Его проблемы

Данте мрачно извлекла из-за спины клеймор, сверля взглядом замершую напротив фигуру с забинтованным лицом. Она больше не собиралась скрываться. — Я не Тереза. — О! Отличная новость! — рука с пугающе знакомой катаной, поблескивающей в свете мигающей лампы, взметнулась вверх. Взметнулась и желтая ленточка на ножнах, так и моля вспомнить. Но она не могла. Видела лишь пылающий дом. Спирало от боли и слабости все нутро от такой близости к разлому ада. Вот только все заканчивалось. И слабость тоже. — Тогда вот что… — его усмешка скривилась так, что бинты на лице перечеркнули рот, сделав улыбку откровенно страшной. А потом он ринулся вперед единым движением так, что если бы не те битвы, что она уже выиграла, прорываясь сюда, и не играй сейчас в крови сила… И не будь на щеках следов от слез — она бы не успела. Но клеймор отразил удар более маневренного лезвия с дивным для такой тяжеловесности изяществом. На миг свет озарил их лица. Ее, залитое непрекращающимися слезами, и его — с бешено сверкающими глазами, закрытое бинтами. Он подался вперед, каким-то невероятным образом оттесняя ее к стене, несмотря на тяжесть Мятежника и вновь обретенную силу. Их взгляды встретились, и в его глазах, таких же серебряных, оказавшихся так близко, читался неописуемый восторг. — С возвращением, Данте… — и она дрогнула, шокировано делая шаг назад, едва не роняя клеймор, не понимая, где слышала такое странное произношение имени. Это было важно! Безумно важно для нее! — Кто ты? — тихо выдохнула она, возвращая самообладание и пытаясь давить в ответ. Ее меч был тяжелее катаны, по всем понятиям физики хрупкий японский меч должен сломаться от такого давления! — Ничего не выйдет. Наши мечи из одного материала и не навредят друг другу, — Гилвер шепнул, почти мурлыкнул, жадно следя за тем, как высыхают на щеках слезы, оставляя регенерирующие красные следы. — Откуда… — ее голос сел до неслышного и не верящего шепота. — Данте… Ты вернулась, вот только про память это уже не сказать! — она понимает, что этот демон убил всех в этом городе, кто был ей хоть сколько-то важен. И бабулю Нэлл. Все это… Но она его знала! Знала намного раньше, чем когда порог бара приступила эта фигура в бинтах! Это было на уровне инстинкта. — Все это ты сделал только чтоб я стала собой?! — мускулы, невидимые под алой кожей плаща, вздулись и она сделала шаг. И еще один. Упрямо глядя в глаза и кусая губы. В тесном помещении у него преимущество. — Ты убил всех этих людей только ради этого?! — Естественно. Данте, я дал тебе то, чего ты так хотела! Пять лет без меня и без демонов. Пришла пора платить по счетам, — эти слова настолько выбили из колеи, что она поняла, что прозвучал выстрел лишь осознавая, что уже падает. Пули попали в живот, в плечо. Ее собственный дробовик! Он смог в бою перехватить с ее спины дробовик! — Гилвер… — она задохнулась, кашляя и захлебываясь кровью. Но от чего-то она поняла, что враг недоволен. — Назови мое имя. Правильно. — Лезвие Ямато скользнуло в разверстую рану правого плеча и повернулась под хруст костей и вопль боли. Она не знала! Это было слишком больно. Ее никогда так не ранили. Но хуже всего стало, когда враг склонился, присаживаясь перед распростертым телом, погружаясь в медленно регенерирующие месиво, оставшееся от брюшины, пальцами. Сегодня на нем были закрытые перчатки… — Ну же, Данте. Скажи, кто я?! — но в ответ на это она смогла лишь закричать еще громче. — А ведь я по тебе соскучился! — его голос дрожит, фонтанируя дикой смесью из горечи, боли и удовольствия. Явно видеть ее слабой с перекошенным от боли лицом ему очень нравилось. Но и не только. — Твое имя… — ее тело регенерировало. Данте чувствовала, как срастаются внутренности, становясь на место после того, как Гилвер вынул из раны руку, заводя ее ей за затылок и приподнимая голову, вплетаясь пальцами в короткие волосы, пачкая их ее же кровью. — Ты исцеляешься. Это не убьет тебя. Даже такую слабую, как сейчас, — он склонился еще ниже, внимательно глядя ей в глаза. Этот демон действительно почти ее напугал. — Кровь тебе к лицу, Данте… — она вновь дернулась, уже не от боли. Это имя никто больше не произносит так. Словно всю ее жизнь был тот, кто один-единственный так ее называл. Перед глазами горел огонь. И маленький беловолосой ребенок, прижимающий к себе упавшее на колени тело золотоволосой женщины. Он плакал и звал маму… Глаза Данте расширились. Все это время она думала, что видела во сне себя со стороны. Но это было не так! Это было иное… Из видения ее вырвало исчезновение хватки с волос. Гилвер вновь поднялся на ноги, с какой-то садистской нежностью проводя лезвием катаны по левой стороне ее груди. — Да, эти раны тебя не убьют, но вот… — лезвие катаны легко, словно нож в масло, скользнуло под ключицу. От боли вновь потемнело в глазах. — Это то, от чего ты не спасешься, Данте. Достаточно лишь разрезать твое сердце и… — Ямато, — просто сказала девушка, уже не пытаясь встать. И лезвие в ее ране дрогнуло. — Что… — голос демона и сам резко охрип, а лезвие покинули рану с легким свистом. — У него есть имя. Ямато, — просто ответила Данте, отчаянно выхватывая пистолет единственной рабочей рукой. Ее жизнь крошилась на куски. Ее прошлое, будущее… но как бы там ни было, даже сейчас, позорно проиграв, сдаваться Данте не собиралась. Никогда не сдавалась и не сдается сейчас, даже когда перед ней… — Верджил… ты придурок, — враг перед ней изумленно замер. И этого хватило. В уничтоженном баре прорезали потрескивающую тишину громоподобные выстрелы.