Подниматель пингвинов

— Что? — Чимин замирает, все еще прижимаясь к стене спиной. — Где твой член? — отходит и оглядывает парня (хотя парня ли?) с ног до головы. — Ты... — теперь Чимин выглядит испуганным. — Ты же друг Тэхена, Чонгука, Джина… — Чонгука узнал только сегодня, — зачем-то уточняет Юнги. — Ага, — Чимин отлипает от стены и отходит от него ближе к шумной улице. — Они твои друзья и не сказали? — Не сказали что? — Юнги скрещивает руки на груди. Чимин обескуражен и испуган. Он делает еще один шаг, полностью выходя из-за угла здания и оказываясь на освещенной улице. Кто-то зовет его из очереди в клуб, он быстро оборачивается, машет в ответ и тут же возвращает внимание к Юнги. — Я транс-парень, и у меня сейчас переход. Это забавно: Юнги вроде понимает каждое слово по отдельности, но вместе связать и понять сказанное не может. Парень совершенно точно кореец, и его можно попросить повторить сказанное на родном для Юнги языке. Вот только он совсем не уверен, что это облегчит ситуацию. — Что? — уточняет он еще раз. — У меня гендерная дисфория, — хмурится парень. — Сейчас я нахожусь на ГТР. — Круто, — пожимает плечами Юнги, — но я ни черта не понял. — Ты точно из ЛГБТ+? — нервно смеется Чимин. — Я парень, который трахает парней, окей? — Юнги опять пожимает плечами и выходит из тени переулка. Хоть Чимин и говорит непонятные вещи, и совсем не ясно, что с его телом, но влечение меньше не стало. Да и идти ему, честно говоря, некуда. Хосоку уже было озвучено не ждать его на ночь, а снимать номер как-то не хочется. — Оу. Ну… — Может, — перебивает его Юнги, — мы прогуляемся и ты расскажешь понятным языком все? — Я не, — щурится Чимин, — не знаю тебя и... — Камон, ты знаешь моих друзей, и я уверен, что ты запал на меня. Поэтому возьмем пиво и пойдем посмотрим на Гудзон. Из клуба выходят Тэхен и Чонгук. Тэхен орет что-то и старается привлечь внимание. Но Юнги не реагирует. Ему кажется, что если сейчас внимание переключить с Чимина на кого-то еще, то момент будет потерян, его пошлют и придется идти в отель. — Мин Юнги, — он протягивает руку Чимину, — Мне двадцать восемь, родился и вырос в Бронксе, и я только что вернулся из небольшой экспедиции: смотрел в Оклахоме за черепашками. Одна из них была расстроена, что мне нужно уезжать, и пыталась откусить ногу, чтобы оставить ее себе как сувенир. Парень хихикает. — О, тебе весело? — Юнги показывает фото* на экране телефона. — Вот эта красотка хотела отобедать мной. — Что это за чудовище? — Чимин прикрывает рот рукой от испуга и удивления. — Погоди, вот выйдет видео, и ты таких монстров увидишь, что спать не сможешь! — Думал, что черепахи бывают... которые в аквариуме с красными ушками и сухопутные, — листает фотографии Чимин. — Ноуп, — улыбается Юнги. — Так что, прогуляемся? — Я не… — Да брось, ты собирался переспать со мной в этом обоссанном переулке. — Думал, ты пригласишь меня к себе, — Чимин пожимает плечами, отдавая телефон. — О, это и того круче. Домой ко мне можно, а прогуляться - нет? — смеется. — Пока я был в Оклахоме, меня залили, и теперь придется делать ремонт. Так что это я надеялся на приглашение от тебя. — Оу. — Так прогуляемся? Чимин медленно кивает, но решительно топает к 73-й улице. Хоть Юнги и надеялся на секс и комфортный сон, но любопытство гораздо сильнее. Выспаться он и сам сможет завтра в той квартире, которую снимет. Хосока совсем не хочется долго стеснять, а жить на время ремонта где-то нужно. И они спокойно идут по 73-й улице до