Посеявшие ветер

Ирина ввалилась в кабинет Анжелы перед самым обедом. Ее появление предварял короткий двойной стук в дверь, после чего та, не дожидаясь ответа, распахнулась, пропуская внутрь начальницу и единственную сотрудницу отдела кадров издательства Exodus. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на Ирину — ее волосы. Густые, вьющиеся и огненно-рыжие, при ходьбе — а двигалась их обладательница всегда стремительно — они превращались в яркий шлейф пламени, окружавший голову. Она вообще все делала стремительно. Сама Ирина была небольшого роста и имела телосложение близкое к астеническому. При этом, в ее маленьком теле кипела такая энергия, что, казалось, и сама хозяйка не всегда способна с ней справиться. Во время разговора ее руки никогда не оставались в покое больше, чем на несколько секунд. Она порхали в воздухе вокруг Ирины, как пара мелких пташек на привязи. Несколько раз во время собеседования Анжела наблюдала, как они приземлялись на стол, хватали оттуда какую-нибудь мелочь и поднимали в воздух, чтобы, покрутив ее несколько мгновений, вернуть обратно. Все это они проделывали независимо от своей хозяйки, которая спокойно продолжала говорить, глядя в глаза собеседнику. Анжела почти не видела Ирину за прошедшую неделю, с тех пор как та, проведя первичные собеседования, передала ее заботам Анны. После они увиделись еще раз, уже чтобы подписать кучу разных бумажек, необходимых для оформления, но тогда Ирину отвлек телефонный звонок, так что они едва успели обменяться парой слов. И вот теперь она бесцеремонно вломилась в ее кабинет. — Привет! От неожиданности Анжела слегка опешила. — Привет. — Я не помешала? Анжела посмотрела на часы. Было без четверти час. — Это смотря чего ты хотела. — Я хотела… — Ирина сделала несколько коротких резких шагов в направлении стола Анжелы. — Я хотела пригласить тебя на обед. Если ты, конечно, не занята. — Не занята. — Отлично! — руки Ирины выписали в воздухе пару фигур высшего пилотажа. — Тогда как насчет встретиться внизу минут через десять? Ты же вроде не куришь? — Нет. А почему внизу? Разве кафе не на этом этаже? — Тебя ведь туда вчера Анна водила. Анжела, немного ошалевшая от того, с какой скоростью Ирина меняла тему разговора, только кивнула, не став уточнять, что ходила туда вовсе не с директрисой. — Вот! — указательный палец правой руки Ирины выстрелил в направлении Анжелы, увлекая за собой всю руку и ее обладательницу, отчего та даже немного пошатнулась. — А потому я тебя туда не поведу. Тебе в этом кафе, возможно, еще долго придется обедать. Успеешь привыкнуть к нему и возненавидеть. Особенно зимой, когда другие места будут закрыты. Меж тем предприятие быстрого питания Mineur, куда приглашаю тебя я, предлагает открытую веранду только летом. Плюс, особые десерты. Ну? Анжела улыбнулась и руки перед собой, словно сдаваясь в плен. — Продано! — Правильный ответ! — указательный палец описал короткую дугу, словно шпага, убираемая в ножны. Теперь Ирина стояла, уперев руки в бока, глядя на Анжелу с выражением победителя на лице. — Тогда через десять минут у входа в здание. И не дожидаясь ответной реплики, она выбежала из кабинета прочь, словно ее сдуло сквозняком. Тем же самым, который напоследок как следует хлопнул дверью. Предстоящий обеденный перерыв обещал быть интересным. Ну или, как минимум, нескучным. Спустившись вниз, Анжела огляделась по сторонам. Пространство перед бизнес-центром заливал солнечный свет, казавшийся невыносимо ярким, если смотреть на него из тенистой прохлады подъезда. — Анжела, я здесь! Анжела обернулась на голос и увидела Ирину, стоявшую возле «курилки» — группы из трех пепельниц, размером напоминавших небольшие урны. Вместе с ней там находились, непрерывно извергая из себя клубы дыма, еще человек десять, но среди них Анжела никого не знала. Ирина последний раз затянулась, утопила бычок в чаше с песком и подошла к Анжеле. — Пойдем? Кафе Mineur располагалось через дорогу от бизнес-центра. Но чтобы попасть в него нужно было пересечь проспект 60-летия Октября, а ближайшие пешеходные переходы, как уже успела выучить Анжела, находились довольно далеко. Она приготовилась идти в обход, но Ирина, нисколько не смущаясь, вышла