Northern Lights

Фрэнк недовольно кряхтел, перенося вес тела с коленки на коленку, которые по очереди неминуемо затекали из-за выпирающих суставов. Пыль с решётки опадала на его бледные скуластые щёки и бородку, сверкая от тонкой струйки света, будто кто-то намеренно вытряхнул ему пачку блёсток на лицо. Нога Уоррена натолкнулась на огромный мешок в потёмках, хотя парень точно помнил, что никаких мешков здесь и в помине не было. Шон Прескотт тактично сбросил со своего живота чужой ботинок и одарил Грэхема строгим вопросительным взглядом. Паренёк лишь виновато потёр затылок давя глупую лыбу во все зубы от нелепости ситуации, и отполз в противоположную сторону, пока Бауэрс не приметил этот конфуз. — Решил подкатить к Шону? — победно подколол его Фрэнк, который всё это время краем глаза следил за напарниками. — Не волнуйся, я никому об этом не скажу. Уоррен возмущённо стукнул его по затылку, выбивая облако пыли из чёрного воротника куртки, и покраснел с головы до пят от стыда и духоты подвального помещения. Сейчас он бы с радостью ответил дилеру той же монетой, но времени у них слишком в обрез, чтобы растрачивать его на подобное ребячество. Да и пора бы наконец привыкнуть к острому на язык отщепенцу в своей компании. Огромный паук медленно свесился на ниточке из паутины, перебирая по ней своими мохнатыми лапками в такт забегавшим зрачкам Бауэрса. — Оу, да у тебя тоже появился единомышленник, — откликнулся сзади Грэхем, — и он такой же лохматый, бездомный и любитель скверных шуточек. Не советую с ним шутить, правда, — паук со странным писком скрылся за решёткой в стене, оставляя следом тонкую белую нить. Фрэнк усмехнулся, оценивая бессмертность Уоррена по шкале от «просто дурачок» до «суицидник со стажем». — Паук-отшельник. Один укус гарантированно задаст тебе встряску, знаю не понаслышке. Хочешь познакомиться с ним поближе? — парень мотнул головой, прижимаясь на всякий случай к противоположной стене, чтобы Бауэрс не имел возможности быстро воплотить свою задумку в реальность. — И куда нам теперь? — послышалось сдержанное бурчание Прескотта Старшего, скептически толкающего рукой решётку люка. Разговоры о монстрах, обитающих в недрах этого чертовски пыльного подвала, подогрели его интерес поскорее уносить отсюда ноги, пока не запахло жареным. — Может кто-нибудь скажет ему, что сверху щеколда, и её нужно просто повернуть? — шепнул Грэхем дилеру, наблюдающему за безрезультатной вознёй напарника по подземелью. Всякие там люки — это не кодовые двери особняка, заботливо пропускающие тучное тельце своего хозяина внутрь прохладного и обставленного со вкусом помещения после рабочего дня с горсткой мечущихся, как ужаленные, подчинённых. А наверху уж точно не ждёт накрытый стол с молчаливой женой, улыбчивой старшей дочерью и вечно угрюмым сыном, который вскоре выхватит оплеуху за свою бесцеремонность и очередной едкий комментарий в адрес отца. Между прочим, именно по такому сценарию проходил почти каждый ужин в семье Прескоттов, и виновник потрёпанных нервов вкупе с разбитыми бокалами всегда был один. — Рискни, Грэм, — отмахивается Бауэрс, предпочитая не сводить опасливого взгляда с зарешеченного отверстия в стене, где недавно скрылся паук. — Вы ещё не всю пыль вытерли спинами? Помогите мне поднять эту решётку, — досадливо фыркнул Прескотт Старший, понимая, что без посторонней помощи ему не управиться. Каких же усилий ему стоило признать собственную «некомпетентность» в вопросе с открытием люка, когда он привык держать всё под неусыпным контролем. Уоррен, шурша курткой, оторвался от стены, подползая на корточках к закрытому люку, чтобы унять возмущения Шона. Руки нащупали ржавую щеколду, вот только сдвинуть её стоило куда больших усилий, чем показалось изначально. С громким лязгом крышка приоткрылась и сразу хлопнулась на место, прижимая пальцы торопыге Прескотту, который сунул руку в щель в самый ненужный момент. Мужчина отпрянул назад со скоростью ветра, стискивая здоровой рукой перебитые фаланги, краснеющие на глазах от силы удара. Тонкие губы исказились в гримасе боли и закипающего в крови бешенства. Жизнь сделала Шона известным в узких кругах бизнесменом, но, к сожалению, так и не наградила необходимым количеством уроков выживания — тех детских