***
Мир вокруг снова рушился. БэкХёну казалось, что он уже прошёл через это пятнадцать лет назад, но нет — всё повторялось снова. Дорогие ему люди отдалялись, покидали его. ЧанЁлю позвонил ЧонИн; он и рассказал о трагедии, которая постигла весь участок. БэкХён по выражению ужаса на побледневшем лице друга понял, что произошло непоправимое. Ему безумно хотелось отмотать время назад — тогда, когда он ещё не знал о смерти ЧунМёна. Сейчас всё, чего БэкХёну хотелось, — это поехать туда, в участок, выяснить все детали гибели капитана, а потом схватить Бога. Поняв состояние друга, ЧанЁль оставил его в машине, а сам направился к Лу Ханю — они приехали с определённой целью, и дело необходимо было довести до конца. Да, несмотря ни на что, расследование продолжалось. И целью его являлось поражение Бога. БэкХён открыл дверцу машины и выбрался наружу. Отойдя на несколько шагов, он начал вдыхать сельский воздух полной грудью, словно хотел, чтобы он вывел из его организма яд, что копился там полтора десятилетия. Поскорее бы вернулся ЧанЁль…***
Порой в мире всё менялось так стремительно, что человек не успевал ни за чем уследить и чувствовал себя ничтожной щепкой, которой играли дикие океанские волны. Обстоятельства оказывались настолько сильнее, что начисто подавляли волю, и от принятых решений ничего не зависело. Обычно такой жизненный водоворот поднимался после больших трагедий. А смерть такого человека, как ЧунМён, смело можно было причислить к последним. С того жуткого дня прошла неделя, а казалось, что несколько месяцев. Сотрудники участка и их отдела, в частности, никак не могли найти себе места, но правовая машина работала регулярно и безжалостно: ей было плевать на чувства людей. Фемида отвечала не за слёзы, а за законность и справедливость. ЧонДэ сидел за столом покойного друга и невидящим взором смотрел в монитор компьютера, на котором отображался очередной электронный вариант отчёта от одного из экспертов отдела Исина. Какой смысл во всём этом? Ведь ЧунМёна уже не вернёшь. Друг никогда больше не вызовет к себе, не посмотрит своими добрыми всепонимающими глазами, не склонит голову набок, не даст столь нужного совета. Глубоко вздохнув, ЧонДэ отклонился назад и потёр глаза. У него никак не доходили руки собрать вещи ЧунМёна в коробку и отнести ШиХён. Он понимал, что рано или поздно сделать это придётся, но откладывал это дело как мог, идя на компромисс с собственной совестью. Ему хотелось, чтобы горе в душе несчастной женщины чуть улеглось, потому что видеть её слёзы были выше его сил. Настоящим испытанием оказалось сообщить ей о гибели супруга. ЧонДэ не смог малодушно перепоручить эту миссию кому-либо из полицейских и взялся за это сам, втайне надеясь, что трубку поднимет сиделка. Но, видимо, обеспокоенная ШиХён попросила поставить её кресло у аппарата и дежурила там: она приняла вызов практически сразу же и, узнав голос друга мужа, едва слышно спросила: «Что с ЧунМёном?». ЧонДэ скрепя сердце сообщил ей ужасные новости; все сочувственные слова застряли у него в горле, когда он услышал в трубке всхлипывания ШиХён. Он пытался быстро придумать хоть какую-то фразу, приличествующую моменту, но не смог: ШиХён положила трубку. И с тех пор они не общались. Необходимо было позаботиться о ней: ЧунМён бы так хотел. Только пока ещё рано: шло активное расследование, и тело не могли выдать для похорон. ЧонДэ решительно ударил ладонями по столу. Он займётся ШиХён и позаботится о ней, но только после того, как найдёт убийцу её мужа. Лишь тогда он сможет почувствовать, что выполнил свой долг перед другом. Он подался вперёд, начав читать