Любовь, смерть и роботы

Айша сжалась в комок, чтобы хоть как-то согреться, но ледяной воздух и сырость вытягивали даже самые малые крохи тепла. Камера была четыре шага в ширину и восемь – в длину. Камни этой тюрьмы не пропускали магию, не позволяли превращаться оборотням, не доносили шепот Льва и Орла до шаманов. Айша пыталась прощупать стены, в смутной надежде найти какой-то способ выбраться. Тщетно. Считай, это просто каменный мешок. Левая нога горела пламенем, боль мешала думать – как минимум, в кости трещина, а то и перелом. Наставник Айши учил ее лекарскому делу, надеясь, что та займет его место. Девушка кое-как соорудила подобие шины из кожаного пояса со спрятанными в нем металлическими пластинами, перевязала самые явно кровоточащие раны оторванным куском подола. Айше было очень страшно и чудовищно обидно. Она боялась за своих соплеменников, боялась возможной боли и боялась неизвестности. Ей ведь всего пятнадцать! Она только прошла посвящение и начала слышать духов, когда Империя объявила фактически геноцид всех нелюдей и колдунов, как «отбирающих жизненное пространство у подданных Империи и источник смуты». Свет в тюрьме был только в коридоре, других узников Айша не видела, но слышала чудовищные крики и рев мучимых пленников. Если бы рядом был хоть кто-то, может, было бы не так страшно. Девушка часто-часто заморгала и твердо решила, что ее слез враги не увидят. Попыталась поглубже укутаться в обрывки одежды и сама не заметила как уснула. *** Разбудил Айшу грохот, крики охраны и звуки стрельбы. Стрельбы? Девушка подскочила, тут же скривившись от усилившейся боли в ноге и поползла к решетке. Неужели их освободят? Радость расцвела внутри, почти притупив боль. Айша внимательно прислушивалась к звукам борьбы, чувствуя, как надежда тает. Драка была в другом крыле. Ее дальнюю камеру попросту не заметят. Вот теперь остановить слезы не вышло – соль щипала небольшие царапины на лице, размазывала нарисованные узоры, но отчаяние было сильнее. Вдруг раздался оглушающий грохот совсем рядом и дальний угол разлетелся мелким щебенем и пылью. Проморгавшись, девушка увидела, как в образовавшийся проем вваливается высоченный человек, весь в железе и с пушкой в руке. - Вечер в хату, арестанты! – весело воскликнул он, доставая сигарету. – Огонька не найдется? Айша против воли хихикнула, во все глаза восхищенно рассматривая неожиданного спасителя. В железе он был не весь – половина лица была человеческая, правда, измазанная в грязи. И, судя по всему, парень был не намного старше самой Айши. - Фух, еле пробился, толщина стен в этой банке – проще сдохнуть, - выдал спаситель, наклоняясь к девушке. – Надо же! Ты чего это ревешь? - Думала, что тут останусь, стреляют же гораздо дальше, - шмыгая носом, объяснила девушка. Облегчение чувствовалось почти физически. Не к месту, но Айша внезапно вспомнила, что вся в пыли, слезах и порванном платье, и попыталась вытереть с лица самую явную грязь. - Не ссы, Восстание своих не бросает! – весело бросил парень, выбивая ногой решетку и выглядывая в коридор. Потом, словно опомнившись, обернулся, смутился и исправился. – Хмм, вернее, не бойтесь, милая леди, вас в беде не оставят! Кстати, а почему ты в одиночке? Остальные ваши толпой сидят. Айша захихикала и призналась: - Я вроде как офицеру штаны подпалила. И взорвала им бензобак. Киборг расхохотался: - Я сразу понял, что ты из наших! Я – Айк, можно Эй, Придурок, как захочешь. Идти можешь? Девушка покачала головой, указывая на ногу. - Тю, проблема, - Айк опустился на корточки. – На спину лезь, можешь прямо за шею держаться, она все равно не моя. Айк легко поднялся со своей ношей, снова выглянул в коридор. - Так, красавица, а теперь пора драпать, скоро взрывчатка кончится и эти придурки зашевелятся. Песни боевые знаешь? Его энтузиазм и веселье были на диво заразительны – Айша рассмеялась и затянула: «Боже, Храни Королеву!».