***
Шото вглядывается в блёклые веснушки, которые уже не горят прежним солнцем, глаза, опухшие и пустые, словно не такие зелёные и глубокие, губы, потрескавшиеся от отсутствия воды. Лицо похудело, и теперь на нём ярко выражены скулы. Кудри запутались и сплелись между собой. Мидорию кормили через силу. Помогали пережёвывать, глотать и ходить в туалет. Двуликого будто устраивал подобный ход событий, и поэтому он не принимал никаких мер. Тодороки жил в каком-то своём, скрытым ото всех мире. Парень стал гораздо грубее и холоднее, чем прежде. Не видел чётких границ для своих действий, потому и делал множество неразумных поступков: стал убивать, послушал отца, заставил мать убить саму себя, сломал любимого человека. А сейчас, подобно дворовой псине, зализывал свои раны для новой мести этому миру. Плевать ему было до людей, принципов или жизней. Всё, в чём он видел смысл — убивать, спасая свою шкуру. Каждый вечер Шото приходил в комнату, которую выделили студентам, ложился на кровать и, как ни в чём не бывало, засыпал или же пялился на Изуку, пока не отключался. Оставалось совсем немного. Если герои приняли вызов, то через три дня состоится сражение. Гетерохром собирал вещи, которые пригодятся ему для ловушек и защиты. В дверь тихо постучали. — Вы сегодня уходите? — Даби остановился в дверном проходе, получая кивок на свой вопрос. — Я могу поинтересоваться об одной вещи? — Ну попробуй, — сумка была почти готова, осталось только взять еду и можно отправляться. — Что с ним? — Тойя указал на неподвижное тело, поглядывая голубыми глазами на голую спину в россыпи веснушек. — С Изуку? — парень с комбинированной причудой глянул на возлюбленного. — С ним всё хорошо. — Не говори глупостей, этот парнишка превратился в тряпичную куклу, после той ночи, когда ты его чуть не избил. — Я же сказал, — разноцветные глаза налились злостью. — Он в порядке. — Если бы это была правда, то он бы не лежал так на протяжении двух недель! — брюнет сжал зубы. — Убирайся отсюда, — собачка громко проехала по молнии, застегнув сумку, и брякнулась о вторую собачку. — Или что? Убьёшь меня? — злодей посмеялся, показав синее пламя на ладони. — С каких пор ты стал волноваться о людях? Не с тех, как сбежал из дому? — двуликий с большим трудом активировал обе причуды. Всё-таки та отрава прошла не до конца. — А что вы тут делаете? — в комнате оказалась Тога, которая буквально спасла здание от битвы. — Ничего, — Тодороки взял футболку со шкафа и подошёл к зеленоволосому, чтобы одеть. Химико постояла ещё немного и схватила Даби за руку, уводя того в коридор и разбавляя напряжённую обстановку. Студент был ужасно зол. Может на себя, может на брата — было не так уж и понятно. Только эти глупые слова никак не вылетали из головы. «Если бы это была правда, то он был не лежал так на протяжении двух недель!» «Да много этот кретин знает? Это его не касается!» — парень поднял Мидорию на руки и, взяв ловушки, вышел из комнаты. В последнее время стало как-то неспокойно, напряжённо и выматывающе. Все трудились, продумывая запасные планы, составляя яд, собирая как можно большее количество злодеев. Теперь в логове Лиги появлялись не только её члены, но ещё и лидеры различных группировок, которых интересовала цель, поставленная Шигараки. Попадались, как наглые, так и уступчивые. Число участников перевалило за пятьдесят, и теперь Томура был уверен в своей победе. — Отправь нас, пожалуйста, — Шото нашёл Курогири в одном из коридоров совершенно случайно. — Хорошо, — мужчина набрал короткое сообщение и убрал телефон в карман. — Еду взял? — Да, всё на месте, — в один миг они оказались на улице перед старым пятиэтажным зданием. Туман ещё кинул пару слов и исчез. Двуликий незамедлительно направился внутрь. Он осмотрел план здания, который висел на стене в холле, и забрал его с собой. Здесь было очень много комнат. Удивительно, что оно заброшено. Хотя тут уже настолько грязно и непригодно, что и речи о восстановлении быть не может. Мебели совсем не было, видимо кто-то намеренно покинул это место. Зато остались камеры видеонаблюдения. Тодороки отправился в комнату охраны, чтобы расположиться там. Компьютеры ещё должны работать, так что, это самое лучшее место для защиты. Где-то на полу были протянуты оголённые провода, которые слегка искрились. Для ловушек это место было идеальным. Может, здание само по себе и создавало вид полуразрушенного, но пару взрывов точно выдержит, каким бы хрупким оно ни было. Но в такой пыли практически невозможно нормально находиться! Шото всё-таки нашёл злосчастную комнату, чихая и кашляя. Тут было даже уютнее, нежели в холле: пара стульев, стол, семь компьютеров, огромный пустующий шкаф и огнетушитель. Парень посадил возлюбленного и поцеловал его в лоб. Решение осмотреться пришло ещё давно, но с грузом было бы трудно. Двуликий лениво потянулся. «Три дня, и нас никто не разлучит, Изуку!» — мысли о собственной победе были просто на распев. Внутри было так легко и свободно, что хотелось подражать ребёнку, которому только что купили то, о чём тот мечтал.***
