***
Тодороки листал учебник, рассматривая редкие рисунки, приведённые как наглядный пример, и широко зевал. Класс был тише обычного, и атмосфера явного давления была на лицо. Айзава писал что-то на доске, поворачиваясь к ученикам и объясняя написанное. До конца урока оставались считанные минуты, и парень ждал перемены, чтобы отлучиться с Мидорией в какой-нибудь тихий уголок и просто подержать того за руку, поцеловать или обнять. Но дверь отъехала в сторону, и в проёме появился директор с незнакомой ребятам девушкой. — Извините, что прервала урок, Сотриголова, но по личной просьбе Старателя я вынуждена забрать Тодороки Шото на неопределённый срок, — студенты повернулись в сторону виновника и с разными выражениями лиц отреагировали на происходящее. — Тодороки, — Шота поднял одну бровь, увидев немного растерянное лицо двуликого. — Свободен. Шото убрал свои учебники в сумку и быстрым шагом покинул аудиторию. Не обмолвившись и словом с незнакомкой, он молча следовал к выходу. У ворот стоял тонированный автомобиль с маленькой эмблемкой офиса. Двуликий сел на задние сидения и достал телефон. От кого: Изуку Шото-кун, всё в порядке? Парень мягко улыбнулся в экран и решил повременить с ответом. «Что могло заставить отца забрать меня с уроков? — предположений было много: от небольшой просьбы до крупного скандала. — Ладно, посмотрим.» — Тодороки-кун, — блондинка глянула в зеркало, встретившись взглядом с гетерохромными глазами. — Иди к Старателю сразу, сейчас в офисе небольшая проблема, поэтому лучше никого не тревожить. — Хорошо, но для начала я бы хотел узнать Ваше имя, — автомобиль плавно скользнул на подземную стоянку, и работница ответила лишь тогда, когда припарковалась. — Тсукико. Ямасита Тсукико, — её глубокие зелёные глаза заставили студента вздрогнуть. Шото сразу вспомнил зеленоволосое чудо, которое оставил без должного присмотра, и его дыхание участилось. Двуликий кивнул и направился к Энджи. Внутри и впрямь, как говорила девушка, была суматоха. Вокруг то и делали, что носились люди. Все куда-то звонили, куда-то бежали, кому-то кричали. Тодороки видел такое впервые. Может, его прибытие сюда как-то связано с этой проблемой? Парень зашёл в лифт и медленно поднимался на высший этаж, рассматривая через стеклянную стенку оживлённые улицы. Смотреть на панорамный вид города не вызывало никаких чувств у студента, но со своим возлюбленным он бы делал всё, что угодно. Металлические двери разъехались, и Шото вышел в самый, по его мнению, спокойный коридор. Он мог отчётливо слышать свои шаги и сердцебиение, чего не скажешь об остальном здании. Двуликий прошёл мимо пустующего места секретаря с табличкой «Ямасита Тсукико». «Да что же ты меня преследуешь?!» — эта ситуация уже реально подбешивала, поэтому в кабинете будущий герой оказался не в лучшем настроении. — Садись, — Тодороки-старший указал на стул, и сын послушно оказался перед ним. — Меня волнует одно. — И что же? — голубые глаза встретились с гетерохромными. — Ты умышленно сделал это? — Тодороки-младший вскинул бровь. — Не придуривайся. Ты прекрасно понимаешь о чём я, — Шото пожал плечами и стал осматривать светлое помещение. Мужчина ударил кулаком по столу. — Хватит строить из себя дурака! Я говорю про это! — перед парнем оказались первые страницы новостных журналов во втором экземпляре, которые подготовил Старатель. — Что?! Про это тоже не знаешь?! Студент пробежался по заголовкам, едва сдерживая улыбку. В глазах заплясали огоньки безумия. Вот чего он ждал. — Но отчасти правда же, — двуликий отдал бумажки. — Ты хотя бы представляешь что со мной будет? — Тодороки-младший закатил глаза. — Если мой рейтинг опустится, я не смогу тебя прикрывать. Ты это понимаешь? — Отец, отец, — Шото покачал головой. — Всё о популярности думаешь, деспот? — Если тебе больше нечего сказать — проваливай, — Энджи потёр переносицу пальцами и отвернулся к окну. — Да, конечно, — парень соскочил с места. — Конечно, сейчас же уйду, что ты, — студент стал посмеиваться, шатаясь из стороны в сторону. — Оставайся один, бессердечный монстр! Двуликий выбежал, громко хлопнув дверью. Тодороки-старший повернулся к выходу и закрыл глаза на мгновение, откинув голову назад. — Как же я устал, — мужчина размял шею и кинул взгляд на часы. — «Успею.»***
