Я тебя вижу

Шел уже пятый кон. Время давно перевалило за полночь, стрелки в часах приближались к двум. Сейя гордо восседал в своем кресле в трусах и носках. В одном. Вообще, в предыдущей партии Ятен на правах победителя хотел забрать оба носка, но Сейя заупрямился, заявив, что это отдельные предметы гардероба. Ну, отдельные не отдельные, но он всеми силами оттягивал своё позорное появление перед Ураном голышом. Надеяться, что Тено, как благовоспитанная скромная девочка, исчезнет, не приходилось. Поэтому Ятену пришлось довольствоваться только одним носком. Вообще, Сейя считал, что Тайки с Целителем явно сговорились. А оттого сидел и бухтел. Ну не может быть такого! Он отлично играл в карты, отлично! Но… Тайки сидел рядом только без рубашки, с видом умудренного жизнью сфинкса демонстрируя свой накаченный торс. Ятен — так вообще только галстука лишился. И только он, Сейя, — в трусах и в гордом одном носке. Хотя Ятен куда как чаще прикладывался к стакану с джином! Может, это алкоголь так влияет на его способности? Сейя хотел бы попробовать, но боялся потерять последний рубеж защиты собственной невинности — о, как пафосно звучит — перед Тено. Кстати, о Тено. Та близко к ним не подходила. В основном, сидела на подоконнике, вглядывалась в ночной зимний лес и только ухмылялась в ответ на посылы Файтера о помощи. Сейя чувствовал себя максимально неловко. Он не раз уже ругал себя за ту ситуацию, в которую попал. Что ему тогда стоило отказаться? Не то чтобы он не был уверен в себе, тут, конечно, природа его не обделила. Но… он словно ощущал, как Харука его разглядывала. Таращилась, рассматривала внимательно его тело. Сейя не раз и не два натыкался на ее взгляд. Словно оценивала. А черт знает, что она думала. Может, она думала, что он урод, и Тайки, сидящий рядом с голым торсом, гораздо симпатичнее? Сейя передернулся от очередного ее взгляда. — Где джин? — Ятен заоглядывался, подтверждая теорию Файтера, что во всем виноват распроклятый джин. — Я потерял свой джин. Ход принадлежал Целителю, поэтому возникла непредвиденная пауза. Сейя заметил, что Тено с подоконника исчезла. Он с беспокойством оглянулся. Харука не исчезала сегодня больше, чем на две минуты, а тут… — Ты очень эротично смотришься в одном носке, Коу… — прошептали ему за спиной на ухо, и парень вздрогнул. — Это ты во всем виновата! — прошипел он, стараясь делать это неслышно и наблюдая краем глаза за ищущим джин Ятеном. — Я?! — неподдельно удивилась девушка. — А я то тут при чем? Это же ты не видишь, как Ятен тебе карты подкидывает. — Что? Ну гад! Да я его… — Успокойся, Коу, — остудила пыл жаждущего мести Сейи Харука. — Ты ничего не докажешь. Да и сам виноват. Меньше надо было на меня пялиться. Сейя покраснел. — Харука, ты поможешь? — он умоляюще посмотрел на неё снизу вверх. Благо Ятен все еще искал свой стакан. Тено хмыкнула, наслаждаясь его просьбой. — Неа-а. — Ятен, да не ищи ты, — Тайки с издевкой поболтал в руке бутылкой. — Ах, ты гад! Да я тебя, — Ятен ринулся на брата, завязывая потасовку. Сейя не переставал удивляться, как эти оба не растеряли своих карт. Но зато теперь можно было практически безбоязненно уламывать Харуку, давя на жалость. — Ну, Тееено… — он откинул голову верх и посмотрел на девушку. — Ну тебе что, трудно что ли? — умильно так похлопал глазками. В купе с его очаровательной внешним видом — трусами и носком — это смотрелось донельзя «очаровательно». Харука прыснула. — Коу, а как же честь? — А что честь? — не понял он. — Ну, честь, правда, все дела. Благородные поступки. Или как вы там любили нам, аутерам, задвигать, — Сейя снова похлопал глазами, показывая, что он ничего из ее объяснений не понял. — Неужели ты хочешь обманным путем победить? Схалтурить? Это