Риверсайд-драйв, покупают пива и крафтовые пакеты. Чимин говорит, что это честнее, чем перелить алкоголь в стаканы для кофе. Пока они идут к входу в парк, то спорят о том, что же будет разлагаться дольше: пакет или стакан. — Твоя очередь, Пак Чимин, — улыбается Юнги, когда они доходят до набережной. — Пак Чимин, двадцать один год, родился в Миддлтоне. — Ага, — Юнги протягивает ему банку пива, завернутую в крафт. — У меня гендерная дисфория, то есть мой биологический пол и гендерная идентичность не совпадают. — Не совпадают? — зачем-то переспрашивает Юнги, понимая только язык, на котором с ним говорят, но не значение. — Да, и сейчас я нахожусь на ГТР, то есть гормонотерапии, чтобы подготовить тело к операции и получить то тело, которое является моим от природы. — Что? — Юнги делает первый глоток. — Да, к сожалению, я оказался не в своем теле при рождении, — вздыхает Чимин. — Подожди, — Юнги внимательно оглядывает парня, — ты собираешься девчонкой стать? Чимин смеется и гладит его по руке от локтя к запястью. — Ты такой очаровательный, — и даже плечом пихает. — Хорошо подумал? — делает еще глоток и смотрит на Чимина. — Юнги, я родился девочкой, — улыбается тот. — И то, что ты сказал, мило. Я не хочу стать девочкой, я хочу получить то тело, которое является моим, но которое мне не досталось. Юнги моргает удивленно несколько раз, а потом отходит к лавочке. Он совершенно точно видит перед собой парня. Парня с ахуенно круто накаченной задницей. Без бедер, а именно той, которую можно получить занимаясь. И вообще все: тело, походка, разговор. Голос, возможно, немного более высокий, чем у обычных парней, но не критично. — Все хорошо? — улыбается, протягивая пиво, которое оставил Юнги. — Не понимаю что-то. Расскажи подробнее. — Ох, ну, — Чимин садится рядом, — я начал ГТР в семнадцать. У меня всегда было несогласие с тем полом, который достался от природы. Никаких юбок и кукол. У меня есть брат старше на год. Все детство я крал его игрушки и подбрасывал ему барби, — улыбается своему рассказу. — И никакого розового цвета? — усмехается Юнги. — О нет, розовый я люблю. В тринадцать я понял, что мне хорошо, когда ко мне обращаются как к парню. Начал искать в интернете, что я за зверь такой. Почему мое тело такое пиздецовое. А у меня тогда только начала расти грудь, — вздыхает Чимин и смотрит на свой пакет с пивом. — И это был такой пиздец. Я ненавидел свое тело, свой голос, то, как писаю. Ну и тело начало меняться, месячные пришли и я стал, — хмыкает, — округляться. — Но сейчас ты ахуенен, — пытается подбодрить его Юнги. — Спасибо, — благодарит за такой своеобразный комплимент и делает глоток пива. — Следующие два года были ужасны. Месячные, растущая грудь, мать, которая все ждала, чтобы я начал отращивать волосы и красить ногти. Юнги косится на маникюр Чимина, помня, что у того совершенно точно были красные ногти. — О, это красиво, — смеется парень, — отстань. — Я молчу, — улыбается Юнги в ответ и толкает ногой чужую ногу, как бы подбадривая. — Мама покупала мне женское белье, лифчики с пуш-апом и просила отращивать волосы. А я, — смотрит вдаль на реку, — вычитал, что месячные можно убрать, активно занимаясь спортом. Ну и грудь сделать меньше. В четырнадцать пошел работать в торговый центр, раздавал листовки. Так заработал на зал. — Чимини, — приобнимает его Юнги. — Купил себе мужской дезодорант, гель для душа с запахом носков и спермы и мужские трусы. Юнги не знает, почему, но ему не нравится все это слушать. Парень вроде ему