Посеявшие ветер

- Анжела, вставай! - Нееееет! - Скоро начнется урок! - Ну и чтооооо! Анжела лежала на парте. Вернее, не вся Анжела, а только ее верхняя часть. Нижняя же развалилась на стуле, отчего тот наклонился назад и слегка раскачивался. Вместе с ним раскачивался и висящий на спинке стула блейзер, чью плотную светло-серую ткань покрывал супрематический узор из бледно-голубых штрихов разной длины. Верхняя половина Анжелы растеклась по прохладному пластику столешницы. Голова покоилась на сложенных одна поверх другой ладонях так что со стороны казалось будто она внимательно изучает поверхность стола. Или спит. - Ну, чего-то ты так расстраиваешься? Отличная юбка. И пиджак мне очень нравится. - Блейзер. - Что? Анжела слегка повернула голову и бросила в говорившую короткий и острый словно дротик взгляд. - Блейзер, а не пиджак. - Да, ты прикалываешься надо мной! Аня Самойлова стояла в двух шагах от ее парты и внимательно, даже с некоторым беспокойством смотрела на Анжелу. Они учились в одном классе последние три года и довольно неплохо ладили. Пожалуй, их даже можно было бы назвать подругами. Во всяком случае, Анжела больше ни с кем в школе так близко не общалась. Вне школы тем более. Невысокая, плотного телосложения, но крайне подвижная Аня любила три вещи: кататься на скейте, шмотки в стиле streetwear и слушать музыку, сочетающую в себе тяжелые гитарные рифы и агрессивный речитатив. При этом наивысшего счастья она достигала, если ей удавалось совместить все три любимых занятия. А удавалось ей это каждый раз, когда она оказывалась на площадке для покатушек. О, да! Анна просто светилась от счастья и это было заметно даже невооруженным взглядом. Она вообще относилась к тому типу людей, от которых словно исходят волны позитивной энергии и в любой непонятной ситуации, она прежде всего старалась найти что-нибудь положительное — черта, которая одновременно восхищала и чудовищно раздражала Анжелу. Мир вокруг Ани был наполнен радостью. Все изменения в нем означали переход от хорошего к лучшему и даже случавшиеся время от времени несчастья приводили к увеличению вселенского счастья, так же неизбежно, как износ одной пары кроссовок приводит к покупке новой. Вот и сейчас на лице Ани застыло выражение искреннего сочувствия. Ей и правда было жаль, что Анжела не понимает своего счастья. - Ты отлично выглядишь! - Скажи это моей маме, — буркнула Анжела и снова принялась глядеть в парту. — Ей будет приятно, что ты оценила. - У твоей мамы отличный вкус. - Ну, вот пусть она тебе шмотки и покупает. А я уж как-нибудь сама справлюсь. Давно уже не маленькая. Что-то коснулось одновременно правого и левого боков Анжелы, а после легко пробежало вверх к подмышкам. Анжела взвилась на месте — не то от удивления, не то от щекотки — и тихонько взвизгнула. Тихонько, потому что в последний момент сумела сдержаться, прикрыв рот ладонью. Аня отскочила в сторону и засмеялась, шевеля в воздухе скрюченными пальцами. - Ты чего? — возмутилась Анжела. Впрочем, больше напоказ, чем на самом деле: сердиться на Аню она не умела. - Хорош бубнить в парту. Правила приличия предписывают смотреть на того, к кому обращаешься. - А что говорят правила приличия насчет того, что взрослая женщина указывает другой взрослой женщине, что той носить в школу? - Едва ли женщину, которая ходит в школу с сумкой полной учебников, можно считать взрослой. - Не придирайся к словам! - Ну, вот этой взрослой женщине, — палец Ани ткнулся в темно-зеленую ткань толстовки, как бы уточняя о ком идет речь, — никто ничего не говорит. Взгляд Анжелы скользнул вниз от места, на которое указывал палец, пересек пространство, где из-под толстовки выныривали джинсы прямого покроя, и еще ниже — к паре «конверсов», завершавших образ. Подобный наряд Анжела не смогла бы надеть, даже если бы захотела. Да что там! Она не смогла бы надеть его, даже укажи она в завещании, чтобы ее похоронили в нем. Мама бы такое завещание оспорила. Наняла бы целую ораву юристов, но оспорила - А твоя? — Аня посмотрела на сидевшую за соседней партой Галю Скворцову. Та в ответ пожала плечами. Галина вообще не отличалась болтливостью. В отличие от Ани, которая чувствовала себя некомфортно, стоило разговору смолкнуть больше чем на полминуты, Галя могла прекрасно обходиться без слов. Случались такие дни, когда единственными произнесенными ею фразами оказывался ответ на вопрос учителя во время урока. Но было одно исключение, которое могло заставить Галю нарушить добровольный обет молчания — Гарри Поттер. Мальчик-волшебник и все, что с ним связано являлся для нее объектом почти священного поклонения. Это была тихая преданность, лишь на шаг отстоящая от одержимости. Правда, совершенно безвредная для окружающих, если не брать в расчет тех, кто страдал от чтения ее фанфиков. Но выход новой книги или фильма приводил к обострению, в результате чего Галя в корне преображалась. Интроверт внутри нее куда-то исчезал