Скверна и корпрус

      Нереварин вошёл в тёмную комнату и коротко выдохнул. Смысл происходящего ускользал от него и расплывался множеством причин, ни одна из которых не представлялась достаточно убедительной. По мере его продвижения вглубь помещения, пространство наполнялось красным цветом и запахом дыма. Сейчас ему наверняка явится Дагот Ур под Красной горой. Или всё же Думак? Встреча с Вивеком взволновала его, и, раз уж Боэтия сказала, что он встретит здесь своё прошлое, в глубине души Дан рассчитывал увидеть Короля двемеров, надеясь вспомнить о нём хоть что-то. Почему-то это казалось очень важным.       На каменных валунах проявившейся пещеры зажглись свечи, алым трепещущим пламенем осветив уродливую статуэтку в центре ритуального знака и горы мёртвых тел служителей Шестого дома: рабы пепла, пепельные зомби и упыри, спящие и видящие. У стен возникли продолговатые чаны с кусками корпрусного мяса, истекающего пахучими соками. Дан тяжело вздохнул: он совсем не хотел вспоминать эту часть своего нереваринства и, казалось, только недавно забыл специфический запах разлагающейся корпрусной плоти. В том числе и его собственной.       Гулкий звук колокола раздался внезапно - Дан резко повернулся к низкой звоннице, спрятанной во тьме справа. Вдоль подвешенных колокольчиков медленно шествовал верховный консул, лорд Ворин Дагот. Дан не знал его таким, но видел в воспоминаниях Неревара - зрелым, налитым силой златокожим кимером с чёрными как смоль длинными волосами, одетого в дорогую красную тогу, вышитую золотыми нитями. В руке он держал тяжёлый молот, которым постукивал по колокольчикам, спускаясь звуком по полутонам к самой низкой и неопределённой ноте.       - Ты знаешь, зачем нужна эта музыка? - он повернулся к Дану, но взглянул будто сквозь или, скорее, внутрь него.       - Не сложно было догадаться.       - Так для чего же? - мелодичный голос консула звучал размеренно, поэтично, категорически не соответствуя окружающей их обстановке.       - Для веселья? - брякнул Дан, чтобы позлить: воспоминания Неревара подсказывали, что у Лорда Дагота был горячий темперамент, но тот лишь удивлённо вскинул брови, с затаённой улыбкой в уголках губ, словно сдерживая смех.       - Нет. Конечно, нет. - Он всё-таки усмехнулся под нос и поставил молот, прислонив рукоятку к звоннице. Тени дрожали на лице Лорда Шестого Дома, а свет свечей отражался в жёлтых глазах. Ещё раз усмехнувшись, он выпрямился и со вздохом промолвил: - Ты, Возрождённый, напоминаешь его сильнее, чем иные мои Сны.       Они встретились взглядами и чем дольше глядели друг на друга, тем сильнее Дан ощущал тянущую пустоту в груди. Они были лучшими друзьями когда-то: Ворин Дагот первым пошёл за молодым и ещё неизвестным Нереваром, первым, кто назвал его Королём, кто привёл свой Дом под его стяги. Потом была война с нордами, мир с двемерами и Первый Совет, пошатнувший доверие между Королём, консулом и советниками. Лорд Дагот сблизил свой Дом с глубинными эльфами дабы выведать их тайны, они даже стали носить бороды на гномский манер - единственные из кимеров, и, естественно, первым узнал о богохульном строительстве Нумидиума и святотатственных ритуалах с Сердцем Лорхана. Затем Ворин, глядя на Неревара, который лишь тянет время, вместо того, чтобы покарать вероломных, как истый государственник разработал план в интересах страны и народа. А Король не оценил его стараний и не простил смерть Думака, да и убил его. А потом, спустя тысячелетия, пришёл и убил ещё раз, в облике глупого и доверчивого юнца, направляемого теми, с кем Лорд Дагот боролся. Печальная история. Дан бы даже оценил злую иронию их судеб и посмеялся, если бы не разъедающее, но старательно отрицаемое чувство вины.       Стряхивая наваждение, он глубоко вздохнул и громко спросил:       - Так что же значит эта музыка?       Ворин отвернулся и подошёл к пепельной статуе, положив пальцы меж четырёх рогов фигурки.       - Ты помнишь, чем был славен Великий Дом Дагот? - Он вопросительно взглянул на Дана и тут же продолжил, подсказывая: - Телванни специализируются на магии, Редоран - славны своими воинами, Хлаалу - торговой хваткой и дипломатией, Дрес - плодородными землями и рабами, Дом Индорил - оплот веры и государства, а чем же был хорош Дом Дагот? - Ворин подошёл к полуголому серому трупу, лежащему вниз лицом, и присел около него. - Мы были сильны связью с предками и больше остальных чтили кровное родство внутри Дома. Мы были настоящей семьёй.       Он перевернул полуобнажённое тело и Дан увидел знакомый образ. Вначале ему показалось, что это Дагот Ур, но вскоре разглядел получше и понял, что это был один из пепельных вампиров(1) - ближайших соратников Дагот Ура.       Ворин нежно уложил длиннопалые когтистые кисти трупа на его грудь и погладил умершего по лицу:       - Э́ндус... - Ворин поднял тяжёлый взор на Дана. - Ты помнишь моего младшего брата, Нереварин? Это ведь ты убил его. Как и всех остальных братьев. - Он нахмурился и склонил голову, с надрывом прокричав: - Как и весь мой Дом!       Дан не смог выдержать его яростного взгляда, брошенного исподлобья. Был ли он виноват? Он спасал Морровинд от моровых бурь и жутких монстров. Но в голове всплыло воспоминание Неревара о славных братьях Шестого Дома. Они почитали старшего брата даже больше, чем всеми обожаемого Короля, и преданно служили Ресдайну. Вот только Нереварин встретил их уже в виде едва ли разумных существ.       - Твои братья были мертвы много веков до того, как я отправил их души к предкам.       Ворин вскочил на ноги:       - Ложь! Они были живы и слышали мои слова! Слышали музыку Дома! Но ты, - он зашагал через мертвецов, приблизившись почти вплотную. Дан поразился, каким рослым был Лорд Ворин. - Ты! Предал меня! Снова! И третьему разу не бывать!       Ворин вскинул руку и тонкий, пронзительный звук вломился в уши Дана. Зубодробительный, оглушительный писк разрывал голову изнутри. Дан рефлекторно вжал голову в плечи, пытаясь спастись от звуковой магии, и с трудом отпрыгнул в дальний угол пещеры от огромного огненного шара, брошенного Даготом, шаркнув затылком по низкому своду. Писк прекратился и Лорд Ворин воскликнул, раскинув руки:       - Встаньте, братья мои! Встаньте, мои слуги, мои родичи! Восстань, неоплаканное племя! - мёртвые тела зашевелились, будто бы проснувшись от долгого сна, и начали подниматься. Не теряя драгоценных секунд, Дан призвал Истинное Пламя, поразив двух ближайших рабов пепла.       Ворина окружили поднявшиеся спящие с хоботами-дудками, заслонив его красно-коричневыми мантиями. Тонкими руками они перебирали отверстия в отростках, свисающих с их уже несуществующих лиц, и Дан услышал негромкое гудение, обрастающее мелодичными подголосками. Видящие и рабы пепла, словно обезумев, кинулись на него, наседая со всех сторон. Изначально их точно было меньше, они будто появились из темноты в уголках пещеры. Пепельные упыри встали перед спящими и бросались в Дана заклинаниями молнии и звука, попадая, в основном, в своих. Артефакты надёжно защищали Нереварина от вражеской магии, но противостоять пленительным, волшебным звукам оркестра Шестого Дома были не в силах. Музыка, по мере того, как Дан прорубался сквозь врагов, всё больше отвлекала на себя прекрасными переливами, грустной и красивой мелодией, завораживающим ритмом. Кто-то начал негромко перебирать колокольчики, умело вплетая свой узор в общую канву. Спящие покачивались в такт извлекаемых звуков, а Ворин Дагот недвижимо стоял в окружении своих слуг с закрытыми глазами.       