На два фронта, или Гори в аду, Хисаги Шухей!..

Дверь в комнату, где валявшийся мумией в окровавленных бинтах Шухей всё никак не мог переварить и осознать тот факт, что его умершие в муках от тяжёлой болезни друзья превратились в Пустых, распахнулась, и на пороге показался высокий худощавый юноша с удлинёнными чёрными волосами и огромными глазами настолько насыщенного зелёного цвета, что, казалось, рядом с этой яркой зеленью меркнут самые чистые изумруды и самая сочная трава кажется блёклой и безжизненной. Встряхнувшись нервным движением, отчего клочкастые смоляные пряди его рассыпались по жилистым плечам, и стало открыто белое лицо, увенчанное такими же ярко-зелёными продольными полосами, идущими до подбородка от самых глаз, парень прошёл к постели сдавленно просипевшего нечто нечленораздельное Хисаги и присел у его койки, негромко произнеся: - Ну привет, Шухей. Закашлявшись не то от нервоза, не то от незнания, что же сказать буквально с того света выкарабкавшемуся другу, Улькиорра пристально уставился на него. В любой другой момент Шухей бы, увидев подле своего лежака такое чудище с пугающей мертвенностью во взоре, заорал бы благим матом да бросился бы с клинком на этого Пустого... но не сейчас, когда после слов Гриммджоу он велел себе заставить заткнуться голос синигами в своём разуме и прислушаться к себе самому. Чтобы уже начистоту себе самому и признаться, что и кого он чувствует. И, чёрт возьми, похоже, слова Гримма оказались правдой. Закрыв глаза, Хисаги снова подивился тому, как же явственно он чувствует своих друзей. И даже реацу Пустых уже ему не мешает. Всё, как тогда, в те дни, которые они коротали, выживая назло всем и всему во враждебном к таким, как они, брошенным и никому не нужным детям, Руконгае. Это Гримм и Улька перед ним, его друзья, которые когда-то спасли его, которых, как он думал, он потерял после их смерти уже безвозвратно, которые, кажется, спасли его ещё раз, это точно они, радовался еле сумевший улыбнуться не изувеченной когтями Пустого стороной лица Хисаги... он никогда не думал, что, став синигами, он осмелится даже помыслить о таком, но именно сейчас он готов был небеса целовать в благодарность за то, что есть сила, позволяющая переродиться в Пустых и сохранить при этом память о прошлой жизни и свою личность, как это с его друзьями произошло. А внешность... да разве ж важно то, что сейчас они выглядят по-другому, если при этом они целиком и полностью остались теми, кем и были - вспыльчивый, горячий и готовый за своих все миры на уши поставить задира Гриммджоу Джаггерджак и тихий, сдержанный, но при этом очень разумный и рассудительный Улькиорра Шиффер?.. И вместо ответа Улькиорре Шухей из последних сил заставил собрать всю ту волю, которая жила в нём и заставляла его вытворять во время боёв вещи, во время которых даже у бывалых бойцов девятого отряда волосы на головах дыбом вставали, а у лысого Касаки усы аж топорщиться начинали, и протянул замотанную в бинты, испещрённую ранами и трясущуюся, словно в предсмертных конвульсиях руку, своему другу, даже глаз не открыв. Правда, памятуя о том, как он умер, бедный Шиффер истолковал жест израненного товарища по-своему. - Эй, Шуу, нет, нет, не смей умирать!.. - испугавшись, Улькиорра аж начал использовать на Хисаги весь тот небольшой арсенал лечебных заклятий, которым он успел овладеть после превращения в Пустого. А точнее, в арранкара - существо, которое носило в себе основу Пустого, но при этом обликом, разумом и поведением было очень близко к человеку. А то, что у арранкаров имелось оружие, которое, как и дзанпакто синигами, тоже имело свойство раскрываться и менять силу и внешний вид своих хозяев (только называлось в раскрытом виде не шикаем, а рессурексионом), делало