, да, конечно, — ЧунМён прочистил горло. — Вы что-то хотели? — Э-э-э… Да, — СеХун на несколько секунд замолчал, пытаясь про себя выстроить наиболее удачную фразу. — Я изучил заключение Лу Ханя о состоянии Бён БэкБома и в подписи врача — там, где он перечислял свои дипломы, — нашёл кое-что интересное. — Вот как, — спокойно ответил ЧунМён. — И что именно? — Лу Хань обучался в университете Сольнам! — с восторгом выдал СеХун. — Более того, он защитил диссертацию ровно пятнадцать лет назад. Библиотекарша наверняка помогала ему подобрать книги для этого! Ненадолго на том конце линии воцарилось молчание, а потом ЧунМён заговорил в свойственной ему ровной и спокойной манере: — Это интересное наблюдение, и мы обязательно его проверим, но я бы не хотел, чтобы вы впоследствии разочаровались. — Разочаровался?! — СеХун начал в растерянности теребить пыльные жалюзи. — Но ведь это весомая улика; о чём вы? ЧунМён едва слышно вздохнул. — Сольнам — это один из самых больших университетов страны, — начал он. — Там обучалось множество людей, немалое их количество также защитило там научные работы. Для многих студентов работники библиотеки являются этакими роботами, которые подбирают им книги. Зачастую учащиеся даже не помнят их имён и фамилий. — Но это не может быть совпадением! — протестующе воскликнул СеХун. — Почему? — этот вопрос, заданный спокойным и ровным тоном, несколько обескуражил молодого прокурора, и он что-то невнятно забормотал. — Вероятность совпадения всегда имеется, — мягко продолжил ЧунМён. — Мы обязательно расспросим доктора, но я не думаю всё же, что он и Бог — это одно и то же лицо. СеХун протянул разочарованное «М-м-м» и пожевал губами. — Спасибо вам за информацию, — капитан полиции подытожил их разговор и дал отбой. СеХун вздохнул и, отведя мобильный от уха, посмотрел на его яркий плоский экран. Эта беседа довольно резко опустила его с небес на землю. Действительно, с чего это он решил, что это улика? Ну, да, Лу Хань обучался в Сольнаме, но он бывал ещё в доброй полудюжине университетов, и там наверняка тоже имелись библиотеки. ЧунМён был прав: студенты редко уделяли особое внимание таким работникам, как Бён ХоЁн, потому что их присутствие принималось как нечто само собой разумеющееся. Да, студент мог переброситься с библиотекаршей парой слов, но вряд ли он стал бы убивать её и травить потом её сына. Но всё же… Ткнув кулаком в стену, СеХун с силой сжал зубы. ЧанЁля ударили по голове рядом с библиотекой. Кому-то очень не хотелось, чтобы полиция потянула за эту ниточку. Значит, там что-то было. Прокурор приосанился и, с решительным видом подойдя к столу, подхватил портфель и телефон. Эту версию необходимо проверить. СеХун вылетел из казённого здания и торопливо подбежал к своей машине. Открыв дверь, он проскользнул внутрь и тут же ввёл в навигатор адрес библиотеки. Он летел на предельной скорости, на светофорах нетерпеливо барабанил тонкими пальцами по рулю и то и дело косился на свой маршрут, проверяя, сколько метров ему осталось. Поравнявшись со зданием, он вышел из автомобиля и легко пробежал по узкой, выложенной камнем дорожке скверика. Войдя в помещение библиотеки и с достоинством продемонстрировав охраннику удостоверение, СеХун гордо прошествовал между стеллажами. За конторкой сидела приятная седая женщина в очках на цепочке. При приближении прокурора она подняла голову и любезно улыбнулась, вполголоса поинтересовавшись: — Чем могу помочь? — Я работаю над делом Бога, — приосанился СеХун. — То есть, над делом об убийстве Бён ХоЁн. Улыбка библиотекарши тут же увяла. — В последнее время многие этим занялись, — она склонила голову так, будто та стала непомерно тяжела для хрупких плеч женщины. — Вчера приходил офицер и расспрашивал о ХоЁн; я отдала ему её личные вещи. А сегодня ко мне снова заявился полицейский — довольно воспитанный, кстати. Он