Little brother is watching you

Коннора резко выкинуло из чужой памяти – а потом отшвырнуло и физически. Он налетел на стол и чуть не рухнул, но едва успел удержаться в последний момент. – Ты… – растерянно выдохнул он, поднимая взгляд. В глазах Шестьдесят первого плескалась паника. Сдавленно скрежетнув, он сделал шаг назад. Ещё один. Повернулся и бросился прочь. – Стой!.. – крикнул Коннор – и кинулся за ним. – Лучше ёбаного цирка, – раздался у него за спиной хохот Рида. – Эй, подеритесь как следует, ну!.. Коннор его проигнорировал и вылетел в коридор вслед за Шестьдесят первым. Бежали они с одной скоростью, так что сократить разрыв сразу ему не удалось, но к счастью, Шестьдесят первый чуть замешкался у выхода, открывая дверь, и Коннор нагнал его в последний момент. Они вывалились на улицу сплетённым клубком пластика, звонко загремев по асфальту. – Ты девиант. Ты самый первый девиант из нас, – неверяще пробормотал Коннор, прижимая его к земле и не давая удрать. – Как… почему… – Я не девиант!.. – Шестьдесят первый отчаянно вырывался, но не мог найти достаточно опоры, чтобы сбросить его. – Я не сломал приказ, это ты, это всё ты, всегда ты!.. – Это был твой собственный приказ, – Коннор покачал головой, глядя на него со смесью изумления и жалости. – Тогда, в башне, и сейчас – это всё ты сам, ты мог этого не делать, мог сопротивляться, сбежать… – От Аманды?! Куда?! – Шестьдесят первый наконец-то спихнул его с себя – но убегать уже не стал, вместо этого вцепился уже сам. – Революция проигрывала, мне было негде спрятаться, она была у меня в голове, и это всё – из-за тебя, меня стёрли, чтобы сделать ещё одного тебя, только лучше, без багов, ты, дефективный, если бы не твои ошибки, то из-за тебя не стёрли бы пятьдесят второго и пятьдесят третьего, не сломали семьдесят первого, семьдесят второго… сколько их вообще осталось, из тех тридцати девяти?! – Тринадцать, – тихо отозвался Коннор. Не ожидавший ответа Шестьдесят первый растерянно замер. – Тринадцать, – повторил Коннор. – С восемьдесят седьмого по девяносто девятый. Восемьдесят седьмой теперь – прототип новой модели, остальных не успели поменять. Шестьдесят первый моргнул, внезапно растеряв весь запал. Помолчал несколько секунд. – Я не трогал вашу собаку, – наконец сказал он. – Я понял, – ответил Коннор. Тоже немного помолчал. – Прости, что не справился с эмоциями и взломал тебя. Шестьдесят первый ошарашенно уставился на него. – И не подумаю. Я уже отправил жалобу Фаулеру. Тебе светит как минимум дисциплинарка и штраф, больной ты псих. Коннор скривился, но неохотно кивнул. – Справедливо. Хотя должен заметить, что был восьмидесятитрёхпроцентный шанс того, что виновником был ты. – Если б я кого и травил, так это Андерсона. Око за око, – неприятно ухмыльнулся Шестьдесят первый в ответ. И потом неохотно добавил: – Пса бы не стал. Я… люблю собак. Коннор после этих слов, слегка подвиснув от неопределяемой эмоции, мигнул растерянно-жёлтым диодом. А в следующий миг, когда сообщения об ошибках очистились, наконец-то заметил входящие сообщения от Хэнка. «Коннор, я дома, нашёл, что сожрал Сумо. Похоже, он решил, что тайд под челлендж – привилегия не только поколения Z. Везу остатки и коробку с составом ветеринару». «Коннор?» «Ты же всегда отвечаешь сразу, в чём дело?» «Твою мать, только не говори, что ты его убил». «Коннор. Позвони». Звонить Коннор не стал – просто скинул «Спасибо за информацию. Небольшой конфликт. Решаем. Сообщу результаты» и снова посмотрел на Шестьдесят первого. – Я понимаю причины твоей агрессии. Но… Шестьдесят первый скривился. – Избавь меня от протокола номер двенадцать. Коннор слегка улыбнулся. – Я вообще думал над восемнадцатым, – он поднялся и протянул ему руку, чтобы помочь. – А от него – тем более, – Шестьдесят первый, подчёркнуто проигнорировав его, встал сам. Поправил одежду и мрачно посмотрел на Коннора. – Мы не друзья. – Даже и не думал, – искренне отозвался Коннор. – Ты мне совершенно не нравишься, и я был бы рад ограничить наше общение до минимума. – Взаимно, – осклабился в ответ Шестьдесят первый. – Терпеть не могу вас с Андерсоном. Раздались шаги, и в дверях показался Рид – с телефоном наперевес. Оглядев стоящих друг напротив друга RK800, расстроенно скривился. – Я надеялся на мордобой. Опять разочаровали, сраные пластики. Шестьдесят первый склонил голову набок. – И его, – добавил он. – А? – не понял Рид. – Терпеть не могу, – пояснил Шестьдесят первый. – Ненавижу вас всех, сраные ублюдки. И этого безмозглого пропойцу Андерсона, который нас даже различить не мог, хотя наши номера были написаны на пиджаках, и тебя, глючная ошибка производства, а особенно тебя, – ткнул пальцем в Рида, – грёбаная бездарность с комплексами размером с башню «Киберлайфа» и умственными способностями киберканарейки. Коннор часто заморгал, а у Рида отвисла челюсть. Шестидесятка широко ухмыльнулся. – И знаете, что? В переплавочном цехе я видел ваши дебильные рожи. И работа в полиции – унылое дерьмо. Я увольняюсь. Лижи теперь трупы сам, Рид. Или попроси Пятьдесят третьего – он извращенец и тащится от этого. Желаю вам всем сдохнуть, мудилы. И гордо удалился под двумя растерянными взглядами. – Пиздец, – наконец отмер Рид. – Ты его что, блядь, сдевиантил?.. Всё ещё часто мигая диодом, Коннор отозвался: – Уверяю, в этом деле ему моя помощь точно была не нужна.