Его проблемы

Отец не вернулся. Близнецов, Терезу и Вергилия, устроили в приюте, разделили по разным корпусам, так что не сбегая из своих комнат, видеться удавалось лишь на завтраке, обеде и ужине. Данте познакомилась с еще девятью девочками в своей комнате, но они смотрели на нее как-то странно и на контакт не шли. Несмотря на короткие волосы, их чистый серебряный цвет, очень правильное лицо и четкие движения, сразу провели черту между ней и ними. На третий день в приюте, решив, что времени на адаптацию дали достаточно, Данте заставили одеть платье. Мерзкое, черное, с белым воротником и до пола. Бегать в нем, возможно, было еще реально. Подобрав юбку до бедер. Вот только наследница Спарды очень сомневалась, что сможет в нем прыгать и двигаться в полную силу. Потому что оно обещало путаться в ногах и цепляться даже за порог. Да, в тот день она еще смогла покапризничать. Но на пятый день ее попытались заставить одеть то платье силой. И Данте психанула. Потому что уже знала, что такое хорошо и плохо, и лично не видела ничего страшного в желании быть собой. Когда-то давно она даже перед мамой не спасовала. И начался забег. Маленькой шустрой беловолосой заразы, всех ее соседок по комнате и пары воспитателей. Приют был больше родного особняка. И преследователей хватало. Но и Данте сдаваться точно не собиралась. И бегать она умудрилась целый день, в качестве отдыха прячась в самых странных местах и положениях. Сейчас, прячась в ящике под раковиной в туалете девчачьего крыла, Данте понимала пугающе ярко факт того, что дороги назад больше нет и не будет. Мама погибла на руках у ее брата. А папа не вернулся. И не вернется. Никогда. Брат был прав. Мечась по углам, и выворачиваясь из рук всех вокруг, она даже не замечает, как врывается в крыло к мальчикам. По сути, ее в белой футболке и шортах при коротких волосах трудно принять за девочку. Маленькая слишком. Мама как-то говорила, что так будет не всегда. Что со временем тело изменится непоправимо, и с братом ее тоже никто не спутает… И, едва вспомнив про старшего, Данте на полной скорости в кого-то врезалась из-за поворота, сбивая того с ног, валясь сверху и опять стукаясь лбами. Больно. И хватает одного звука голоса и запаха, чтоб понять, что умная голова Верджила не менее дубовая, чем у нее. Выбежавшие на грохот мальчишки изумленно пялятся на двоих совершенно одинаковых новичков. — Что ты здесь делаешь? — Брат… На меня опять хотят надеть платье! — и после этого страдальческого возгласа лицо Верджила поразительно кислеет и вытягивается. — Просто сдайся. — Только после тебя. — Если я от этого стану сильнее, то с радостью! — Брат, но от этого никто сильным не станет! Оно путается в ногах, цепляется и вообще не годится! — зачастила Данте, бурно жестикулируя. Кто-то из мальчишек, собравшихся вокруг, кажется чего-то понял и рассмеялся. Верджил закрыл лицо ладонями и только потом услышал топот преследователей. Ну что поделать, они вовсе не думали оставаться надолго в этом мрачном месте, где их вынудили разделяться. Да и кормили тут плохо. Три дня и ни разу не было ни клубничного парфе, ни шоколадных тарталеток… которые так виртуозно готовила мама. Впрочем, их даже мясом никто не думал кормить, заставляя давиться невкусной овсянкой. По мнению Данте, она была похожа на недоваренный клей для обоев… у Верджила на этот счет было мнение не для детских ушей из лексикона очень злого Спарды, которому какая-то зараза в бою едва не отгрызла хвост. Да, он тогда много услышал от отца, пока тот понял, что в лаборатории он не один. Правда, когда он употребил одно из слов при маме… она сказала, что такое слово очень плохое, и весь день после этого гоняла отца по дому с рапирой и куском мыла. Впрочем, сейчас речь шла совершенно о иных вещах. Отец учил их охотиться на животных и даже на анатомическом атласе объяснял, как вывести человека из строя, не убивая его. А еще дети знали, что для покупки продуктов достаточно взять деньги с тумбочки и пойти в магазин. Правда, как поймать съедобное животное в городе, где их нет — на кошек и собак отец охотиться не советовал. А еще где взять деньги двоим полудемонам, еще слишком маленьким, чтоб быть допущенными к хоть какой возможной работе? Данте в это не вникала, она просто хотела убраться из места, где с ними, на ее взгляд, обращаются плохо. Ну, а ее брат в силу возраста хоть вникал, а до конца так ничего понять и не смог. Одно он знал точно. Когда творится такая ересь, надо хватать эту заразу и бежать. Ну они и побежали. Окончательно поставив детдом на уши, перевернув его вверх дном и доведя до икоты ринувшихся их ловить охранников. Остановились они лишь перед оградой, слишком высокой, чтоб перепрыгнуть. И слишком качественной, чтобы пролезть. Они просто не могли понять людей… и понять, как себя с ними вести, они тоже не могли. Данте попыталась согнуть прутья, но они едва поддались. А погоня приближалась. — Может, тебе сдаться? — опять спросил Верджил. Он мог пойти искать лазейку. И найти ее. Но сестра заигралась в силу. Ей давно пора было понять, кто у них