***
По оконному стеклу стучали капли дождя. Зима в этом году выдалась отвратительной; вместо снега то и дело шли иные осадки. В комнате было тускло от затянутого тучами неба. Часы тихо отбивали ритм, вводя в транс. Девушка сидела на стуле у кровати и читала новую новеллу, которую ей удалось вырвать с руками. Она изредка посматривала то на парня, то на погоду, то на входную дверь. Койка слегка скрипнула и послышалось протяжное мычание. Бакуго привстал на локтях, осматриваясь. — Ты тут что забыла, круглолицая? — Урарака отложила книгу и поправила край юбки. — Меня попросили посидеть тут, пока ты не придёшь в себя, — студент упал на подушку обратно, и к нему медленно стали возвращаться воспоминания. — Бакуго-кун, — Очако не решалась посмотреть однокласснику в глаза. — Я понимаю твои чувства, но… — Ничего ты не понимаешь, — Кацуки огрызнулся и накрылся одеялом с головой, отворачиваясь. — Только не надо меня жалеть. Это как минимум противно. — Бакуго, я не знаю что сказать, но мы обязательно найдём этого злодея, я тебе обещаю, — в ответ последовало молчание, прерываемое тихим дыханием. — Хорошо, тогда я пойду. Тут сегодняшние конспекты, — маленькая ручка приземлилась на четыре тетради, лежавшие на тумбе. — Как тебе станет лучше — возвращайся в общежитие. Шатенка встала, взяв свою сумку, и перед дверью ещё раз обернулась на Бакуго. Он лежал, почти не шевелясь. Девушка сжала губы и тихо вышла. Плевать Кацуки хотел на конспекты, одноклассницу или своё состояние. Он не мог справиться с тяжестью, образовавшейся на сердце. Не хотел даже верить в то, что Эйджиро мёртв. Казалось, что это всё шутка, и вот, глупый красноволосый парень сейчас войдёт в комнату и крикнет про розыгрыш. Но реальность распорядилась иначе. Блондин не сдерживал себя, вытирая потоки слёз. Так ведь будет хоть немного, но легче. Через несколько часов Бакуго нашёл в себе силы встать. Он медленно завязывал шнурки на ботинках и оглядывался. Исцеляющей девочки в кабинете не было. Студент сложил одеяло и, закинув тетради в сумку, тихим шагом направился в свою комнату. Кацуки не беспокоился о себе и просто шёл под дождём. Его одежда насквозь промокла, и волосы прилипали к вискам и лбу, но что там какие-то волосы? Блондин вошёл в здание и разулся, но стоило будущему герою только пройти в гостиную, как ему на шею бросилась Мина. За ней подтянулись Каминари и Сэро, парни тоже обняли друга. Каждый из них был морально подавлен. Бакуго бы оттолкнул их с громкими криками и угрозами, но сейчас, как ни в чём другом, он нуждался в поддержке.***
«Чёрт, — Тодороки метался из одного угла в другой. — Почему его так быстро нашли?» Шото не мог успокоить себя. Его окутала какая-то дымка, подчиняющая разум. От такого состояния хотелось крушить всё на своём пути, убивать, не глядя, и дышать полной грудью. Двуликий выбежал из комнаты и направился к лифту. Тот ничтожно долго ехал сначала вверх, потом вниз. Сердце колотилось с огромной скоростью, движения почти не ощущались. — Тодороки? Что ты тут делаешь? — Урарака слегка взвизгнула, испугавшись одноклассника, который неожиданно ворвался в столовую. — Хочу чай… Чай с ромашкой… Надо успокоиться, — парень упал на стул и стал дрожать. — Хорошо, давай я тебе приготовлю, — Очако отложила книгу, запихав остатки тайяки* в рот. — Яомомо как раз оставляла его где-то. Шото не мог поверить в собственную слабость. Неужели какой-то бред сможет сломить его? Да быть такого не может! Он всегда отличался силой духа и непоколебимым характером, и что от этого осталось? Двуликий поднял голову и увидел, что шатенка забралась на тумбу из-за маленького роста и достала коробочку с верхней полки. Но как только она это сделала, то оступилась и упала. Тодороки подпрыгнул и хотел выпустить лёд, чтобы смягчить падение, но перед его глазами что-то мелькнуло. Студент покрутил головой и увидел то, отчего в его венах забурлила кровь к убийствам; Мидория оказался рядом и поймал подругу, но вместо того, чтобы отпустить он крепко держал её. Шото сжал кулак и ударил им по столу, а затем, фыркая, отправился обратно. «Как это произошло?! — парень не мог поверить, что допустил такое. — Почему именно он оказался рядом?! Зачем поймал эту дуру?! — двуликий, выходив на своём этаже, даже сбил кого-то, но не придал этому значения. — Я тебя убью, Урарака Очако!»***