ссадин, полученных в процессе неоднократных падений. Он рос ребёнком, ограждённым от проблем внешнего мира, в загородном доме во Флориде, где достаточно невзначай дёрнуть за подол платья очередную суетливую девицу, которая нанялась работать горничной, чтобы на него обратили внимание. Вот только это не было то желанное родительское внимание, чисто исполнение рабочих обязанностей. Во взгляде прислуги, а менялись они в доме часто, не читалось ни капли симпатии к какому-то сопляку с богатым папочкой. Гарри Аарон Прескотт занимался рабочими вопросами, до ребёнка ему не было дела, если только не предстояло читать ему нравоучения перед семейным выходом на публику или вытаскивать сорванца за шиворот из своего кабинета, где он здорово похозяйничал. Мать Шона умерла слишком рано, чтобы оказать какое-либо влияние на судьбу сына, поэтому большую часть времени юный Прескотт был предоставлен самому себе. Разговоры о маме стали запретной темой в доме, и Гарри жестоко пресекал любую попытку сына вывернуть наизнанку тему её исчезновения. Иногда мальчик выбирался из комнаты ночью, чтобы побродить по саду и взглянуть за высокий забор на бесчисленные огни города. Из комнаты отца доносились привычные пьяные развратные разговоры и хохот проституток, подобранных где-то с трассы. Одиночество грызло его изнутри, и маленький Шон обещал себе сделать всё возможное, чтобы добиться от отца той капли любви и понимания, которую прячет его чёрствое сердце, если оно вообще есть в наличии. — С вами точно всё в порядке? — Уоррен материализовался перед Шоном из темноты, замечая, что тот около пяти минут молчаливо потирает больную руку и разглядывает грязный пол. — Попробуйте согнуть пальцы, нужно проверить… — Ерунда, — небрежно отмахнулся Прескотт от свалившейся на него заботы. — Какая длинная линия жизни, — Бауэрс удивлённо вскинул брови, пытаясь распознать, что этой фразой сказал Грэм. — В хиромантии линия жизни… — Ты опять за своё, умник? Если нас всех сейчас накроют, то никакие отметины на ладони не вернут нас из загробного мира. Грэхем нахмурился, скользя взглядом по белоснежной коже кисти в том месте, где она плавно переходила в небольшой застарелый рубец, множество рубцов. — Извините за бестактный вопрос, но откуда у вас этот шрам? — Фрэнк хлопнул ладонью себя по лицу и отошёл подальше от разгорающейся болтологии. Прескотт Старший диковато покосился на парня, задёргивая рукав пальто. По неизвестной причине весь мир только и делает, что старательно копается в секретах, которые Шон давно пытается похоронить в своей душе. — Соседская псина продырявила мне руку, когда был ребёнком. Ненавижу собак с тех пор. Хватит любопытствовать, допросы не по делу бесят меня, пожалуй, ещё сильнее. Ну не скажет же он правду, как отец слишком уж разошёлся с очередным наказанием для десятилетнего сына и забивал ему в руку гвозди, желая выудить признание того, чего Шон не совершал. К счастью, Уоррен сделал всем одолжение и проглотил полученную ложь, даже не пытаясь вставить свои пять копеек про любовь к пёсикам. Фрэнк уже дожидался наверху, придерживая крышку люка для задерживающихся напарников. — Тут воняет хуже, чем вечером в хлеву, — недовольно морщил нос дилер, стряхивая клочки шерсти, приставшей к ботинку. — Боги, я не хочу стать закуской для гнездящейся здесь твари. — Мы и не станем, если поторопимся выбраться за пределы комнаты с клеткой. Шон задумчиво вглядывался во мрачную материю, разлитую по маленькому помещению, словно густые чернила. В душе неспокойно ёкало при виде всех этих стеллажей, заваленных давно забытыми предметами, ранее украшающими кабинеты академии. Таким же покинутым чувствовал он себя каждый раз, когда оставался один на один со своими страхами в закрытой кладовке «думать над неподобающим поведением». Ему мерещились страшные клыкастые существа, готовые вынырнуть из темноты и растерзать его, но в холодном непроглядном мраке прятались лишь летучие мыши да изредка совы. Из неосвещённого угла комнаты послышалось жуткое рычание, раскатисто отражающееся от стен маленькой комнатки, заставленной всяким хламом. Уоррен сглотнул, медленно направляя фонарь в сторону клетки, возвышающейся до середины стены. В ней было пусто, за исключением огромного обглоданного черепа какого-то