Оружие в руках тяжелело, музыка отвлекала, нескончаемые и неубиваемые культисты всё прибывали. Казалось, что их всех уже не должна вмещать пещера. Тела на полу мешали передвигаться, недобитые хватали за ноги, кровь противников скользила на перчатках и тёплыми струйками стекала по лицу, волосам и кирасе. Когда музыка заполнила всё окружающее пространство и её ритм превратился в до боли знакомый стук Сердца, чувствуя, что дольше не продержится, Дан оглушительно закричал, одновременно направив всю свою магию в меч, наполняя его духом и смыслом.       Киай цаэски, отразившись от стен, сломал хрупкую, но настойчивую гармонию и слегка оттолкнул наседающих культистов, а огненная дуга, разошедшаяся от меча, поразила ближайших из врагов. Музыка не прекратилась, но потеряла свою прелесть, разладилась, голоса один за другим стали выпадать из общего хора, превращаясь в нестройный шум.       С шелестящим вздохом Лорд Дагот открыл красные глаза и все культисты в один миг развеялись пеплом. Взмахнув Истинным Пламенем, Дан со свистом рассёк пустой воздух, завихрившийся горькой грязной пылью. Покрутившись в поисках противников, он медленно приблизился к Даготу и ладонью вытер вражескую кровь с лица. Дагот стал ещё выше ростом и взглянул на Нереварина укоризненно, как древний старец на несносного ребёнка. Дан же пытался отдышаться: киай перенапряг его голосовые связки и он с трудом прохрипел:       - Проснулся, наконец?       Лорд Дагот повёл плечами и одним движением сбросил с себя вышитую тогу, а затем и тонкую бордовую тунику, обнажая мускулистый, поджарый торс. Посередине его лба раскрылся третий глаз, блеснувший рубином в трепещущем свете свечей, и Дагот Ур устало заключил:       - Нет. Это ты наконец-то заснул.       Дан нахмурился. Он не ощутил никаких изменений в своём мировосприятии. Он точно не спит! Он не мог заснуть!       - Ты сломал мою музыку, но этого недостаточно. Я явственно вижу, как ты спишь.       Дан скрежетнул зубами, видимо, настоящая битва только началась. Битва убеждений. И он в невыгодной ситуации.       - Тебе это снится.       Дагот Ур согласно кивнул:       - Верно. Весь мир - всего лишь Сон. И только Бог способен обрести себя в этой бессмыслице, именуемой реальностью.       Дан мрачно заключил:       - Значит, я разрушу твой сон.       Дагот Ур утомлённо улыбнулся:       - Не будет Сна - я проснусь. Но тебе это не поможет, ибо я - Бог, а ты - лишь бледная тень Неревара.       В ответ Дан гневно засопел. Несомненно, это было очень противоречиво: он сам себя не считал Нереваром и ненавидел, когда кто-то судил о нём, как о Нереваре, но, в то же время, он обладал его душой и воспоминаниями. Дан был им больше, чем кто-либо и когда-либо ещё! Он сжал кулаки и проговорил:       - Хочешь увидеть, что может бледная тень? - кисти рук зажгло изнутри. Дан шумно задышал, нагнетая в себе гнев, и ещё сильнее сжал пальцы, задёргавшиеся от нетерпения разрушать, крушить и ломать. - Если это сон, значит, я беспомощен и ты здесь властелин! Докажи это!       - Что ж... - Дагот Ворин протянул к нему руку ладонью вверх и медленно её перевернул. Окружающее их двоих пространство кувыркнулось, подчиняясь силе Спящего, и Дан упал... на потолок. Лорд Дагот остался недвижим, тогда как Дан поднялся вниз головой и его хвост волос повис в воздухе, а амулеты упали на лицо. Дагот беззлобно посмеялся:       - Теперь подерёмся? Так будет веселее, не так ли? - он сжал руку в кулак, осветившийся искрами от магической манипуляции, и камень потрескался на полу по всей пещере. В трещины хлынула раскалённая лава - сверкающая, как солнечные лучи и тягучая, как карамель, она потоками полилась на потолок, грозя Дану самое малое - страшными ожогами. Не медля, он прыгнул к Даготу, нанося удар пылающим клинком, но его враг обратился в клубы едкого дыма, растворившись бесследно. Голос Дагот Ура прозвучал со всех сторон:       - Ты - глупец! Впрочем, я уже говорил тебе это, но, похоже, урок не пошёл на пользу.       Дан запрыгнул на сталактит, чтобы потоки лавы не настигли его и прижался спиной к стене. Как так вышло, что он заснул, сам того не заметив? И как теперь выбраться из этой западни? Сны Богов отличаются от снов смертных, ведь вся реальность - всего лишь иллюзия одного единственного Высшего Божества. И Дагот Ур прав: проснуться в таком случае совсем не значит найти выход.       Что бы предпринял Вивек на его месте, если бы ещё не владел Словом Власти? Однозначно, он бы одолел противника хитростью. Сначала узнал желания и слабости врага, прощупал обходные пути, и попытался решить конфликт словесно - переспорить Вивека и настоять на своём удавалось лишь единицам. А что бы сделал Неревар? Трудно сказать наверняка, но он не слыл любителем долгих переговоров и просто разнёс бы всё к даэдра. Как наследник этих двоих, Дан мог бы поступить и так и эдак, но... оставался ещё один вариант.       - Чего ты хочешь, Ворин?       Раскатистый смех разнёсся по пещере, потонув в фырканье и бульканье лавы.       - Не поздновато ли ты собрался торговаться? Мне показалось, ты хотел показать мне, Неревар ты или нет. Уже передумал?       - Так хочешь увидеть во мне Неревара? Разве ты не увидел его, когда я уничтожил связь Сердца с Трибуналом? - Дан оглядывался и прислушивался, применив заклинание обнаружения магии, пытаясь отыскать Ворина в пещере всеми способами, которые знал.       - Связь мог уничтожить любой, кто был способен держать в руках Инструменты. Так вышло, что это был ты. Это должен был сделать я, но мне не хватило времени.        Дан со страстью возразил, ощутив, что разговор вышел в нужное русло:       - Верно, тебе не хватило времени, хотя ты обитал под Горой бесконечные тысячелетия, погружённый в Сон. Ты не сделал этого, потому что это сделал я. Потому что с Сердцем связана моя судьба, не твоя. Тебя лишь вёл долг дружбы и преданности, в которую ты верил до последнего. Ты способен воплощать мечты и грёзы, претворять их в жизнь, ибо реальность - сама по себе иллюзия. Ты дважды мёртв, но говоришь со мной, дважды рождённым, через мои сны и воспоминания. Ты - неподвижный центр и моя противоположность. Ты - моё зеркальное отражение. Мы, Наставник и Шармат, оба хотели одного и того же - благоденствия для своего народа, но не добились ничего, ибо каждый из нас шёл своим путём. Разве не так?       В ответ не прозвучало ни звука и Дан попросил:       - Покажись, Ворин...       - Раз ты не способен увидеть меня сквозь Сон, твои слова бессмысленны и не несут в себе силы.       Дан вздохнул и спрыгнул на небольшой пятачок, окружённый потоками лавы. Его броня, и без того нагретая, стала нещадно раскаляться и одежда не вспыхнула только из-за зачарований. Дан принялся раздеваться, снимая поочерёдно детали доспеха и отправляя их в инвентарь. Его занятие сопровождала тишина, как казалось Нереварину, укоризненная.       