leave me here forever in the dark

Брайан никогда не думал, что люди могут так кричать. И, тем более, что так кричать может Роджер, который обычно едва слышно говорил короткие обрывистые фразы, чаще всего предпочитая молча улыбаться, склонив голову на бок. В этом вопле было столько отчаяния и неприкрытого страха, что Мэю показалось, будто бы он физически чувствует, как его волосы седеют в одночасье, словно от увиденного кошмара. Хотя зрелище, и правда, было кошмарным: Роджера волокли сразу двое, а он отчаянно дёргался, пытаясь вывернуться из цепких лап родственников, оглядывался на Брайана и непрерывно звал его, моргая ресницами, смахивая слёзы. Мэй, наконец, перестал тупо наблюдать за происходящим, дёрнулся вслед за уводимым насильно Роджером, но пожилой жилистый полицейский, до этого отстранённо перебирающий какие-то листы, испещрённые печатным текстом, уверенно придержал Брайана за плечо: — Оставь, сынок, — устало произнёс он, внимательно смотря в потемневшие от горя ореховые глаза, — ты тут ничего не сделаешь. Они его родные, если им кажется, что так будет лучше — это их право. — Лучше? — прошипел Брайан, чувствуя, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки от с трудом сдерживаемой ярости, — где они были, когда Мэг только умерла? Где они были, когда Роджера чуть не трахнули на складе пьяные грузчики? Где они были всё это время? Какое они имеют право?! — Поверь мне, имеют, — так же твёрдо произнёс полицейский, — и лучше бы тебе не лезть в это. Не последние люди в городе — это семейство, вот что я тебе скажу. Так что затихни и забудь, если не хочешь однажды оказаться в соседней палате рядом со своим дружком-блондинчиком. Кстати, у вас с ним что? Если при медицинском осмотре окажется, что вы слишком близко дружили, я тебе не завидую, ты понял? — Кретин! — Мэй выдернул руку из твёрдых пальцев копа и развернулся, уставясь в глубину комнаты. Крики Роджера уже почти стихли, кругом валялись какие-то мятые вещи, ящики стола были вывернуты, и по всей квартире гулял неприятный сквозняк от распахнутых настежь окон и входной двери. Своё собственное жильё показалось Брайану чужим и неуютным. Он больше не чувствовал себя тут в безопасности. Когда за незваными гостями захлопнулась дверь, Мэй метнулся к окну, чтобы увидеть, как Роджера в четыре руки запихивают в машину. В последний момент тот поднял голову, он вряд ли увидел в окне бледное лицо Брайана, но каким-то образом посмотрел точно ему в глаза. Роджер больше не кричал, но от этого было только больнее, будто его грубо сломали всего за несколько минут, пока волокли вниз по лестнице. Брайан бессильно стиснул пальцы на подоконнике. Нужно было что-то делать. Больница оказалась вполне обычным серым многоэтажным зданием. Толстые решётки на окнах придавали ему сходство с тюремными корпусами, но перед крыльцом раскинулся довольно аккуратный садик с подстриженными кустами и идеально круглыми клумбами. Должно быть, в хорошую погоду здесь разрешается гулять пациентам. Но сегодня с самого утра моросил мелкий, нудный до зубовного скрежета дождь, и Брайан, медленно бредя по мокрым дорожкам к главному входу, не увидел никого. На ресепшене его встретили встревоженная медсестра и суровый охранник, у которого шея была настолько широкой, будто голова росла прямиком из плеч. В его по-рыбьи тусклых глазах Мэй видел презрение, мешавшееся с откровенной злобой. Брайана затошнило при мысли о том, что подобные люди будут окружать его Роджера, который вздрагивал, даже если Брайан слишком громко хлопал дверцей холодильника. Он озвучил цель своего визита и медсестра по-птичьи вытянула шею, ещё более встревоженно поглядев на охранника. — К нему нельзя! Брайан даже не успел заметить, когда плотно сжатые губы монстра без шеи разомкнулись, чтобы произнести эти отвратительные слова, но медсестра быстро закивала, чуть ли не с облегчением залепетав: — Да. К нему не пускают. Только самых близких. Вы кем приходитесь? — Никем, — ответил Брайан, разворачиваясь к дверям. За те пять минут, что он провёл