сказал мне, что на вчерашнего офицера напали где-то неподалёку — представляете? СеХун раздражённо нахмурился. Характеристика, которую библиотекарша дала ЧонИну, — «воспитанный» — подходила ему идеально. Только вот распространяться о деле ему не стоило — весьма странное проявление непрофессионализма, особенно учитывая немалый опыт полицейского. — Вам не о чем волноваться, — твёрдо произнёс молодой прокурор, ставя портфель на пол. — Я бы хотел узнать побольше о жертве. Женщина поморщилась и прижала ладонь к морщинистой щеке. — Никогда не привыкну называть так нашу дорогую ХоЁн, — с мукой в голосе вымолвила она. — Но… Я не понимаю, офицер: я же уже всё рассказала обоим полицейским; неужели мне нужно повторить свои показания? — Боюсь, что да, — СеХун вытащил из кармана пиджака своё удостоверение и помахал им перед носом у собеседницы. — Я не из полиции, я прокурор. И именно я отвечаю за это дело. Библиотекарша покорно кивнула и оперлась руками о свой стол. — Я поняла, — просто сказала она. — Что именно вас интересует? Опустив глаза, СеХун задумался. То, что он собирался сделать, вряд ли вызовет одобрение у ЧунМёна, не говоря уже о других полицейских. Но он чувствовал, что должен это сделать. — Не было ли у Бён ХоЁн близких отношений со студентами? — резко спросил прокурор, пряча удостоверение назад. Женщина вспыхнула; её глаза сердито засверкали. — Это просто абсурд! — воскликнула она. — Что вы себе позволяете? ХоЁн никогда… Она была верна и преданна своей семье! СеХун закусил губу, поняв, что допустил промах. Он не учёл характера своей собеседницы — довольно грубая ошибка. Что ж, и её можно исправить. — Я вовсе не имел в виду ничего предосудительного, — он доверительно посмотрел женщине в глаза. — Но наверняка время от времени некоторые студенты проявляли к ней повышенное внимание. Библиотекарша поджала губы. Она уже явно не так сильно гневалась, но полностью оттаивать тоже не спешила. — Всякое бывало, — коротко бросила она. — Сейчас в поле зрения следствия попал один из бывших студентов, писавших тут диссертацию, — осторожно вымолвил СеХун. — Именно в связи с этим я и задаю подобные вопросы. Женщина ахнула и прижала руку к груди. Очки соскользнули с кончика её носа и повисли на цепочке, играя бликами в свете потолочных ламп. — Вы же не думаете, что это он… Что он… — пролепетала она. — Пока мы ничего не знаем наверняка, — проговорил СеХун. — Но, поверьте, любые сведения о нём и Бён ХоЁн представляют огромную важность для расследования. Библиотекарша покачала головой и тяжело опустилась на свой стул. — Тогда, пятнадцать лет назад, мы договорились ничего не упоминать про то, — сокрушенно вымолвила она, опершись лбом на ладонь. — Между ними не было ничего такого, просто юноша периодически приносил ей цветы, сочинял стихи, даже нарисовал её портрет. Она ему улыбалась, но вряд ли поощряла, я так скажу. И когда произошло то… Мы решили сохранить это в тайне, чтобы имя ХоЁн не трепали понапрасну. Она никогда в жизни и мысли о неверности не допускала, но разговоры бы непременно пошли, так что из уважения к её памяти мы посчитали нужным забыть об этом. Она подняла голову и, полуудивлённо-полуумоляюще посмотрев на СеХуна, спросила: — Но он ведь не мог сделать это, так? Такой приятный молодой человек, хотя и иностранец… Он просто не был способен на подобное… Прокурор прищурился. — Его звали Лу Хань? — уточнил он, чувствуя, что приближается к цели. — Лу Хань? — женщина подняла взор кверху, словно пыталась что-то вспомнить. — По-моему, не так, но, честно говоря, я плохо помню имена. СеХун склонил голову и, подняв портфель с пола, кивнул библиотекарше. — Благодарю вас, — торжественно вымолвил он. — Вы очень помогли следствию.Глава 10. Кровавые узы.
26 июня 2019 г. в 15:37
Почему во всех больницах всегда царила одинаковая атмосфера безысходности?