старший. И не на пять минут, а в принципе. И этого хватило. Данте не стала просить брата, как втайне надеялся он. И не огорчилась. На это он тоже надеялся. Она сама извлекла из ниоткуда Мятежник и, перехватив его двумя руками, ринулась на ворота. Изогнулась. Из-за недостатка массы тела, нормальный взмах она делать не могла. А когда это потребовалось, она, решительно выдохнув, изогнулась как пружина. Задействовав все, что могла, выставив одну ногу назад как подпорку. Два движения, и магический меч, снеся ползабора, истаял красноватыми бликами, а пошатнувшаяся Данте прыгнула в образовавшуюся дыру. Она не оглядывалась. В отличие от брата. Но он мог лишь поспешно сигануть следом за ней. И все же… лицо женщины, успевшей увидеть Мятежник, ему очень не понравилось. В ответ на злобу его руки закололо холодом. Но нужно было бежать. Он не стал задумываться над всякими глупостями. Ведь в их случае перепуганная сестра могла убежать куда-то одна. А зная ее умение потеряться в библиотеке, Верджил ринулся следом. Вокруг были мелкие переулки и вечерний город. Большой город. Город, не имевший ничего общего с тем отшибом, на котором они жили. И вместо маленьких уютных магазинчиков на них мигала огромная неоновая реклама. И что делать дальше — не знал никто. Уже был вечер. Хотелось есть и спать. И если Верджил еще мог перетерпеть, то Данте, пробегавшая три дня и без еды, воды и передышки этот день, зевала и откровенно бурчала желудком. — Нам нужно вернуться! — решительно сказал Верджил, хотя гордость противилась даже самой мысли об этом. Люди, встречающиеся на улице, удивленно на них косились. В самом деле, двое одинаковых на лицо детей, причем маленьких, вечером и без взрослых, наталкивали на раздумья. — Да ни за что! При них ведь даже тренироваться нель… — договорить Данте не успела, отброшенная от брата резким пинком, она прокатилась по асфальту, сбивая колени и локти, чтобы наконец вскочить, извлекая меч. Сквозь звон в ушах послышались крики людей, тихий вой и грохот. Ну, а еще звон Ямато. На который наследница Спарды и среагировала. Не могла не среагировать. Девочка была твердо уверена, что услышит его всегда. Даже во сне. Или вот так, упав, ударившись головой и пропахав телом асфальт. Перед ней же брат отбивался от какой-то твари, похожей… на человека. Правда, раздутого и страшного. У него еще аура черная клубилась вокруг тела. И он был не один. — Что это? Что это, Верджил?! — вскрикнула Данте, призывая свой клинок вновь и внезапно, неожиданно даже для себя, извернулась, втыкая клеймор в асфальт и резко запрыгивая на рукоять. На ней, впрочем, хватило места для маленькой, скрючившейся как кошка девочки. К тому же, с чуть большей высоты было видно, что тварей таких шестеро, и они совсем не так слабы. И могут говорить. Они и говорили. — Кровь Спарды, — они говорили и говорили одну уже ненавистную фразу. Пока близнецы, переглянувшись, собрались с силами. — Не вмешивайся, ты слишком устала! — воскликнул Верджил, понимая, что ничего это не даст. Но попробовать стоило! Данте его, впрочем, не удивила. Зло фыркнув, она увернулась от ударов тварей и внезапно начала плясать вокруг воткнутого в землю меча. И кривляться, показывая увиденные у старших девочек оскорбительные жесты. Брови старшего брата слились с кромкой волос. Данте спровоцировала монстров, выплясывая на мече и вокруг выделывая безумные кульбиты, извиваясь всем телом, и твари сами падали на лезвие, не успевая затормозить! Всего лишь корча идиотские рожи и танцуя, его сестра смогла победить, не применяя силу. До этого могла додуматься только она. Верджил мрачно осмотрелся, невдалеке зазвучала полицейская сирена. — Пошли. Там можно будет поесть, — на этот раз Данте лишь измученно кивнула, убирая меч и пошатываясь. Детский организм не справлялся. По ночам она ревела в подушку и рвалась к брату, а днем убегала. Дальше так быть не могло. Она слишком устала… Верджил же, поддерживая едва плетущуюся сестренку, с ярой досадой осознал, что какой бы дурочкой она не была, а даже в умении думать ему не слишком-то уступала. И это ощущение казалось в корне неправильным. Так не должно было быть. Разве сестра не должна быть слабой, чтобы он о ней заботился и защищал ее? Разве она не должна быть всего лишь милой обузой? Но это не так. Она почти ни в чем ему не уступает и не собирается. Даже в упрямстве. Только сейчас покорно позволяет себя вести куда угодно. Впрочем, если бы он так носился… Верджил сомневается, что его не пришлось бы нести на руках. Он гордый, но и думать умеет. — Братик… ты ведь не исчезнешь? Правда? — Да с чего ты взяла, дура?! — возмутился старший, уже останавливаясь в пяти шагах от машин. К ним, кажется, двигался человек в форме. — Все пропадают: мама и папа. У меня только ты остался! — Да не собираюсь я пропадать, — наследника Спарды мелко потряхивает от раздражения и волнения. Хочется, с одной стороны, надавать дурехе пощечин, чтоб глупости нести перестала… а с другой — обнять и как в детстве дружно вместе пореветь. — Обещай, что не бросишь меня, не пропадешь! — Обещаю. Никогда.