и его место занимал экстраверт, да еще и столь активный, что Аня на ее фоне казалась тихоней. Это состояние возбуждения в ней длилось порой целый месяц, заполненный бесконечными обсуждения увиденного или прочитанного в группах ВКонтакте. Или с подругами. Увлечение это оказывало влияние и на гардероб. В одежде Галя старалась придерживаться традиций факультета Пуффендуй. Почему? Потому что тест в журнале показал, что Распределяющая шляпа отправила бы ее именно туда. По этой же логике значительная часть нарядов Гали представляла собой вещи черного и желтого цветов. Вот и сегодня у нее на парте лежала пара вязаных перчаток, шерсть которых имела оттенок потускневшего золота, а с шеи свисал шарф, украшенный гербом с изображением барсука. Нет, Гале мама явно советов по внешнему виду не дает. Аня тем временем не унималась. - В любом случае, я считаю, что раз одежда тебе идет, то нет смысла ее ненавидеть. - Ты не понимаешь! Дело ведь не в том идет она мне или нет! - А в чем? Анжела вздохнула, словно поражаясь недогадливости подруги и досадуя на необходимость все разжевывать. Потом выставила вперед левую руку ладонью вперед и сжала пальцы, оставив торчать только указательный. - Во-первых, я не выбирала эту одежду. Мама просто купила ее мне точно также, как ты покупаешь набор тематических шмоток для «барби». - Я не покупаю… Анжела не обратила никакого внимания на попытку Ани возразить. Вместо этого она позволила среднему пальцу разжаться, так что тот на пару с указательным образовал букву V. - Во-вторых, она потащила меня за покупками в один из последних дней каникул. - Но ведь она хотела, чтобы ты оделась к школе. Когда еще она должна была это сделать? - Плевааааать! Не моя проблема. И вообще, это нечестно. Как если бы школа пыталась украсть у меня драгоценные минуты законного отдыха, а мама ей в этом помогала. - Предательство! — воскликнула Аня. - Коварное предательство! - А что же в-третьих? Анжела сдвинула большой палец и безымянный, до того прижатый к ладони, распрямился, как на пружинке. - А, в-третьих, она ушла на работу еще до того, как я проснулась и вернется лишь поздно вечером. Она вообще меня не увидит в этом наряде. Чувствуешь иронию? - Бедняжка. Аня сочувственно покивала головой. Впрочем, сочувствие ее длилось, как всегда, недолго. - Но посмотри на это с другой стороны. Твоя мама — занятая женщина. У нее почти нет времени, чтобы побыть с любимой дочерью, но она все же не хочет, чтобы вы отдалялись друг от друга. Поэтому она тратит свой выходной на совместный поход с дочкой по магазинам и покупает ей одежду, которая каждый день будет напоминать о материнской любви. Разве это не прекрасно? - С любимой дочерью у нее есть время побыть. Это на меня его не хватает, — ответила Анжела и вдруг, словно спохватившись, быстро добавила.- Знаешь, ты все вывернула так, словно она — ангел, а я — неблагодарное исчадие ада. Мне это не нравится. Ты тоже думаешь, что я исчадие ада? Анжела повернулась к Гале в поисках поддержки, но та смотрела куда-то мимо нее и не обратила на вопрос никакого внимания. - Ух, ты, — вдруг произнесла она. Громко и отчетливо. И прежде чем Анжела успела удивиться тому, что Галя вдруг заговорила, как позади нее раздался голос Ани. - Ух, ты и есть! — выдохнула она. И замолкла. Анжела повернула голову и тоже увидела. У входа в класс стояла девушка. Она… она была… ее волосы… нет, ее фигура… снова не то… Анжела почувствовала легкое головокружение, какое бывает если несколько раз глубоко вдохнуть. Во рту пересохло, как бывало после хорошей затяжки из кальяна. Мысли в ее голове, словно сошли с привычных орбит и принялись двигаться хаотично, сталкиваясь друг с другом, все больше усиливая беспорядок. Девушка была прямо здесь, но попроси сейчас кто-нибудь.Анжелу описать ее внешность, та вряд ли бы справилась, потому что… потому что… Правильные слова словно разучились возникать в сознании Анжелы. Ее взгляд продолжал скользить по незнакомке, будучи не в силах оторваться, уйти в сторону. Некуда было уходить. В это протянувшееся в вечность мгновение, стоявшая перед ней девушка вдруг сделалась единственным объектом окружающей реальности. Остальные люди и предметы, как не имевшие к ней прямого отношения, растворились в небытии. Включая и Анжелу. Ведь Анжела тоже не имела к ней никакого отношения. Она чувствовала, как медленно тает сознание, лишенное повода для дальнейшего существование и это таяние продолжалось до тех пор, пока во всей вселенной не осталось ничего, кроме незнакомки. Собственно, она и была этой вселенной. А потом вселенная повернула голову и посмотрела прямо на Анжелу, на то место, где она когда-то была и скрытая властная мощь этого взгляда пронизала пространство вновь вызывая к жизни почти исчезнувшее существо. Анжела ощутила мягкий, как прикосновение кошачьей лапки, толчок в грудь, отозвавшийся внутри нее сладким теплом, моментально затопившим ее только что вызванное к жизни