на проезжую часть и в своей обычной манере устремилась к разделительной полосе. Анжела огляделась по сторонам — проспект, по счастью, был пуст — и пустилась вдогонку за коллегой. Кафе представляло собой двухэтажное здание из рыжего кирпича с небольшой деревянной верандой, огибавшей его с правой стороны. От солнца веранду защищал огромный синий тент, украшенный названием ресторана и логотипом в виде заступа и чего-то, в чем Анжела без уверенности опознала золотой самородок. Посетителей было немного и они заняли место в дальнем углу, недалеко от прилавка с витриной. Стоило им сесть, как Ирина тут же принялась яростно махать рукой и без того уже спешившему к их столику официанту. — Заказывай, что хочешь, но на десерт у тебя сегодня вишневый пай, — безапелляционно заявила она, когда тот удалился, оставив целый ворох меню. Анжела проглядела меню и взгляд ее упал на картинку с изображением тарталетки, заполненной до краев густым темно-бордовым вареньем. Подпись гласила «Пирог «Вишневый пай». — А что если я — аллергик и у меня случится приступ с летальным исходом? — Тогда ты умрешь, ощущая во рту вкус прекраснейшего пирога! — Но ведь тебе придется искать мне замену. Уверена, что хочешь рискнуть? — Я рискую только если у тебя и правда аллергия на вишню. Но ведь у тебя ее нет? Анжела сдалась. — Нет. — Вот и прекрасно. Ирина вновь замахала рукой официанту. — Потому что, — продолжила она, не прекращая махать, — я бы не хотела искать тебе замену. И улыбнулась так искренне и располагающе, что Анжеле сразу захотелось ей поверить. Но все-таки она не стала. Ни к чему верить кому-то просто потому, что он говорит улыбаясь. Особенно, если перед тобой человек, для которого улыбка — один из рабочих инструментов. — Кстати, я хотела поблагодарить тебя, — проговорила Анжела, когда официант, приняв заказ, удалился. — Меня? За что? — Анна сказала, что это ты настояла на моей кандидатуре. Так что благодаря тебе я получила эту должность. — Да, ну ладно тебе. Руки Ирины вспорхнули и замельтешили в воздухе перед ней, словно хотели отогнать неожиданную похвалу. Ее щеки залил чуть заметный румянец. Было видно, что она смущена, но все же рада. — Это моя работа. И она будет закончена только когда ты пройдешь испытательный срок. — «Когда», не «если».Ты во мне так уверена? — Нет, это я в себе так уверена! Анжела засмеялась. Ирина тоже. Смех у нее был громкий и самозабвенный. Анжела почувствовала, что начальница отдела кадров ей нравится. Тараканов у нее в голове было, судя по всему, прилично и, кажется, они постоянно дрались за управление телом. Но что-то подсказывало Анжеле, что со своими тараканами Ирина, скорее всего, состоит в дружеских отношениях. Появился официант и с ловкостью, достойной артиста из цирка Дю Солей, раскидал по столу тарелки с блюдами. Рот Анжелы моментально наполнился слюной, а в желудке заурчало. Она решительно выбросила из головы все посторонние мысли и следующие пятнадцать минут женщины провели в молчании. Анжела ожидала, что Ирина и во время обеда будет что-нибудь рассказывать, но та, вопреки ожиданиям, полностью сосредоточилась на еде. Анжела и сама не заметила, как тарелки перед ними опустели и лишь на десертных блюдцах еще оставался вишневый пирог. Тот самый, ради которого стоило умереть. Пирог и впрямь был хорош. Не настолько, конечно, чтобы Анжела отдала за него жизнь, но все же, все же… Лицо же Ирины выражало наивысшее блаженство. Видно было, что она наслаждается каждым квантом времени, в котором она ест свой любимый вишневый пай. Только когда с десертом было покончено, Ирина смогла вернуться к реальности и обнаружила перед собой Анжелу. — Ну как тебе? — спросила она, явно имея в виду десерт. — Отлично! — Вот! Я никогда не ошибаюсь с выбором. — Так уж и никогда? Ирина задумалась, глядя на крошки, рассыпанные по дну тарелки. — Ну, я бы соврала, если бы сказала, что совсем-совсем никогда. Мой папа говорит, что никогда не ошибается тот, кто ничего не делает и я с этим согласна. — То есть тебе случалось нанимать не того кандидата? — С чего это тебя интересуют мои просчеты, а? Компромат собираешь? Анжела развела руками. — Ну, ты-то про меня все знаешь, а я про тебя — ничего. Как в такой