Я тебя вижу

— Ну давай, Айно, рассказывай, — они встретились в кафе на окраине города. Было непонятно, зачем вся эта предосторожность, но Ятен категорически не хотел, чтобы Сейя случайно на них наткнулся. — Сейя больше не страдает от безответной любви к Усаги, — Минако подошла к его столику быстрым шагом и начала сразу, даже не присев. — Так что прекрати меня терзать и никогда больше о подобном не проси. — То есть как не страдает? — Ятен удивленно вытаращил на нее глаза. — Подожди, — он подозрительно нахмурился и даже не обратил внимания, что официант поставил рядом с ним чай. Минако отпустила юношу кивком головы. — Откуда ты это узнала? Да сядь ты, Айно, — он раздраженно поморщился, заметив, что Мина все еще на ногах. Девушка недовольно вздохнула, положила свой розовый клатч на стол и присела напротив. — Откуда ты знаешь, что он больше не страдает? В мыслях Ятена пронеслись воспоминания о том, как Сейя целыми вечерами бродил по пустому дому, вглядываясь в тёмные окна или же просто запирался у себя в комнате, не желая ни с кем контактировать. — Он мне сам сказал. — Подожди-подожди, — остановил её парень. — Он тебе сам сказал? И ты его не расспрашивала? — Почти что нет, — Мина пожала плечами и принялась разглядывать свой маникюр. — Святая простота, — Ятен возвёл руки к небу. — Он мне сам сказал. И с кем я связался, господи, — он уткнулся лицом в свою ладонь. — Да он специально тебе сказал, чтобы ты от него отвязалась, неужели непонятно! Ты думала, что он прямо вот так легко сознается в своей проблеме? Своей одержимости? — Ятен, ты, кажется, забыл, кем я являюсь? — членораздельно произнесла Минако и подняла на него исподлобья глаза. — Я богиня Любви, если ты не забыл. Я спросила Сейю, он ответил, и мне этого оказалось достаточно. Я вижу: в сердце Сейи любви к Усаги нет. Есть что-то другое, какая-то другая привязанность, но это — не ко мне. Ещё есть вопросы? Если нет, то я пойду, — девушка поднялась из-за стола. — Мне ещё перед Кунсайтом по твоей милости отчитываться. — Мина, — Ятен окликнул её чуть погодя. Сенши обернулась и выжидающе приподняла бровь. — Извини. Ни девушка, ни парень не поняли, к чему было это извинение. К неудобствам, что доставила Мине его странная просьба или же… Ятен с удивлением осознал, что Минако выросла. Они оба изменились. Да, он это понял. Мина выросла из своей глупой подростковой привычки бегать за знаменитостями. А значит, и Ятену пора вырасти из своего снобизма и перестать оценивать людей только по поверхностным качествам. Он должен научиться переступать через свои комплексы и привычки. С удивлением парень понял, что… не питает к воительнице Венеры никакой неприязни. Они оба изменились за два года, и осознание этого приносило кроме удовлетворения еще и непонятную тяжесть сожаления. Будто по старой ушедшей эпохе. Больше нет восторженной девочки-кокетки, как и нет далекого высокомерного парня. И кто знает, хорошо ли это. Мина кивнула и, стуча каблучками, вышла из кафе, а Ятен со стоном схватился за голову, чувствуя себя последним мудаком. *** Тено была разрезана чуть ли не пополам. Знаете, вот как дерево пилят на части? Вот и Харука была примерно также. Вообще, было непонятно, как она еще дышала. Сейя проклинал эту упрямую дуру, держа ее тело на коленях. Везде кровь. Везде. Причем, Файтер почему-то, как заядлый наркоман, кровосос, ощущал, что это кровь третьей группы. Ее. Кишки. Внутренние органы. Обратная сторона войны. Более мрачная, жестокая и правдивая. Не приукрашенная красивыми королевскими словами. Сенши почти загнали демона в угол и там добивали его. А Сейя сидел на коленях с дышащей через раз Харукой и проклинал все на свете. Эта война была жестокой. Демоны не церемонились и убивали своих жертв буквально за минуту-две, быстрее, чем сенши успевали добраться до них. Наверное, это была самая тяжелая война из всех. Каждый вечер Сейя засыпал с осознанием, что завтра кто-то может не вернуться. Сенши приходилось туго. Неделю назад Макото попала в больницу. Атака прошла по касательной, и