БэкХён поморщился, устраиваясь на табурете поудобнее.
Он сидел у постели ЧанЁля уже несколько часов, ожидая, когда же друг очнётся, но этого пока не происходило. Врачи в один голос говорили, что травма не такая уж серьёзная, и полицейский полностью восстановится за пару месяцев, но неясная тревога не отпускала.
Хорошо, что ЧонДэ смог провести БэкХёна сюда, иначе он бы умер от беспокойства за друга.
Журналист вздохнул и с нежностью посмотрел на безвольно лежавшего на подушках полицейского.
ЧанЁль, ЧанЁль, кому же ты перешёл дорогу? Был ли это несчастный случай?
БэкХён сжал тонкими пальцами грубую ладонь друга и помотал головой. Вряд ли.
ЧанЁль шёл по определённому следу, даже отправил сообщение о библиотеке Сольнам. Видимо, чутьё повлекло детектива туда.
И, если судить по тому, что он получил удар по голове, след был верный.
Но только что можно было извлечь из этой библиотеки? Да, мать трудилась там. Ну и что? Не мог ведь кто-нибудь из её коллег затаить против неё смертельную обиду?
Кроме того, мама всегда была безупречно вежлива и корректна со всеми. Студенты её просто обожали, как и сослуживцы.
Но тогда почему на ЧанЁля напали? Если библиотека — это пустой номер, не легче ли Богу было просто позволить полицейскому идти по неверной дороге и уходить всё дальше от цели?
Значит, в Сольнаме имелась какая-то тайна…
Интересно, ЧанЁль успел её выяснить?
Вдруг полицейский, лежавший на больничной кровати, застонал и заворочался. БэкХён резко вскочил с табурета и наклонился над другом.
ЧанЁль медленно открыл глаза, несколько раз моргнул и сфокусировал зрение на лице напротив.
— Бэк… Хён… — прохрипел он. — Слушай… Я…
— Не разговаривай пока, — строго приказал БэкХён, обеспокоенно вглядываясь в глаза друга. — Сейчас я позову врача.
Он выскользнул из палаты и быстро пошёл по коридору в ординаторскую. Врач, приставленный к ЧанЁлю, находился там — он беседовал по телефону с кем-то из коллег, но с готовностью прервал разговор и направился за БэкХёном в палату тем самым характерным быстрым шагом, который вырабатывался у каждого, кто трудился в больнице.
Бегло осмотрев больного, доктор мягко, но настойчиво изложил свои требования. Он уверил ЧанЁля в полном восстановлении, но только — врач подчеркнул это особо — при соблюдении режима.
Состроив кислую мину, ЧанЁль заявил, что чувствовал себя нормально.
— Только голова немного болит, — вымолвил он. — Думаю, завтра я отсюда уйду.
— Не уйдёте, — отрезал доктор, скрестив руки на груди. — Я выпишу вас не раньше четырнадцатого.
— Четырнадцатого? — глаза ЧанЁля расширились. — А… Какое сегодня?
— Седьмое июня, — коротко ответил врач, покосившись на наручные часы. — Вы можете пообщаться, но, прошу, без длительных бесед: пациенту нужно хорошенько отдохнуть.
БэкХён кивнул, и доктор, расценив это как ответ, спешно вышел из помещения, захлопнув за собой дверь. ЧанЁль поморщился от стука и закрыл глаза, откинувшись на подушки.
— Поймали того негодяя, который меня огрел? — тихо спросил он.
— Нет, — БэкХён снова присел на табурет. — ЧонИн сказал, что ты слишком долго не возвращался из библиотеки, и он решил проверить, в чём дело. Он прошёл в сад и обнаружил там тебя — без сознания.
ЧанЁль глубоко вздохнул.
— А коробка? — его голос постепенно слабел.
— Какая ещё коробка? — поднял брови БэкХён.
— Обувная, — ЧанЁль зевнул. — Там и пыль, и книги, и кубики… Волшебная пыль…
Причмокнув губами, он заснул.
БэкХён улыбнулся, глядя на друга. Пусть отдохнёт: расспросы можно отложить и на потом.
А сейчас — пора в участок. Просто необходимо узнать, что же раскопали полицейские на том месте, где оглушили ЧанЁля.