в мрачном помещении клиники, дождь заметно усилился, и теперь неприятные холодные капли летели прямо в лицо, скатываясь по щекам, как будто выманивая непрошенные слёзы. Его щеки коснулось что-то пушистое, лёгкое, тут же сменившееся нежными горячими пальцами. Брайан потянулся и сонно открыл глаза, встречаясь взглядом с по-утреннему лохматым Роджером. Тот сидел на полу, вглядываясь в лицо Мэя, и тихонько гладил его по щеке. — Роджи, — улыбнулся Брайан, протягивая к Тейлору руку и прогоняя остатки слишком реалистичного кошмарного сна. Настолько реалистичного, что в носу щипало, как от недавнего плача. — Снилось плохое? — шёпотом спросил Роджер, по обыкновению наклоняя голову к плечу. — Ерунда, — Брайан потрепал его по пушащимся светлым прядкам, — будешь завтрак? Роджер отрицательно покачал головой, и Мэй удивлённо приподнялся на локте. Обычно Тейлор не отказывался от еды. — Что такое? Живот болит? Роджер вновь покачал головой: — Расскажи сон, — упрямо произнёс он, покусав нижнюю губу. Брайан бессильно откинулся на подушку, уставясь в потолок. Потом повернул голову к Роджеру, смотревшему на него исподлобья, как обиженный зверёк. — Иди сюда, — Брайан приподнял одеяло, и тот проворно взобрался на кровать, укладываясь рядом. Строго говоря, Мэй не поощрял подобного, считая, что это довольно странно — лежать с другом в кровати, одетыми лишь в пижамы, но иногда, чтобы утешить погрустневшего Тейлора, тёплые объятия под одеялом были лучшим средством. Вот и сейчас, Роджер доверчиво устроился у него на груди, вновь пощекотав волосами и обнимая поперек живота. Брай прижал к себе хрупкое маленькое тело и погладил по плечам, негромко проговорив: — Мне снилось, Роджи, что тебя забрали плохие люди. Поместили в больницу, а я никак не мог тебе помочь. Мне было страшно, — честно добавил Мэй, поглядев в глаза задравшему к нему лицо Тейлору. Роджер повозился, и вдруг забрался сверху на Брайана, упираясь ему руками в грудь и глядя сверху вниз. — Никто меня не заберёт у тебя, Брай. После чего вдруг быстро поцеловал опешившего Мэя в уголок губ и по-обезьяньи проворно вскочил с кровати, убегая в сторону кухни. Брай уселся на постели, тряся кудрявой головой и пытаясь понять, что это только что было. Роджер, смело усевшийся на его, Роджер, зачем-то поцеловавший его, Роджер непривычно уверенно заявивший, что его никто не заберёт. Роджер, который совершенно не выглядел как психически нездоровый. Роджер, который вызывал у него целый спектр эмоций, от почти отеческой добродушной любви, до странно-покалывающего неприкрытого влечения, особенно, когда с его лица пропадало напряжённо напуганное выражение, сменяясь ласковой игривой улыбкой. В таким моменты Брайану самому хотелось усадить его к себе на колени или прижать к стене и долго прочувствованно целовать, не задумываясь о том, что он делает что-то неправильное. — Бред какой-то, — Брай в очередной раз тряхнул волосами, будто пытаясь вытрясти из головы стыдные мысли, и отправился вслед за Роджером. Тот обнаружился сидящим на полу перед холодильником и задумчиво проедающим виноградины прямо из ящика для фруктов. — Родж! Он же немытый! — с досадой прокричал Брайан, и Тейлор виновато опустил голову, не прекращая жевать, — опять живот болеть будет. — Вкусно, — грустно пробормотал Родж. — Я понимаю, что вкусно. Но я тебе миллион раз говорил, что фрукты надо мыть. Неужели у тебя не хватает мозгов это запомнить? — Брайан почти никогда не повышал голос на Тейлора и сейчас увидел, как голубые глаза моментально наполняются слезами. — Прости, — прошептал Роджер, прижимаясь к стенке рядом с холодильником. Мэй уже понял, что перегнул палку, но его трясло от огорчения за глупого Роджи, который только что себе обеспечил расстройство желудка, и от недавно пережитых эмоций в жутком сне, а кроме того, от внезапно накатившего возбуждения. Он сам себя ненавидел в этот момент, но остановиться не мог. Грубо дёрнул Роджера за руку, поднимая на ноги и пихая в сторону комнаты. — Иди к себе и научись хоть немного думать! Сегодня