ситуации строить доверительные отношения? — Но могу ли я доверять тебе достаточно, чтобы рассказывать о своих косяках? — Ты во мне не уверена? Или в себе? — Хммм… — Ирина прищурилась и какое-то время внимательно изучала Анжелу. — Нет, я определенно уверена в себе. А потому расскажу тебе одну историю. Но, поскольку у моей уверенности есть пределы, это будет история, случившаяся на предыдущей работе. Анжела искренне улыбнулась. Нет, Ирина ей определенно нравилась. Она напоминала Анжеле сахарную вату: снаружи — тонкие воздушные нити, хаотичное переплетение которых и составляло ее эксцентричную натуру, но внутри находился твердый стержень, едва заметный для внешнего наблюдателя. Те черты, что делали Ирину по-настоящему интересной личностью и, очевидно, хорошей специалисткой. — Однажды я наняла на работу мальчика, совершенно не подходившего на должность, на которую он претендовал. Правая рука Ирины нырнула под стол, пошуровала там и вновь вынырнула на поверхность, сжимая в пальцах пачку сигарет. Тут уже подключилась левая рука и совместными усилиями пальцы обеих руки, действуя со слаженностью механиков на пит-стопе гонок Формула-1, извлекли из пачки сигарету и зажигалку. Не прерывая движения, они засунули сигарету в рот и поднесли к ее концу, добытый из недр зажигалки лепесток пламени. Глубокий вдох. Выдох. Струя дыма устремилась к вверх и разбилась о голубую поверхность тента. — Ты хочешь спросить меня, зачем же я так поступила? — продолжила наконец Ирина. — Что ж, отвечу на твой невысказанный вопрос. Она еще раз затянулась и Анжеле вдруг показалось, что та использует курение не столько для утоления никотинового голодания, сколько для драматического эффекта. — Я могла бы сказать, что в тот момент, когда я увидела светловолосого и голубоглазого паренька, робко сидящего на самом краешке стула для посетителей, что-то во мне всколыхнулось и голос свыше отчетливо проговорил, что это судьба. Но правильный ответ, конечно же, молодость и глупость. — Олег был хорошим парнем и даже во время собеседования держался достойно, но чутье сразу же подсказало мне, что долго он не протянет. Однако я решила, что если он продержится до конца испытательного срока, то, возможно, я успею достучаться до его сердца. Или что-то вроде того. Анжела покачала головой. — Не понимаю. Ты же была эйчаром. А он пришел на собеседование. У тебя уже был его номер телефона и прочие контакты. Нельзя было не брать его на работу, но при этом «достучаться до сердца»? — Как ты себе это представляешь? Олег, к сожалению, ты не подходишь нашей компании, а чтобы ты не грустил, приглашаю тебя пойти со мной на свидание? Не думаю, что это сработало бы. — Пожалуй. Но тогда получается, что ты, специалистка по кадрам собиралась встречаться с человеком, который по твоему мнению в ближайшем будущем должен был лишиться работы? — Молодость и глупость! И вообще, нечего тут меня осуждать. Ты сама хотела покопаться в моем грязном белье, так чего удивляешься, что оно дурно пахнет? — Справедливо. Никакого осуждения. Ну и чем же все закончилось? — Я ошиблась. — Ошиблась? — Да. Я думала, что Олег протянет месяц. А он продержался три. Ирина снова глубоко затянулась, как бы подчеркивая паузой важность сказанного. — Чем-то он приглянулся непосредственному начальнику и тот решил мальчика вытянуть. Ну и тянул. Три месяца. Лучше бы, конечно, сразу уволил, пока тот на испытательном сроке был. Может быть сохранил хоть часть своей самооценки, а так… Рука, державшая сигарету, крутанулась в неопределенном жесте, оставив в воздухе быстро исчезающий шлейф. — Наверное, Олег и сам понимал, что не тянет, а потому дважды пытался уволиться сам. — Дважды? — Да, он каждый месяц приходил с своему начальнику и просил отпустить его, но оба раза тот уговаривал Олега попробовать еще. Мол, потерпи, постарайся, все у тебя получится. Тот и старался, вот только у него ничего не получалось. При этом он не был совсем плох. Может быть, просто, это было не его? В любом случае, закончилось все в лучших традициях Достоевского. Когда Олег пришел просить отпустить его в третий раз, а начальник вновь завел свою песню про терпение и старание, у бедного мальчика случилась натуральная