Исключение только для тебя

Не задерживаться в прошлом, не мечтать о будущем, сосредоточить ум полностью на настоящем моменте. Сиддхартха Гаутама

      — Хэйли, у тебя что, в привычку вошло не брать трубку? Зачем ты переехала к нему? Почему? Говори мне всё. — Он кричит и говорит слишком командным тоном. Не надо со мной так общаться!       — Пап, пожалуйста, потише. Мы можем это нормально обсудить? — Слышу в трубку несколько глубоких вздохов и выдохов.       — Прости. Конечно… Как ты?       — Нормально.— Я должна ему выразить, как счастлива, что живу с Хардином, поэтому добавляю. — Отлично.       — Ты переехала в нему? — Он, повышая голос, спрашивает. — Зачем?       — Пап, я не думаю, что это телефонный разговор.       — Хорошо. Приезжай ко мне. К нам.       — Нет. Не сейчас.       — Хэйли, пожалуйста.       — Ты не хочешь, чтобы я здесь жила? — Мне важно его мнение. Но даже если он скажет что-то типа: «Нет я не рад» или будет напорист: «Ты не будешь там жить!», я его не послушаю. Могу и сама принимать решения.       — Нет. Ты слишком молода, да и вы знакомы 2 недели! Это ненормально.       — Пап! Не будь таким… резким. Пойми меня. — Мама всегда, если обижалась на меня или злилась, ставила себя на моё место и просто давала советы. Это мне помогало. Папа же постоянно кричит. Я не сильно сержусь на него. Он ведь просто меня защищает, оберегает, пытается помочь, но слово «указывать» в этом списке быть не должно!       — Я пытаюсь. — В нём говорит безысходность.       — Не особо. Ты кричишь на меня.       — Я же не нарочно. Прости. Просто ты мне ничего не сказала, и сейчас я узнаю это от Кэтрин! Почему мне не сообщила? Думала разозлюсь?       — Ты сейчас это и делаешь. Я хотела сказать сегодня вечером, но Кэтрин ведь преуспеет во всём, что касается меня. Точнее пытается… Ты ведь не будешь злиться на меня только из-за неё? Это глупо.       — Нет, конечно…. Правда, приезжай к нам в дом. Мы и поговорим.       — Я не особо хочу сейчас выслушивать сотню вопросов. И я не хочу отвечать. Точнее, я расскажу тебе всё, но так… абстрактно.       — Я хочу знать всё.       — Вот именно. Я не хочу рассказывать все подробности. В этом нет нужды. Ты так не считаешь?       — Нет. Ты же моя дочь, Хэйли. — Он уже умоляюще просит.       — Да. Я могу тебе сказать разве что, я встречаюсь с Хардином… - На этих словах я поворачиваюсь к нему. Он улыбается и на его лице читается: «Давай, дальше говори». Он стоит, прислонившись к двери и скрестив руки на груди, я же сижу на кровати. — Мы съехались, и теперь я живу у него. Не волнуйся за меня. — С милой улыбкой добавляю. — Он хороший. — Хардин в недоумении. Наверное раньше «хорошим» его не называли. Только «красавчик».       — Ты его любишь?       — Да. Очень. — Надеюсь Хардин не слышал вопрос. Почему я так хочу? Не очень хочу, чтобы… я показывала насколько сильны сейчас мои чувства.       — Это хорошо. Я хочу теперь познакомиться с ним.       — Вы же ужинали.       — Как с твоим бойфрендом.       — Хорошо. Но не сегодня. Сегодня я устала уже. — Это не правда. Просто переполненный день и я не хочу его полностью добить.       — Нет. Сегодня.       — Пап! — Зачем именно сегодня?       — Мы приглашаем вас на ужин в ресторан «Дюбери». Будем мы с Мэри, Кэтрин и Бил.       — Бил? — Отец смеётся.       — Да. Мы выбрали имя для малыша.       — Вы же пола даже не знаете.       — Решили, если мальчик — имя выбирает Мэри, а если девочка — я. Она сказала, что чувствует, что будет мальчик и уже выбрала имя.       — А ты какое выбрал? — Мне очень интересно.       — Хм… я думал над этим, но не смог определиться.       — Скажи. Какое имя?       — Хэйли! — Отец смущён. Почему?       — Или мы не придём на ужин. — Говорю я весело.       — Эх, … моя дочка… или Ребекка, или Сюзанна.       — Ребекка лучше. Красивое имя. — мне и правда нравится. Очень. Вспоминаю «Древних». Вампирша Ребекка и её семейка. Клаус! Элайджа! Фрея! Фин! Кол! Круто, что он выбрал это имя.       — Спасибо. Так вы придёте? — Отец говорит взволнованно, и я уже не могу ему отказать.       — Ладно. Во сколько?       — Через час сойдёт?       — Давай лучше через четыре. В 19:00.       — Ммм… ну… ладно. В ресторане «Дюбери». — Повторяет отец, и мы прощаемся.       — И куда ты уже собралась? — Спрашивает меня Хардин. Я подхожу к нему.       — Отец на ужин пригласил. В 19:00 мы должны быть у ресторана «Дюбери».       — Мы?       — Да. Считай этот ужин ради тебя. — Он усмехается. — Я серьёзно.       — Ты хочешь пойти?       — Только если ты пойдёшь со мной. Одна я туда, не ногой.       — Я думал, мы проведём этот вечер по-другому.       — Я тоже, но у нас впереди ещё вся ночь. — Говорю я.       — Кто ты и что сделала с Хэл, которая никогда бы не стала намекать парню так открыто на секс? — Он ржёт. Я тоже.       — Нет, я не намекала. — Намекала. Глупо отрицать. — Совсем немного. — Говорю я, и он смеётся. Мы слышим звук звонка в дверь. Пиццу принесли.       ***        Доедаем пиццу за просмотром «Древних». После разговора с отцом я захотела уже быстрее досмотреть этот сезон. Пока мы смотрели серию, Хардин меня постоянно отвлекал вопросами:       — Как тебе может нравиться этот Элайджа? Он такой манерный, что тошнит.— Я защищала понравившегося мне актёра и вампира.       — Она просто забеременела и прилипла к нему на шею. Чем она тебе может нравиться? — Моя любимая актриса всех времён — Фиби Тонкин. Мне нравится она, как в жизни, и как персонаж в сериале. Как я только гордилась, когда смотрела начало сериала и услышала, что её зовут Хэйли. В одном из моих любимых сериалов моя любимая актриса играет роль с именем Хэйли. Аааааа… блаженство.       — Кол прикольный. Ему насрать на всех их.— Мы ещё тогда завели тему про семью. И быстро оборвали. Она не особо приятна для нас обоих. Особенно для Хардина.       — Вампир всех времён, что становится неженкой в руках какой-то девушки! Немыслимо! — Я тогда поржала с этого.       — И кто из них умрёт в конце? — Когда он это говорит, начинается очень печальный момент. Один из главных героев погибает, и по моему лицу непроизвольно текут слёзы. Хардин меня обнимает и обещает, что «она» воскреснет или хотя бы «она» обретёт покой. Когда мои двадцатиминутные всхлипы заканчиваются, Хардин смотрит мне в глаза и говорит:       — Ты такая эмоциональная. — Он прижимает меня к себе, и я безумно хочу его. Очень. Хочу, чтобы он меня успокоил. — Это не всегда хорошо. — Я впиваюсь ему в губы и он, кажется, удивлён, но быстро отвечает мне. Я хочу большего. Залезаю к нему на колени (мы сидим на диване). Вот сейчас он точно удивлён. Я погружаю свои руки в его волосы. Целую в шею. Руками тянусь к футболке и снимаю её с него. Хардин берёт меня за бёдра и переворачивает. Он оказывается сверху и тут говорит:       — Что ты затеяла?       — Что?       — Зачем? Я же сказал, что это решение не принимается так быстро. Ты понимаешь, что я тебя тут чуть не трахнул? — Моё лицо выражает недопонимание. Почему он так не хочет быть со мной в постели? — Хэл... — Он встаёт и надевает футболку. — Так нельзя.       — Что не так? — Я говорю спокойно в отличие от него. Он уходит на кухню. И что мне думать? Смотрю на время. 17:11. Иду в спальню. Вынимаю из чемодана своё чёрное свободное платье с кружевами на рукавах и на подоле юбки и отпариватель. Делаю из мятого платья красивое. Иду в ванную. Встаю под горячие струи воды.       ***        Слышу как открывается дверь.       — Хардин?       — Да.       — Что-то нужно? — Он пришёл, чтобы что-то взять из ванной?       — Да.       — И?       — Прости меня. Я вёл себя как придурок. — не особо приятно говорить, когда я тут голая стою. В ванной есть душ-ванная. То есть здесь можно и полежать, расслабиться и всё такое, и принять душ. Сама штука от душевой кабины, что делает её кабиной, прикреплена к потолку и её можно опустить, и она легко прикрепляется к бортикам ванной. Очень удобная штука. Она, как и большинство этих дверц (её можно подвинуть и она служит, как дверцей из пространства душа), размывает, того, кто находится внутри. Нормально-таки размывает изображение, искажает, и мне не так нервно, что Хардин меня голой видит.       — Да. Ты прав.       — Я просто думаю, что мне не стоит на тебя давить в этом плане.       — Ты не давишь. — Правильные вещи он говорит.       — Да, но мне постоянно кажется, что ты этого хочешь только потому, что воспринимаешь это как должное в наших отношениях.       — Ты прав.       — Что?       — Тебе кажется. — Он облегчённо выдыхает. Шучу я так.       — Не надо так шутить. Даже не смей. — Я смягчаюсь и даже смеюсь. — Смешно тебе?       — Да. Хардин, ты бываешь забавным. — Он отодвигает дверцу, и я закрываюсь от него. Понимаю, что он меня видел голой уже. Но не всей сразу. Не особо приятно, когда на тебя так глазеют.       — Закрой дверь!       — Ты кажется большего хотела. Хорошо. — Он закрывает дверцу, и я слышу лёгкий шум. Хардин открывает дверь и заходит в душ. Абсолютно голый!!! Я смотрю ему в глаза. Не буду отводить взгляд ниже. Нет.       — Это то, чего ты хотела? — Он налегке и позитиве отворачивается и начинает мыться. Я, блин, тут в шоке стою! Перестаю закрываться. Я уже помылась и не нахожу лучшего решения, как открыть дверь и выйти.       — Куда ты? — Я беру полотенце и оборачиваюсь в него.       — В спальню. — Выхожу.       ***       Наверное он прав. Для меня это слишком. Я так растерялась и… я ещё и близко не готова. Всегда изображала из себя такую… готовую, но нет. Скорее всего, я просто хотела быть как все. Все же этим занимаются. Но я не такая, как другие. И я сделаю это, только если сильно захочу. Может это и было, когда мы сидели в гостиной, но почему тогда я так испугалась, занервничала, растерялась, когда Хардин зашёл в душ?