же нехорошо! — Но Ятену же можно! — Но ты же хочешь быть благородным, честным… Всегда за правду задвигал, а сейчас схалтурить хочешь. Не-а, братец. Так не пойдет. Не собираюсь я в этом участвовать. — Так это же другое, ну, Тено… — Сейя снова включил свой умильный взгляд. — Да и к тому же, Коу, — Харука усмехнулась, опираясь локтями на спинку кресла и глядя на него сверху вниз. — Мне безумно нравится смотреть на тебя в таком виде, — с придыханием произнесла она, и Сейя покраснел. Захотелось тут же прикрыться чем-нибудь, глядя на лукавые, с прищуром глаза девушки. Поборов желание схватиться за лежащую рядом одежду, Сейя постарался взять себя в руки. Подумаешь, дева-обольстительница нашлась. Это он, вообще-то, должен ее в краску вгонять и соблазнять, нашла, тоже, скромного мальчика. Сейя уверенно расправил плечи и эротично, как ему показалось, покачал ногой в носке. — Знаешь, Тено, так я могу ведь для тебя приватно… — произнес он и заговорщески ей подмигнул. — Эротический танец мне станцуешь? — спрашивает она, а у самой губы так и кривятся в усмешке. — Могу и танец. Раз уж я тебе так нравлюсь. Все что хочет моя госпожа. Сейя представил, как подкрадывается к Харуке и чуть расстегивает свою рубашку. Ее скулы предательски алеют, она отводит взгляд, но видно, что ей нравится. Он опускается рядом с ней и проводит пальцем по заалевшим скулам… Сейя посмотрел на нависавшую над ним Харуку. Да, он бы хотел, чтобы все было именно так. Харука сделала вид, что задумалась. — Знаешь, Коу, приватно, это, конечно, хорошо… — Сейя затаил дыхание, ожидая продолжения. — Но это уже другое, — она наклонилась и снова вперилась в него глазами. — Таким ты мне нравишься больше. Сейя не успел среагировать. Ятен, издав громкий клич раненого бизона, выпрямился, победно потрясая добытым трофеем в руках. — Все, Сейя, продолжаем играть, — Тайки, сохраняя абсолютную невозмутимость, отряхнулся и снова удобно устроился в кресле, будто бы и не ребячился с братом пару секунд назад. Ятен поднялся, покачнулся и направился по направлению к своему дивану. — Сейчас мой ход… блин, карты растерял… — от его сильного качка некоторые карты из руки выпали, и сейчас Целитель с унынием глядел на них, пытаясь сообразить, что делать дальше. Процесс шел медленно. Тайки не думал помогать. — А, ну и ладно, черт с ними, начнем заново! — и он бросил оставшиеся карты на стеклянный столик. — Тайки, ты сдаешь. — Почему я?! — возмутился шатен, но карты в руки взял. — Потому что я буду восполнять недостаток джина в моем организме, — проговорил Ятен и потянулся к ополовиненной общими усилиями бутылке. — В которых ты и виноват. — Так уж и недостаток? — Сейя чувствовал непонятное раздражение. Сам не знал на кого: то ли на Тено, которая, вредная женщина, не захотела ему помогать. То ли на Ятена, который, по своему обыкновению, пил очень редко, а на Кинмоку вообще хлестал Сейю железной линейкой по рукам чуть ли не до крови, когда тот страдал по Усаги и имел четкую установку спиться, раз жизнь не мила. Тайки раздал карты, и они начали новый кон. В этот раз Коу до последнего вознамерился защищать свой носок, и пусть Тено хоть удавится от разочарования. Было бы не так, наверное, обидно, согласись она ему помогать, а не бросая на произвол… Ятена с его джином. Но как назло, карты снова не шли. Сейя скрипел зубами, следил за руками Ятена, попутно пытаясь понять, когда его недалекий обычно брат научился так мухлевать, но дело не шло. Веер в его руках с каждым ходом рос. — Ну и чего ты? — недовольно заторопил его Ятен, когда Сейя затормозил со своим ходом. — Подожди, я думаю! — нетерпеливо отмахнулся тот. — Да что там думать то, ходи уже! — Ятен отхлебнул из своего стакана. — Да, действительно, — Харука