копытного животного. Грэхем расслабленно выдохнул, пытаясь взять под контроль резко нарастающее сердцебиение. Что-то серое выскочило из-за поваленного книжного стенда, встречаясь горящими глазами со светом фонаря. — Септ! — выпалил Уоррен за секунду до того, как чудище повалило его на землю, обнюхивая, а затем принялось тереться мохнатой мордой о его грудь. — Вот видишь, даже волки знают нашего пацифистского нытика, — хохотнул Бауэрс. — Парень, да ты психопат и заклинатель всякой живности в одном флаконе. — Отвали, Фрэнк, — беззлобно парировал Грэхем, выползая из-под горы пушистого серого меха, радостно прыгающей на нём. — Это волк Макс, он совсем ручной, если не планируешь вооружённое нападение на его хозяйку. — Скажи, что не собираешься таскать с нами эту будущую шубу. Дилер попытался приблизиться и схватить за локоть застывшего на месте напарника, но волк сделал резкий выпад вперёд, скалясь и утробно рыча. Уоррен заметил, как нервно сжалась мимическая мышца на лице друга, как смело, по сравнению с ним, держался Прескотт Старший, даже не дрогнув. Весьма несвойственно для человека, который с детства панически боится собак, отметил про себя Грэм, призывая животное к спокойствию. — Плевать, давайте уже наконец выйдем из этой тёмной подсобки в коридор и встретимся со своей судьбой, — пресно протянул Фрэнк, зевая. — У нас вообще есть план? Нормальный план, а не сюжет боевика, списанный под копирку твоим богатым на фантазёрство мозгом. — План-капкан от Уоррена Грэхема — мы добираемся до коридора, а затем я осыпаю бандитов дождём из моих самодельных бомб. Они в панике мечутся, разбегаясь, как лягушки по болоту после дождя, и мы незамеченными проходим к зоне спортзала. — На кой чёрт я вообще спросил, если ответ ожидаем? И зачем нам сдался твой спортзал? — Рядом с ним проходит целая сеть вентиляционных шахт, а в зале вероятнее всего проходят бои с участием той самой пумы. Это ж элементарная логика! Все бандиты там как на ладони, мы сможем наблюдать за ними и контролировать ситуацию. Возможно, сегодня на ринге появится кто-то из группы. Скорее всего Макс, — добавил Уоррен осевшим голосом. — Оценим положение и выработаем действия по спасению. Кто за? Фрэнк прочистил горло, недоверчиво втаптывая ногой в пол клочок бумаги, покрытый слоем пыли. Уоррен такой простак, никогда не думает о второй стороне медали. Жалкие бомбы из газировки могут не произвести должного эффекта на бывалых убийц, а лишь выдадут их троих с потрохами. К тому же они могут позвать подмогу, и вскоре весь коридор усеется грозными головорезами с оружием в руках, а значит на спасении друзей можно будет поставить жирный крест. — Они сразу раскусят отвлекающий манёвр. Признайся, эти штуки громкие, но абсолютно безвредные, так ведь? Бандиты носят непробиваемую плотную одежду, их такими фокусами не проймёшь. — Ш-ш, вы слышите это? — раздался взволнованный голос Прескотта Старшего. Его очки съехали на нос, когда земля ощутимо всколыхнулась прямо под ногами, и мощный грохот прокатился по всему зданию. — Землетрясение? — подскочил Уоррен, цепляясь за падающий стеллаж со старыми учебными пособиями. — Нет, Грэм, Сатану вызывают, — съехидничал Фрэнк, которого происходящее не колышет от слова совсем. — Поторопись, успеешь как раз на жертвенный алтарь. Где-то у стеллажа послышался звук искрящейся проводки, что означало лишь одно — огни уже на небе. Самое время действовать, а у них до сих пор не проработан детальный план. Подземный толчок повторился, на этот раз гораздо сильнее, заполняя коридор взволнованными криками и топотом бандитских ног по кафельной плитке. Уоррен приоткрыл дверь, высовывая голову в коридор со шкафчиками для одежды. Мимо него пронеслось человек пять, с громкими воплями расталкивающих друг друга в процессе, и все они направлялись к бассейну. Во всеобщей панике никто не обратил на самозванцев никакого внимания, поэтому Грэхем подловил момент и выскользнул из помещения следом за очередной компашкой людей в оранжевой робе. Он спиной чувствовал, как Фрэнк, раскрывая в немом изумлении рот, хочет крикнуть что-то ему вслед, но не может, боясь выдать место своего укрытия. Внутренняя уверенность охватила Грэхема, играя светом мигающих лампочек на его каштановых волосах, слегка