Девочка на крыше

      После того, как медсестра пропустила меня в палату, она предупредила о том, что моя дверь практически всегда будет закрыта на ключ.       Я все ещё пребывала в некой прострации и надеялась, что это ненадолго́, буквально пару дней и меня отсюда заберут.       Скажут: «Извините, произошла ошибка. У вас не настолько серьёзный диагноз, чтобы вы долго пребывали в стенах нашего лечебного заведения». Только поэтому, на новое известие я никак не отреагировала сразу. Когда хлопнула дверь, у меня в голове, как будто что-то щёлкнуло. До меня вдруг дошло, что всё, это конец.       Боль от осознания всей ситуации нахлынула лави́ной и, буквально, сбила с ног. Упав на пол, я оперлась спиной на дверь, поджав под себя ноги и, обхватив себя руками, опустила голову на колени. По моим щекам начали струиться слёзы. Осознание своей беспомощности било в голове набатом, врожденная сила воли требует действий, чувство справедливости говорит, что-то, что происходит сейчас неправильно, этого не должно быть, разум требует спокойствия и анализа ситуации, а сердце разрывается от боли и тоски за ушедшей жизнью.       Сейчас я лежу на старой пропыленной кровати, которая при каждом неосторожном движении скрипит. Потолок явно недавно белили. Возле изголовья кровати стоит небольшая деревянная тумбочка, рядом с которой стоит такая же копия. Между ними находится небольшое окно с решёткой. Кровать слева от меня практически ничем не отличается от моей. Единственное различие в том, что по её бокам привязаны ремешки. Даже на вид жёсткие и упругие. Явно кроватка не для праздного отдыха.       За окном довольно хмурый пейзаж: начало лета выдалось явно неудачным, тучи затянули все небо, лишь изредка проглядывался лучик солнца, но быстро скрывался, чтобы не видеть нашего грешного мира.       Такая погода наводила на довольно мрачные, но разумные мысли. За семнадцать лет своей жизни я умудрилась, итак ничего не добившись, практически все потерять. В руках осталась только моя разрушенная жизнь. Если я отсюда выйду, что мне делать дальше? Кто захочет принять такого человека? Новый век привык доверять стереотипам и придерживаться издержкам консерватизма, как бы правительство и разные организации не пытались с этим бороться — у них ничего не вышло. Основанная масса людей слышит только себя, своё эго, которое всеми силами холит и лелеет, в надежде на то, что оно им чем-нибудь воздаст, не замечая при этом ничего вокруг. Что уж говорить о каком-либо отдельном человеке с какими-то проблемами. Психиатрическая лечебница — это всё равно, что зона. Такое же отчуждение от социума и реального мира на долгий срок. Можно считать, любой кто посмотрит в мой паспорт, увидит штамп о том, что я нахожусь на учёте в стационаре, и от их взгляда полного презрения и поддельной жалости, сразу же на твоём лбу появится клеймо: псих, неадыкват, урод, другой, ненормальный, больной. Тебя от этого будет плющить и раздирать изнутри, но ты ничего не сможешь с этим поделать или что-либо, изменить.       В таком месте, где я жила — мой родной город Билтмор Форест — каждый третий будет знать обо мне. Девочка сенсация! Семья погибла, имущество взорвалось, сама съехала с катушек. Но Слава Богу, родственнички заметили и вовремя отвезли в Эшвилл на продолжительное лечение. До чего ещё додуматься я бы успела — не известно, меня прервали довольно решительным способом.       Я услышала, как поворачивается ключ в замке и мерзкий скрип открывающейся двери.       В палату кто-то заглянул.       Мне было не очень уютно лежать и ждать, что будет дальше. Но приподнять голову означает сдаться и поддаться своему любопытству, чего я решительно не намерена делать. Хах, и пускай это странно звучит, в своей голове мне можно всё. Пока я размышляла над этим невероятно важным утверждением, гость успел зайти и закрыть за собой дверь. Он молчал. Я ждала. Мне не хочется первой начинать разговор, но эта ситуация уже начинает нервировать. Наконец тишина закончилась, и я услышала тихий голос:       — Здравствуй, меня назначили к тебе личной няней.       Скорее всего она ждёт ответной реакции, но мне до сих пор нехорошо от осознания всего вокруг, — Поэтому, я не имею ни малейшего желания поддерживать разговор. — О… Что? — женщина явно была растеряна таким резким ответом. — Хах, я не вам, просто мысль из головы в слух продолжила, — не хватало ещё, чтобы меня в реале приняли за психа. Наконец мне стало любопытно, как выглядит этот человек. Я приподнялась на локтях и подвинулась к быльцу кровати. Ну что ж, довольно посредственная личность: волосы в гульке блондинестые, но видно у корней натуральный каштановый цвет, лицо довольно приятное, пухлые щёчки, круглые глазки цвета охры, курносый носик, явно ниже меня и имеет проблемы с лишним весом. Но, несмотря на это, что-то мне в ней приглянулось, что-то зацепило. Хоть пытайте — не отвечу, просто потому что не понимаю. Наверное это как-то связано с теплым взглядом или с добродушной улыбкой, а может тем, что она просто сквозила искренностью, не знаю как и чем, но я прямо ощутила это всеми фибрами души. В палате как будто дополнительное освещение сделали с приходом этого человека. А может, сыграло решающую роль, то что она блондинка, хоть и крашенная, как бы глупо это не звучало.       