тело. Это было новое чувство, незнакомое прежней Анжеле, уж тем более неизвестное Анжеле только что появившейся на свет. Счастье. Бесконечное, чистое счастье, какого она не испытывала никогда в своей предыдущей жизни. - Какой красавчик! Голос Ани, полный неподдельного восторга, ворвался в сознание Анжелы подобно камню, прокладывающему путь в комнату через оконное стекло. Замерший на месте мир пришел в движение. Девушка отвернулась, прервав зрительный контакт, и Анжела вдруг ощутила внутренний порыв встать, протянуть к ней руку, позвать ее. Сделать хоть что-нибудь, чтобы та обратила на нее внимание, чтобы вновь посмотрела на нее. Что-то сильно, почти болезненно ткнулось ей в левое плечо. Анжела посмотрела на Аню. Та чуть ли не светилась от удовольствия. - Как он тебе? - Он? Анжела нахмурилась, не понимая о ком говорит подруга, потом вновь повернулась к двери и только тут заметила… Рядом с незнакомкой и правда стоял парень. Причем, как начала догадываться Анжела, стоял там все это время. Просто сначала она не обратила на него внимания. Симпатичный, высокий шатен с мягкими чертами лица и стрижкой, придававшей ему сходство с Джастином Тимберлейком. На правильном, как у статуи греческого скульптора носу, примостилась пара очков в тонкой оправе. Под ним — чуть женственные губы, сложенные в приветливую улыбку. Парень напоминал фотомодель. И дело было не только во внешности, но и в одежде. На нем был надет самый настоящий костюм-тройка. Темно-синий, да еще и с красным галстуком. Анжела всегда находила забавным то, как неестественно выглядят дети, которых модельеры наряжают в уменьшенные копии одежды для взрослых. Но этот парень не выглядел забавным. Совсем, наоборот. Он буквально источал ауру серьезности. И ни улыбка, ни стрижка под Джастина тут не спасали. Да, Анжела была готова согласиться с восторженными отзывами подруг в адрес юноши. Вернее, она понимала причину этих восторгов, хотя и не была готова разделить их с ними. - Симпатичный мальчик, — произнесла она, в то же время вновь переводя взгляд на его спутницу. Наверное, это были новенькие. Они стояли у входа, пытаясь понять, где они могут сесть. Анжела быстро огляделась. Потом резко встала. - Ты куда? — спросила Аня, но ответа не получила. Анжела решительно направилась к паре новичков. Сердце бешено колотилось и Анжела вдруг ощутила, что ее ладони вспотели. Ей захотелось прибавить шаг, но она не позволила себе не делать этого. Нужно успокоиться. И чего она вообще так разнервничалась? Она ведь просто идет поприветствовать новеньких… новенькую. Анжела глубоко вздохнула и приказала себе расслабиться. Сейчас ей нужно будет поздороваться и улыбнуться. И это должна быть хорошая, искренняя улыбка. Когда до двери оставалось несколько шагов, Анжела наконец подняла взгляд и посмотрела прямо на девушку и ее спутника. - Привет, — произнесла она настолько дружелюбно, насколько это возможно. — Меня зовут Анжела. А вас? - Привет. Я — Юра, — откликнулся парень. Анжела словно и не заметила этого. Она смотрела на стоявшую перед ней девушку и улыбалась, изо всех сил надеясь, что выглядит естественно. - Света. Теперь Анжела смогла, наконец, разглядеть свою визави, как следует. Какая же она маленькая! Нет, не маленькая… аккуратная? Света была всего лишь чуть ниже ее. На полголовы, не больше. Но дело было не в росте, а в той почти намеренной хрупкости, присущей скорее предмету искусства, нежели живому человеку. Тонкие запястья, напоминали пестики цветков, лепестками которых служили манжеты блузки нежного голубого цвета. Расстегнутый ворот открывал вид на шею, плавность и правильность линий которой придавала ей сходство с горлышком амфоры. Золотистые, немного вьющиеся волосы спадали на плечи и стекали вниз по темно-синему орнаменту жилета мелкой вязки, обрываясь в том месте, где под его поверхностью обозначалась небольшая грудь. Анжела подняла взгляд и посмотрела прямо в лицо Светланы. В большие, цвета темного изумруда глаза, бездонная глубина которых внезапно распахнулась перед Анжелой, заставив ее испытать смесь страха и восхищения. Она словно обнаружила себя стоящей на тонком бортике колодца, манящая глубина которого, приглашала: шагни вперед. Анжела застыла, наслаждаясь этим новым для себя чувством, в котором неуверенность и волнение смешивались с восторгом предвкушения. Застыла, наслаждаясь шатким равновесием, которое было способно нарушить даже самое слабое колебание ее души. Застыла… а потом с решительностью, присущей лишь тем, кто не умеет оглядываться назад и сожалеть, шагнула вперед. Вернее, протянула руку. - Очень приятно. Свету, казалось, удивил жест новой знакомой. Глаза ее на мгновение, как будто стали еще больше, а потом она вдруг часто-часто заморгала, хлопая редкими ресницами. Это выглядело одновременно и мило, и забавно. На рукопожатие она все-таки ответила. Маленькая рука Светы напоминала птенца, слетевшего на ладонь Анжелы и та сжала ее осторожностью, как