— Ты в порядке? — Изуку трепетно опустил девушку и закрыл шкаф. — Да, извини за беспокойство, я бы сделала себя невесомой, — студентка сильно покраснела и замахала руками перед собой. — Как раз-таки нет, — зеленоволосый прислонил руку к подбородку и стал бормотать: — Если я поймал тебя почти у пола, отмеряя моим ростом, то ты вряд ли бы смогла вовремя среагировать, ведь держала банку в этот момент, а падение составляет три секунды, и только половину из этого времени ты потратила на… — Хватит, Деку-кун, я поняла, — шатенка положила свою руку на чужое плечо. — Спасибо тебе. — Да не за что, в общем-то, — Мидория почесал затылок, немного краснея. — Кстати, зачем ты туда забралась? — А? Тодороки-кун хотел чая с ромашкой, и я взялась приготовить ему, но он оказался так высоко, что мне пришлось идти на такие меры. Говоря о Тодороки-куне, где он? — друзья огляделись и поняли, что, заболтавшись, не заметили, как он ушёл. — Давай я отнесу ему чай в комнату, не против? — Изуку немного наклонил голову вбок. Урарака кивнула и продолжила начатое, медленно заваривая напиток, как её учила Яойорозу. Студент же сильно волновался и пропускал мимо ушей пустую болтовню Очако. «Неужели он себя так странно ведёт из-за происшествия с Каччаном? — зеленоволосый рассматривал дверь лифта. — Надо с ним поговорить! Хватит сомневаться и недоговаривать!» — Деку-кун, чай готов, — на тумбе стоял деревянный поднос с маленьким чайником, чашкой и тайяки. — Думаю, Тодороки-кун не откажется от печенья. — Спасибо, — парень взял поднос и отправился в комнату Шото. В коридорах было довольно тихо, хотя, случившееся вряд ли можно назвать праздником. Но тишина всё же пугала Мидорию. Он остановился у двери и, криво удерживая чай, постучался. — Тодороки-кун, я принёс тебе чай, — в ответ последовало лишь молчание. Студент постучал ещё и заметил, что дверь была открыта. Он аккуратно отодвинул её ногой и вошёл внутрь. — Простите за вторжение. Изуку прошёл ещё немного и, поставив поднос на стол, глянул на владельца комнаты; двуликий сидел на футоне, прикрывшись одеялом на половину. Закрыв уши руками, он качался вперёд-назад, бубня что-то неразборчивое себе под нос. — Тодороки-кун? — голос зеленоволосого дрогнул, и парень дёрнулся, медленно поворачивая голову назад. — Изуку, — Шото резко встал и только хотел податься в сторону возлюбленного, как запутался ногами в ткани и упал. — Изуку, — он полз к гостю, боязливо хрипя. — Изуку, — Мидория не мог сдвинуться с места. — Изуку, — двуликий обхватил руками чужие ноги и прижался к ним. — Изуку, Изуку. Зеленоволосый потерял дар речи. Сейчас этот человек, отличающийся своим меланхоличным характером, сипло произносил одно и то же имя, пытаясь не заплакать. — Что с тобой? — пальцы зарылись в цветные волосы, и их обладатель резко вскинул голову. В гетерохромных глазах читался непритворный страх. — Изуку, — Тодороки дрожащими губами беззвучно продолжал шептать что-то. Мидория присел на колени, и студент незамедлительно вцепился в него, обхватывая руками тело и утыкаясь лицом в грудь. Изуку не мог сделать ровным счётом ничего; он лишь гладил друга по голове, окидывая грустным взглядом подрагивающие плечи. — Изуку, не оставляй меня одного, пожалуйста, — Шото заглянул в чужое лицо. — Обещаю, я не оставлю тебя, Тодороки-кун, — зелёные глаза с лаской смотрели в разноцветные, стараясь успокоить. — Шото, — зеленоволосый вскинул бровь. — Зови меня Шото. — Хорошо, Шото, — двуликий слабо улыбнулся, продолжая утыкаться в тёплую грудь.