Исключение только для тебя

Прежде чем выпрямлять горбатого, сделай нечто более трудное — расправь свои плечи. Сиддхартха Гаутама

      Заходим в квартиру Хардина.       — Ты ему сейчас позвонишь или отложишь? — Мы разуваемся и проходим в гостиную.       — Я и не знаю. Наверное… позвоню сейчас. Зачем откладывать?       — Страшно?       — Нет. Только мне неизвестна его реакция и… даже не знаю. — Хардин подходит ко мне и обнимает. Я завожу руки ему за шею. Поднимаю голову. Мы целуемся. Это уже по-другому. Теперь в качестве пары.       — Только не сейчас, а вечером. — Он издаёт короткий смешок.       — Почему же?       — Чтобы если он захочет приехать за мной, вечером у него не будет возможности. Мне так кажется.       — Ладно. Что делать будем?       — Ммм… ну мне нужно уроки сделать. Я всю неделю ничего так и не делала. — Я отхожу от Хардина и направляюсь в спальню.       — Чем ты вообще занималась эту неделю?       — Ну… — Я захожу в спальню, и Хардин направляется за мной. Я начинаю делать уроки и параллельно рассказываю Хардину о моей последней неделе. Он, на моё удивление, делает то же самое. Говорит о своих мыслях, обо мне. Он постоянно меня отвлекает от уроков. То подходит и прикасается, очень приятно прикасается, то шутит так, что невозможно не рассмеяться. Никакой сосредоточенности у меня и нет. Это… не так уж и плохо, ведь рядом Хардин. А мне приятно его присутствие.       — И тогда я вроде ещё тарелки разбил. — Я смеюсь. Хардин рассказывает про свой ужин с отцом.       — Я и не ожидала другого. — Смотрю на время. 14:11.       — Может поесть закажем?       — Ты так и не стал продукты покупать?       — У меня ещё те лежат нетронутые.       — Тогда может… хотя нет.       — Что? — Он поднимается с кровати и идёт ко мне. Я всё это время сидела на кресле у письменного стола. Поворачиваюсь.       — Я думаю, они уже давно испортились.       — Не факт. Но если ты хочешь что-то приготовить мне… — На этих словах он меня целует. Приятно. Я встаю с кресла, и Хардин прислонят меня к стене. Он обшаривает меня руками и целует шею и ключицы.       — Ты… — Моё дыхание уже сбилось и сложно что-то говорить. Особенно когда Хардин расстегивает мне джинсы. — Кажется, хотел есть… — Шепотом произношу я. Не могу говорить громче.       — А я смотрю, ты голодная. — Он проникает в меня пальцами, и я издаю резкий громкий стон. Вешаюсь на шею Хардина. Утыкаюсь в неё. — Да, детка, я был прав. — Да, Хардин. Он делает всё не как в тот раз. Сейчас уже не так медленно и мягко. Не могу сказать, что мне не нравится. Даже наоборот. Сейчас ещё приятнее. Я и не пытаюсь сдержать стоны, когда Хардин погружает свои пальцы всё глубже и глубже. Он снимает с меня джинсы. Ведёт к кровати. Я сажусь, но он меня кладёт, залезает сверху и целует. Тут мы слышим звонок моего телефона. Мне пофиг.       — Не возьмёшь? — Хардин отрывается от поцелуя.       — Нет. — Говорю я быстро и снова прижимаю его к себе. Он ухмыляется.       — Что ты собираешься делать, Хэл? — Он опять отстраняется и еле сдерживает улыбку.       — Ты серьёзно? — Он теперь уже нескрываемо улыбается. Что он хочет этим показать? Зачем дразнит?       — Ага. — Он оттягивает мой топ и целует живот, плавно перемещаясь к груди. Снимает топ, я ему помогаю. Отгибает одну чашку лифчика и целует мне грудь. Потом резко останавливается и смотрит мне в глаза. Целует. Снова смотрит. А я в то время никак не могу отдышаться.       — Что? — Обрываю затянувшееся молчание я.       — Ничего. — он меня снова целует. Отрывается и так же смотрит мне в глаза. Что происходит? Зачем? Почему?       — Ты точно уверена, что готова?       — Да. — Ах вот почему. — Почему ты постоянно это спрашиваешь?       — Просто хочу, чтобы ты всё хорошо обдумала. — Он целует мне живот. Я завожу руки ему в волосы.       — Я уже обдумала. Но теперь… всё даже гораздо лучше.       — В плане?       — Теперь мы займёмся сексом как пара, а не как…«знакомые».       — Мг. — Он отстраняется. — Пойду закажу нам еды. — Он улыбается и встаёт с постели. И почему же? Я думала, он хочет продолжения.       — Просто уйдёшь? — Спрашиваю я с улыбкой.       — Нууу… не просто, а за едой. — Гешаю быть смелой и заговорить:       — Я думала, ты хочешь продолжения… Нечто большее.       — Хочу с первого дня нашего знакомства. — Я сажусь на край кровати.       — Тогда почему уходишь?       — Детка, я же не бросаю тебя. — Он подходит ко мне и садится. — Просто… ты должна быть готова.       — Я готова. — Говорю я громковато. Смотрю на него.       — Прям-таки готова? — Он мне не верит. Я ему… попытаюсь доказать.       — Ага. — Залезаю к нему на колени. Должна доказать. Он смеётся. Кладёт свои руки мне на бёдра.       — Одно дело так на коленях сидеть, а другое… — Он не договаривает.       — Что другое?       — Нет. — Он меня снимает с колен и встаёт. Протягивает мне руку и я, хватаясь за руку Хардина, встаю с кровати в одном нижнем белье. — Ты обиделась? — Да. Почему он…       — Нет. Я просто… не понимаю тебя.       — Сегодня ночью поймёшь. — Он меня обнимает и кладёт свои руки мне на талию. — Просто ещё раз подумай. — Я вздыхаю. Сколько можно? — Хорошо?       — Да… Иди уже. — Хардин уходит в гостиную за телефоном. Заказывает пиццу. Я тоже выхожу. Прошу Хардина дотащить мой чемодан до спальни.       — Спасибо.       — Не могу никак привыкнуть.       — К чему?       — Что мы живём вместе. — Я ухмыляюсь.       — Ну да. Такое ощущение, что я остаюсь на день, два.       — Да. Но это всё равно классно. — Хардин подходит ко мне и обнимает.       — Ага.       — Кстати, а кто тебе звонил?       — Когда?       — Когда мы чуть не потрахались. — Смеётся он, и я улыбаюсь.       — Ммм… не знаю. — Я иду за телефоном. Опять куча пропущенных от отца.       — Отец звонил… Много раз.       — Перезвони ему.       — Да. — Я не хочу это делать. Хардин смотрит на меня и ждёт, что я позвоню.       — Нууу?       — Я устала от этого. Кэтрин ему уже 100% всё рассказала, и сейчас он опять захочет на меня наорать. Сейчас он… слишком сильно контролирует меня. Меня это достало. Сначала я подумала, что сама ему ничего не рассказываю, но сейчас уже стало сильнее. Всю эту неделю, что я жила с ним, он вёл себя со мной так, будто мне 12 лет, и я так сильно нуждаюсь в том, чтобы он находился рядом каждую секунду. Да, я нуждаюсь в нем. Мне нужен мой отец. Мне нужна его поддержка. Но сейчас это уже слишком. Если я ему перезвоню, он потребует объяснений и я обязана буду всё рассказать… Я хочу, но не при таких обстоятельствах, когда он зол на меня. — Выпаливаю я на одном дыхании. Не уверена, что Хардин меня правильно понял и вообще понял (я говорила достаточно быстро). Конечно, я могу сказать ещё очень много, но я, в принципе, выразила все свои чувства и в этой исповеди. Мне всегда нужно было выговариваться. Не всегда это были люди. Даже так, что я рассказывала всё, что чувствую, моему большому мягкому бежевому медведю. Папа мне его на 8 марта подарил.       — Воу. Я и не думал, что Гордон может тебя так бесить. — Он подходит и кладёт руку мне на щёку. Я и сама не думала. — Перезвони ему. Так будет лучше.       — Для кого? — Я немного раздражена. Во-первых, из-за отца. Во-вторых, из-за того, что Хардин мне сейчас чуть ли не говорит: «Прости ему всё и просто позвони. Будь лицемеркой.»       — Эй, ёжик, спрячь иголки. — Он повышает голос и улыбается. — Для тебя как будет лучше? Если ты ему не позвонишь и весь день сегодня, и завтра проведёшь в догадках о нём, или просто позвонишь ему и мирно решишь этот вопрос? — Он прав. Почему? Почему он говорит такие правильные вещи, хоть сам не любит своего отца? Почему я не додумалась до этого, прежде сем высказала Хардину всё, что думала? — Эй. — Он щёлкает у моего лица пальцами. Наверное, я долго молчала.       — Ладно. — Я беру телефон и набираю отца.