если бы боялась повредить. Ладонь была теплой, но от прикосновения к ней, по коже Анжелы пробежали мурашки. Однако она все равно не спешила отпускать птенца на волю, стараясь оттянуть момент расставания насколько позволяли правила приличия. Потом те же самые правила приличия потребовали, чтобы она подала руку Юре, но лишь для того, чтобы тут же забрать ее обратно, едва тот слегка сжал ее. Вернее, Анжела попыталась забрать, но Юра не позволил. Его пальцы, сомкнувшись вокруг ее расслабленной ладони удержали ее. - Мне тоже очень приятно, — произнес Юра, глядя на Анжелу, как ни в чем не бывало. Они еще несколько мгновений стояли вот так, друг напротив друга, после чего он разжал пальцы. Анжела отдернула свою руку, как если бы коснулась чего-то липкого или горячего. Пожалуй, со стороны это даже выглядело оскорбительно. Вот только Анжеле было плевать на то, как это выглядело. Она вновь посмотрела на Свету. - Ищете свободные места? Вместо Светы ответил Юра. - Да. Можешь подсказать где не занято? - Конечно, — Анжела даже не потрудилась посмотреть на него. — Сейчас можно занимать любые. Нас все равно пересадят. - Почему? Снова он. Очевидно же, что она обращается ни к нему. - Наш классный каждый год рассаживает учеников по-новому. Кто знает, что он придумает в этот раз. Так что если вы хотели сесть вместе… Анжела многозначительно замолчала. - Мы не… — попыталась ответить Света, но Юра перебил ее. - Мы не вместе. Он определенно начинал раздражать Анжелу. Не почему ему все время нужно лезть вперед? - Отлично! Тогда Юра, садись куда вздумается, а ты, — обратилась Анжела к Свете, — можешь пока сесть рядом со мной. У нас есть одно свободное место. - А второго случаем нет? - Мне жаль, но нет. Анжела повернулась к Юре и улыбнулась так, чтобы было понятно насколько ей на самом деле не жаль. - Пойдем, Света? Та неуверенно посмотрела на Анжелу, потом на Юру и снова на Анжелу. Юра выглядел невозмутимо, как если бы это не его сейчас отшили. Пусть вежливо, но все же отшили. - Что ж, был рад познакомиться. Увидимся позже. Не дожидаясь ответа, он двинулся вглубь класса, выискивая куда бы сесть, но Анжела уже не смотрела на него. Она смотрела на Свету. - Ну, что пойдем? Сейчас урок начнется. - Х-хорошо, пойдем. Анжела двинулась обратно. Света последовала за ней. Уже подходя к своему месту, Анжела вдруг заметила, что и Аня, и Галя смотрят на нее с таким изумлением, словно она только что сделала «колесо» в проходе между партами. - Знакомьтесь, это — Света, — представила она новую знакомую своим подругам. - Галя. - Аня. - Очень приятно. Света говорила тихо, чуть ли не стесняясь своего голоса. - Присаживайся. Тут никто пока не сидит. Анжела указала на пустую парту перед собой. - Нет, погоди! — В голосе Анны послышалось нетерпение. — В смысле, Света, ты садись, а ты, Анжела, погоди. У нас с Галчонком к тебе много вопросов. - Например? - Как его зовут? - Его? - Его. Его. Красавчика, с которым ты сейчас болтала. - Юра. И я с ним не болтала. Аня смотрела на Анжелу пристально, как смотрит следователь на подозреваемого, в алиби которого внезапно всплыли нестыковки. - Юра, значит. Пауза. - Вы знакомы? — Теперь внимание Ани обратилось на Свету, отчего та еще больше застеснялась. — Вы вместе пришли? - Нет, они не вместе, — ответила Анжела. - Откуда ты знаешь? Две пары внимательных и серьезных глаз вновь сошлись на Анжеле. - Потому что я спросила. - Воооот кааааак… И столько подозрительности было в этом протяжном «воооот каааак», что Анжела почувствовала раздражение. Сначала она была вынуждена иметь дело с новеньким сама, теперь вот, когда она от него избавилась, обе ее подруги решили вдруг поговорить о нем. - Да, ладно вам. Я просто спросила нужны ли им соседние места и все. Анжела могла поклясться, что при этих словах на лицах Ани и Гали проступило… облегчение? Аня открыла рот, видимо собираясь продолжить допрос с пристрастием, но в этот момент из динамиков, установленных по всей школе раздалась мелодичная трель, выполнявшая роль звонка. А следом прозвучал голос, перекрывший и звонок, и ученический гомон. - Все по местам! Ишь расшумелись. Классный руководитель — Геннадий Николаевич, он же по совместительству преподаватель информатики, алгебры и геометрии — вошел в аудиторию и, закрыв за собой дверь, поднялся на небольшую кафедру. Г.Н., как называли его промеж себя, подопечные, был крупным мужчиной, с копной волос, напоминавшей львиную гриву и львиным же рыком вместо голоса. Он выглядел внушительно и мог бы выглядеть даже грозно, если бы не лицо, округлые и мягкие черты которого словно излучали доброжелательность. Когда Геннадий Николаевич говорил, его было прекрасно слышно в любом уголке класса, а стоило ему хоть немного повысить голос, то и далеко за его пределами. Г.