Оставшись лишь в штанах да амулетах, напитанных магией, Дан вновь напряг мышцы рук, нагнетая движение крови и напитывая её жгущей и леденящей магией пустоты. Вскоре кисти его потемнели, окутавшись чёрной дымкой. Не позволяя себе сомневаться, Дан приблизил ладони к ручейкам расплавленного камня:       - Ты - хранитель Секрета, часть, которой мне так не хватает, чтобы обрести пламя просвещения. Пока существует один из нас - не может существовать другой, потому как правящий Король может быть только один. Лишь один Меч в центре. И пусть ты мёртв, я всё ещё не обрёл тебя. Но пока и не потерял.       Дан сунул руки в лаву, ни на секунду не ослабляя концентрации, дабы не утратить отрицающую магию Падомай.       - Правящий Король вооружён до зубов сверкающим пламенем. Он спасён каждым деянием, которое совершает.       Глубоко вздохнув, Нереварин закрыл глаза, будучи уверенным, что невидимый враг не атакует его. Дагот Ур - олицетворение статичности и он будет наблюдать. Отрешившись от жара, удушающей гари и гудения земли и огня, он ощутил на кончиках пальцев прикосновение Великой Пустоты, вездесущей и всеобъемлющей. Он позволил коже впитать её холод и единым усилием извлёк из себя, послав уничтожающую волну в пространство. Через закрытые веки Дан увидел, как исчез свет, а носом почуял мигом посвежевший воздух.       Открыв глаза, он увидел себя стоящим в абсолютно пустой и тёмной комнате напротив Дагот Ура, такого, каким помнил его сам.       - Ты всё-таки развеял мой Сон, - глухо прозвучало из-за маски, - пусть ты и тень Неревара, но ты - его тень. Тень Короля. Этого достаточно, чтобы победить меня. Пока... Но знай, я всегда буду испытывать твои силы и убеждения. Что бы ты ни делал, и главное - что бы не делал.       Дан кивнул.       - А теперь, прекрати это, - устало промолвил Лорд Дагот. Нереварин послушно подошёл к высокой фигуре и осторожно, почти нежно положил руку на его горло:       - Я ещё заполучу твой Секрет, Шармат, клянусь. Но это произойдёт по-моему и тогда, когда придёт моё время.       Резко сжав пальцы, объятые чёрным туманом, Дан услышал хруст и не глядя опустил тело на землю. Светящееся облачко вспорхнуло над убитым, рассеивая природу фантома, и Дан закрыл глаза, не желая узнавать, чью шею на самом деле только что сломал. Но, отогнав малодушные мысли, опустил голову, бросил взгляд на труп и тут же зашипел, втягивая воздух сквозь зубы, отвернувшись от зрелища убитого приятеля, одного из немногих, кого по-настоящему ценил в Доле Воздаяния.       - Ги́лас... - с болью прошептал Дан, опускаясь на колени рядом с мёртвым данмером - выдающимся чародеем, умным и начитанным мужчиной со склонностью шутить по-чёрному. Они частенько проводили вечера вместе за выпивкой и долгими разговорами на самые разные темы. Его лаборатория временами становилась для Дана домом, когда требовалось остыть после очередной выходки Лландрери. Так вот что имела ввиду Боэтия, когда ставила своё условие. Дан горько цокнул языком: "сможет ли он убить всех в комнатах". Он-то, глупец, думал, что речь пойдёт о могучих соперниках, которых просто-напросто будет трудно одолеть...       Дан поправил склонённую на бок красноволосую голову Гиласа и положил его руки вдоль тела. Кого он убьёт следующим на пути к своей свободе?              ***              Нерия, чертыхаясь, ходила вдоль стен, осторожно и тщательно их простукивая в попытке найти выход. Она пообещала себе прибить мерзавку Лландрери, как только выберется из этой западни, а пока с наслаждением костерила её на все лады. Каменный мешок, в котором она оказалась, раньше был частью большого подземного зала, судя по обвалившейся каменной кладке. Так что велика была вероятность, что рядом располагался какой-нибудь ход - коридор или другой зал. К сожалению, стены представляли собой кучу неравномерно слежавшегося песка и камня, и запросто могли осыпаться, похоронив её под собой. Попытку выбраться через дыру в потолке она отмела сразу же: чтобы нагрести высокую кучу и подняться по ней, ей не хватит земли, а взобраться по отвесной сыпучей поверхности не представлялось возможным. Она могла бы проморозить землю, но тогда ей не хватит маны, чтобы как-то забраться наверх, например, с помощью эльфийской древесной магии, которой её обучила Веланна. Ах, если бы она только могла перемещаться так же, как она, или сплести из древесных плетей устойчивую опору! Увы, знание магии хранителей у Нерии было слишком поверхностным. Потому-то вся надежда и оставалась на подземный ход, пролегающий где-нибудь рядом. В противном случае, ей останется только ждать. Чего конкретно - Нереварина или смерти, Нерии думать не хотелось.       Она приблизилась к уцелевшему куску каменной кладки и сразу же поняла, что это - именно то, что она искала. Относительно тонкая стена отделяла её от какого-то пустого пространства. Она даже проковыряла пальцем крохотную дырочку на ту сторону между камнями. Вот только что, если там ещё один каменный мешок и она напрасно потратит магию? Напряжённо прощупав чутьём пространство за стеной, она, как ни старалась, не смогла ощутить его полностью. Нерия пристально оглядела свод над этим местом: если пробить стену каменным кулаком, она может и обрушиться. И если она не успеет пробраться сквозь дыру в стене...       Нерия цокнула языком: рискованно, как ни крути, но оставаться здесь и ждать чудесного спасения было во-первых, бессмысленно, во-вторых, небезопасно. Кто знает, придёт ли её вообще кто-нибудь искать и не сожрёт ли её к тому времени какая-нибудь тварь прямо здесь?       Морально готовясь к прорыву, Нерия прочистила горло. Поразмыслив, она сняла свою шелестящую накидку и набросила себе на голову, полой обернув лицо, оставив лишь щель для глаз. Встав в двух шагах от самого слабого места в кладке, она сконцентрировалась и, обратив ману в камень, запустила его. Брызнула каменная крошка, облако пыли вспорхнуло во все стороны. Магический снаряд навылет прошил хрупкую конструкцию, образовав достаточно большую дыру. Сверху посыпались комки земли и камни, и Нерия как можно быстрее пролезла в созданный ею ход.       Проскочив подальше, она выругалась, поняв, что попала в ещё один каменный мешок - большой, сужающийся к дальнему краю, а перегородка за её спиной ходит ходуном и не прекращается грохот от осыпающейся земли. Спотыкаясь о битый камень в темноте, она метнулась через кучи песка в дальний угол и нашла тонкую щель, образованную вывернутой и переломившейся стеной, которую издалека не могла ощутить. На досуге стоило представить масштабы катастрофы, произошедшей в этом плане, раз подобное случилось с подземными помещениями. Рядом прокатился валун, отвалившийся от потолка, чуть не задев её, и Нерия бросилась к щели, спасая голову от подарков сверху. Щель сужалась, но, кажется, не была тупиковой. Пол под её ногами и руками дрожал, когда она на четвереньках торопливо пробиралась вперёд. Вдруг тряхнуло особенно сильно, сзади глухо грохнуло - кажется, первый каменный мешок всё-таки схлопнулся. Нерия проползла вперёд ещё несколько шагов, когда наконец-то ощутила впереди просвет между огромным валуном, пробившим стену и острым краем облицовочной каменной плитки.       