Лучи уходящего солнца блистали в окнах, отражаясь грустным светом. Здание само по себе будто было окутано в печаль. Старатель вышел из машины, направляясь ко входу. На огромной территории его мило встречали санитарки, прогуливающиеся с пациентами или просто вышедшие подышать воздухом. На первом этаже всё было менее суетливо, чем в офисе, но так же многолюдно. Энджи прошёл по петляющим коридорам, поднялся по лестнице на четвёртый этаж и остановился у деревянной двери. Он немного постучал и вошёл внутрь. На кровати сидела женщина. Она смотрела на свои пальцы, будто не замечая чужого присутствия. Её тёмные глаза были наполовину прикрыты веками, что придавало болезненный вид. — Привет, — Старатель прикрыл за собой дверь и повесил своё пальто на вешалку. — Здравствуй, — на усталом лице появилась слабая улыбка. — Не думала, что ты придёшь. — Я тоже не думал, — мужчина поставил стул возле кровати и сел рядом. — Как твоё самочувствие, Рей? — Стабильное, — женщина подняла голову и осмотрела лицо мужа. — Ты обеспокоен чем-то? — Нет, разве что на работе проблемы, — разговор почти не завязывался, хотя им было приятно ощущать присутствие друг друга. — Мне сказали, что через месяц могут отпустить домой на пару дней, — беловолосая придвинулась ближе к краю и положила свою ладонь на тёплую щёку Энджи. — Как всегда холодная, — Тодороки взял руки жены в свои и кротко поцеловал каждую. — Как дети? — Рей немного наклонила голову вбок, не переставая улыбаться. — Насчёт этого я и хотел поговорить с тобой, — Старатель отвёл взгляд, тускнея. Больно было признавать, да и говорить это жене. Её состояние и так улучшилось относительно недавно, сейчас не хотелось бы волновать и колебать психику ещё раз. Энджи очень любил Рей, чего не могли сказать окружающие. У них была своя, не похожая ни на что любовь. Раньше, до рождения Тойи, они часто проводили время вместе, ездили на пикники, гуляли по городу и просто лежали вдвоём во дворе, рассматривая ночное небо. Да, Тодороки не отрицает, что ему был нужен ребёнок с двумя причудами, но ведь и женщина тоже не была против. Она хотела большую семью, ведь у неё самой не было ни братьев, ни сестёр. Но их дети выросли в то время, когда любовь стала понемногу угасать и меркнуть. Наступило время споров, ссор, скандалов и прочих разногласий. Они видели лишь то, что лежало на поверхности. Затем выпитая ссорами беловолосая потихоньку начинала шататься между разумом и безумием. Угнетённое состояние накапливалось и накапливалось, пока не вылилось кипятком на левую сторону лица младшего ребёнка. Она сама попросила изоляции, понимая, что хочет детям только счастья. Но они подумали, что это отец упёк маму в больницу. За время долгой разлуки любовь вновь расцвела с новой силой и свежестью. Старатель пытался приходить сюда как можно чаще, приносить фрукты, цветы, книги, ещё что-нибудь безопасное, что можно приносить в такое ужасное место. — Я понимаю, что поступаю как последний эгоист. Понимаю, что сподвигаю тебя на ужасные вещи, но я не могу с ним справиться. Шото. Он стал слишком умным, обводит меня вокруг пальца и убивает людей. На его душе уже более десяти трупов. Рей, — голубые глаза заглянули в испуганное лицо перед собой. — Ты должна помочь мне. — Шото? — на тёмных глазах появились слёзы. Слёзы, что принадлежат матери от волнения за ребёнка. — Как я могу помочь? — Есть только один выход, — Энджи достал из внутреннего кармана пистолет, протягивая рукояткой жене. Она поджимает губы, изо всех сил качая головой в стороны, в знак отказа. — Убей его. В мягких руках оказывается тяжёлое гремящее оружие. Женщина бегает по нему глазами. Мысли путаются в один большой ком. Тодороки замечает горькие слёзы, капающие на больничную рубашку. Он падает на колени перед ней, протягивая свои руки к трясущемуся телу. Беловолосая подаётся вперёд и скользит в объятия мужа. Рей сжимает в руках пистолет, бесшумно плача и дёргая плечами, а Энджи прижимает к себе хрупкое создание, утыкаясь носом в макушку и молча дожидаясь ответа.