Я решила ей поверить, поверить в этот образ, не знаю созданный специально или реальный, просто захотелось…       Пока мысли проносились у меня в голове со скоростью света, санитарка уже начала говорить: — Извини меня, я понимаю, как это всё неловко выглядит, но я правда хочу постараться помочь тебе.       Она выглядела растерянной и неуверенной. Мне захотелось ее поддержать. — Извиняется тот человек, который меньше всего виноват, — мда, похоже я привела её в ещё большее смятение… — И как такую неженку на такую работу взяли? — Ох, я… — Она очень сильно смутилась, розовый цвет очень активно стал приливать к её щекам и пятнами переходить на шею. — Вот чёрт, извиняюсь, опять мысли вслух, но это не совсем то, что я имела ввиду и… Короче, я против тебя ничего не имею. Пока. — Да, я понимаю, и… Знаешь, ты мой первый такой пациент, и… И да, мне сложно пока, но я буду стараться, — её лицо в этот момент просто сияло воодушевлением. Хах, так старается понравится, но мне становиться всё равно, прилив эмоций и энергии стихает. — Давай я все-таки представлюсь. Меня зовут Алексис Томпсон. Можно просто Алекс. Я буду наблюдать за твоим психическим и эмоциональным состоянием в течение дня, на ночь будут другие санитары проверять все палаты несколько раз. В мои обязанности также входит сопровождать тебя на прогулках или в больнице. Старшая медсестра этого отделения сказала, чтобы я проводила с тобой как можно больше времени на улице. Твой лечащий врач надеется, что живая природа сможет тебе помочь прийти в себя и немножко расслабиться. Ведь здесь есть очень красивый ботанический сад, за которым следят и парковая зона с разными видами деревьев и растительности. Ты сегодня только прибыла, поэтому я не хочу грузить тебя лишней информацией. Когда захочешь, тогда и поговорим. Сегодня днём я зайду ещё два раза проверить твоё самочувствие. Если захочешь пообщаться — всегда пожалуйста, — на последок, мило улыбнувшись и поинтересовавшись нужно ли мне что-нибудь, она отчалила. Только хлопнула дверь, меня, как говорится, «вырубило» на месте.       Сон был беспокойный и отдохнуть у меня толком не вышло. Все время крутилась и периодически просыпалась. Проснувшись очередной раз в холодном поту от новой паники, решила открыть глаза и, глубоко вздохнув, осмотреть помещение. Льющийся свет из-под двери создавал удлиняющиеся тени на полу. Причудливые формы вызывали у меня лишь табуны мурашек от страха. Окончательно проснувшись и сев на кровать, посмотрела в окно. Ночное небо заволокло тучами — ни луны, ни звёзд. Ветер за окном утробно завывает, отзываясь дрожью в моём теле. Стараясь наклонить деревья к самой земле, он будто хочет подавить их, сломать и уничтожить. От понимания того, что у него не выйдет то сделать, ветер начал беспомощно стонать и завывать. Тихий ужас накрыл меня с головой, слёзы непроизвольно стали скатываться щекам. При виде удлиняющихся и ползающих теней, я затряслась и вцепившись пальцами в одеяло натянула его как можно выше. Тревога в предчувствии беды, стучала отбойными молоточками в перепуганном насмерть сознании. Зажмурив глаза и дрожа всем телом от страха, я стала кричать в отчаянии: — Помогите, кто-нибудь! Спасите! Мамочка… — Всхлип. — Папочка… Спасите меня, пожалуйста… — Всхлипы разносились по комнате, отражаясь от бетонных стен, но как раз им на меня было плевать. Слышу быстрые шаги за дверью. Резкий свет из коридора больно бьет по глазам. — Эрика? Эрика! Что случилось? — Поднимаю голову в попытках разглядеть кто же ко мне пришел. Размытые очертания фигуры напоминали Алекс, выдохнув, я зарылась в одеяло и свернулась калачиком. — Мне страшно, — слышу скрип кровать. Присев на самый край, меня начали поглаживат по спине. Успокаиваясь, стала прислушиваться к мерному дыханию Алекс. Через некоторое время, окончательно придя в себя, почувствовала как усталость отзывается во всем теле. Все чаще уплывая из реальности, я не заметила как заснула.       На следующий день Алекс, даже словом не обмолвившись о ночном происшествии, подарила мягкую игрушку. Маленький лисенок был чем-то неуловимо похожим на сестрёнку, и я снова расплакалась. Не поняв в чем дело, Алекс кинулась меня успокаивать, но сразу же после моих заверения, что все хорошо и плачу я от радости, она успокоилась. Господи, как же она наивна, в который раз удивляюсь и благодарю Господа за это. Мне с ней легко и комфортно, она не напрягает частым своим присутствием и помогает вылезти из апатии. Я, благодаря ей, стала чаще испытывать положительные эмоции.       