С трудом протиснувшись между камнями, ободрав бедро и бок, она наконец-то выкатилась на пол в каком-то полуразрушенном коридоре. Стены здесь заслуживали большего доверия и рассыпаться сию минуту, кажется, не собирались. Нерия отползла от провала и распласталась, сорвав с лица импровизированную маску, успокаивая бешено колотящееся сердце. В голове тут же расцвела мстительная мысль о том, что и как она сделает с Лландрери. Данмерка ведь не в курсе, что тёмные подземелья - почти родная стихия для Нерии, к тому же, ещё и сама подсказала ей направление к выходу - на вершине холма! Осталось только...       Где-то вдалеке жутко скрипнули какие-то железные петли и Нерия мгновенно подобралась, хватаясь за кинжал. Прямой коридор, в котором она находилась, ощущался довольно хорошо, но не являл ей ни ниш, ни комнат, ни каких-либо других укрытий, так что Нерия не спешила отходить от своей трещины. Вдруг далеко впереди послышался слабый шорох, постепенно приближающийся к ней. Прислушавшись, она поняла, что это цокот когтей по каменной плитке в тех местах, где она была чистой, и распознала хриплое частое дыхание через рот. Собака или волк?       Поторапливаясь, Нерия заползла обратно в трещину, на этот раз лишь слегка поцарапавшись, и, ощупав землю под собой, подгребла к себе поближе острые камни от разбитой плитки, и вынула кинжал. Едва она приготовилась, как невидимая в темноте тварь задышала перед нею на расстоянии вытянутой руки, принюхиваясь и не спеша засовывать голову в щель. Затаив дыхание, Нерия ждала подходящего момента, чтобы пырнуть смердящую дохлятиной псину, но тварь, потоптавшись на месте и облизнувшись, вдруг неспешно двинулась дальше по коридору. Озадаченная Нерия даже не поверила своему чутью и решилась вылезти из укрытия только после нескольких минут полнейшего одиночества.       Справедливо рассудив, что следовать за ушедшим монстром несколько неразумно, она направилась туда, откуда тот пришёл и через какое-то время обнаружила камеру с железной решёткой, несомненно, проржавевшей насквозь, потому что ржавым железом, сыростью и мертвечиной от этого места несло просто отвратительно. Прохрустев подошвами по чему-то подозрительно напоминающему кости, почти сразу же за камерой Нерия подошла к первой развилке. Необходимость повернуть направо или налево заставила её призадуматься. Представив в красках место, где провалилась под землю, она постаралась припомнить, в какую сторону пробила себе выход и смоделировала свой путь, с оглядкой на приблизительное местоположение холма. И, если она не ошибалась, ей следовало пойти направо. Но бездумное петляние в темноте по лабиринту без карты было бы непростительной глупостью, поэтому Нерия, вынув кинжал, прошептала заклинание волшебного огонька(2), истратив последние крохи маны, и нацарапала клинком стрелку на стене перед поворотом. Конечно, прогулки по подземелью со светом грозили различными неприятностями, но раз чудовища и в темноте могли обнаружить её, то приходилось рисковать. Оглядев чётко различимую царапину, оставленную на камне, Нерия глубоко вздохнула: магический голод смело заявил о себе. Пустой резерв беспокоил её куда больше, чем темнота окружающего подземелья.       Следующие шесть поворотов Нерия отмечала свой путь, придерживаясь правой рукой стены, и ни разу даже не заподозрила чьего-либо присутствия, что было очень странно, учитывая слова Лландрери о лабиринте, кишащем чудищами. Но пройдя седьмую развилку, она наткнулась на огромную паутину, перекрывшую почти весь коридор. Судя по оплетённым стенам и отвратительному копошению, впереди расположилась семейка гигантских пауков. Благоразумно отступив, Нерия тихонечко вернулась к перекрёстку и, отметив свой путь, пошла другой дорогой, стараясь не думать, что по её прикидкам, в этом направлении располагался ход наверх. Скорее всего, не на самый верх, так как Нерия находилась довольно глубоко под землёй, а холм возвышался над пустыней примерно на сотню ярдов, но тем не менее.       После этого удача, похоже, от неё отвернулась, потому что она набрела на петлю с тремя ответвлениями, два из которых оказались тупиковыми, а третье вывело её к одинокому надгробию, из под которого, разрыв землю, выбрался полуразложившийся труп в доспехах и медленно побрёл в её сторону, подволакивая ноги. Нерия припустила по уже пройденному пути и зачеркнула стрелку, ведущую к злополучной петле.       Шагая дальше, она вдруг ощутила рядом чьё-то присутствие, но довольно поздно, потому как к ней навстречу из закутка выбежал грязный и лохматый человек. Заорав на весь коридор, он радостно кинулся на неё с берцовой костью в руке. Нерия увернулась от медвежьих объятий, задев сумасшедшего клинком, и встала в стойку, спрятавшись за оружием. Дикарь, взвизгнул от боли, отбежал подальше, зажимая рану, и зашипел на неё, точно животное.       - Служу-у! С-служу-у-у! - срывающимся голосом заголосил он, отпрыгнув назад, и выставил перед собою засветившиеся руки, выстрелив в неё сосулькой. Ледяной снаряд вонзился бы ей в горло, если бы на чистых рефлексах она не успела пригнуться. Нерия раньше не видела, чтобы лёд метали как каменный кулак, да ещё с такой скоростью. Доля мгновения, и она поняла, что следующая сосулька уже летит в неё и возможности увернуться у неё нет. Отшатнувшись к стене в отчаянном порыве, Нерия смогла избежать тяжёлого ранения в грудь, но сильный удар в правое плечо всё-таки сбил её с ног.       Очень редко она получала в бою по-настоящему тяжёлые раны. Всегда в арьергарде за спиной Алистера и магическими щитами - она была стратегическим центром их отряда как целитель и командир. Конечно, не каждый раз ей удавалось избежать ближнего боя и отсидеться в укрытии, но с нею неизменно была её магия. И она с уверенностью выходила против любого врага, зная широкие пределы разрушительной и созидательной мощи своего разума. Теперь же...       Резкая боль выжала слёзы из глаз. Вмиг ослабевшая рука не удержала кинжал и он вывалился из пальцев. Дикарь обрадованно заверещал, приплясывая на месте. Нерия скосила глаза и под голубоватым светом огонька увидела сосульку, торчащую под плечевым суставом. Сжав челюсти, она со злостью схватилась за лёд:       - Ну, ты первый начал... - сквозь зубы прошипела Нерия и мысленно обратилась к собственной крови, вытекающей из раны. Острая боль краткой вспышкой пробежала по всем нервным окончаниям, подстегнув организм, и Нерия, чувствуя бурлящую и жгучую силу в своих венах, приподнялась, вырвав левой рукой ледышку из плеча. Используя хлынувшую кровь как энергию, она быстро наложила на дикаря заклинание, вытягивающее ману. Она не была знатоком в этой области, практикуя, в основном, магию стихий и созидания, но интерес к духовной школе во время обучения, множество раз выручал её впоследствии.       Безумец, ощутив потерю, прекратил прыгать и вновь нацелил на неё раскрытую ладонь, собираясь выстрелить, но Нерия не позволила ему ничего сделать, схватив заклинанием его тело. Дикарь скрючился в агонии от вмиг закипевшей крови и, кряхтя и повизгивая, задёргался на месте, а Нерия с помощью похищенной энергии принялась накладывать на себя исцеляющие заклинания. Наконец, лохматый незнакомец захрипел и завалился навзничь, сразу же замерев. Нерия же, истратив почти всю ману на свою рану, плохо поддающуюся лечению из-за магии крови, подобрала кинжал и, немного передохнув, медленно побрела дальше.       