Юпитер просто повезло. Ее не убило. А несколько дней назад они похоронили… Тайки. Бедная Мичиру. Официально, никто не знал о их романе, но все, конечно, догадывались. Особенно на фоне того, что Тено и Кайо почти не проводили время вместе. Сначала все думали, что это просто размолвка. Но Кайо так плакала, а Тено… сука. Она и вправду была и остается сукой. Ей было все равно, что Макото лежит в реанимации, а Мичиру стоит на коленях на могиле жениха — они даже расписаться не успели. Ее сухие фразы о том, что надо вставать и сейчас не время носить траур, сорвали крышу у Сейи. Стали последней каплей для него. Он высказал ей тогда все. И что она бесчувственная стерва, которой нет дела ни до кого, и Тайки она никогда не любила, лишь ревновала к нему Мичиру, поэтому и была рада его смерти, и что всегда-всегда прячется за чужими спинами, не вступая в открытый бой. Не рискуя своей шкурой. И вот теперь он держит ее, захлебывающуюся кровью, на своих коленях. Ему не хотелось так думать, но в голове билась отчаянная, удушающая мысль: это все из-за тебя. Она метнулась под атаку, предназначавшуюся другому, из-за тебя. Она захлебывается сейчас кровью. Она умирает из-за тебя. Она что, хотела доказать ему, что не такая, метнувшись под эту гребанную атаку? Опровергнуть? Что она хотела доказать? Сейе хотелось высказать этой суке все в лицо, прокричать, но вместо этого он держал ее на коленях и тихо ненавидел. Ты дура, Тено. Ты такая сука, что, желая победить, желая доказать, идешь по головам. Это все из-за него. Если б он тогда промолчал, не наговорил такого… … он ведь знал, что Тено нечего терять. Это он мразь, а не она. Кровь Харуки на его руках теплая. Он зажимает одной рукой ее рану, другой невесомо перебирает ее светлые волосы и ненавидит… ненавидит. За то, что она умирает. *** — Коу, с тобой все в порядке? — Сейя подпрыгивает на кровати, натыкаясь на лицо Харуки прямо перед собой. — Тено, ты?.. — он все еще не может подобрать слов, глядя прямо в лицо гонщице. Приятного мало, когда просыпаешься, а на тебя глядит покойник. — Ты кричал, — поясняет она. — Да? — Сейя все никак не может отдышаться, оглядываясь по сторонам и прижимая к себе одеяло. Просто сон. Он до сих пор в своей комнате. Твою мать, это был просто сон. — Ты давно здесь? Харука пожала плечами. Сейя упал обратно на подушки и уперся взглядом в потолок. Он до сих пор ощущал, как сильно бьется его сердце. Кровь Харуки была такой реальной во сне. Он прямо ощущал ее тепло на своих руках. Трудно было поверить в то, что это кошмар. — Плохой сон? — поинтересовалась Тено будто даже участливо. Сейя повернул голову в ее сторону. — Да, сон не очень… Как и в прошлый раз, Файтер решил ничего не говорить девушке. Незачем вываливать на нее еще и это. Утешает хоть то, что в этот раз не он убил ее. Шило на мыло, конечно… Сейя закрыл глаза и попытался прогнать те чувства, которые он испытывал, когда держал ее на руках. Дикое отчаянье. Паника. Они до сих пор одолевают его, будто он все ещё в этом вязком кошмаре. Он только однажды ощущал нечто подобное — когда Усаги гибла в сражении с Галаксией. Но даже тогда это было не то. Тогда была боль. А сейчас… безысходность. У него до сих пор трясутся руки. Что означает этот сон? Ему второй раз уже снится кошмар с ее участием. Сейя не спешил вставать. Он уже не так стеснялся, если Харука заставала его в неглиже, а порой даже и подшучивал над ней, как бы «намеренно» флиртуя. После чего получал, по обыкновению, подушкой или оставался в одиночестве. Он лежал с закрытыми глазами, натянув на себя одеяло до половины и прокручивая в сотый раз свой сон. — Коу, может будешь заканчивать заниматься стриптизом? Кстати, а это что? — А? — Сейя видит, что Харука смотрит на свой брелок на столе и падает с кровати. — Это… ну, — он поднимается и со смущением чешет затылок. Не так он представлял этот момент, не так. Он, помнится, так и не показал ей брелок, который забрал несколько лет назад. А Харука внимательно рассматривает, вглядывается — словно вспомнить не