Ненадёжный рассказчик

      ― Ну-ну, не так уж всё плохо, ― Голос утешающе похлопывал по спине зашедшегося в кашле Гастона. ― Ты отлично держишься. Обычно моих клиентов ещё минут десять выворачивает, но смертельных случаев ещё не было.       ― Какая же ты паскуда, ― прохрипел мужчина, пытаясь восстановить дыхание. После того как Голос бесцеремонно вывернул его душу на изнанку чтобы поглазеть на страхи, голова ужасно кружилась и в горле словно застрял сухой ком из осколков стекла и ваты. ― Что бы это ни было, больше так никогда не делай.       ― Ничего не могу обещать, ― улыбнулся Голос, разводя руками. Он поднял мужчину на ноги, с поразительной для его сухого телосложения лёгкостью, и усадил на ближайший валун.       Такая резкая смена высоты подействовала на Гастона не самым лучшим образом. Перед глазами поплыли цветные круги и в ушах тошнотворно зазвенело. Всё чего ему сейчас хотелось – это вернуться на землю и немного полежать. Кто же знал, что и покойникам бывает настолько плохо?       ― Слушай, а ты суеверный?       ― Чего? ― голос Гастона хрипел как на утро после дикой попойки.       ― Веришь во всякие поверья, предсказания, судьбу и прочие танцы с бубном? ― спросил Голос, по детски склонив голову набок.       ― Твоё умение сменить тему такое же изящное, как пинок по яйцам, ― проворчал Гастон, потирая пульсирующие виски.       ― Считай, я даю тебе передышку, ― улыбнулся Голос. ― Ну так что?       ― Никогда себя таким не считал, ― ответил мужчина, стараясь лишний раз не дёргать головой и не открывать глаза. ― Суеверия для трусов, которые не хотят принимать самостоятельных решений и скидывают эту ответственность на какие-то сверхъестественные силы.       ― Ого, довольно резкое высказывание, ― заметил Голос. ― И думается мне, что эта резкость идёт не только от твоего плохого самочувствия.       ― Правильно думается, ― Гастон вдохнул сырой и прохладный воздух ущелья, сел прямо и, открыв глаза, посмотрел на своего собеседника сквозь утихающую цветную рябь тошноты. ― Суеверность, это наша распространённая слабость, так говорил отец, когда ещё был жив. А матушка не упускала возможности добавить, что это качество хуже мечтательности. На свете слишком много людей, которые с удовольствием этим воспользуются, стоит только дать слабину. Колдуны вуду, гадалки, предсказатели ― всех объединяет желание лучшей жизни для самих себя. Не буду судить их, это обычное для всех живых людей желание, но и не в моих интересах позволять им наживаться на мне лично или моих близких.       ― Кажется забавным, что такой как ты называет кого-то близким, ― усмехнулся Голос.       ― Эй, ты дал мне передышку. Придержи желание вывернуть чужую душу на изнанку, иначе потеряешь единственного в округе живого собеседника из-за своих фокусов, ― Гастон потёр глаза, и откинул со лба мокрые пряди волос. Его взгляд дольше положенного задержался на руке в жёлтой перчатке, покрытой спёкшейся кровью. В голове вновь яркой вспышкой возник момент его собственной смерти, клинок в боку зверя и уверенность в том, что он не успел бы за этот короткий миг настолько испачкать руки.       ― А что насчёт жизни после смерти? ― Голос отвлек его. Сбил с мысли, которая казалась важной, но чертовски далёкой.       ― Что насчёт неё? ― переспросил Гастон, давая себе время собраться с мыслями.       ― Веришь в загробную жизнь? Как думаешь, что тебя ждёт на той стороне, за пределами Лимба? ― собеседник подался немного вперёд и звук его голоса стал тише, словно он спрашивал о чём-то неприличном.       ― Не знаю наверняка, но надеюсь, что если в аду есть бар, то в нём будет хорошая музыка и выпивка. ― Гастон усмехнулся. Уж если он и был в чём-то уверен, так это в том, что существование своё даже «там» можно сделать как минимум сносным.

***

      Рыжая волчица, смирно лежала рядом с телом. Прислушивалась, стараясь уловить хоть самый тихий стук под рёбрами мужчины, его вдох или выдох. На смену туману пришёл прохладный мелкий дождь, оседавший мерзкой сырой пылью на её шерсти и неестественно бледной коже человека. Жёлтые глаза внимательно следили за тем, как мелкая морось сливается в крупные капли на его лице. За тем как они едва заметно начинали дрожать на его губах.       Чуткие уши уловили только недовольное рычание голодной, озверевшей за годы проклятия этого гиблого леса, своры волков, сплочённых лишь жаждой ещё тёплого мяса. Она лежала смирно. Не шевелясь. Ждала пока они подойдут поближе, невольно скалясь и дико озираясь по сторонам. Запоминая сколько их и откуда идёт каждый в отдельности.