совсем чужой. Наступит утро и они разойдутся по своим делам, скорее всего даже не встретятся потом. Но слушать все это печально. И немного больно, что кто-то должен был подобное пережить. Поэтому он прижимает парня к себе ближе и чмокает в макушку. — Стал проводить в зале по четыре часа, месячные не ушли, но тело стало менее округлым, — Чимин неловко пожимает плечами и смотрит снизу вверх на Юнги. — Поэтому у тебя такая крутая жопа? — он хочет поцеловать парня, но не уверен, что это нормально сейчас. — Глупый, — улыбается и обнимает того в ответ. — Короче, года два я так прожил. А потом решил открыться родителям. — Оу... — На самом деле все было не так ужасно, — отстраняется и отпивает еще немного. — Бабушка одобрила. Сказала, что все поняла, когда увидела у меня утяжку. — Утяжку? — Для груди, — хлопает себя по грудной клетке. — Чтобы силуэт был более мужским. Брат сказал, что ему срать и сразу стал обращаться ко мне как к парню. Отец неделю избегал меня, а потом сказал, что смотрел ролики о таких, как я, и статьи читал. — Ого. — Да. Только мама не приняла нормально. Задавала дурацкие вопросы и, — вздыхает, — говорила всякое. — Ты планируешь сделать операцию, чтобы спать с девушками? — Да, — улыбается ему Чимин, — типа такого. — Нет, я серьезно. — Оу. — Я не... — Юнги вертит в руках банку. — Не хочу тебя обидеть, просто интересно. — Окей, — вздыхает Чимин. — Нет, Юнги. Я парень-гей. Мне нужен переход, чтобы чувствовать себя комфортно в своем же теле. Еще вопросы? — Прости. — Не, давай. Я готов ответить на все то, что у тебя там в голове. — Ты пьешь гормоны? — О, — смеется Чимин, — я их колю. С шестнадцати до семнадцати я уговаривал родителей на гормонотерапию. Она необходима перед операцией. И это было проблематично из-за матери. Она думала, что это все подростковые какие-то заскоки. Мы очень ругались, и мне было еще и из-за этого тяжело. Я никак не мог объяснить ей, что ее любимая девочка теперь ее любимый мальчик. И если все, даже в школе, приняли и обращались как к парню, то она продолжала называть девочкой, — поджимает губы. Юнги обратно притягивает Чимина к себе, обнимая. С черепахами проще. — Но однажды утром она застукала, как я перетягивал грудь бинтом. И она ревела час, наверное. А на следующий день мы пошли к врачу. Мне пришлось пройти кучу всего. Типа психолога, эндокринолога и терапевта. И они максимально тянули, боялись за здоровье и всякое такое. В итоге разрешение на ГРТ я получил только в 17. Это уколы раз в 40 дней. До конца жизни. — Что? — отстраняется Юнги. — Ага. Было решено начать пользоваться мягким средством. Есть жесткое, которое раз в две недели, но там побочек просто уйма. У меня чуть слабее, но и результат не так быстро. Голос начал меняться только к четвертому месяцу. Через год полностью пропали месячные, я стал более волосатым, — смеется, пряча лицо на груди Юнги, — грудь уменьшилась. — Хорошо хоть задница осталась, — чмокает его в макушку. — Моя задница не дает тебе покоя? — отстраняется Чимин. — О, да! — Так вот, — улыбается смущенно. — Мое тело стало больше походить на мужское. Волосы стали жесткими и на улице постоянно принимают за парня. — Ты будешь делать операцию? — Ага. Сначала мастэктомия, потом адаптация и... — А рожать ты можешь? — О, дурацкие вопросы, — хихикает, — матку мне не удаляли. Но я не планирую делать нечто подобное. Мальчики не рожают. — Понятно. — Еще что-то? — А если ты мне нравишься, я гетеро уже, да? Чимин смеется и тянется к Юнги. Обнимает и целует.