— И мы что, серьёзно согласимся на это? — Босатка ударил кулаком по столу. — А что нам ещё остаётся? — Рюкю тоже была не на шутку зла. — Таким маленьким составом мы не справимся! Они же наверняка серьёзно подготовятся! — Древесный Камуи старался сдерживаться. — У Лиги все планы продуманы до крупицы, и если им не удавалось довести что-то до конца, то они всегда сбегали. Мы не можем этого допустить! Нужно положить им конец! — Меткий Стрелок чуть ли не громче всех пытался высказать своё мнение. Старатель сидел напротив остальных, но не мог даже слова вставить. Все в какой-то мере правы: нельзя доверять им полностью — возможна ловушка; оставить тоже нельзя — вдруг правда; к тому же, у них заложник имеется и его нужно освободить как можно скорее. Все мысли в голове перемешались, нужно что-то делать. — Довольно! — все обратили внимание на Энджи. — Нежели вот так ссориться, лучше придумать план. У них возможно численное преимущество, но что нам мешает позвать ещё героев? Нам нужно эвакуировать людей, которые живут в радиусе километра, ведь кто знает что могут выкинуть злодеи. Так же обязательно оцепить территорию во избежание ненужных жертв. А прежде чем сражаться нам и самим нужен план. Как нам известно с патруля: у них есть один заложник — Мидория Изуку, он ученик академии UA, второй год геройского курса. Их отношения с Тодороки Шото близки, но его держат против воли. Нужно его освободить, правда, родители не объявляли его в розыск… — Его мама в больнице, — всё это молчавшие студенты отозвались. — Бакуго сейчас с ней. Она вроде в коме. — Тогда это всё объясняет почему мы не узнали о мальчике раньше, — Рюкю томно выдохнула. — Да, только из-за него мы не можем идти на очень грубые меры. Я не думаю, что нас будут ждать в самом отеле. Наверняка в нём будет заложник и ещё кто-то из злодеев. — Значит, могут нас шантажировать… — герой номер четыре пару раз стукнул подушечками пальцев по столу. — Не исключено. Значит так, Рюкю с Фроппи, Электрозумом и Наушницей занимаются эвакуацией, Древесный Камуи идёт в полицию и просит людей, чтобы оцепить территорию, Меткий Стрелок и Босатка остаются со мной придумывать план… — А как же Граунд Зеро? — Тодороки на секунду задумался. — У него будет отдельная работёнка. Все свободны.***
Кацуки сидел у кровати, вглядываясь в осунутое лицо с кислородной маской перед собой. Аппарат Искусственной Вентиляции Лёгких размеренно шипел, вводя в транс. Пульс тихим метрономом пищал, отражаясь от белых стен. Взрывной герой смотрел то на женщину, то в окно, то себе под ноги. Разные мысли всё никак не могли оставить его, больно отдавая в висках. Он почти не ощущал себя, разве что свой внутренний голос, да и тот был каким-то умеренным, словно незнакомым. В палату зашла медсестра. Она принесла лекарство для капельницы и заменила его пустым полупрозрачным мешочком, висевшем на стойке. Девушка прикрепила каплеобразователь и отрегулировала скорость потока раствора. Блондин не сводил глаз с её действий и рук, испепеляя взглядом. — Не смотрите так, пожалуйста, — она впервые обратилась к студенту, хотя виделись они больше десяти раз. — Я не делаю ничего такого, чтобы могло ей навредить. Напротив… — Вы вкладываете все силы, чтобы она выздоровела, да только вот толку-то — никакого, — Бакуго опёрся спиной о стену, сложив руки на груди. — Вы, конечно, спасаете жизни, Господин Герой, но и мы без дела не сидим, знаете ли, — работница разозлилась, прожигая нахала тёмно-синими глазами. — Не всем же со злодеями драться. Вот окажетесь тут когда-нибудь и поймёте! — Чего ты кричишь, дура? Я тебя и так прекрасно слышу. — Я дура?! Да это ты дурак, раз сидишь тут и думаешь, что она поправится! — девушка осознала суть своих слов и ойкнула. Она резко развернулась и направилась к двери, но её больно схватили за руку. — Что ты сказала? — Кацуки выпустил пару взрывов у лица бедняжки, и она сжалась, начиная плакать. — У неё запредельная кома*, если очнётся, то будет просто чудо, — парень застыл на месте. Ему никто не говорил, какая точно была кома у Мидории-старшей, да и он сам этим особо и не интересовался. — Я хотела бы тебя попросить… Говори с ней, она тебя услышит и почувствует, если ты к ней прикоснёшься. Возможно, она идёт на поправку. Потому что теперь ей дают не такие сильные лекарства, так что, пожалуйста, помоги ей. Медсестра освободилась из полумертвой хватки и ушла. Блондин ещё долго смотрел в дверь, изредка поглядывая на больную. Он пересилил себя, садясь на кровать Инко, и положил свою руку на её. У него не вызывало никаких чувств подобное прикосновение, но может это и вправду сработает? — Я не привык разговаривать с людьми, которые находятся в таком состоянии, поэтому не могу даже ничего толкового сказать, — лицо зеленоволосой никак не менялось, ритм сердца оставался таким же, ИВЛ продолжал шипеть. — Могу только сказать, что сейчас всё не очень хорошо. Мы собираемся пойти против Лиги и спасти Изуку, слышите, тётушка? Бакуго посмеялся собственной глупости. Может, его обманули, и это никак не сработает, а он только теряет время с пустыми разговорами в никуда? — Это и вправду очень странно, — герой отвёл глаза, глядя в потолок. — Навивает воспоминания, не так ли? Вы мне второй матерью были, тётушка, не то что эта корга. Только и знает, что орать, да лезть ко всем. Кацуки понял, что ему нужно было выговориться. Всё это время он нуждался в плече, в которое можно уткнуться и успокоиться. И сейчас это «плечо» подставила Инко, которая любила этого парня не хуже, чем сына. А блондин всё говорил и говорил, будто жалуясь на жизнь, беспрестанно поглядывая на кислородную маску, которая слегка запотевала, и саму женщину. В какой-то момент палец на свободной руке зеленоволосой дрогнул, сгибаясь и разгибаясь.