Н. обвел притихший класс внимательным взглядом, словно сканируя. - Так-так, — произнес он, видимо, удовлетворившись результатом осмотра, — вижу много старых лиц. Но есть и новые. Это хорошо. Говоря это он посмотрел на Свету и сидящую за ней Анжелу. Улыбнулся. - Прежде, чем мы с вами окунемся с головой в учебный процесс, я хочу сказать вам пару слов. Вот только не нужно делать такие угрюмые лица. От небольшого напутствия еще никто не умирал. Вы тому прямое доказательство. Раздались смешки. Геннадий Николаевич выдержал небольшую паузу, дав шуму утихнуть. - Сегодня начинается последний год того, что впоследствии вы будете вспоминать, как самое свободное время в вашей жизни. Вам сейчас кажется, что настоящая свобода начнется как раз после окончания школы, но это не так. - Я бы сказал, что все, как раз, наоборот. То что вас ждет за стенами школы — это несвобода длиною в жизнь. Человек редко бывает свободен. А даже если такое и случается, то большинство представителей хомо сапиенс незамедлительно принимаются искать как бы от подобной роскоши избавиться. Звучит немного грустно, но я и не мотивационный спикер. Снова раздался смех, но довольно быстро смолк. - Однако, есть у всего вышесказанного и положительная сторона. Вы до определенной степени свободны в выборе своей несвободы. Я говорю до определенной степени, потому что не все из тех, кто мечтает стать космонавтами ими становятся. Иначе у нас было бы слишком много космонавтов и никто не подметал бы космодромы. На этот раз смеялись дольше. - Но даже из тех, кто прошел подготовку, пределы нашей планеты покидают лишь единицы. Остальные до конца жизни остаются наземными космонавтами. На этот раз никто не засмеялся. Геннадий Николаевич обвел глазами притихший класс. - Жалко вам наземных космонавтов? В ответ послышались разрозненные реплики в поддержку бедолаг. - Неправильный ответ! Рык учителя громыхнул так, что показалось будто стекла в окнах тихонько задребезжали. - Каждый из тех, кто решает связать свою судьбу с космосом прекрасно понимает, что может всю жизнь провести на Земле. А может отправиться туда, — он указал пальцем на лампу над своей головой, — чтобы подвергаться смертельной опасности во имя науки. Но это их осознанный выбор. Их осознанная несвобода, которая позволяет им прожить полноценную и счастливую жизнь. Поэтому прошу вас, сейчас, пока вы еще относительно свободны, подумайте, какой выбор позволит вам провести последующие восемьдесят лет взрослой жизни, будучи счастливыми. Подумайте, найдите это и потом держитесь за найденное изо всех сил. Геннадий Николаевич замолчал, оглядев учеников, как бы пытаясь понять достигла его маленькая речь цели или нет и, видимо, остался доволен. Кивнул. - Ну, а теперь перейдем к той части, которую многие из вас, я так полагаю, считают главным событием нашей встречи. Распределение мест! Класс заметно оживился. Аудиторию наполнил тихий гул. Кто-то переговаривался, где-то слышался смех. - Сегодня я использую нашу маленькую традицию для того, чтобы подкрепить мысль, высказанную мною ранее. Я вижу, что в этом году, как и в прошлом, как и за год до него вы образовали группы по интересам, вместо того, чтобы подумать об индивидуальной пользе. Что ж, обычно, я бы рассадил вас так, как считаю нужным. Но не в этот раз. На протяжении всего года, я разрешу вам самим принимать решение о том, где сидеть. Тот кто считает, что ему нужно больше моего внимания, пусть сядут поближе и они это внимание получат. Те кто думает, что и сам неплохо справляется, могут сесть назад и работать самостоятельно. - Тогда придется все парты в классе объявить задними, — выкрикнул кто-то и остальные засмеялись. - Очень смешно, Балабанов. Посмотрим, кто будет смеяться после завтрашнего проверочного теста. Спойлер: это буду я. Геннадий Николаевич дождался пока ученики утихомирятся, прежде чем продолжить. - Так вот, ваше место в классе — ваше решение и ваша ответственность, как будущих выпускников. Делайте выбор и после разбирайтесь с последствиями. Все время, пока Г.Н. произносил свою речь, Анжела то и дело переводила взгляд с преподавателя на сидевшую перед ней Светлану. Та сидела, как примерная ученица — спина прямая, руки сложены перед собой на парте, взгляд обращен на учителя. Анжела и сама не очень понимала, какая сила раз за разом заставляет ее глаза смотреть на новенькую. Казалось бы, в ней нет ничего особенного. Просто еще одна девчонка в классе, где таких уже с десяток. Но все же Светлана чем-то отличалась от них. Красота её была одновременно осязаема и неуловима. Это была красота медленно опускающихся на землю снежинок в застывшем воздухе января. Красота ночного неба над морем, на темном бархате которого рассыпаны яркие точки звезд, плывущих по небосклону под шум волн. На нее можно было указать пальцем, можно даже было бы попытаться облечь ее в слова, правда результат такой попытки походил бы на оригинал не больше, чем сухое молоко на настоящее. Впрочем у Анжелы не возникало ровным счетом никакого желания что-либо облекать в слова. Она просто хотела смотреть на сидевшую перед ней Светлану, каждый раз ощущая, как откликается где в глубине ее существа сладкое чувство, имени которого она тоже не знала. И не хотела знать. Когда Г.