может. — Что-то знакомое… — она прищурила глаза. — Да это же мой брелок от ключей! Точно — это он! Как он оказался у тебя? — Ну… — Сейя мнется и не знает, как объяснить. — Кто бы мог подумать, — она оборачивается и явно получает удовольствие, смакуя эти слова. — Сейя Коу фетишист. — Я не фетишист! — мгновенно вскидывается тот. — Да? — Харука лениво приподнимает бровь, но в ее глазах пляшут смешинки. Ей нравилось подкалывать его. — Тогда объясни, зачем он тебе? Знаешь, Коу, я не удивлюсь, если узнаю, что ты и трусы мои воровал. Фетишист-извращенец. — Да не воровал я! Нафиг мне твои трусы? — Ну, а кто знает, что там у вас, фетишистов, в мозгу творится? — Да не фетишист я! В этот момент в комнату заходит Тайки, и Сейя с ходу разворачивается к нему, как к последней надежде. — Тай, вот скажи, я фетишист? — Да, — ответил тот, удивленно глядя на брата и не понимая, чем вызван такой вопрос. — Чего?! Сзади хрюкнули. — Вот, Коу, прислушайся к умному человеку. — Почему это я фетишист? Тайки немного оскорбленно поправил очки на носу. — Да потому что ты всегда к себе тащишь все, что связано у тебя с хорошими воспоминаниями. У нас кладовка на Кинмоку уже забита «твоими» вещами. — Поди и трусы мои ты тоже туда спрятал, да? — Харука неожиданно оказывается у него за спиной и ехидненько так спрашивает. — У меня как раз кружевные такие пропали… Сейя вздрагивает. — Ааа! Достали, — он забирается обратно на кровать и укрывается с головой одеялом. Воцарилось молчание. Тайки внимательно уставился на брата, а Харука, усмехаясь, вернулась обратно в свое кресло. — Сейя. Ты завтракать-то будешь спускаться? — наконец, вопрошает Тай закрытый кулек. — Чуть позже, — пробурчали неразборчиво из-под одеяла. — Вы там оставьте мне. — Постараюсь, но ничего не обещаю. Ятен там уже десять минут, — Тайки снова поправил очки и вышел из комнаты. Минут пятнадцать ситуация не менялась. Сейя героически возлежал под одеялом. Харука молча взирала на него из кресла. Наконец, он откинул своё укрытие. — И что, Тено, — мрачно произнес он, глядя в потолок. Большая пауза. — У тебя вот действительно есть кружевные трусы? — он повернул голову в ее сторону и приподнял брови. — Конечно есть, — Сейя приподнимает брови ещё выше. — Я же девушка, в конце концов. Что тебя удивляет? — Тогда почему их не видел я? Как ты могла мне — их не показать?! Я уверен, они сидели на тебе превосходно, — он выразительно посмотрел на её ягодицы и заигрывающе подмигнул. — Ну, может, я соперницы боялась. — Соперницы? — Сейя лениво отозвался. — Ну, а вдруг воительница бы решила, что на ее заднице трусы смотрелись бы лучше? Кто вас знает, фетишистов. Говорят, вы и белье чужое на себя примериваете, — сквозь Харуку пролетела подушка. Она ударилась в кресло, но безнаказанным Сейя не остался. Примерно через полчаса уставший Файтер уселся на пол, прислонившись к деревянному корпусу кровати. Харука расположилась в точно такой же позе напротив, прислонившись к красному креслу. Коу был несколько всклокочен, тяжело дышал, но оба — и Харука, и Сейя — счастливо улыбались. Они бесились, как дети последние полчаса. Вокруг них в хаотичном порядке валялись книги, которые не раз и не два — хотя, почему-то, и не больно — заезжали Сейе по макушке, подушки, которые насквозь прошивали Харуку. Они бесились и словно забыли, что один из них — мертвая. Сейчас Сейя сидел напротив и с легкой, полуусталой, но довольной улыбкой оглядывал Харуку. — Скажи мне, Тено, а ты любила когда-нибудь? — Конечно. Скажем прямо, это не тот ответ, на который он рассчитывал. — Мичиру?.. — ему было неприятно думать об этом. В воспоминаниях сразу возник тот сон, где Харука, расслабленная и спокойная, лежит у него на коленях. И ему хорошо рядом с ней. На этом фоне мысль о том, что Харука когда-то спала с Мичиру становится еще невыносимей. — Да. Мы с Мичиру всегда были вместе, сколько я себя помню. Сейя не может представить, как Тено спала с Кайо. В мыслях только тот сон. — Разве я могу не любить ее? Конечно, люблю. Сецуну, Хотару. Даже в какой-то