Следующий поворот привёл её в огромный зал, наверное, такой же как и тот, который она окончательно обрушила своими стараниями, освещённый слабым рассеянным светом, исходящим неизвестно откуда. Побаиваясь соваться в такое обширное и совершенно пустое пространство без малейшего намёка на укрытие, она стояла у входа, размышляя, что ей делать, когда услышала тихий звук капающей воды. Заинтересовавшись и, естественно, тут же ощутив жажду, она потихоньку двинулась вдоль стены, стараясь приглушать свои шаги, как назло разносящиеся по всему залу. Вскоре она увидела небольшой фонтан в виде змеиной головы, из пасти которой капала жидкость в разбитую раковину. Нерия приблизила волшебный огонёк ближе и убедилась, что на вид влага действительно походила на воду. Поймав капельку на палец, растерев и понюхав, она уже собиралась коснуться её языком, как за спиной прозвучало:       - Не пей.       Вздрогнув и моментально обернувшись, она никого не обнаружила ни рядом, ни поодаль, и, выставив вперёд кинжал, спросила:       - Кто здесь?       Мужской голос, исходящий из центра зала, вежливо посоветовал:       - Если хочешь жить, не пей эту воду.       - Кто ты? Покажись! - потребовала Нерия.       Невидимка усмехнулся:       - Моё имя слишком известно, чтобы звучать здесь. Кроме того, оно тебе ничего не даст. Ты ведь нездешняя, верно?       Нерия опустила клинок и, кажется, разглядела какую-то тень в центре зала.       - Ты меня знаешь?       - Не особо.       Пытаясь рассмотреть неясный силуэт, Нерия отлепилась от фонтана и осторожно зашагала на голос:       - Ты знаешь, как выбраться отсюда?       - Да, но тебе это не поможет.       - Почему?       - Потому что этот путь небезопасен.       - А... ты можешь мне помочь?       - Увы. Я бы хотел, но не должен проявляться здесь.       - Проявляться? - Нерия остановилась, когда её посетила смутная догадка. - То есть... ты... не настоящий?       Обладатель голоса слегка пошевелился. Наверное, кивнул головой:       - Верно. Почему бы тебе просто не дождаться его?       - Кого "его"?       Силуэт вновь усмехнулся. Нерия шагнула ещё ближе и... протёрла глаза рукавом, не поверив в то, что ей явилось: скрестив голени, над полом парил мужчина. Послав волшебный огонёк ближе, она осветила бритоголового полуголого эльфа в причудливых наплечниках. От недостатка освещения Нерии показалось, будто его кожа была двух цветов.       - Ты не доверяешь ему.       - Ты... вы говорите про Нереварина?       Незнакомец кивнул, с интересом разглядывая её.       - Он придёт за мной?       - Ты нужна ему.       Нерия сглотнула: ей не показалось!       - Зачем?       Незнакомец огляделся вокруг:       - Чтобы выбраться из лабиринта.       - То есть, чтобы уйти от Боэтии?       Мужчина приложил палец к губам, покачав головой:       - Не зови его.       Сама от себя не ожидав, она огляделась вокруг, а когда повернулась обратно - незнакомец исчез, будто его и не бывало. Она вздрогнула и вновь заозиралась:       - Эй, где ты? Ты правда не можешь мне помочь? Хотя бы подскажи правильный путь!       В ответ не прозвучало ни звука, но у дальней стены рядом с входной аркой засветились белые искрошившиеся кристаллики. Нерия, надеясь, что ей всё это не привиделось, поспешила туда. Новый коридор отличался бо́льшими размерами и Нерия, прежде чем ступить в кромешную темноту, обернулась к залу, слегка поклонившись:       - Спасибо, - почти убедив себя в том, что у неё случилось видение, она решительно направилась вперёд.       - Будь осторожна.       Нерия поёжилась и помотала головой. Всё-таки не привиделось.       ***       Азура, с лицом мрачнее тучи, что закрыла небеса Плана, шествовала вдоль фонтанов, направляясь в свои покои. Аландро, не решаясь прервать ход мыслей Королевы Лунной Тени, шёл позади, обеспокоенно вздыхая: ощущение, что что-то случилось с Нереварином и Нерией Сураной не давало ему покоя.       Принц Сумерек остановилась перед серебряными створками и, слегка повернув голову, едва заметно кивнула Аландро, отпуская его. Сул поклонился, дожидаясь, пока его леди скроется за дверями, и вздохнул, выпрямившись. То, что Неревар вновь появился в его жизни, будоражило душу, погружая в воспоминания. Сул направился куда глаза глядят, припоминая, как он впервые встретил своего лорда. Это произошло у алтаря Азуры во время празднества Хогитума. И как он впервые в жизни проиграл в схватке, когда Неревар проверял его силы, а также, как он по-настоящему рискнул жизнью под Красной Горой, пытаясь спасти своего друга...       Думы привели его на балкон, с которого открывался чудесный вид на Серебряный Город. Сейчас, скрытый поднявшимся туманом, он походил на парящий в облаках замок. Аландро присел на мраморную лавку, облокотившись на высокий вазон с тимсовыми цветами и снова вздохнул. Нереварин смотрел совсем не так, как Неревар - Лорда Индорила никто не был способен остановить. По крайней мере, он оставлял такое впечатление. Он не был высок ростом, но на всех глядел с высоты своего духовного величия. Он не был высокомерен, но гордость сопровождала все его поступки. Он не слыл мудрецом, но часто его деяния становились понятными лишь спустя десятилетия. В поведении же Дана Аландро чудился некий надлом, осторожность и даже страх смерти. Очевидно, он скрывал это, но, видимо, уже очень долго жил с этим и привычка наложила свой отпечаток на его характер. Сул вдруг ощутил жгучее сожаление, что не прошёл с ним рядом в его приключениях. Чувство вины, от того, что не смог защитить своего ашхана, вновь встало поперёк горла, мешая дышать.       Азура застала его за медитацией, когда рассвет забрезжил у восточной башни, оповещая жителей Лунной Тени о наступившем новом дне.       - Проснись, Аландро, - тихо позвала его Мать Роз.       Он глубоко вздохнул и открыл глаза, подняв взор на свою прекрасную леди. Азура выглядела печальной.       - Аландро, ты должен отправиться в Долю Воздаяния.       - Госпожа? - удивлённо приподнял брови Сул.       - Я хочу чтобы ты рассказал мне о том, чем сейчас занимается Боэтия и пригляделся к Нереварину.       Аландро в замешательстве уточнил:       - Что вы имеете в виду под "пригляделся"? Что я должен сделать?        Азура строго взглянула на сына:       - Это значит, что ты должен поведать мне его мотивы. Что движет им? Зачем он возвращается в Мундус? И самое главное - кто ведёт его?       Аландро уронил взгляд, проговорив севшим голосом:       - Вы хотите, чтобы я следил за ним...       Азура нахмурилась:       - Именно. - Она прошествовала вперёд и склонилась к сыну, осторожно приподняв его лицо ладонью. - Аландро, я не желаю зла Нереварину, я лишь беспокоюсь, что кто-то может повести его дурным путём.       - Дурным путём? - на его лице отразилось понимание. - Вы думаете...       Азура кивнула:       - Я уверена в этом. Вивек слишком заинтересован в Нереварине, чтобы отбросить его так просто. Я лишь хочу убедиться в том, что носитель души Неревара в безопасности.       Аландро поднялся и решительно склонил голову в поклоне:       - Я всё исполню, моя госпожа.       - Я не сомневаюсь в тебе, сын мой. Ступай, и да осветит лунный свет твои следы.       Аландро собрал в сияющих ладонях магию, раскрывая пустоту между двумя Планами, и облёк себя заклинанием, шагнув через пространство в дом Нереварина.       