развевающихся и всклокоченных от быстрого бега. Уоррен заскочил в просторное помещение, наполненное душным спёртым воздухом и запахом алкоголя. Люди кругом кучковались и галдели, обступив трамплин, их лица искажались от страха и восхищения. Грэм проследил за их взглядами и пошатнулся, едва не выпуская земную твердь из-под ног. У трамплина стояли две Макс, словно сиамские близнецы, сошедшие с экрана какого-то ужастика. Одна взмахом руки поднимает в воздух предметы и заставляет сердце трепетать в груди от ужаса, вторая кричит что-то ей в лицо, оглядываясь на Нейтана Прескотта, который вот-вот станет кормом дикой кошки. На долю секунды парню стало дурно, голову сжало с неистовой силой в районе висков, конечности странно покалывали. Человеческие вопли смешались в непонятную массу, преобразовываясь постепенно в отдалённые раскаты музыки. Сотни силуэтов проплывали перед глазами, то ли в отвязном танце, то ли в припадке паники. Уоррен жадно глотал воздух, лёжа на полу, пока кто-то нещадно хлестал его по щекам. — Хлоя? — Фух, я уж думала придётся практиковать искусственное дыхание на своём старом приятеле, — коварно ухмыльнулась неформалка. — Тогда на заправке… Прайс закатила глаза и вздохнула, прикладывая ладонь к сухим горячим губам парня. — Я не нуждаюсь сейчас в оправданиях, что сделано то сделано. Давай вместе выберемся из этого дерьма. Решётка за спиной альтерМакс с грохотом распахивается, и из неё вылетает Септ, кидаясь на девушку. Похоже Фрэнк всё-таки побежал следом и прислушался к совету засесть в шахте. Взгляд Хлои не выражал той одержимости подругой, которая прослеживалась в нём раньше, сейчас в нём небывалое облегчение от осознания, что Грэхем ещё не сложил кости. Зал превратился в один огромный плавильный котёл, где смешались люди, миры и всё то сверхъестественное, что копилось долгое время. Уоррен невольно вспомнил мистера Китона с его театральной постановкой шекспировской «Бури». «Ад пуст — все демоны здесь». — Наваляй ей, Септ! — раздаётся громкий крик Брук, прорезающий вопли оголтелой толпы. Хлоя подбирает обессилевшего Грэма за запястье и тянет в сторону арены, в самую гущу событий. Прямо навстречу вылетает чьё-то тело, сбивая парня с ног, и всей своей тяжестью припечатывает его к земле. Уоррен поднимает непонимающий взгляд на человека, навалившегося сверху, и его охватывает дикая злоба, когда серые глаза холодно сверкают в нескольких сантиметрах от его лица. Прескотт и не думает извиниться, подняться с Грэхема, он ещё сильнее наседает, садистски стискивая пальцы на больном плече парня. Грэм дёргается, повинуясь неведомому чувству изнутри, кусает его за самое горло и, пользуясь замешательством оппонента, ударом под дых откидывает Нейтана в сторону. Кейт испуганно прижимается к телу Виктории, повисшей без сознания у неё на плече, и Хлоя подбирает вторую руку Вик, чтобы помочь тащить её. — Уоррен, сейчас не время выяснять отношения с этим подонком! Грэхем делает попытку подняться, но Нейтан неожиданно сильно дёргает его за капюшон, увлекая назад на гладкую, прогретую от раскалённого воздуха, плитку. — Я тебя в клочья порву, жалкий задрот! — кричит он, с размаху ударяя по незащищённому животу соперника с кулака, выбивая жалкий хрип. — Кто из нас жалкий, Прескотт? Уж не ты ли продался бандитам за их сладкие обещания, предал доверие своих друзей. Брук, Мафусаил, а теперь и Макс. Макс… она поверила тебе, но я знаю твою истинную трусливую сущность. Нейтан яростно ударяет его затылком об пол, наносит град ударов по лицу. — Я пришёл помочь, не устраивать бои без правил, — сопит Уоррен, вытирая кровь из разбитого носа, заливающую губы и подбородок. — Не строй иллюзии на счёт Колфилд. Наша группа не нуждается в твоей помощи, ничтожество, как и она. Я сам в состоянии позаботиться о ней. Прескотт, естественно, не желает быть спасённым, он никогда не признает свою слабость и не доверится Уоррену, потому что им движет ревность, слепое желание обладать властью, любовью, авторитетом среди окружающих. Вот только ему не хватает друзей, он обречён на вечное одиночество из-за своего скотского отношения к людям. — Нейтан, пожалуйста, прекрати! Оставь его, — пищит Кейт, — он просто пытается помочь. — А я не нуждаюсь в его блядской помощи, — грозно и