этих Пустых чем-то походящими на живущих в Сообществе Душ богов смерти. - Да угомонись ты... - кашлянув в попытке усмехнуться той стороной лица, которую не сковал болезненный паралич страшных ранений, зашевелился Шухей в своей кровати. - Не умираю я... и не собирался. Я поздороваться так пытался, понимаешь? - Поздороваться он пытался, блин... я от твоих этих выпадов чуть второй раз не умер, - казалось, Улькиорра остался спокоен и невозмутим, настолько ровным и даже несколько механическим был тон его голоса. Но, когда Хисаги заставил себя извернуться так, чтобы здоровым глазом глянуть на Шиффера, он аж поперхнулся воздухом, который так лихорадочно пытался вдохнуть, чтоб облегчить не желавшую прекращаться боль в грудине. И без того белый, как сама смерть, Улькиорра, казалось, стал ещё белее, а безжизненно-зелёные его глаза сейчас словно заиграли всеми теми жуткими тенями, которые дарует взгляду бесконтрольный, искренний и поражающий в самую душу страх. - Какая всё-таки ирония, - горько усмехнулся Шиффер, качая головой и поправляя одеяло, решившее сползти с израненного Хисаги и отправиться куда-нибудь поближе к полу. - Ты стал богом смерти... ну а мы с Гриммом, похоже, её рабы. Внезапно Гриммджоу и Улькиорра встрепенулись, ощущая чьё-то приближение, и даже Шухею нехорошо стало от того, что он тоже почувствовал ещё одного Пустого неподалёку. Причём не просто Пустого, а, судя по тому, как занервничали его друзья, того, кого видеть они сейчас совсем не хотели... и тем более не хотели, чтобы этот незваный гость увидел их нового "постояльца", который был синигами. - Э-эй, собрание инвалидов! - услышал Шухей громкий, сильный мужской голос. - Ну кто уже выйдет да развлечёт меня хорошей битвой? Если сейчас по-хорошему никто не выйдет, пойду искать по комнатам и буду мочить всех, кто мне под руку попадётся! - Кажись, попозже придётся поболтать, - нахмурился Гриммджоу, поднимаясь рывком и рефлекторно хватаясь за рукоять своего меча, который, как оказалось, всё это время был при нём, покоясь в ножнах на ремне штанов. - Барьер надёжный? - посмотрев на Улькиорру, Джаггерджак быстро обвёл взглядом комнату, в которой и находились сейчас два арранкара и один едва не отправившийся к праотцам синигами. Шиффер коротко кивнул. - А ну выходите, трусы позорные! Или до того в этом грёбаном замке все меня боятся, что прячутся, как тараканы, по углам, стоит мне выйти?! - снова раздался громкий выкрик, эхом разнёсшийся где-то за закрытой дверью. Похоже, его обладатель явно хотел крепкой драки, и готов уже был какую угодно провокацию использовать, лишь бы найти себе противников для поединка. Хисаги отчего-то сразу капитана Дзараки из одиннадцатого вспомнил, тот тоже любил позадираться, чтобы спровоцировать кого-нибудь из синигами схватиться за меч. - Тогда сиди с Шуу, - отрывисто произнёс резко посерьёзневший и будто бы забывший про свою постоянную улыбчивость Гриммджоу, одним прыжком переместившись к двери. - А я пойду дубину Джиругу очередным махачем отвлекать... - Мне кажется, если бы вышел я, я бы быстрее смог его угомонить, - встрепенулся Улькиорра. - Я же сильнее тебя, и смогу его уработать, даже не раскрывая свой меч... К тому же, потерь и шума будет меньше, если я сейчас выйду и разберусь с этим идиотом. - Если выйдешь ты, эта любопытная Варвара потом замучает по пятам за нами ходить и вынюхивать, чего же мы тут такого скрываем, что аж сам Куатро Эспада вышел навешать Джируге. Если выйду я - мы просто передерёмся, разнесём пару этажей, да и всё на этом... так что сиди и не высовывайся, - цыкнул на Шиффера Гримм, широким жестом отмахиваясь от его попыток выйти из комнаты и самому разобраться. - И вообще - отвали, глупая мышатина, я сам подраться хочу! - Кошак