sinners

Юнги появляется на его пороге почти ближе к полуночи. С клокочущим чувством досады внутри заявляет, мол, выгнали из дома родители, но как подлый партизан молчит понуро о причине. Сокджин пропускает без вопросов подростка в дом с сумкой на правом плече наперевес и треплет по волосам ласково. Ужин готовит на скорую руку, лишь бы ребёнка долго голодом не морить, который не ел с самого утра. Юнги в редких случаях ест с аппетитом. Сейчас именно один из них. Ким не лезет с вопросами, приступая к еде в комфортной тишине, а внутри где-то всё же надеется, что младший расскажет рано или поздно. Джин читает книгу, записывает на листах какие-то примеры у себя в комнате, оставляя Юнги на кухне, услышав изъявленное желание прибрать после ужина. Когда кровать проминается с краю со спины, Сокджин даже не оборачивается, лишь улыбается слабо. Мин впервые одаряет его касанием сам. Утыкается носом в плечо и мычит что-то невнятно, кажется, совсем не желая, чтобы его поняли. Но Джин разбирает почти отчетливо и замирает, теряется в удивлении. — Я признался родителям, что люблю мужчину. — Отец закатил скандал? — Неа, приказал вещи собирать и из дома свалить, — Юнги тянет губы болезненно, кладет руку на предплечье старшего и сжимает слабо. — Ему нужно время, чтобы успокоиться, — заверяет Джин, вдыхая неровно носом. Сокджин три года с Юнги знаком. Встретились они в школе, где Мин учится. Джина туда как стажера отправили, преподавателем старших классов. Младший на тот момент учился плохо из-за проблем с отцом, хотя до этого чуть ли не в отличниках числился. Курить начал, с друзьями на вписки ходить и выпивать. Как закономерный итог этому — катился по наклонной, олицетворяя термин «переходный возраст» целиком и полностью. Сокджин кругом спасения стать решил, и комплекс отцовства на себя примерил в попытках справиться с проблемами слишком для своего возраста смышлёного Юнги. Тот против не был. Привязался к Киму с трудом, но быстро очень. Тогда Джин пригласил его на безвозмездные дополнительные занятия, чтобы оценки повысить, но Мин отказывался наотрез. Не долго думая, преподаватель на следующей перемене в класс к себе позвал и листок протянул, где написано было, что в связи с плохой успеваемостью готовится поднять вопрос об исключении. И Юнги не будучи дураком, согласился. А поскольку кабинета в школе для дополнительных уроков не было, Сокджин любезно предоставил для этого свою квартиру. Спустя полгода Юнги курить бросил, с друзьями, если им можно определение такое дать, общение разорвал и в почетное звание отличников вернулся. Но занятия с Сокджином прекращать отказался, дав в объяснение лишь «вдруг опять успеваемость испортится», но уже за это платить начал — совесть не позволяла по-другому. И даже когда уволился Ким, посещать его Юнги не перестал, твердя, что без него он не справится. Юнги же, когда первый раз увидел преподавателя нового, отнёсся недоверчиво, как и к другим своим учителям. Но Джин так внезапно въелся под самую кожу и пропитал его мысли, что недоверие испарилось мгновенно почти. Время, проведённое с Кимом, оставалось и остаётся настолько драгоценным для него, что возникает в подкорке мыслей постоянно. В этот момент Мин стал задерживаться у учителя после занятий чуть дольше положенного, делиться мыслями о проблемах своих. А ещё взгляд задерживать чаще и бороться с попыткой сердце встревоженное успокоить. — Ты даже узнать не хочешь, кто этот человек? — вкрадчиво уточняет Юнги, отстраняясь от плеча, но на лицо глаз не поднимая. — Надеюсь, он не какой-нибудь отбитый на голову бандит? — усмехается Сокджин. — Нет, — мотает головой младший, обидчиво надуваясь по-детски, — это очень хороший человек, буквально самый потрясающий из тех, кого я знаю. — Неужели он настолько прекрасен? — хохочет тихо Ким, оборачиваясь слегка и заглядывая в лицо Юнги. — Да, — пересекается с глазами внимательно на него смотрящими и отводит взгляд смущенно, — только вот… — Что такое? — вскидывает брови старший. — Он слишком красив, любит много есть и меня кормить, выручает всегда, отцом моим себя считает, — хмурится на последнем Мин, — а ещё смех у него странный. — Юнги, ты.! — Сокджин по мере услышанного глаза округляет и улыбку, на лице расползающуюся, скрыть пытается. — Я люблю тебя, — пересиливая стягивающее всё тело стеснение, сообщает трепетно и ладонь на пальцы Сокджина кладёт. — Меня посадят за педофилию, ты же в курсе? — ищет хоть один достойный аргумент Ким. — Через семь месяцев я перестану быть учеником и пойду в институт, подработку найду, — сыплет оправданиями в ответ Юнги и голову в ожидании поднимает. Джин внутреннюю борьбу со своими помыслами ведет совсем недолго. Откладывает книгу, губы пухлые облизывает и целует нежно.