истерика. Такая, знаешь, со слезами, срывающимся голосом и словами, которые потом будешь вспоминать до конца жизни и при этом краснеть. Сама я при этом не присутствовала, но показания свидетелей сходятся в одном: даже после всего сказанного, начальник не был готов отпустить Олега. Тогда тот заявил, что ему стыдно получать зарплату и при этом не справляться со своими обязанностями. Он еще ни разу не сумел выполнить план по продажам, но при этом ему продолжают платить его ставку полностью. Это унизительно и он так больше не может. Анжела расхохоталась. — Я же говорю, это просто было не его, — сказала Ирина, широко улыбнувшись. — Да, уж, пожалуй. И что начальник? — Не поверишь, но вот тут его, наконец, проняло. Мне сказали, что после этих слов, он молча взял у Олега заявление и поставил на нем свою подпись. — Понятно. Нет, подожди, а как же твои скрытые мотивы? Ведь у тебя было целых три месяца на то чтобы «достучаться до сердца» и так далее? — Какое там! Из-за стресса Олег был так напряжен, что для того чтобы достучаться до его сердца потребовался бы дефибриллятор. Это не означает, что я не пыталась, просто все мои попытки заканчивались неудачами, что немного унизительно. А у меня, знаешь, тоже есть гордость и она мне не позволяет испытывать слишком много унижений. Так что когда отпущенный лимит был исчерпан, мне не оставалось ничего другого, как смириться и молча наблюдать за агонией моей несостоявшейся любви. Это было тяжело. Впервые в жизни я искренне желала, чтобы нанятый мною сотрудник поскорее уволился. Меня терзало чувство вины. Оно было настолько сильным, что я перестала показываться в отделе продаж и даже сдвинула обеденный перерыв, чтобы случайно не пересечься с Олегом. Когда тот устроил сцену, я почувствовала настоящее облегчение. Стыдно в этом признаваться, но оформляя увольнение Олега я старалась как никогда в своей жизни. Я готова была пойти на все, чтобы бедолага больше никогда не должен был пересекать порог нашего офиса. Пока готовила документы, я все-таки не удержалась и спросила, как он себя чувствует и он ответил… как же он сказал… «я чувствую, что этот день с каждой минутой становится лучше». Что на такое ответишь? Вот я и постаралась сделать этот день для него настолько хорошим, насколько это было в моих силах. Мне даже удалось убедить бухгалтерию рассчитать его немедленно, чего они обычно не делали. Когда Олег уходил, он улыбался. Кто бы подумал, что после нескольких безуспешных месяцев ухаживаний, я смогла заставить его улыбнуться таким способом. Ирина замолчала и какое-то время просто сидела и курила, глядя куда-то в пространство с задумчивым видом. Потом затушила окурок и посмотрела на Анжелу с уже обычной хитринкой. — Так обломался мой первый и последний служебный роман. Но я сделала выводы. — Да? И какие же? — улыбнулась Анжела. — От мальчиков одни проблемы. Особенно от симпатичных и голубоглазых блондинов. Поэтому я приняла решение нанимать на работу только девочек. — Ты серьезно? — Вполне. — Попахивает дискриминацией. — Есть немного, — кивнула Ирина. — Но в свое оправдание скажу лишь, что особенно активно у меня дискриминировать не получается. Потому что, во-первых, издательский бизнес в силу своей природы привлекает больше женщин, чем мужчин. Нет, на верхушке-то, как правило, одни мужики сидят и наша Анна тут скорее исключение, чем правило, но в редакции, бухгалтерии и логистике доминируют дамы. А, во-вторых, есть департаменты, куда женщин в принципе не наймешь. Например, на склад. Потому там одни парни. Соответственно, в офис я нанимаю больше девчонок. Для баланса. — А как же Юрий? При упоминании этого имени Ирина слегка поморщилась и это не ускользнуло от взгляда Анжелы. — Ну, он-то здесь задолго до меня работал, так что Юра — заслуга моих предшественников. — Страшно подумать, чего могло бы лишиться издательство, если бы его резюме попало к тебе. Такой прекрасный сотрудник мог бы не пройти твой фильтр по половому признаку. Анжела вдруг замолкла. — Слушай, — спросила она после небольшой паузы, — а меня ты по какому признаку пригласила? Ирина прыснула со смеху. — Ты что, решила будто я выбрала тебя потому что ты женщина? — После того, что ты рассказала, я готова ожидать