надменно выплёвывает ей в ответ Прескотт, отталкивая избитого парня. — Идём, мы должны вывести Вик из зала и помочь Макс с этой ненормальной. АльерМакс взмахивает рукой, закручивая вихрь из тел вокруг себя, и раскидывает бандитов во все стороны. Гнев охватывает её, заставляя выделывать безумные вещи. Очередной мощный порыв ветра поднимает в воздух огромный осколок стеклянной панели, устремляя его в самое сердце Макс. Уоррен испуганно замер, раскрывая в немом крике рот, когда осколок угрожающе сверкнул в метре от груди девушки. Грэхем зажмурился, чтобы не видеть этого, но стоило ему вновь открыть глаза, как Макс стояла перед ним целая и невредимая, чего не скажешь об истекающем кровью мужчине, который лежал у её ног. В нём Уоррен с ужасом узнал Фрэнка Бауэрса. — Самопожертвование, как мило, — фальшиво скривила губы альтерМакс, жутко улыбаясь толпе. — Кто ещё хочет испытать судьбу? — Заткнись! — Уоррен продирался сквозь толпу, раскидывая свои самодельные бомбы, которые взрывались и сеяли хаос в бандитских рядах. Преступники метались по сторонам, словно гиены, собравшиеся на пир. Их голоса становились всё более похожими на визг адских тварей, сопровождающий теперь Грэхема отовсюду по мере того, как он приближался к арене. АльтерМакс возвышалась на трамплине, злорадно наблюдая за его стараниями. — Так рвёшься спасти свою принцессу. Её рука вновь начала плавное движение вверх, поднимая осколки и окружающий хлам, закручивая его в подобие торнадо. Порыв ветра сбивал с ног, но Грэхему было плевать, он двигался дальше, сопротивляясь её демонической силе. АльтерМакс играет с ним, её забавляют мучения парня и его жалкие попытки подобраться ближе. И всё же Грэм почти достиг цели, медленно и верно. — Уоррен, что ты делаешь? — испуганно заголосила Макс. — То, что считаю правильным. — Ты не сможешь одолеть её, она часть меня. Убьёшь её — убьёшь и меня. Уоррен заметил, как ехидно сощурилась альтерМакс, когда он наконец понял тщетность своего положения. Теперь и к нему наконец вернулась память. «Он стоял на краю обрыва перед гигантским торнадо, где буквально пару минут назад распрощался с самым близким ему человеком. Холодные тяжёлые капли хлестали его по лицу, заливали карие глаза, глядящие в пустоту. Синеволосая девушка надрывно рыдала, сидя на коленях в двух шагах от него, и Уоррену хотелось упасть рядом, выплёскивая скопившееся внутри напряжение в громкий плач. Парень не мог поверить, что его Макс ушла и больше никогда не вернётся» Парень очнулся, когда альтерМакс уже стискивала его горло изящными, но могильно ледяными пальцами, словно они были изо льда. — Бедный-бедный Уоррен, от ошибок прошлого не убежишь, — шипела она, посылая миллион мурашек по коже Грэма. — Когда же вы все запомните, что судьбу не обманешь, а ход времени не изменишь. Макс сделала ужасную вещь, она вздумала играть в жмурки с реальностями, не думая о последствиях. — Кто ты? — Лучше бы поинтересовался, кто теперь ты после всего произошедшего. Просто один из жертв Макс на пути к третьему варианту, реальности, где она счастлива вместе с Хлоей, а жители города не похоронены под его обломками. Спроси у своей любимой, за что она поступила так со всеми вами. Она перебрала столько способов, оставила столько трупов после себя, а в конце концов не нашла иного выхода, кроме как убить себя. Жалкая. Все вы уже мертвы, просто в разных реальностях. Кровь Уоррена застыла от услышанного, но он догадывался, о чём идёт речь. — Астрид и её любимый бывший муж Уилл разбились на самолёте над горами Канады, Нейтан Прескотт убит Марком Джефферсоном, город сложился как карточный домик от удара торнадо, а Макс, объединяющая в себе все реальности, совершила самоубийство. Она обладала невероятным даром, обращать время вспять, и воспользовалась им себе в угоду, когда предотвратила смерть подруги. Но всё совсем не так работает, нельзя изменить то, что предначертано судьбой. — Я не просила об этой способности! — закричала надломленно Макс. АльтерМакс обернулась к ней, глядя с осуждением. — Я предупреждала тебя и не раз, чтобы ты прекратила игрища со временем, но ты осталась глуха к моим просьбам, мешая реальности как тебе угодно, словно карточную колоду. Ты ответишь за свой поступок, ведь расплата приходит за всё.