отчёт прямо с экрана, но стук в дверь прервал его. — Войдите, — бросил ЧонДэ, откидываясь на спинку кресла и скрестив руки на груди. Исин, приоткрыв дверь, скользнул в кабинет и, придвинув поближе стул для визитеров, присел на него. В руках главный эксперт держал охапку бумаг, которую рассеянно положил на стол. — Ты в порядке? — спросил он, склонив голову набок. — Нормально, — махнул рукой ЧонДэ, отводя глаза. — Чего ты хотел? Исин задумчиво почесал щёку и, взяв стопку документов со стола, начал рассеянно их перебирать. — Я долго думал обо всём, что произошло, — начал он. — И пришёл к одному выводу, которым я бы хотел поделиться лично с тобой. — Я слушаю, — развёл руками ЧонДэ. Закусив губу, Исин отложил бумаги и потёр свой тонкий нос. — Один из моих экспертов проанализировал ту заметку, что Бог оставил на телефоне БэкХёна, — вымолвил он. — Особенно подробно он остановился на картинке — если ты помнишь, там было прикреплено изображение гадальной карты, разделённой пополам. Сверху — портрет ангела в белом, снизу — тёмный дьявол с рогами и клыками. КёнСу установил, что злоумышленник нашёл эту картинку по специфическому запросу; иными словами, Богу нужно было конкретно это изображение. Данный факт позволил эксперту сделать вывод о его психическом состоянии. — По одной картинке? — скептически прищурился ЧонДэ. — По одной картинке, — повторил Исин, кивнув в знак подтверждения своих слов. — Думаю, ты читал этот отчёт, но не уделил ему достаточно внимания, потому что он изложен в гипотетической форме. Так вот, эксперт посчитал, что таким образом Бог неосознанно выражает своё раздвоение личности. — Серьёзно? — ЧонДэ поднял брови. — Брось, такое бывает только в сериалах. — Отнюдь, — помотал головой эксперт. — Это заболевание абсолютно реально, и от него страдают многие люди. — Хорошо, — ЧонДэ устало потёр переносицу. — Предположим, что так и есть. Что конкретно это нам даёт? Думаю, вряд ли Бог когда-либо обращался к психиатрам. Исин опустил взгляд и разгладил верхний документ из стопки. — Некоторые специалисты предпочитают термин «личностное расщепление», — начал он. — Такое случается тогда, когда человек сталкивается с трагедией до того ужасной, что его психика в поисках выхода выдумывает совершенно другую личность — для того, чтобы убедить собственное сознание в том, что ужасные события произошли не с ним, а с кем-то другим. — Ты же не намекаешь на БэкХёна? — ЧонДэ привстал с кресла. — Неужели ты хочешь сказать, что второе пришествие Бога — дело рук вовсе не того преступника, который орудовал пятнадцать лет назад? — Нет, вовсе нет, — Исин помотал головой. — В восемнадцать лет психика гибкая и сильная — тут БэкХёну повезло гораздо больше брата. Я уверен, как и мои специалисты, что этот Бог и тот, который совершил серию убийств в две тысячи четвёртом, — одно и то же лицо. Вновь усевшись в кресле, ЧонДэ скрестил руки на груди. — Я не понимаю, куда именно ты клонишь, — тихо проговорил он. Исин поднял взор и пожал плечами. — Разве не ужасная трагедия, когда твоя любимая жена заболевает недугом, который навеки привязывает её к инвалидному креслу? — он подался вперёд. — Ты же сам знаешь, как ЧунМён боготворил ШиХён, как тяжело переживал тот период. Это вполне могло вызвать личностное расщепление. — Подожди, — ЧонДэ поднял ладонь. — Ты что, пытаешься сказать, что ЧунМён и есть Бог? Исин смущённо прикусил внутреннюю сторону щеки. — Подходит по всем статьям, разве нет? — негромко спросил он. — Да о чём ты вообще говоришь?! — ЧонДэ ударил кулаком по столу. — Никто не занимался тем расследованием более ревностно, чем