от тебя почти чего-угодно. Ирина замотала головой, продолжая смеяться. Анжеле пришлось подождать, прежде чем поток громкого смеха иссякнет. — Анжела, — произнесла Ирина, костяшкой пальца, убирая маленькую слезинку, выступившую в уголке глаза, — я буду считать твой вопрос за попытку лести издательству Exodus. — Веришь или нет, но директора не выстраиваются в очередь перед нашей дверью, в надежде получить работу. Вернее, они выстраиваются, но я их не приглашаю. И не потому что они мужики. Просто я не вижу достойных кандидатов. Так что не было никаких мальчиков, которым я отказала только потому, что увидела твое резюме. Будь спокойна: то что у тебя две Х хромосомы никак не повлияло на решение о найме. Анжела усмехнулась. — Спасибо. — Пусть это прозвучит пафосно, но я и правда вижу эту компанию и ее сотрудников, скорее, как членов семьи, нежели просто коллег. И мне, как человеку отвечающему за набор новых членов этой семьи, хочется найти таких людей, которые помогут остальным стать счастливее. И у меня неплохо получается. Смотри. Ирина взяла со стола телефон, разблокировала экран и с полминуты что-то искала в нем. Наконец нашла и показала изображение Анжеле. Та взяла его и увидела фотографию. Это был групповой снимок, на котором одновременно собралось человек сорок. Они стояли плотно, пытаясь уместиться в кадре. Первый ряд, состоявший десяти человек видимо сидел на стульях, а над ними нависали все остальные. — Это наша приветственная вечеринка. — Как? — Такая традиция. Каждый год, когда все возвращаются из отпуска, мы устраиваем приветственную вечеринку. Ну, знаешь, обмен впечатлениями, новостями, показ фотографий и прочая активность. Обычно сотрудники всем этим занимаются на рабочем месте, а мы их собираем и даем возможность поделиться впечатлениями всем и сразу. Через неделю с небольшим как раз будет следующая. Заодно и познакомишься со всеми. А сейчас ты просто погляди на эти счастливые лица. На фотографии и правда были практически одни женщины. Разного возраста, но превалировали относительно молодые. Анжела оценила бы средний возраст коллектива лет в тридцать пять. Мужчины присутствовали на снимке в виде редких вкраплений. То тут, то там в море платьев и блуз, проступал спортивный костюм или свитер, выглядевшие на их фоне, как сорняки в цветочной клумбе. Они были в основном старше Анжелы, некоторые чуть ли не в два раза, но вид имели благообразный и держались с достоинством. — Вот отдел логистики, — Ирина увеличила изображение так, что на экране оказалась группа из пяти девушек и парня. Он был самым молодым из представителей мужского пола на этом снимке. — А это бухгалтерия. Ирина сдвинула картинку вправо и Анжела увидела Марину, а рядом с ней еще двоих, в которых узнала пару. увиденную ей ранее в кафе. — Видишь, как все улыбаются? — спросила Ирина, продолжая перемещаться по фотографии. — Вот девчонки из редакции. — А это кто? Вот там сбоку. Ирина снова сдвинула изображение, поместив в центр экрана фигуру молодого человека. На общей фотографии он стоял немного особняком и Анжела не сразу обратила на него внимание Всех остальных участников съемки словно тянул в центр снимка сильный источник гравитации, расположенный в камере телефона. Они льнули друг к другу, стараясь сбиться, как можно плотнее. Он же стоял в стороне, как будто не сильно интересуясь тем попадет он на фото или нет. На нем был надет синий костюм двойка с галстуком сочного темного-синего оттенка. На щеках аккуратная небритость. — Это? — Ирина засмеялась и увеличила лицо мужчины. Анжела почувствовала, как мир вокруг нее качнулся и сузился до размеров экрана телефона, словно вся остальная реальность внезапно перестала существовать. Она узнала его, а узнав не поверила. Отказывалась поверить. Глаза словно заволокло какой-то пеленой, мешавшей видеть. Стук сердца, в истерике колотившегося внутри грудной клетки Анжелы, в отчаянной попытке вырваться наружу, отдавался в ушах. Он все нарастал, пока его грохот не заполнил собой весь окружающий мир. А потом сердце ударило еще раз и повисла такая тишина, что Анжеле показалось, будто она оглохла. Ей очень хотелось оглохнуть, чтобы не слышать того, что сейчас произнесет Ирина. Но она