степени иннеров с Усаги, хотя мы никогда особенно близки не были. Коу встряхивается. — Нет, Тено. Я говорил не об этом. Любила ли ты когда-нибудь по-настоящему? — А что значит, Файтер, в твоем понимании — любить по-настоящему? — Тено отводит взгляд и поворачивает голову к окну. Сейя открыл рот и замолчал. Это был сложный вопрос. На ум приходила только его любовь к Усаги. — Ну, любить — это… гореть. Да, гореть. Пылать всем сердцем к человеку. И любить — в этом пламени сгорать. Да, наверное, это так. Это когда ты любишь так отчаянно, что ломает руки. — Как ты Усаги? — Харука снова к нему повернулась и по-доброму усмехнулась. Файтеру стало неловко за свои слова. — Тогда ты считаешь, Файтер, что я любила Мичиру или девочек не по-настоящему? Раз меня не ломало. Сейя не нашелся, что ответить. — Любовь, Коу, она бывает разной. Можно до умопомрачения любить подругу, верной любовью — родителей и теплой — сестер. Но это не значит, что она становится ненастоящей. Я поняла, о чем ты, Файтер. В нашем обществе считается, что любить настоящей любовью можно только тех, с кем спишь. Да, это и есть настоящая любовь. Но настоящая любовь, Коу, это когда ты открываешь сердце человеку. А впускаем мы в свое сердце, Файтер, разных людей. И мы их всех любим. По-разному, но любим по-настоящему. — И меня ты любишь? — Сейя решил подколоть девушку. Ему был важен ее ответ, но навряд ли бы он решился задать этот вопрос ей напрямую. Помня её крутой нрав… Сам себе Сейя уже давно признался: он влюбился в этого чертового призрака. Как? Одному только богу известно. Она ведь даже не живая… Но он все чаще и чаще представлял, как сложились бы их отношения, будь это возможно. Он представлял, как каждый вечер возвращается домой, а там его ждет она, чуть недовольная, но такая же теплая и родная. С растрепанными пшеничными волосами и в его растянутой футболке. Пахнущая машинной смазкой, а не цветами. И ему бы это все жутко нравилось. Но одно дело — признаться себе. Другое дело — сказать Тено. Сейя не знал, решился бы он признаться Харуке, будь она жива. Молчать ему при всей его импульсивности было бы сложно, но и услышать снова отказ он тоже не был готов. Второй раз принять удар… Сейя этого бы не выдержал. А мертвая Тено, Файтер уже это заметил, болезненно относилась к любым разговорам об упущенных возможностях. И парень ее понимал. Наверняка, ей было больно от того, что она больше ничего не сможет совершить и исправить. Поэтому она старалась забыть обо всем. Не думать и избегать. Признайся Сейя сейчас — и Харука наверняка исчезнет. Этого он допустить не мог. Лучше уж сидеть вот так, напротив, и любоваться ее серебряными глазами. Вспоминать то время, когда они были серыми. Но с другой стороны… — Наверное… — Харука чуть прищурила свои безразличные, под стать позе, глаза. — Все-таки, своеобразно, но вы тоже вошли в наши сердца. Даже белобрысая поганка. Так что наверное да… Но правильным ли будет молчать? Сейя не знал. Его принцесса, да и многие мудрецы учили, что недосказанность убивает сердца обоих… — Харука, я… — Тебе уже давно пора завтракать, — очевидно, что-то такое Тено чувствовала, догадывалась. Раз его оборвала. Да, правильно. Лучше так. Лучше молчать и нести за собой эту недосказанность. Какая разница, если они все равно не могут быть вместе. Она мертвая. Лишние слова причиняют им боль, и некоторые лучше не произносить. — Да, — Сейя насилу улыбнулся и встал. — Пошли. — Что, прям так? — Харука кивнула на его трусы. Точно, он же еще даже не оделся. — А прям так! — парень махнул рукой и гордо выпячил грудь. — Пусть Ятен офигеет от зависти! Кстати, спорим, я до кухни добегу быстрее тебя? — он сорвался и в одних трусах ринулся в сторону кухни. В проеме уже остановился и оглянулся. — Ну где ты там? — И что ты копаешься? — донеслось до него уже снизу. — Эй, Тено, так нечестно! *** На следующий день. — Доброе утро, Тайки, — мрачно зевая, Ятен спустился в гостиную. — Утро? — шатен оторвал взгляд от газеты и лениво приподнял брови. — Уже день, Ятен. Я собираюсь