помойный, - закатив глаза, процедил в ответ Улькиорра. - Тебя, по-моему, давно пора от бешенства прививать... - А тебя от занудства! - развернувшись, выпалил уже улыбавшийся во все тридцать два Джаггарджак. Показав Улькиорре язык, а окончательно растерявшемуся после всего, что он сейчас услышал, увидел и пережил, Шухею заговорщицки подмигнув, Гриммджоу разбежался и сиганул прямо сквозь стену закрытой комнаты, будто растворившись в ней. А вот сейчас Хисаги вспомнил забияку Ренджи, который в предвкушении знатного боя аж загорался весь и сиял ярче начищенного пятака, радуясь возможности размяться, спустить пар и на практике понять, чего он в битве стоит. И тут-то в сердце и в голове молодого синигами наступила полнейшая сумятица. Ренджи ведь тоже всё-таки был ему другом (пусть даже он и боялся долгое время сам себе в этом признаться), а он теперь даже не знает, жив ли храбрый Абарай, не побоявшийся остаться с ним на том полигоне и биться против целой орды озверевших чудовищ... И всё-таки, как там Рангику сейчас?.. А что с Кирой, Рукией и Момо, живы ли Юмичика с Иккаку?.. Добрались ли первокурсники до Академии из портала, который он стряпал быстро, на нервах и разрываясь между прикрытием убегающих ребят и попытками сдержать натиск Пустых, валящихся гроздьями из раскрытой гарганты?.. чёрт, аж голова раскалываться начала, стоило обо всех о них вспомнить, заскрипел зубами Шухей. "Да как же ты задолбал уже... о себе бы подумал, балбес ты этакий!" Шухей снова вздрогнул, заслышав такой знакомый, такой родной голос... тот голос, который он тоже боялся однажды не услышать. - Казешини... - кривя правую сторону лица в жалком подобии улыбки, выдохнул Хисаги, косясь единственным пока что зрячим глазом в сторону стоявшего у изголовья его кровати меча. Он до того обрадовался тому, что его дзанпакто пришёл в себя, что даже не заметил, как вслух с ним заговорил. "Нет, блин, менос в балетной пачке!" - о, эти вечные остроты, усмехнулся Шухей, заслышав, как ворчит его духовный меч. А Ветер Смерти, сам едва очнувшись, сразу же на своего синигами с кучей вопросов налетел: - "Вместо того, чтобы лежать и думать о других, лучше бы разузнал, где мы находимся и как будем отсюда выбираться, когда ты встанешь! Ты же понимаешь, что мы в логове Пустых, и пусть даже двое среди них - твои кореша, нам это погоды не делает, ты же синигами! Вспомни, тот, что за дверью орал, говорил что-то про замок..." Точно же, спохватился Шухей, припоминая слова того, что кричал за дверью, ища себе соперника для боя. В каком же они, получается замке?.. Что значат слова Улькиорры о том, что он сильнее Гримма?.. Откровенно говоря, при жизни было с точностью до наоборот - толстячок Шиффер не мог за себя постоять, и его вечно прикрывал и защищал любящий кулаками помахать Гриммджоу. Сначала один, а после знакомства с Шухеем - вместе с ним. И что за выражение такое "Куатро Эспада", вспомнились Хисаги странные слова из слов Гримма перед его уходом... ругательство, что ли, на испанском какое?.. Или, может, это титул какой у арранкаров, пытался вспомнить Хисаги, Гримм же с явной издёвкой, но в то же время и намёком на положение Улькиорры в этом мире сказанул "сам Куатро Эспада"?.. Эх, наверное, надо было во время изучения иностранных языков в Академии не спать не парах после очередного ночного дежурства, похода с девятым отрядом или забега с контрабандой, а слушать, что там преподы на иноземном калякают, может, и понял бы сейчас, что там Гриммджоу сказал, лениво подумал Шухей. Тем временем Гримм, кажется, вышел прямёхонько на того, кто так отчаянно искал, с кем бы ему подраться, блуждая по коридорам замка и досаждая его обитателям своими воплями и скрежетом своего клинка о дворцовые стены. Ну а чем ещё можно было