То что сделала она, для меня не сделали даже половина названных родственники и опекунов. Я до сих пор не могу простить их за это предательство.       Учитывая прожитую неделю, на улице я ни разу не появлялась, желания не было абсолютно. Но недавно, я заметила, как за окном в парковом массиве, среди деревьев мелькают белки. Мне всегда хотелось вблизи увидеть лесного жителя и я попросила Алекс повести меня на прогулку. — Ты уверена что готова? — Явно спрашивает из беспокойства, оно прямо сквозит в ней. За эти семь дней я научилась читать её как раскрытую книгу. Мне доставляет невероятное удовольствие осознание того, что я прекрасно понимаю близкого мне человека. За время проведенное с ней вместе, я знаю, с каким теплом и уважением она ко мне относится. Я лишь беспокоюсь о том, что это первый и последний человек в моей жизни который будет так обо мне заботится. — Да, я уверена, что готова. В конце концов, я просто хочу посмотреть на безобидного зверька. Даже если мне приспичит ее погладить, вряд ли у меня что-то выйдет, — улыбнувшись, посмотрела ей в глаза. — Ох, хорошо, когда пойдем? — Вздохнув, Алекс улыбнулась в ответ и поднялась с кровати, где просидела последний час рассказывая мне свои юные каверзы и вместе со мною хохоча над ними. — Сейчас.       За столь непродолжительное общение на протяжении всего лишь семи дней, мы узнали достаточно друг друга, чтобы судить о намерениях по голосу и интонации. Сейчас я была решительно настроена найти и увидеть эту чёртову белку. Алекс даже не споря со мною согласилась. Только за пределами палаты я поняла, что искала любой повод для того, чтобы выбраться из этой душной комнаты, которая в последнее время начала мне тошнить своим кипельно белым цвет и маленьким пространством. Да, у меня был свой санузел, но дело это не меняло. Конечно, как только Алекс об этом узнала, на следующее же утро притащила мне два метра синей ткани. Как она угадала, что это мой любимый цвет, кто его знает, но я уверена, что не сообщала ей об этом. Разумеется я была очень рада и благодарна ей за это.       Когда мы вышли на улицу и устремились по тропинке за угол здания, я чётко ощутила чей-то взгляд на себе. Моментально остановившись резко развернулась. Благодаря этому, я успела засечь холодный взгляд серых глаз. Но наблюдатель быстро задвинул шторку. Хах, Ранк считает, что меня так просто надурить? Ну-ну… — Что-то не так? — Ах, да, как я могла забыть, Алекс ведь тоже остановилась и наблюдает за мной. — Нет, ничего, — прости Алекс, но я не хочу рисковать. Откуда мне знать, какие у тебя отношения с Ледяной Стервой. Ясно читалось, что она мне не поверила, недоверие было прямо нарисовано на её лице. Ничего, переживёт. Я зашагала дальше, ни на что не обращая внимание, было слышно, как за мною следом заспешила Алекс.       Странно, почему так мало людей? В основном мед.персонал шастает. Дурка-то немаленькая, к слову, пациентов насколько мне известно хватает с головой. Где они? — Алекс, что происходит? — Ты о чем? — Неуверенность прямо сквозит в её голосе. — Где люди? — Так вот же, Рик, ходят недалеко от нас, разве ты не видишь? — Ты не поняла, я тоже вижу персонал, Алекс, только персонал. Где пациенты? — Ох, Рик, ты права, я… Я… Не знаю… Может что-то случилось? Давай вернёмся и всё узнаем, хорошо? — Она не знает? Странно. Ладно, хрен с ней. Нужно и вправду узнать, что происходит. Тревожное чувство чего-то неизбежного. Мне это совсем не нравится. — Идём быстрее. Не дожидаясь Алекс, я развернулась на сто восемьдесят градусов, и побежала в корпус. Тучи затянули небоскреб, появилось ощущение, что сегодня небеса разверзнутся. Хотя, когда мы выходили час назад, солнце припекало, и даже самой зачахлой тучки не было. Но ветер постепенно усиливался. Мне слышалось предупреждение природы во всем этом:"БЕРЕГИСЬ!». От чего? Не знаю. Но мне страшно. Только когда я добежала до ступенек главного корпуса и остановилась отдышаться, меня нагнала Алекс. — Ты что, не слышала? — Я обернулась и увидела уставшую Алекс, она пошла красными пятнами, было слышно её одышку. — Что именно? — Я и вправду ничего не слышала. — Я тебе кричала остановиться! — Наконец она начала успокаивать. — Я хотела тебе сказать, что торопиться некуда. Идём потихонечку в здание, узнаем, что случилось.       Мне стало стыдно. — Извини… Я… На меня что-то нашло… — Ничего страшного, с кем не бывает? Эта ласковая улыбка… Вряд ли я её когда-нибудь забуду. — Ну что, идём? — В этот момент мне так хотелось, чтобы она взяла меня за руку, поцеловала в лоб и прошептала: «Ничего не бойся, я с тобой». Жаль, что это лишь мои мечты. — Да, идем скорее.