обедать. — Ну и насрать, — Целитель упал на диван, широко раскидывая руки и запрокинув голову. — Это как-то связано с тем, что ты рыскал вчера по дому всю ночь? — Тайки отложил газету и, сохраняя спокойствие, невозмутимо посмотрел на Ятена. Настолько невозмутимо, будто это не его оба брата сходят с ума: один разговаривает не пойми с кем, другой ставит весь дом на уши. Ятен поднял голову. — Ты слышал? — Ятен, я не глухой. — Сейе, почему-то, это не помешало, — недовольно проговорил блондин, но Творец не ответил, давая понять, что ждет пояснений. Ятен посмотрел на брата недовольно, в своей манере прищурив глаза. Потом откинул голову на диван и резко вскочил. — Блядь, Тайки, я уже не могу в этом доме! — Целитель заметался по комнате. — Он сводит меня с ума, понимаешь? Разве ты не чувствуешь? — на последней фразе он подскочил к брату, буквально сталкиваясь с ним нос к носу. — Не чувствую что? — Твою мать, — он снова метнулся от кресла и зашатался будто в каком-то припадке. — Похоже я схожу с ума. Да, похоже, так оно и есть. Я не понимаю, Тайки… — Ятен, успокойся. Чего ты не понимаешь? Что ты чувствуешь? Целитель повернулся к шатену, мрачно сводя брови на переносице. — Мертвечина. Я не пойму, Тайки, но у меня такое ощущение, что в этом доме отдает мертвечиной. Отрицательной энергией. Только я не могу понять, это мне кажется или в самом деле так и есть? Я не могу уловить источник, место, да вообще тип энергии понять не могу! Только что она была, а затем ее нет. И я не могу понять, что это, — Ятен обеспокоенно посмотрел на брата. — Почему ты это не чувствуешь? Может, действительно, я себе фантазирую? Накручиваю? — Ятен, успокойся, — Тайки поднял руки и встал. — Ты не забывай, что по отношению к энергетике я не такой чувствительный. Поэтому я уверен, если ты что-то чувствуешь — то это действительно так. — Да-да, ты прав, извини, — Ятен выдохнул и успокоился. — Просто эта непонятная штука совсем сводит меня с ума, сам иногда не понимаю, что творю. Будучи Целителем, Ятен мог видеть ауры людей, их состояние, ощущать негативную энергию. Это было очень полезно, если бы не имело обратного эффекта — Ятен тяжело переносил негативную энергетику, которая другим абсолютно никак не вредила. Чувствительными были все Целители на их планете, но Ятен из-за своего статуса — особенно. — Хорошо, давай сядь и успокойся, — Тайки кивнул на кресло, и Ятен подчинился. — Что это за энергия, про которую ты говорил? Что она из себя представляет? — Да я сам не понимаю, — Ятен чуть дернул руками. — Она вроде есть и ее вроде нет. Все нормально, хорошо, вот только тянется, знаешь, еле уловимый мертвечинный след. Такой тонкий, что его и почуять сложно, — Тайки нахмурился. Ятен был не просто Целителем, а воином, поэтому его способности были многократно выше остальных. Он мог почувствовать то, чего не могли даже при всем желании почувствовать другие целители или маги. Означает ли это, что их загнали в ловушку? Очень хитрую, хорошо продуманную ловушку? Чтобы свести с ума, а потом и уничтожить изнутри? Но кому это надо, они ведь у своих друзей. Друзей? Усаги и Мамору не могли приложить к этому руку, не такого они характера, иннеры не будут делать ничего без их приказа, остаются… аутеры? Да нет, бред. Война давно закончена, им не за чем воевать. Особенно после того, как они потеряли одну из своих. Они разбиты. — Он настолько тонкий, Тайки, что иногда мне кажется, что его нет. Что я все выдумываю. А потом снова улавливаю что-то. И никак не могу понять, — задумываясь, Ятен опустил голову на сложенные руки. — Знаешь, Ятен, этот дом, вообще принадлежит Нефриту. Раньше он был демоном, — на немой вопрос брата Тайки пояснил. — Ещё до того, как возродиться и очиститься от тьмы. Не может эта энергия остаться от него? Ведь он жил здесь еще демоном, да и наверняка жертв своих сюда приводил, кто знает? Может, это его след. Ятен посмотрел на Творца задумчиво. — Может. Вполне. Я не знаю. Не понимаю пока. Думаешь, надо спросить? — И как ты себе это представляешь? Мы живем в его