объяснить то, что теперь вся округа глохла от громкой матерной брани, лязга бьющихся друг о друга лезвий мечей, грохота, ударов и треска, воцарившегося даже в закрытой и защищённой магическим барьером комнате, которую сейчас занимал раненый Шухей!.. - Скажи мне, а что это за замок? - удивлённо глянул Хисаги на Улькиорру, сосредоточенно смотревшего куда-то в пустоту перед собой. - Лас Ночас, замок, в котором живёт Эспада - войско самых сильных арранкаров в Уэко Мундо со своими фрасьонами, - отчеканил Шиффер, помолчав немного после вопроса Шухея. Чёрт, вздрогнул Хисаги, вспоминая немного робкую, но такую живую манеру речи Улькиорры при жизни, как же теперь непривычно было слышать этот негромкий, ровный, спокойный тон... без малейшего намёка на хоть какую-то, хоть малюсенькую эмоцию. Что же, интересно, стряслось с его другом, что он стал таким... таким неживым? А Улькиорра, заметив, с каким непониманием вытаращил на него Хисаги свой единственный оставшийся не укрытым повязкой глаз, легонько усмехнулся и добавил: - Наверное, мне очень многое предстоит тебе объяснить, да?.. Лязгнули мечи, посыпалась штукатурка со стен извилистых коридоров замка, и Хисаги, глянув в упор на своего друга, медленно кивнул. - В общем, как ты уже знаешь, мы - арранкары, - сделав вид, что творящееся за пределами этой комнаты мракобесие его никоим образом не касается, начал Шиффер. - Арранкары обычно появляются так... сначала Пустые жрут друг друга, образуя собой гиллианов, ну вы их меносами ещё зовёте, хотя, по сути, мы тоже немного меносы... - Меносов знаю... видел... убивал, - просипел Хисаги, не зная ещё, а стоит ли сообщать об этом товарищу, который теперь являлся особью того самого вида существ, на убийство которых и дрессировали в Академии целые выпуски синигами. - Ну не меносов, а этих... ги... как их там... - Отлично, - как ни странно, Улькиорру сказанное Шухеем нисколечки не задело. Ну... или он талантливо сделал вид, что ему плевать, что с его новым обликом и манерами тоже было вполне возможно. Оживая, будто бы радуясь, что придётся пропустить львиную долю пересказывания крайне скучной лекции, Улькиорра продолжил: - Гиллианы жрут друг друга, сливаются и образуют собой адьюкасов. Адьюкасы размером поменьше, но гораздо сильнее и умнее. Они ещё на животных часто похожи, у них морды звериные там, повадки... разве что дыры в телах, как у Пустых, ну и серо харкаются во все стороны почём зря. Но при этом многие из них умеют разговаривать и даже управлять кучками гиллианов, которых они решают захватить себе в подчинение. Потом адьюкасы, пожравшие друг друга, образуют собой сущность, которая зовётся Васто Лорде. Вот они уже почти как мы, только у них нет мечей и лица их закрыты масками. А потом, когда Васто Лорде доходят до осознания того, что если они сорвут свою маску, они откроют в себе высшую ступень своей силы и обзаведутся оружием... вот потом и появляются арранкары. Ну такие, как я, как Гриммджоу... как тот дебил, с которым Гримм сейчас дерётся, - усмехнулся Шиффер. - Вы... вы тоже были гиллианами? - обомлел Шухей, с ужасом осознавая кое-что. А что, если бы Гримма и Ульку прибил он сам или кто-то из его сослуживцев во время боевых заданий в те времена, когда они бродили по Уэко в обличии меносов низшей касты?.. - Вот с нами есть одна странность, братец Шуу, - и снова эта грустная усмешка, делающая и без того безжизненное лицо Улькиорры ещё печальнее. - Мы с Гриммом сразу такими очухались. Сначала растерялись здорово, не понимали, кто мы, что нам делать, и как жить в новом облике... потом долго блуждали по пустыне и встретились с колонией адьюкасов. Порубили их на куски, сожрали их, и как-то сразу всё на свои места встало. Долго думали - остаться в Уэко или же отправиться