без завтрака. Роджер всхлипнул и поспешно убрался в маленькую комнату, а Брайан с силой хлопнул рукой по столешнице, опускаясь на табуретку. Какого чёрта он сейчас вытворил? Он не знал, сколько прошло времени, в течение которого успел сотню раз обругать себя за такую несдержанность и представить, как можно повиниться перед Роджером. В конце концов, Брайан заставил себя встать и, тихонько ступая, отправиться в комнату Тейлора. Шторы были плотно задёрнуты, а сам Роджер лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушки. Брайан неслышно опустился рядом, погладив светлый затылок. В ответ Родж не издал ни звука. — Роджи, — Брайан попытался приподнять того за плечи, но Тейлор упрямо вжимался в одеяло, мотнув головой, — посмотри на меня. Не помогает. — Родж, — Мэй всё-таки сгрёб в охапку тощее тело, и притиснул к себе, стараясь заглянуть в лицо, — прости меня, пожалуйста. Я просто очень переживаю за тебя и не хочу, чтобы ты навредил сам себе, понимаешь? Роджер отвёл глаза в сторону и злобно шмыгнул носом. — Ты злой. — Нет, Роджер, чёрт, — Брай почувствовал, как Роджер дёргается в его объятиях, пытаясь высвободиться, — ну что ты? Я виноват, я признаю. Я больше никогда не стану кричать на тебя. Обещаю. Прости меня, пожалуйста. Роджер сверкнул на него потемневшими глазами и скривил губы, будто сейчас заплачет. Но этого не случилось, он только ещё сильнее дёрнулся, отпихивая от себя Брайана, и тот всё-таки отпустил его. Тейлор скатился с кровати и уселся в углу у тумбочки, обхватывая руками колени и мрачно глядя на огорчённого Мэя. — Так и будешь обижаться? Молчание. — Ну как хочешь. Я пойду куплю печенье и ещё чего-нибудь, а когда вернусь, надеюсь, ты уже не будешь дуться. Прости, — ещё раз добавил Брайан, выходя из комнаты. Роджер серьёзно обиделся, неизвестно, сколько он теперь будет таким мрачным. Да и он сам тоже хорош! Повысить голос на парня, который почти всего пугается и совершенно не умеет доверять кому-либо. Врезать бы себе по лицу хорошенько. В магазине Брайан складывал в корзину всё подряд, решив задобрить Роджера сладостями, потому что тот по детской привычке очень любил все эти шоколадки и вафли в цветных обёртках. Представив, как Тейлор просияет, увидев такую гору вкусного, Мэй заулыбался и поспешил обратно, даже начав мурлыкать себе под нос какой-то мотивчик. Квартира встретила странно-знакомым сладковатым запахом и звуками музыки. Роджер решил посмотреть телевизор? Брай водрузил пакет с покупками на стол в кухне и прошёл в комнату, застывая на пороге. Музыка звучала не из телевизора, а с пластинки. На журнальном столике горели толстые красные свечи, а поперёк дивана в соблазнительной расслабленной позе лежала никто иная как Дженни собственной персоной. Брайану стало дурно. — Какого хрена? — Привет, Брай, раньше ты был более обходительным, — хихикнула девушка, потянувшись к нему навстречу. — Где Роджер? — Тот забитый парнишка, который открыл мне дверь? Не знаю, он ушёл куда-то, я думаю, решил деликатно оставить нас наедине, потому что знаешь ли, я вдруг поняла, что так сильно по тебе соскучилась и… — Ушёл?! — Брайан прижался спиной к стене, стараясь выровнять дыхание. Он так сильно ненавидел Дженни в этот момент, что ему показалось — он может её ударить. — Ну да, ушёл. А что такого? Ему же не пять лет. — Господи. Брай прикрыл глаза. Стараясь представить, куда мог бы отправиться обиженный Роджер, учитывая, что район, где они сейчас жили, был абсолютно ему незнаком. — Ты так и будешь стоять как придурок или всё-таки обнимешь меня? — капризно протянула девушка, начиная расстёгивать блузку. Это уже оказалось выше его сил. Брайан подлетел к ней, хватая за локоть, сдёрнул с дивана и поволок в сторону коридора, игнорируя возмущённые вопли. У двери он сунул в руки Дженни её сумочку и выставил в подъезд, хлопнув дверью так, что телефон на тумбочке звякнул, а с полки упал шарф. — Пиздец! Мэй! Ты конченный! — донеслось из подъезда, но Брайану дела не было до возмущения Дженни. Следовало придумать, как найти Роджера.