доме, можно сказать, из-за нас он перебрался к Мако и мы такие: «Нефрит, друг, не устраивал ли ты в своем доме массовых жертвоприношений? А то Ятену от отрицательной энергии голову сносит? — Да, херня, — согласно кивнул тот. — И что тогда будем делать? — Давай подождем, — предложил Тайки. — Может, эта штука активнее себя проявит. И мы поймем, что это такое. Сейе будем говорить? — Нет, не стоит, — Ятен покачал головой. — Он в последнее время какой-то неадекватный. Пойдёт крушить врагов направо и налево. — Как кстати, его аура? — Да как сказать… — Ятен со вздохом пожимает плечами. — Не пойму, что с ним творится. После общения с иннерами вроде бы приходит в норму, а потом опять… снова вся в дырах. И я не пойму от чего. Хоть иннеров приглашай к нам жить. — Может, лучше ему и не от иннеров вовсе становится? — спросил Тайки. — Он ведь не особо и жаждет-то с ними общаться. Весь на иголках словно. — Да хрен его знает. Придурок, опять во что-то вляпался. Где он, кстати, сейчас? — У себя в комнате закрылся. — Ну, кто б сомневался, — неодобрительно фыркнул Ятен. Внимательно оглядел выполненные из тёмного дерева шкафы, проследил за солнечными лучами, разрезающими воздух и посмотрел в окно. — Толку сейчас от него. Самого бы вытащить из этого болота. Принцессу давай тоже не будем пускать сюда. — Да? — Тайки приподнял брови. — И как ты себе это представляешь? Извините, Ваше Высочество, но не могли бы вы убраться отсюда? Что, ах это ваш временный дом? Живите, где хотите! Ну, серьезно, Ятен. Куда мы ее отправим? К Мамору и Усаги, что ли, жить? Да к тому же ты же знаешь принцессу, на ее ауру вся эта пакость, чем бы она ни была, не действует. У принцессы очень сильная защитная магия. Уж не мне тебе об этом напоминать. — Ладно, согласен, ерунду сморозил. Просто перестраховываюсь. Но пока я не пойму, что именно я чувствую и чувствую ли вообще — принцессе ни слова. — Хорошо, — Тайки пожал плечами. И они оба замолкли, задумавшись. Наконец, Ятен вздохнул и встал. — Пойду, поговорю все-таки с Нефритом. Аккуратно посмотрю его ауру. Ты со мной? Тай отрицательно покачал головой. — Иди. Мне надо кое-что проверить. Ятен пожал плечами и направился к выходу. — Только не ляпни там ему что-нибудь, — говорит вслед Творец. — Разберусь, — пробурчал Целитель и вышел из комнаты. Тайки сидел неподвижно некоторое время. Дождался, пока за Ятеном хлопнет входная дверь и только затем поднялся. Достал телефон и набрал номер. — Добрый день, Мичиру. Могу ли я с вами встретиться? *** Ятен вернулся ближе к вечеру. Прошелся по дому и зашел в библиотеку. Харука и Сейя сидели в креслах, практически друг напротив друга и увлеченно болтали. — О, Ятен! — Сейя перевел на него веселый взгляд. Он выглядел довольным, счастливым и абсолютно ничем не обеспокоенным. Белая рубашка на груди была слегка расстегнута, отчего на шее были видны полоски синих вен. — Ты не знаешь, где Тайки? — спросил Ятен, попутно подмечая у брата темные круги под глазами и бледную кожу, на которой синие вены вырисовывались более отчетливо. Несмотря на то, что Сейя похоже был доволен абсолютно всем, чувствовал он себя не очень. — Еще днем куда-то свалил, — в своей привычной манере отозвался брат. — Куда — не отчитывался. Уже давно. Но Ятен уже не слушал. Он резко повернул голову и подошел прямо к креслу, в котором сидела Харука. Остановился перед ним и в упор уставился на красную обивку. Прямо на уровне головы Тено. — Эй, Ятен, ты чего? — опасливо спросил Файтер. Приподнялся, следя за его действиями, но Целитель больше не шевелился. Харука тоже замерла. Сейя видел, как она напряглась, но исчезать пока не спешила. Несколько секунд они глядели друг на друга, и если Харука смотрела прямо в упор на Ятена… Ятен не должен был ее видеть. Но он смотрел прямо на нее, впивался ей в глаза. Не выдержав, Сейя встал. — Ятен, что случилось? Ты мне в конце концов скажешь? — Ничего, — наконец, ответил он, дернулся и оторвал взгляд от Харуки. — Скажешь, когда придет Творец, если увидишь его первым. Не произнеся больше