тебя разыскивать... Решили всё-таки остаться здесь, и тебя не тревожить. - И... с чего же это? - просипел Хисаги, ужасаясь тому, насколько ожесточённая битва завязалась у Гриммджоу с арранкаром, которого он пока не видел, но сила которого внушала невольный трепет одним своим давлением. Такая по-звериному жестокая жажда чужой крови, такое неистовое желание крушить, рвать и резать... и такое отчаяние в каждом виде. Впрочем, как оказалось, в бою Гриммджоу не отставал - похоже, стоило ему взяться за клинок, желание разрушать, раздирать противника на куски, выгрызать себе победу его ценой перекрыло в нём всё то человеческое, что в нём после его смерти осталось. - Ну... как с чего, - виновато вздохнул Шиффер, отводя взгляд. - Не знаю, сколько лет прошло после нашей смерти... но, когда мы очнулись, осознали, как нам дальше жить, и более-менее пришли в себя, ты уже поступил в Академию синигами. Тем более, пошли даже слушки, что ты уже ходишь на боевые задания и Пустых мочишь, как орешки раскалываешь. И мы с Гриммом сразу поняли - ни к чему тебе, такому успешному синигами, друзья-Пустые. Смысл портить тебе репутацию да создавать проблемы?.. - Да какая нахер репутация?! - вскинулся Шухей, закашлявшись кровью от переизбытка чувств, им овладевших после горьких шуточек Улькиорры. - Плевать мне на проблемы, которыми может обернуться дружба с вами, плевать мне, что вы Пустые... пока вы помните, кто вы, кто я, и что была и есть наша дружба, мне пофигу, кто и что скажет! - Ага, - кивнул с грустной улыбкой Шиффер, невольно вздрогнув от оглушительного грохота осыпавшихся где-то совсем рядом с ними стен замка, протяжного "Бля - я!" из уст арранкара, что дрался с Гриммджоу и ответной порции матюков от лязгавшего лезвием своего клинка Джаггерджака. - А теперь иди и расскажи про то, что у тебя друзья-Пустые, своим друзьям-синигами. Не хочу даже гадать, насколько быстро тебе отрежут голову за такую дружбу. Да и... в обратную сторону это тоже работает. Ты же понимаешь, что мы не просто так не хотим, чтобы тебя кто-то здесь увидел. Если другие арранкары узнают, что здесь раненый синигами, они тебя на куски живьём разорвут и сожрут. Увы, мы, хоть и похожи на людей... но душа и плоть синигами - для нас самый лучший деликатес. Думаю, теперь ты понял, почему наша дружба обернулась бы для тебя большими проблемами, Шуу... С горечью осознавая, что Улькиорра прав, Шухей с шумом вздохнул и пожалел лишь о том, что он не может вмешаться сейчас в битву Гриммджоу и того задиристого арранкара, чтобы хоть чем-то помочь своему другу. - Но пять дней назад мы решили с Гриммом отправиться прогуляться в мир живых. Знаешь, здесь порой бывает невыносимо скучно, вот мы и ходим периодически развеяться... - Улькиорра решил торопливо перескочить на рассказ о том, как они с Гриммджоу умудрились спасти Шухея вопреки своему решению на глаза ему не показываться, чтобы больше ни себе, ни Хисаги душу неприятной темой разговора не бередить. - Я только начал стряпать гарганту, через которую можно улизнуть по-тихому, не привлекая к себе внимания остальных, а Гримм возьми да обнаружь уже раскрытую гарганту. Ну мы, недолго думая, бросились в неё, а она нас вывела прямиком в Каракуру... - Город, где мы тренировались, - вымученно усмехнулся Шухей под очередной шквал ударов, лязга мечей и рычащей отрыжки плевками серо. Похоже, Джируга с Джаггерджаком пустились во все тяжкие, решив отдаться своей битве на полную... прямо как Ренджи во время схватки, снова улыбнулся Хисаги оставленным в Сообществе Душ воспоминаниям. - Да-да, - кивнул Улькиорра, стараясь скрыть от Шухея, что здорово занервничал кое из-за чего. Как бы там ни выкладывался Гриммджоу, Ннойтра Джируга, пятый арранкар в войске Эспады, был чертовски