он! — Верно, — кивнул эксперт. — Потому что его первая личность тогда не подозревала о существовании второй. ЧонДэ помотал головой. — Какая-то чепуха, — с трудом вымолвил он. — Как ты тогда объяснишь тот факт, что его убили? — Допустимо, что это самоубийство, — Исин потёр шею и потупился. — Рана на затылке могла появиться из-за того, что он упал на камень. — А булыжник, который вложили ему в одежду, чтобы утяжелить тело? — ЧонДэ резко подался вперёд. — Что насчёт этого? — ЧунМён сделал это сам, — эксперт посмотрел на носки своих заношенных ботинок. — Ему не хотелось умирать как убийце, поэтом он предпринял меры, чтобы его тело не нашли как можно дольше. ЧонДэ помассировал виски, едва сдержав стон. Голову разрывало от боли и от диких гипотез Исина. — По твоим предположениям выходит, что он всё-таки узнал о существовании в его сознании второй личности, — произнёс лейтенант, потянувшись за кружкой с водой, стоявшей около монитора. — Думаю, так и было, — кивнул Исин. — Помнишь совещание седьмого июня, когда БэкХёну подсунули ту заметку? — Да, — ЧонДэ отпил глоток воды и отставил кружку в сторону. — И ЧунМён мог заметить этого человека. — Не совсем так, — мягко поправил его Исин. — ЧунМён и был тем человеком. ЧонДэ сжал зубы и напрягся. Боль в левом виске становилась просто непереносимой — скорее всего, всё-таки придётся принять таблетку. — Подумай сам, — продолжил эксперт. — ЧунМён постоянно держал выход в поле зрения. От его внимания не смог бы ускользнуть никто. И после той страшной находки в кармане куртки БэкХёна он это понял, а также осознал и то, что не заметил никого, кто бы мог это осуществить. — Я не верю, — ЧонДэ оперся лбом о ладонь. — Не верю… — ЧунМён не смог жить с таким грузом на душе, — неумолимо говорил Исин. — Он решил лишить себя жизни… — Остановись, — ЧонДэ выставил ладони вперёд. — Хватит. Я понимаю, что ты хочешь раскрыть дело так же сильно, как и любой из нас, но это переходит все границы. Я не потерплю этих гнусных инсинуаций, ясно? Исин коротко кивнул и встал с места. — Поэтому я и хотел сообщить о своих догадках не на совещании, а тебе лично, — вымолвил он. — Знай: я подчинюсь любому твоему решению. И он вышел из кабинета, аккуратно затворив за собой дверь. ЧонДэ посмотрел эксперту вслед, нахмурился и сжал кулак. Как Исин только мог представить себе подобную гнусность! Чтобы ЧунМён — их дорогой друг и товарищ — оказался серийным убийцей… Уму непостижимо. Да, шестнадцать лет назад ЧунМён пережил жуткую трагедию, но сам этот факт ещё ни о чём не говорил. Поверить в это «личностное расщепление» было равноценно предательству памяти друга. А ЧонДэ предателем не был. Хорошо, что Исин не поднял этот вопрос на совещании — тогда скрыть такое абсурдное предположение не представилось бы возможным. А так — можно сделать вид, что этой гипотезы не было, что он никогда о ней не слышал, что отчёт одного из экспертов по гадальной карте был просмотрен, но не принят к сведению из-за весьма расплывчатых формулировок. Посмотрев на край стола, ЧонДэ досадливо цокнул языком: Исин забыл свои документы. Что ж, можно и отнести их: размять ноги явно не помешало бы. Обойдя стол, ЧонДэ потянулся к стопке бумаг и неловко свалил часть их на пол. Присев на корточки, он начал собирать распечатки и, потянувшись за одной из них, вдруг замер. Он поднёс лист бумаги ближе к глазам. На нём от руки в столбик были написаны фразы: «Может быть, ты любишь меня». «Возможно, ты любишь меня». «Ты любишь меня, скорее всего». «Может быть, ты даже любишь меня». ЧонДэ медленно встал на ноги и неверяще покосился на альбомный лист, дрожавший в его руке.