Очутившись там же, где и в первый раз - в холле с вазонами растений, он огляделся. В столовой кто-то гремел посудой и Аландро направился туда. У бадьи с водой крутился седой человек - он отставил вымытый горшок и вытер руки полотенцем, начав поворачиваться. Аландро, не придумав ничего лучше, вежливо проговорил, чтобы не напугать:       - Извините...        Старик вскрикнул и схватился за сердце, увидев за своей спиной незнакомого седовласого юношу. Аландро подхватил пожилого бретона под локоть, усаживая на стул:       - Не бойтесь. Я всего лишь ищу своего друга. Я не хотел вас напугать.       - Ох, милостивые Даэдра! Что же вы так со стариком, юноша! Не должен был я дожить до таких лет, служа нашей змееликой Принцессе, да вот, господин Дан пожалел меня, благослови Боэтия его дыхание и его кровь!       Аландро мягко улыбнулся:       - Простите меня, но я очень спешу. Скажите, где мне найти Дана и Нерию Сурану?       Старик подслеповато прищурился, словно попытался прочитать последнее имя по губам:       - ...Какого Сурану?       - Нерию Сурану. Она гостья Нереварина. Разве она не здесь?       Бретон замотал головой:       - Не видал такой. Господин говорил, что к нам прибудет кто-то, но я здесь никого не видел.       Аландро удивлённо выпрямился, а старик задумался, тряся указательным пальцем:       - А ведь был кто-то! Управляющая Лландрери сказала, что видела кого-то во дворе, - он много жестикулировал, помогая себе вспоминать, - вышла и ещё не приходила. А потом пришёл Маркиназ, принёс чьи-то вещи. Я сложил их в уголке и не трогал, думаю, пусть господин разбирается! - он махнул рукой.       Аландро приподнялся:       - Можете показать мне эти вещи?       Старик бодренько поднялся:       - Да, конечно! Вон там они лежат, в нашем доме...       Он всё приговаривал, пока они шли в дом слуг. Заведя Аландро на кухню, старик поднял на стол рюкзак Нерии и взял её посох, стоявший в углу, протянув его Сулу.       - Да, это её вещи...       Вдруг входная дверь распахнулась и раздался женский крик:       - Тибо́р! Тибор, где ты, старый лентяй?!       - Здесь я, сэра Лландрери! - отозвался бретон.       На кухню зашла привлекательная данмерка, тут же по-хозяйски окинувшая взглядом Аландро. Старик, было, забормотал, неловко пытаясь представить Аландро, имя которого и сам не знал, а управляющая резковато спросила:       - Кто такой? Что нужно?       Аландро на мгновение прикрыл глаза, вздохнув. Едва уловимо пахну́ло алкоголем - Лландрери пила мацт. Её аура энергично колебалась - то ли от алкоголя, то ли от волнения. Он решил проверить:       - Я ищу Нерию Сурану.       Управляющая не изменилась в лице и, сложив руки на груди, переспросила:       - Кого-кого? - врала она чрезвычайно убедительно. Если бы Аландро не чувствовал, как запульсировала её аура от страха, он бы ей поверил. Старый Тибор вклинился в разговор:       - Ну, как же, управляющая? Ты же видела кого-то во дворе!       - Старый дурак! Приходили из дворца, потому что твоя Мадлен опять забыла отчитаться по духовной эссенции, так что я пошла и сама во всём разобралась!       - А-а, вот оно что... - виновато поскрёб залысину Тибор. - А мою Мадлен не видели? Куда-то запропастилась, с утра её нигде отыскать не могу!       - Развёл тут бардак! - рявкнула Лландрери, бросив грязную ложку в таз с водой, а потом повернулась к Аландро. - Я не знаю, кого ты там искал, здесь такие не живут. Так что ступай по-хорошему.       Аландро вежливо поклонился:       - Конечно. Я пойду. Извините, что побеспокоил.       - Иди-иди, - со скрываемым облегчением махнула на него рукой Лландрери.       Выйдя во двор, Аландро взглянул на оранжевое небо в крупных светочах звёзд и вздохнул: интуиция в который раз оказалась права. Беспокойство в его душе всколыхнулось с новой силой.       ***       В четвёртую комнату Дан входил с тяжёлым сердцем. Ему было уже практически безразлично, что за фантом явится перед ним, он чувствовал, что готов без разговоров снять голову любому появившемуся, чтобы всё это поскорее закончилось, но едва в темноте проступили очертания двемерского подземелья, он напрягся. В дальнем конце зала, обрамлённого металлом и стеклянными лампами, возник трон строгих форм, но богато украшенный. Склонив голову на кулак, на троне восседал крепкий мужчина в полном доспехе. Массивный обруч с бриллиантами - повседневный вариант короны - словно влитой сидел на голове Короля. Заплетённая витым шнуром борода блистала золотыми украшениями, венчающими каждую косицу. Крупные филигранные серьги, свисающие с мочек его островерхих ушей, звякнули об высокий горжет кирасы, когда Думак поднял голову, бросая взгляд на приближающегося Дана. Его густые чёрные брови грозно сдвинулись к переносице и, отдаваясь эхом в углах, в зале прозвучал низкий рычащий голос:       - Кто впустил сюда бродягу?! Стража!       Никто не явился на окрик Короля и он, бормоча под нос ругательства про лентяев и бестолочей, легко поднялся на ноги. В его руке возник боевой молот с клювом и алмазными шипами, тяжеленный даже на вид. Держа оружие одной рукой, Думак энергично зашагал по металлическим ступеням, крытым дорогим ковром с изображением никс-гончих, преследующих стадо нетчей. Нереварин совершенно некстати узнал этот ковёр, преподнесённый Королю Думаку в день его рождения Королевой Альмалексией. "Как Боэтия смогла воспроизвести это убранство?": поразился Дан. "Она взяла всё это из воспоминаний Неревара?"       - Кто ты и что ты такое, что без спросу явился к Королю двемери?       Дан во все глаза разглядывал такое знакомое и давно позабытое лицо: эти необыкновенные зелёные глаза с ромбовидными зрачками, эту блёклую серо-бежевую кожу, эти длинные курчавые волосы, скреплённые сзади массивной золотой заколкой. Он вспомнил его громоздкую тяжеловесную фигуру, отличающую Короля от других двемеров. Казалось, будто Дан сейчас что-то вспомнит... что-то очень важное.       - Это я, Неревар.       Думак раскатисто рассмеялся.       - Неревар? - с сарказмом переспросил Думак и быстро замахнулся на него молотом. Дан отшатнулся, выхватив из инвентаря Бич Даэдра и щит Элеидона, отвёл следующий выпад. Думак довольно ухмыльнулся и пошёл на него, обрушивая всё более мощные удары. Выверенные и точные приёмы Короля делали его похожим на двемерского центуриона и казались Нереварину смутно знакомыми. Большей частью, Дан уворачивался и уклонялся, отводя движение молота и не контратакуя, пока Думак внезапно не ускорился. Орудуя тяжёлым молотом словно игрушкой, он рывком сократил расстояние между ними и, применив какую-то незнакомую магию, словно тараном ударил в щит. Металлический звон разнёсся по всему залу. Символ Элеидона страшно завибрировал, передав всю силу атаки в руку и Дан охнул от резкой боли, пропустив пинок в колено. Следующий удар и вовсе мог бы серьёзно ранить его, если бы он промешкал хоть долю секунды, не успев заслониться булавой.       Дана отбросило на несколько шагов. Не удержав удар, эбонитовое древко булавы припечатало ему по лицу, рассекая кожу на скуле. Поспешно поднявшись перед приближающимся Думаком, поморщившись, он сплюнул кровью. Два зуба зашатались в своих гнёздах.       