ни слова, Ятен вышел, крепко закрыв за собой дверь. — И что это было? — спросил Сейя, усаживаясь обратно на кресло. — Ты же говорила, что он не может тебя видеть. — Не может, — кивнула Харука. — Тогда… — Файтер, если бы он сейчас меня видел, он бы просто так не ушел. Минимум поседел. Вспомни себя. Сейя согласно кивнул. — Но тогда?.. — Не спрашивай. Я не понимаю, — Харука нахмурилась. — Он меня не видит, это точно, но… не понимаю. *** Тайки встретился с Мичиру на школьном дворе. Было где-то часов пять пополудни. Не так давно прозвенел последний на этот день школьный звонок. На заднем дворе, в укрытии сосен, бегали дети. Они бесились, играли, смеялись, закидывали друг друга снежками и валялись в снегу. Мичиру стояла совсем недалеко от этого эпицентра и имела неплохой обзор. — Добрый день, Мичиру, — Тайки подошел к ней со спины. Нептун спокойно обернулась на его голос. — Рада вас видеть, Тайки. — Спасибо, что согласились встретиться со мной. — Всегда рада помочь, если смогу. Что-то срочное? Вы извините, что в таком месте, но мне надо забрать Хотару после занятий. Мичиру, как всегда, собранная, спокойная и вежливая. А еще невыразимо далекая. Будто укрытая прозрачным куполом. Тайки вспоминал их прогулку в парке возле кафе, долгие разговоры за чаем после поездки в их старый дом, но даже после всего этого девушка оставалась чужой и холодной, юноша пока не понимал, как к ней относиться. Вежливая, но… безразличная. Отстраненная. — Ничего страшного. Школа — это прекрасно. Такие места всегда навевают приятные воспоминания о детстве. В него всегда хочется вернуться. — Вы правы, — Мичиру едва заметно поежилась и спрятала руки в меховые рукава своего манто. — Правда, мне казалось, что Хотару посещала другое учебное заведение, — Тайки оглядел белоснежное учебное здание. — У Хотару проблемы в школе. Нам пришлось ее сменить. — Что-то серьезное? — Творец приподнял бровь. — Я могу чем-то помочь? — Боюсь, что нет, — Мичиру с грустной улыбкой покачала головой. — Это все в ее голове. Девушка посмотрела в глубь дворика, и Тайки, проследив за ее взглядом, увидел девочку, сидящую в одиночестве на деревянной скамейке. Несомненно, это была Хотару. Она хмурилась, крепко сжимала себя руками и недовольно смотрела на веселящихся одноклассников. — Она не рада школе? К Сатурн подбежали сверстники и потянули за собой, но она грубо прогнала их, снова оставаясь в одиночестве. Мичиру вздохнула, глядя на воспитанницу. — Хотару к своим годам слишком многое пережила. Она потеряла мать, конечно, это случилось в том возрасте, который она и не помнит, но след это оставило. Потеряла отца. — Разве профессор Томое не выжил? Мичиру как-то неопределенно покачала головой, показывая, что это сложная история. — Потеря Харуки плохо сказалась на ней. — Так это все из-за смерти Харуки? — Она не может смириться с этим, поэтому мысли Хотару совсем не об учебе. — Она не верит в то, что Харука умерла, — это был не вопрос. Кто-то ему говорил об этом, но Тайки уже совсем не помнил, кто. Мичиру покачала головой. — Нет. Она ее ждет. Возможно, ей кажется, что она предаст ее, если не будет ждать или будет вести себя, как прежде. Кайо ненадолго замолчала, и они оба еще раз посмотрели на Хотару. — Она не хочет играть с другими детьми, она не хочет ни с кем общаться. Было бы проще, если бы в Хотару проснулся Сатурн. Но она сейчас больше ребенок, чем воин. Да, она помнит все и сила воина ей доступна, но… само божество в ней спит. А если и просыпается, то на краткие мгновения. Как воин, Хотару поняла бы неизбежность смерти. Всем сенши уготовано умирать. — Но не так, — вставил Творец, но Мичиру оставила это замечание без ответа, будто не услышала его. — Но ребенок, пусть даже и с силой сенши, переживает смерть сильнее. — Вы пытаетесь ей помочь? — спросил Тайки, которому неожиданно стали понятны действия Нептун. Мичиру стояла во дворе школы. Старалась, чтобы Хотару влилась в повседневную кутерьму. Но натыкалась пока на глухую стену. — Я пытаюсь ей помочь, потому что люблю. Пока мне это