силён, и одолеть его было совсем непросто. И потому эпицентр схватки этих двух ненормальных неумолимо перемещался к той области дворцового коридора, в которой находилась комнатка, где и находились сейчас они с Хисаги. Да, комнатка была защищена всеми мыслимыми и немыслимыми магическими барьерами, которые Шиффер понаставил, чтобы никто не почувствовал и не услышал присутствия синигами в замке, где жили Пустые... но, если эти два остолопа начнут драться во всю свою силу рядом с этой комнатой, то никакие барьеры к чёртовой матери такого напора не выдержат - дури у этих двоих вполне хватало, чтобы разнести треть замка до самого основания. Но в мастерстве держать себя в руках Улькиорре Шифферу равных было не найти, и потому, осторожно поглядывая в сторону начавшей подозрительно трещать под ударами дерущихся стену, арранкар так же спокойно продолжил: - Ну а ты там... тебя Пустой проткнул лапой насквозь и с высоты сбросил, Гриммджоу ещё умудрился тебя прямо в прыжке на лету поймать... - Это я ещё помню, - отозвался Хисаги. - Ну то, как меня Пустой... - Молчи!!! - внезапно заорал Шиффер, накидывая одуревшему от резкого перекрытия воздуха Шухею одеяло на голову и наваливаясь прямо на него так, будто бы под одеялом самого Шухея не было, а Улькиорра так, для удобства себе под спину и прочие части тела одеяло на кроватке постелил. Одновременно с этим арранкар начал источать такой тяжёлый и мертвенный поток реацу, что за этим беспросветным ледяным мраком не то что присутствие Шухея - вообще присутствие хоть кого-то живого нельзя было почувствовать. Что происходило дальше - задыхающийся в тесноте облепившего ему забинтованное лицо одеяла и под тяжестью тела разлёгшегося на нём, как на тахте, Улькиорры, Шухей не видел. Но явственно разобрал оглушительный грохот, треск обрушившейся стены, громкие матюки и глухой стук катящихся по полу тел. - Вы что здесь устроили, олухи? - чёрт, а вот такого льда в голосе Улькиорры Шухей не ожидал услышать, даже при его-то здорово изменившейся после смерти манеры разговаривать. Поднявшийся и, судя по шуршанию, начавший отряхивать одежду Гриммджоу пробурчал что-то невнятное. И снова матом. - Опа... Куатро, а ты чего тут разлёгся? - удивлённо протянул тот, второй арранкар, которого, как знал теперь изнывающий от боли, тяжести и нехватки воздуха Шухей, звали Ннойтра Джируга. - Тебя это касаться не должно, тупое ты насекомое, - процедил Шиффер. - Где хочу - там и лежу. А ты прочь пошёл, пока кишки тебе не выпустил и не обвил вокруг твоей кривой шеи. - Чего это у меня шея кривая? - обиженно отозвался Джируга. - Ничего она не кривая, хорош брехать, мышь ты летучая... - Так будет кривая, - пошевелившись и, похоже, приподнявшись прямо на Шухее, загробным голосом отчеканил Улькиорра. - Сломаю же. Причём как минимум в трёх местах. А за мышь летучую глаз твой единственный вырву и в пасть твою поганую засуну, чтоб не доставал тут впредь никого. От шевелений Шиффера на его искалеченном теле Шухей едва не заорал - больно стало до ужаса... но сдержало его лишь одно - понимание того, что, если сейчас он себя обнаружит, он порушит прахом все старания Улькиорры, пытающегося скрыть его присутствие из последних сил. А от того, насколько убийственным, стало давление его духовной энергии, даже видавший уже немало на боях Хисаги охренел. Такой безжизненности, такого холода, такой пустоты было ещё поискать. Похоже, даже на задиру Джиругу это произвело впечатление. Потому что после воцарившейся ненадолго в комнате тишины Хисаги услышал звяканье непонятно откуда взявшейся цепи. Хисаги сразу вспомнил про Казешини... про Казешини, который так и остался стоять в облике катаны у изголовья кровати, занятой им и старательно закрывающим его собой Улькиоррой!