Н. объявил, что не собирается пересаживать учеников, Анжела испытала удовлетворение столь глубокое, то едва удержалась от радостного возгласа. Ранее, повинуясь импульсу, она схватила Свету и потащила ее за собой. Довольно бессмысленный поступок, если учесть, что их могли рассадить в конце первого же урока. Но историю пишут победители и теперь, когда благодаря щедрому жесту Г.Н. никому не нужно было менять места, Анжеле произошедшее начинало видеться уже чуть ли как результат ее гениального прозрения. А то и нечто большее. Судьба, например. Но что делать дальше? Анжела была без понятия.Она была словно маленький ребенок, схвативший яркую игрушку, но не имеющий никакого представления, как с ней играть. Размышления на эту тему заняли голову Анжелы на оставшуюся часть вводного урока. Геннадия Николаевича она не слушала, полагая, что первого сентября тот вряд ли скажет что-нибудь важное или даже интересное. Ее сознание блуждало от одной мысли к другой, не задерживаясь подолгу ни на одной из них до тех пор, пока их блуждание не было прервано звонком. Геннадий Николаевич никогда не задерживал класс после окончания урока, к вящей радости учеников. Вот и сейчас он прервал свою речь и взмахом руки разрешил присутствующим покинуть аудиторию. - Кроме тебя, Балабанов. Думаешь я про тебя забыл? По реакции Балабанова было понятно, что сам-то он точно забыл и естественно ждал того же и от учителя. - Для тебя спецзадание. Составь график дежурств и принеси мне его сегодня до конца дня. И на случай, если ты еще не догадался: сегодня твоя очередь. В ответ раздалось недовольное бурчание Балабанова и радостный смех его приятелей, открыто наслаждавшихся неприятностями одноклассника. Анжела сидела на месте, так и не решив, что делать дальше. - Скучно! — протянула Аня и потянулась всем телом. — Что у нас дальше? - Понятия не имею, — пробормотала Анжела. Её и правда это не особенно интересовало. Внезапно Света повернулась к ней… к ним… - Следующая литература, — проговорила она. И добавила: — Две. - Литератуууура? Это хорошо. Можно поспать целых два урока. - Можно было бы поспать, — поправила ее Анжела, делая особый упор на «было бы». — Вот только парни сейчас займут все задние парты и будут там ерундой заниматься. Так что будешь два урока мечтать о сне. - Анжела, ты злюка! Анжела повернулась к Свете и выдала ей одну из своих самых очаровательных улыбок. - На самом деле, я белая и пушистая. Ну и вообще няшка. - А, еще она скромная, — ехидно добавила Аня. - Я очень скромная. Самая скромная! Светлана улыбнулась в ответ и Анжела почувствовала, как от одного вида этой улыбки ее сердце забилось чаще. - Так, скромница ты наша. А, ну вставай и пойдем на литературу. Глазки строить будешь, как на место придем. Анжела развела руками и состроила обиженное лицо, как бы говоря «вот вечно она». Света повернулась обратно, но перед этим ее улыбка на мгновение стала еще шире. А может быть Анжеле просто показалось. Потом была литература. А если быть точным, то целых полтора часа литературы. И не абы какой, а Великой и Русской. Ирина Сергеевна — маленькая бойкая старушка, вот уже лет десять избегавшая выхода на пенсию — рассказывала о творчестве не то Бунина, не то Куприна, а может быть и обоих сразу. Все задние парты, как и предсказывала Анжела были заняты. Почему-то из всех предметов, именно литература оказывала на парней странное влияние, заставлявшее их ретироваться на «камчатку». Находились, впрочем, среди них и устойчивые к эманациям поэтов Серебряного века и магии малой прозы Гоголя. И сегодня таких было двое. Первый — Олег Басов, любимчик Ирины Сергеевны, занявший второе место на прошлогодней олимпиаде по литературе. Этот всегда сидел прямо напротив учительского стола. Один, хотя парты в классе литературы были сдвоенными. Одноклассники его не то чтобы избегали, просто мало кому хотелось находиться рядом с человеком, который на любой вопрос преподавателя вскидывает руку вверх, стараясь привлечь к себе внимание. Но сегодня за крайней левой партой в первом ряду сидели два ученика. Другим, к некоторому удивлению Анжелы, оказался Юрий и Олег этому явно был не рад. Анжела видела, как он то и дело посматривает на неожиданного соседа и на лице его отражается смесь удивления и неприязни. Впрочем, у Анжелы хватало и своих забот. Когда они пришли в класс, незанятыми оставались только места на первых двух рядах. Анжела предложила Свете занять одну из свободных парт первого ряда, предоставив Ане и Гале возможность сесть позади. Подобная диспозиция, разумеется, исключала любую возможность общения со Светланой. Под пристальным взглядом Ирины Сергеевны даже банальный обмен записками превращался в самоубийственную миссию. Особенно если учитывать склонность пожилой преподавательницы к чтению конфискованных