не удаётся, — и тут она словно опомнилась. — Извините, что вываливаю это все на вас. У вас же были какие-то дела ко мне, — глядя на сидящую девочку и прокручивая в голове слова Мичиру «Я пытаюсь ей помочь, потому что люблю», Тайки не сразу вспомнил, что именно за дела у него были к воительнице морей. — Ах, да, — он сам себе кивнул и посмотрел под ноги. — На самом деле это не то чтобы дела. Скорее личное любопытство. Считайте, что это праздный интерес. Скажите, Мичиру, с тех пор, как мы улетели, у вас не было новых врагов? Я имею в виду для Земли. Он знал этот взгляд. Не прошло и секунды, как на Тайки глядел цепкий, холодный взгляд воина. Не менее холодный и подозрительный, чем взгляд Уран. — А с какой целью интересуетесь, Тайки? У вас есть какая-то информация? Предостережение? — даже несмотря на смерть подруги, это не повлияло на мыслительные способности сенши Нептуна и верность долгу. Она всё также была готова защищать Внешние границы системы при малейшей угрозе. — Нет, что вы, никакой угрозы. Просто понимаете, — Тайки пришлось импровизировать. Он совершенно не продумал, что будет отвечать на такие вопросы Нептун, а глупо было полагать, что аутер-сенши не поинтересуется причинами его интереса. К тому же, не стоило говорить Мичиру, что Сейя постепенно сходит с ума, а Ятену везде и всюду чуются призраки демонов. Аутеры и так считают, что у них семейка с приветом. Но ему не впервой. Из них троих именно он, в основном, брал на себя все дипломатические части их миссий. Сейю было бесполезно просить, он был военным до макушки пяток, а Ятен лжи и лебезения не любил. — Я уже давно веду… как бы вам сказать… некий журнал. Исследование. В нём я подробно описываю все случаи активности темных сил. Все нападения юм и другие эпизоды, чтобы выяснить заранее, где появится новый враг и заранее его уничтожить. Быть к нему готовым. Вы прекрасно знаете, слишком долгая мирная жизнь невозможна априори. Всегда будут те, кто захочет не принадлежащую им власть. Поэтому, раз уж мы на Земле, я решил спросить вас. Не мог не воспользоваться случаем. Надо собрать все новые факты активности с как можно большего количества планет и всё проанализировать… Тайки знает, что его таланты дипломата на высоте, а потому и не удивляется, что Нептун успокаивается. Кто-то называет это ложью, кто-то враньём, но Тайки по долгу службы приходится относиться легче. У Мичиру не было ни одного шанса ему не поверить. — Нет. После того, как вы улетели, новых врагов не было. Бывает, что Земля и остатки тёмной энергии в ней плодят демонов, но это вполне типично. А до возведения Хрустального Токио и, следовательно, до Алмаза с его приспешниками ещё далеко. Мы вполне можем успеть прожить ещё не одну жизнь, — она махает рукой Хотару, призывая к себе девочку. — Вы так полагаете? — Тайки приподнимает бровь. — Юная Леди нарушила будущее. Мне сложно предполагать. Может, Хрустального Токио не будет вообще. — Ну что же, я рад это слышать. Но если вдруг вам понадобится помощь — знайте, мы всегда готовы вам её оказать. Мы друзья, — однозначно, аутеры не могли им ничего сделать. Но напомнить ещё раз о том, что они союзники, а не враги, было не лишним. — Здравствуй, Хотару, — он улыбнулся подошедшей девочке. Хотару не ответила, а только угрюмо посмотрела на него. Если бы Тайки не знал настоящий характер девочки, то подумал бы, что сейчас перед ним истинная повелительница Разрушения и Смерти. Да, сейчас Хотару полностью соответствовала своему званию. Сатурн не улыбалась, была угрюмой, нахмуренно смотрела на окружающих и совершенно отказывалась контактировать. — Ты уже собралась, Хотару? — и хотя девочка не ответила, Мичиру посмотрела на её рюкзак и кивнула. — Отлично. Вы извините нас, Тайки, но нам с Хотти пора домой. Спасибо за интересную беседу, — произнесла она, подталкивая девочку вперед, и только Тайки уже хотел расслабиться, как Мичиру оказалась за его спиной и едва слышно шепнула на ухо. — И да, Творец, я ни на секунду тебе не поверила. А затем ушла степенной, легкой походкой.