Думак размял шею, наклонив голову сначала в одну сторону, затем в другую и пружинистым шагом направился добивать противника. Дан, чувствуя острую боль в лучевой кости, понял, что действовать следует иначе и бросил булаву и щит, изо всех сил сжимая пальцы правой руки в кулак. Сила гартока отозвалась на удивление легко, объяв кожу на руке чёрным эфемерным пламенем, и следующий замах Думака он поймал, схватив молот за древко под бойком. С большим трудом, но ему удалось остановить движение оружия. Удивлённый взгляд Думака он встретил своим гневным.       Король попытался оттолкнуть его молотом, но Нереварин вцепился мёртвой хваткой, не позволив ему даже двинуться. Тогда Думак озадаченно произнёс:       - Что это я вижу? Ты удержал мой молот. Никто прежде не мог этого сделать, кроме одного мера, которого я зову братом!       Дан сплюнул кровь из разбитого рта и проговорил:       - Не признал братца?       Думак нахмурился:       - Ты не мой брат! Я никогда прежде не встречал тебя, незнакомец, но у тебя крепкая хватка!       Дан отпустил молот:       - Потому что я мёртв. Неревар мёртв. Ты не узнаёшь моего лица, потому что я рождён в другом теле, но вот это ты должен узнать, - вынув из инвентаря кольцо с широко известной символикой, он предъявил его Думаку на раскрытой ладони.       - Это... Луна-и-Звезда, - протянул Думак, слегка наклонившись к кольцу, - или очень хорошая подделка.       - Я бы предложил тебе проверить, настоящее оно или нет, но вначале хочу задать несколько вопросов.       - Какие могут быть вопросы у того, кто несёт чушь мне в лицо? Какой из тебя Неревар?! - Думак брезгливо поморщился. Нереварин вздохнул и, игнорируя боль в руке, надел кольцо на палец.       - Тогда... знаю, это не доказательство, но... - он призвал в обе руки Истинное Пламя и Огонь Надежды, - эти клинки ты подарил нам на нашей свадьбе с Альмалексией. В тот вечер ты много выпил и сватался к дочери советника Дома Индорил, всё говорил, что так мы с тобой станем настоящими братьями.       - Как ты?.. - с некоторым возмущением вопросил Думак. Дан не дал ему опомниться, продолжив:       - А когда Первый Совет распался и я с боем добивался твоей аудиенции, Истинное Пламя разлетелся на части. Тогда один из твоих телохранителей сказал, что Истинное Пламя не станет биться за неправое дело. Было такое?       - Было... - выдохнул Думак, до рези в глазах всматриваясь в черты Дана. Затем отшатнулся, прижав руку ко лбу, и забормотал: - Похоже, я сошёл с ума, ведь ты говоришь правду. Однако, у этих событий имелись очевидцы, что могли поведать тебе о них. Но... кое-чего я не понимаю. Мои воспоминания обрываются. Мы сражались...       - С Лорханом, - продолжил Нереварин. - Мои советники предали меня и призвали северян. Дагот... убил тебя. А я - его.       Думак засмеялся:       - Я мёртв? Как же тогда я говорю с тобой?       - Ты... не помнишь?       Король двемери задумался и пару вздохов спустя выпустил молот из руки. Тот с глухим грохотом рухнул на камень, раскрошив его шипом. Лицо Нереварина отобразило сочувствие, он прошептал:       - Ты умер мгновенно. Должно быть, поэтому... - Думак, перехватив его взгляд, вдруг поднял руку:       - Довольно! Молчи. Я не желаю этого знать, - он подошёл к Дану и осторожно взял за левое запястье. - Я ранил тебя, Неревар.       Он извлёк из кармашка на поясе прозрачный кристалл, внутри которого переливалось голубое свечение и зажал в ладони, другой рукой наложив исцеляющее заклинание.       - Ты веришь мне? - желая убедиться, спросил Дан.       Думак помолчал, накладывая на него ещё одно мощное заклинание, после которого кристалл рассыпался сверкающим песком, затем ответил:       - Луна-и-Звезда делает тебя сверхъестественно убедительным. Я и правда верю тебе, даже если предполагаю, что ты врёшь. Это значит, что кольцо настоящее. К тому же, - Думак крепко сжал запястье Дана, - мой брат никогда не врал мне. Даже когда Кагренак убедил меня в обратном и ты явился к моему порогу с армией, в своём сердце ты нёс надежду на мир.       С горькой улыбкой он хлопнул Дана по плечу и отвернулся, глубоко вздохнув. Проведя рукой по бороде, Думак глухо проговорил:       - Ты, кажется, хотел меня о чём-то спросить?       - Да, я... - Дан замялся, - это прозвучит странно, но почему тебя прозвали Гномом-Орком? Я никак не могу вспомнить.       - Не помнишь? Напрасно ты это забыл. Из кимеров только ты да твои советники знали о природе моего рождения(3). Мы ведь с тобой ближе по крови и по духу, чем кажется. Не припоминаешь, кто был моим отцом? - зелёные глаза Гнома-Орка с намёком вгляделись в багровые: он оскалился, приоткрывая зубы с клыками, чуть более крупными, чем обычно бывают у меров.       Дана осенило:       - Малакат...       - Вспомнил? - он ухмыльнулся. Дан же взволнованно задышал:       - Душа Тринимака и частичка его плоти встретились на одной земле в новых телах. Думак... - голос Дана задрожал, - я вспомнил! Я вспомнил тебя, брат!       Думак рассмеялся:       - Неплохо для двух мертвецов! Мы всё ещё помним друг друга!       - Да, - выдохнул Дан, взбудораженный новообретёнными воспоминаниями.       - А ты дохляк, новый Неревар! - вдруг поддел его Король двемеров, сложив руки на груди. - Чего только между нами не случалось, но зубы я тебе не выбивал ни разу!       - Как ты узнал? - Дан озадаченно приложил руку к челюсти.       В ответ Думак громко расхохотался. Глядя на друга, почти издевательски покатывающегося над его неловкостью, Дан тоже не удержался от смеха.       - А если без шуток, - заговорил Думак серьёзнее, - почему мы говорим? Что это за магия?       Дан отвёл глаза:       - Тебе не понравится.       - Дэйдра?! - вскинулся Думак. Дан развёл руками:       - Боэтия...       Думак сердито проворчал:       - С какой такой стати твой дэйдрический папаша раскрыл свою змеиную пасть на мою персону?       Нереварин помрачнел. Голос его сделался хриплым:       - Я... Всё непросто, Думак. Я должен убить тебя.       - Да я уже мёртв! - он криво ухмыльнулся. - Давай! Только... скажи мне вот что: Двемерет, моё государство, ещё существует?       Дан замер, не зная, что ему сказать. Очень хотелось соврать, но что-то внутри него отчаянно сопротивлялось этому, принуждая сказать правду. Он покачал головой:       - Я не знаю, Думак. Никто не знает, что случилось, но все двемеры в одно мгновение исчезли из Нирна. Лишь одному удалось уцелеть, потому что он находился во Внешних царствах. Кто знает, что именно сотворила магия Кагренака? Может, где-нибудь твой народ живёт и здравствует?       - Проклятые Дэйдра! Я чувствовал, что использовать Сердце было ошибкой! Кагренак ослушался меня, а потом наобещал чудеса мудрости и вечное благоденствие для двемери, а я поверил, дурак! Король-дурак - плохое подспорье для народа...       - Согласен... - мрачно кивнул Нереварин, принимая сказанное и на свой счёт.       Думак исподлобья взглянул на Дана и шагнул к нему, заключив в крепкие объятья:       - Думаю, ты торопишься. Да и я... не хочу оставаться игрушкой Дэйдра! Пусть я мёртв, но ты жив, хоть и хрупковат. Живи! За нас обоих! - Дан сжал плечи друга, чувствуя, как накатывает отчаяние. Поспешно отстранившись, Думак с бравадой воскликнул, пряча заблестевшие глаза: - Ну, где там твоя Луна-и-Звезда? Всегда хотел её испытать!       