услышала. Громко и отчетливо. — Это Юра. Твой будущий ассистент. В следующее мгновение желудок Анжелы сжал спазм. Резкий болезненный толчок прошедший вверх от живота и до горла, оставивший после себя горький привкус во рту. Анжела прижала ладонь ко рту и согнулась пополам. — Эй, ты в порядке? — Ирина звучала встревоженно. Анжела была не в порядке. Ее трясло. Одной рукой она по-прежнему прикрывала рот, второй вцепилась в край стола. Анжела с трудом понимала, что происходит. Мир, еще минуту назад казавшимся таким простым и понятным, внезапно исчез. Теперь окружающее пространство казалось ей опасным, враждебным. Ей хотелось уйти куда-нибудь в безопасное место. Вот только она не знала, где оно. Анжела резко встала, вернее, попыталась встать и пошатнулась. Ей удалось удержать равновесие, но очередной спазм тут же скрутил ее. Ирина тоже вскочила, теперь она была по-настоящему напугана. — Что случилось? Анжела выбросила левую руку ладонью вперед, словно пытаясь схватиться за что-то, но пальцы лишь судорожно сжали воздух. Ирина обежала стол и взяла Анжелу за руку. — Тебя тошнит? Ты вся побледнела! Анжела неопределенно помотала головой. Мутной, тяжелой головой, в которой неожиданно не осталось ни одной мысли, только страх и отчаяние. — Идем. Ирина аккуратно, но решительно потянула Анжелу за собой куда-то вглубь кафе. Та, слабо понимая, что происходит, последовала за ней мимо столиков, барной стойки, пары официанток, глядящих на нее с удивлением и испугом. — Сюда, — руки Ирины направили её к маленькой двери с табличкой «Ladies». Анжела вошла внутрь и почувствовала, что ее сейчас стошнит. На вялых ногах она подошла к унитазу, взялась руками за сиденье и медленно опустилась на пол. В следующую секунду ее вырвало. Только что съеденный обед извергся из нее, но спазмы по прежнему продолжали сотрясать тело. Через какое-то время они прекратились и опустевший желудок перестал болезненно сокращаться, но Анжела по-прежнему дрожала, словно от озноба. Обессиленная, она прижалась лбом к тыльной стороне левой ладони, лежащей на сидении и почувствовала влагу. Слезы. Она плакала. Раздался осторожный стук в дверь. — Анжела, ты как? Ирина. Голос обеспокоенный. Отвечать не хотелось. Голова была тяжелая, во рту привкус желчи и вишневого варенья. Мысль о том, чтобы говорить таким ртом вызывала омерзение. Но ведь иначе Ирина не уйдет, а ей так хотелось остаться одной. — Анжела? Анжела подняла голову, потом протянула руку и нажала кнопку слива. Зашумела вода. Опираясь о сиденье, Анжела медленно и с усилием поднялась. Потом повернулась к раковине, располагавшейся прямо напротив унитаза и открыла кран. Она тщательно прополоскала рот, умыла лицо и только тогда ответила: — Я в порядке. — Хвала богам, ты жива! — с облегчением проговорила, а, точнее, почти прокричала Ирина. — После всех этих твоих шуток про аллергию, я так испугалась. Анжела стояла, упершись ладонями о холодный фаянс раковины, чувствуя, как скользят вниз по коже лица капли влаги. Достигая подбородка, они срывались вниз, словно слезинки. Но Анжела не плакала. Больше нет. — Прости за беспокойство. — Все в порядке. Не нужно извиняться. Анжела тяжело вздохнула. — Не жди меня, пожалуйста. Возвращайся в офис, ладно? — Ты уверена? — Да. — Хорошо. Не переживай, я рассчитаюсь за обед. Просто приходи, как почувствуешь себя лучше. — Спасибо. Ирина ушла. Анжела посмотрела на себя в зеркало. Женщина в отражении выглядела уставшей. А еще напуганной и жалкой. Лицо ее было бледным. Намокшие пряди волос прилипли к правой щеке. Рот перекошен, зубы сжаты. Бессилие просматривалось и в ее позе. Она скорчилась, словно многократно возросшая сила тяжести тянула ее вниз, а она безуспешно пыталась ей противостоять, упираясь ладонями в раковину. Все ее тело было перекошено, пиджак уродливо встопорщился, как смятая пивная банка. Анжела видела эту женщину прежде. Слабую, беспомощную дрожащую от страха. Это было много лет назад, когда она была еще подростком. Она искренне надеялась никогда больше ее не увидеть, как надеялась никогда больше не увидеть того, по чьей вине это вновь произошло с ней сейчас. Юрий Охотин — человек, превративший ее жизнь в ад. Человек, укравший ее первую любовь.