записок вслух, с разбором грамматических и пунктуационных ошибок. - Я рада, что вы испытываете интерес к эпистолярному жанру и хочу по достоинству оценить ваши старания, — обычно говаривала она, занося в классный журнал оценку за подобное творение. Так что никаких записок. И тем более никаких телефонов. Последние безжалостно конфисковывались и для их возвращения требовалось личное присутствие родителей. Но Анжеле было и не до общения. Рядом с ней сидела Света. Так близко, что Анжела буквально кожей ощущала исходившее от нее тепло. Что-то подобное она чувствовала, когда Юлька в порыве нежности прижималась к ней, обвив тоненькие ручонки вокруг шеи. Тоже близость, но в этот раз она почему-то ощущалась иначе. Анжелу переполняли эмоции. Множество эмоций. Они резвились в ней, словно выводок щенков, впервые увидевших снег. Удивление, радость, волнение, нервное возбуждение — они навалились на нее все вместе и сразу, погребая ее под собой и Анжеле стоило большого труда просто усидеть на месте. Время от времени она исподтишка бросала взгляд на свою соседку, так чтобы та не заметила. Почему-то это казалось Анжеле важным. Как если бы Света могла просто посмотрев, понять, что происходит с ней и тогда… Что «тогда» Анжела тоже не знала. В какой-то момент она поймала себя на том, что пытается прокрутить в голове будущий диалог со Светланой. Дочь своей матери — бизнес-консультанта, сумевшей выстроить успешную карьеру давая советы мужчинам, обладавшим большим влиянием и богатством, нежели она сама — Анжела никогда не лезла за словом в карман. А если и лезла, то слова уже лежали там заранее подготовленными, в ожидании когда их пустят в ход. Но сегодня что-то пошло не так. Анжела прокручивала в голове один сценарий за другим, после чего тут же отбрасывала их в сторону, сочтя непригодными. На ум приходили такие банальности, что все ее существо отчаянно возражало против произнесения их вслух. А потом внезапно прозвенел звонок, ознаменовавший окончание второго урока и оказалось, что Анжела волновалась совершенно напрасно, потому что Света заговорила с ней сама. Вернее, сперва она быстро наклонилась к уху Анжелы — так быстро, что та даже и не успела ни удивиться, ни отпрянуть — и тихо проговорила: — Ты не подскажешь, где здесь туалет? — Направо по коридору до конца, — ответила Анжела так же тихо. А потом зачем-то добавила: — Тебя проводить? Света отстранилась и, улыбнувшись, покачала головой. После чего встала и вышла из класса. Направо. - Вот это сейчас что было? Аня наклонилась вперед и несколько раз ткнула пальцем в плечо Анжелы. Не больно, но чувствительно. - Ой! Ты о чем вообще? - Тебя проводить? — передразнила Аня. — Я про твою новую подругу Свету. - А что с ней? — Анжела посмотрела на Аню, потирая плечо. Весь ее вид выражал искреннее непонимание, но подруга еще какое-то время пристально, с прищуром изучала ее. - А ведь и правда не понимаешь. Знаешь, я когда увидела, что ты подорвалась и побежала к двери, решила, что ты к Юре решила подкатить. Ну, пока тебя не опередили. Анжела почувствовала, как глаза ее буквально лезут на лоб. Чтобы предотвратить это, ей пришлось часто-часто заморгать, загоняя глазные яблоки обратно в глазницы. - Но тут ты возвращаешься, ведя за ручку эту Свету и даже не сразу понимаешь о чем речь, когда я тебя спрашиваю, как зовут парня с которым только что познакомилась. С этими словами Аня многозначительно посмотрела на стоявшую возле окна парту, за которой сидели Юра и Олег. Последний изо всех сил игнорировал своего соседа. Тот отвечал взаимностью, но в отличие от Олега, делал это так непринужденно, словно и правда находился в одиночестве. Анжела заметила, что Галя смотрит в том же направлении, что и Аня. Она поразилась тому, как вдруг изменилось лицо подруги. Привычная отрешенность исчезла, уступив место беспокойному любопытству. Такой Анжела ее давно уже не видела. Аня вновь повернулась к Анжеле, однако понадобилось еще несколько секунд, чтобы ее внимание последовало за телом. - Вот я и спрашиваю, — наконец продолжила она, — что с тобой не так? Как ты можешь игнорировать такого красавчика? Даже Галчонок вон, как оживилась. А ты ведешь себя так, словно тебе вдруг понадобилась еще одна подруга. Что скажешь? Понадобилась тебе новая подруга? Анжела понимала, что Аня шутит. Но в то же время, ее не покидало ощущение, что за ее неловким попыткой съюморить скрывается что-то еще. Нечто настолько серьезное, что та просто не может произнести вслух. Но именно это, невысказанное на самом деле имеет для нее значение. Анжела видела этот незаданный вопрос в глазах Ани, но совершенно не знала, что ответить подруге. По счастью, отвечать и не пришлось, потому что в этот момент рядом с ними возник Алексей Балабанов. В каждом классе есть свой клоун. Такой человек, который любит внимание окружающих и без стеснения привлекает его к себе любыми способами. В классе, где училась Анжела, эту роль вот уже три года