Сжав зубы, Дан снял с пальца кольцо и вложил в руку Думака. Он не мог отделаться от чувства, что всё происходящее - просто дурной сон и скоро он проснётся. В какой-то степени, так оно и было, вот только эти сновидения оседали на его коже вполне реальной кровью.       Думак с ухмылкой повертел Луну-и-Звезду в пальцах и вдруг произнёс. Тон был приказным:       - Отвернись.       Дан заморгал, не ожидав:       - Что?       Думак проворчал:       - Ты меня слышал. Не знаю, как это произойдёт, так что не хочу, чтобы ты видел.       Дан вгляделся в лицо Думака: не похоже, что Король боялся умереть. Не хотел, чтобы он видел его уязвимым при смерти? Или... неужели защищал его чувства? Что ж... как бы там ни было, не выполнить последнюю волю друга Дан бы не посмел, потому кивнул и медленно повернулся. Но, оставив Думака позади, в голове промелькнула отрезвляющая мысль, о том, кто он и где. По незащищённой спине словно дунуло сквозняком.       Ощущение Пустоты за плечами и задержанное дыхание Думака сработали как пусковой механизм: Дан отпрыгнул, кувыркнувшись в сторону, призывая меч. Спрятавшись за огненным клинком, он увидел чёрный, расплывчатый, словно тень, силуэт за спиной замершего Короля двемеров.       - Разве об этом мы договаривались? - ласково, но с потаённой угрозой вопросила тень.       - Я ничего не нарушил. Кольцо только моё и я сам вложил его в руку. То, что Думак убьёт себя самолично, не нарушает правил. С каких пор способ убийства стал для тебя так важен?       - Уговорить фантома убить себя... в этом действительно что-то есть. Но это не то, что мне нужно.       Боэтия усмехнулась, проявляясь из тени. Она хотела что-то сказать, саркастично прищурив глаза и искривив тонкие губы, но кряхтение Думака привлекло их внимание - он с трудом скосил глаза на Принца Интриг, преодолевая воздействие магии Даэдра. Его губы с натугой выговорили:       - Да чтоб ты... обнулился!       Боэтия с нескрываемым удивлением уставилась на фантома Короля и восхищённо пробормотала:       - Потрясающая мнемосхема... Он не соврал. Двемерское отрицание даже после смерти доставляет проблемы.       Дан навострил уши. Что обозначала эта фраза? Боэтия повернулась к нему, не дав поразмыслить, и приказала:       - Убей его!       Демонстративно опустив меч, Дан спросил, понимая, что испытывает удачу:       - Зачем тебе это? Чего ты добиваешься?       Принц Интриг преувеличенно изумился:       - Разве я не говорила, что это мой дар? Мой драгоценный подарок, который ты больше ни от кого не сможешь получить? Впрочем, прямо сейчас ты сильно рискуешь не получить его и от меня. - Боэтия нахмурилась и, воплотив в руке чёрный меч, указала клинком на Короля двемеров. - Неужели мне нужно повторять? Раньше ты не расстраивал меня тугодумием.       - А если я откажусь? На веки вечные привяжешь меня к ноге, как домашнюю зверушку?       Боэта оскалилась сотней острейших зубов:       - Я не столь расточительна. Мне казалось, ты лучше меня знаешь, дитя. - Она двинулась вперёд, не сводя гипнотического взгляда с Нереварина. Растягивая паузы между шагами, она медленно приближалась и поступь её металлических каблуков разносились по всему залу, подёргивая фантомную пелену двемерского убранства едва заметной рябью. - Я не зря привела тебя в эту крепость. Вряд ли ты помнишь, как называется это место, потому я скажу сама: Чрево. Ты понимаешь, что это значит, Нереварин?       Сжав кулаки, Дан выдавил:       - Здесь ты сожрала Тринимака?       - Я предпочитаю "поглотила", но в данном случае это неважно. Верно.       - И здесь же ты сожрёшь меня, если я не выполню твоих условий.       Боэта захлопала в ладоши:       - Да! - она склонилась к нему, как к ребёнку. - Вот видишь, этот урок не так уж сложен, моё дорогое дитя. Так что будь послушным и убей это существо, если хочешь когда-нибудь обрести свободу. Я знаю, что ты страстно жаждешь покинуть мой План и я милостиво готова согласиться на это, всего-то нужно порадовать своего покровителя, скормив Чреву вместо себя других. Для тебя ведь это не составит труда?       - Тогда зачем ты прервала нас? Если бы ты не вмешалась, Думак уже был бы мёртв!       Боэта согласилась:       - Был бы. Но с помощью кольца, магия которого не оставит на тебе крови. А ты должен лишить его жизни своими руками. - Принц Даэдра закинула клинок на плечо, и, подумав, дополнила: - Можешь использовать магию, или лук и стрелы, я непритязательна.       "Какая щедрость": проскочила ядовитая мысль и Дан поскорее упрятал её подальше в своём сознании. То, что Принц Интриг так нянчилась с ним, практически уговаривая на убийство, очень настораживало. И эта её якобы случайная обмолвка про кого-то, кто предоставил ей мнемосхемы фантомов... Дан думал, что Боэтия всё сделала сама, но, похоже, это было не так. Зачем Принц дал ему понять, что это испытание приготовил для него кто-то другой? Что сейчас происходило на самом деле? Всё слишком походило на какой-то ритуал. С жертвоприношениями. Но кому они предназначались?       Так или иначе, что ему оставалось? Он в ловушке. Буквально в желудке у Боэтии. Хуже просто некуда. Сбылось то, чего он избегал всеми возможными способами. Неужели у него и в самом деле оставался шанс выйти отсюда живым? Или Принц попросту игрался с ним?       Крепче стиснув рукоять клинка, Дан направился к Думаку. Осознавая, что его жизнь висит на волоске над пропастью, Дан хладнокровно взглянул на Короля и... чуть не дрогнул - Думак, безмолвно глядя ему в глаза, одобрительно моргнул. Тело будто одеревенело. Сжались челюсти, в горло ворвался вздрагивающий вдох. Раздираемый противоречивыми чувствами, Дан с горечью отвернулся и напоролся на выжидающий взор Боэты, повесившей меч на воздух и сложившей мускулистые руки под голой грудью. "Да что с тобой?" - возопил внутренний голос и Дан словно очнулся. "Сейчас не время!" Разозлившись на себя за неуместные сомнения, он резко взмахнул мечом. Свистнуло лезвие и голова Короля покатилась по полу, разбрызгивая кляксы крови и облачка сияющей пыли. Обездвиженное тело тоже завалилось, являя на свет зелёную кожу. Дан пригляделся к голове орка, не узнавая лица, как вдруг Истинное Пламя в его руке резко полегчало. Дан бросил взгляд на оружие и с досадой приблизил рукоять к глазам: гарда и клинок валялись у его ноги, бросая на сапог последние угасающие искры. Боэтия с любопытством наблюдала за произошедшим и особенно за его реакцией.       Шёпотом выругавшись, Дан присел и собрал ещё горячие детали, отправив их в инвентарь, затем вгляделся в стекленеющие жёлтые глаза орка:       - Кто это? Я его не знаю.       - Вот как? Думаю, он бы обиделся на тебя за такие слова. Он ведь так обрадовался, когда я вернула ему его облик. Настолько, что он даже добровольно принял венец Думака Гнома-Орка, лишь бы только я навсегда оставила его мерзким зелёным куском дерьма! - она пошло рассмеялась.       Вот как. Значит, с пола расфокусировавшимися глазами на него смотрел Муг гро-Мук, его поставщик отменного табака, некогда превращённый в алчущего. И значит, никакой ошибки быть не может и Дан собственноручно убьёт всех, кого смеет называть друзьями и приятелями в Доле Воздаяния в погоне за свободой.       Разве этого он хотел?