подряд исполнял Лёша. Он был неплохим парнем и даже с чувством юмора, которое с огромным удовольствием обрушивал на окружающих. Но, увы и ах, не всегда мог вовремя остановиться, из-за чего регулярно наживал неприятности. К счастью, он никогда не втягивал в эти неприятности окружающих, принимая последствия своей несдержанности, как неизбежное наказание. - Девчонки, привет! - Балабанов, ты так отважно подошел к первой парте! Не боишься, что тебя заметит Ирина Сергеевна? Балабанов смерил Аню взглядом и осклабился. - Отличная толстовка. Будь осторожнее, а то испортишь. - Что? Чем это? - Ядом, что с твоих зубов капает. - Да, ну тебя! - Ты что-то хотел или просто соскучился по нам за лето? — спросила Анжела. Лёша посмотрел на нее и ухмылка сменилась улыбкой. - И соскучился, и хотел. Он положил на парту перед Анжелой бумажку. - Вот. Меня Н.Г. напарил графиком дежурств. Хотел узнать, как вас записать. - Не напарил, а наградил. Оценил твой юмор по достоинству. - Поправка: я соскучился по всем, кроме Ани. Ни один нормальный человек не станет скучать по головной боли. В ответ Аня показала Балабанову язык. - Так кто из вас будет дежурить и с кем? Девчонки переглянулись. Внезапно оказалось, что ни у одной из них нет ответа на этот, казалось бы, простой вопрос. Но тут Аню как будто озарило. - Слуууушай, Лёшенька, — протянула она таким елейным голоском, что Лёшенька весь как-то сразу подобрался и напрягся, словно в ожидании подвоха. — А можно мне посмотреть на твой список? - Ну, посмотри. Алексей повернул список так, чтобы Аня могла его прочитать. Та в ответ одарила его благодарной улыбкой и принялась изучать таблицу с вписанными в нее попарно фамилиями учеников. К удивлению Анжелы, Галя тоже наклонилась вперед и тоже что-то внимательно высматривала. Так прошло с полминуты, за которые обе подруги успели несколько раз прочитать все записи, после чего с видимым разочарованием отвели глаза от текста. - А почему у тебя в графике Олежа записан, а сосед его — Юра нет? — спросила, вдруг, Аня и посмотрела прямо в глаза Алексею, отчего тот слегка отпрянул. - Тебе-то что до этого? - А что? Это секрет? - Придумаешь тоже! - Так в чем дело? Лёшенька закатил глаза и всем своим видом показал, как он сожалеет, что пошел на поводу у Ани. Постояв так достаточно долго, чтобы удостовериться, что его сообщение было воспринято, он вновь посмотрел на нее. - Когда я подошел к ним и спросил будут ли они дежурить вместе, Басов сразу встал в позу — ну, знаешь, как с ним это обычно бывает — и заявил, что он предпочитает работать один. Тогда этот новенький… - Его зовут Юра… - Да, знаю я, не перебивай! В общем, он тогда и говорит, что раз Олег все сделает один, то его — Юру — можно просто вписать с ним рядом, потому что он помогать все равно не планировал. - А что Олежа? - Ха! У него так бомбануло от подобной наглости, что аж стул под ним едва не загорелся. - Фу, Балабанов! - Потом у него видимо клапан для сброса давления сработал и он зашипел на меня, чтобы я не вздумал никого к нему вписывать. - А Юра? - А что Юра? Он сказал, что не против, если я его впишу последним к тому, у кого нет пары. При этих словах Аня и Галя посмотрели друг на друга. Их взгляды встретились всего на несколько секунд, но Анжеле показалось, что между подругами произошел интенсивный обмен информацией. Это были странные молчаливые переговоры, но обе стороны, не проронив ни слова, каким-то образом смогли прийти к согласию. В конце концов они просто кивнули друг другу, как бы подтверждая достигнутые договоренности. - Нас с Галей пока тоже не записывай. - Как это? - А вот так. Мы тоже посмотрим у кого не будет пары. - Вот вы даете. Ну, ладно. А что насчет тебя, Анжела? - Я буду в паре со Светой. Анжела буквально кожей ощутила на себе внимательный взгляд Ани, но сделала вид, что ничего не заметила и продолжила смотреть на Лёшу. - Наконец-то, нормальный ответ. Значит, Смирнова и…? Ручка вывела фамилию Анжелы и оторвавшись от бумаги выжидательно замерла над ее поверхностью. - Как ее фамилия? - Фамилия? - Только я обрадовался, что хоть с тобой все будет просто! - Простите. Все были так увлечены обсуждением графика, что никто и не заметил, как вернулась Света. Теперь она стояла рядом с Алексеем, преградившим ей путь к собственному месту и в нерешительности переводила взгляд с Анжелы на Балабанова и обратно. - О, Света! Ты вовремя! Анжеле показалось, что она вложила в эти два предложения гораздо больше энтузиазма, чем следовало бы. А еще, что и остальные тоже это заметили. Заметили и теперь смотрят на нее с удивлением. Хотя это все было лишь предположением, потому что смотрела Анжела только на Свету. Смотрела прямо в глаза. - Скажи, Света, как твоя фамилия? - Кузнецова. - Значит Смирнова и Кузнецова. Записывай. — Сказала Анжела, ткнув указательным пальцем в лежащий перед ней график. А потом, повернувшись к Свете добавила, улыбнувшись: — Будем вместе дежурить по классу.