хмыкнула. — Потеря-то невелика — один носок! В этот раз Харука не стала далеко от них отходить. Крутилась рядом, ходила вокруг да около, обходя по десятому кругу их кресла. Видимо, чего-то ждала. Сейя подозревал, что его поражения. И это еще больше подстегивало желание победить. Хотя бы один раз! Ух, он бы ей все тогда высказал. — Хотя да, о чем это я, — она приторно улыбнулась и, подойдя со спины, прошептала ему на ухо. — Это же последний носок. Эту мерзавку хотелось придушить. Жаждет видеть его провал? Ну ничего, он еще поборется. Сейя стиснул зубы. Тайки вздохнул, встал, положил свои карты и потянулся к камину, чтобы подбросить в него полено. Сполохи огня неясными тенями блистали на его обнаженном торсе, вычерчивая рельефные мышцы. Сейя невольно поднял взгляд на Харуку. Тено смотрела на Творца. Ей нравилось то, что она видит? Ну, конечно, нравилось. Как такое может не нравится. Сейя скрипнул зубами и с неподдельной ненавистью уставился на свои карты. Ему хотелось крикнуть брату, чтобы он чем-то прикрылся. Хотелось сказать Тено… а собственно говоря, что он ей скажет? Файтер психанул и выбросил из своей колоды одну карту прямо перед Ятеном. Целитель внимательно на нее смотрит, его взгляд почти в точности повторяет взгляд Тайки, повернувшегося к ним. Секундой позже он понимает, что совершил ошибку — эту карту стоило приберечь. Понимает, но сделать ничего не успевает — Ятен кроет её. Сейя злится. Злится за упущенный ход, за то, что, как мальчишка, позволил себе потерять голову, выйти из себя… Ревновать призрака. Глупец? Глупец, Сейя это абсолютно признавал, но поделать с собой ничего не мог. Последний ход, Сейе с трудом удалось свести игру практически в ничью. Последняя карта всё решит. Он в отчаянье, если Ятен её отобьёт, то снова победит. Придумать Сейя ничего не мог. Он попытался вспомнить, какие карты теоретически могли бы быть у Ятена, но это оказалось бесполезно — он запутался в его картах уже после четвёртого хода. Файтер буквально слышал, как у него скрипят мозги. Как же не хотелось, чтобы белобрысая морда снова победила. Но он ничего не мог придумать, ничего! — Королём ходи, — шепнули ему на ухо. Сейя на миг замирает и выбрасывает карту. Ятен так же замирает, словно пытаясь сквозь своё хмельное состояние понять ситуацию. И бросает собственные карты на стол. — Да бля! — Что, дефиле Сейи в трусах откладывается? — ехидно вопрошает Тайки, наблюдая, как бесится Ятен. «Я выиграл?» — Сейя, казалось, не мог поверить в то, что произошло. — «Твою мать, я выиграл! Не может быть! Я… выиграл… » Он облегченно разваливается в кресле и вытирает лоб рукой, чувствуя на своих плечах небывалую лёгкость. Он выиграл. Тено всё-таки помогла ему. Зачем она это сделала? Из благих побуждений? Хотелось бы, чтобы она это сделала не из жалости, а из… Он поднял голову и встретился с ней глазами. Она стояла прямо за спинкой его кресла. Поймала его взгляд и подмигнула. — Время уже позднее, — произнёс Творец, приподнимаясь, и кивнул на часы. Огонь в камине снова выгодно осветил его фигуру, и Сейя не удержался, чтобы ревниво не посмотреть на Харуку. — Думаю, на этом уже пора закругляться. — Какой закругляться, нет! — Ятен не сразу услышал его слова, повернулся. — Я ещё не добил Сейю! Давай последний кон. — Ну, во-первых, тут минимум два кона, — менторским голосом начал Тайки, складывая разбросанные на столе карты. — На нём две вещи. — И ещё резинка! — вставил Файтер, довольный тем, что выиграл. Или тем, что Тено всё-таки помогла ему? Сейя сам ещё не определился, но априори был доволен. Тайки внимательно на него посмотрел, будто бы тот сказал нечто странное и совершенно не к месту, и с опозданием кивнул. — Да. Во-вторых, третий час ночи, Ятен. Ты вообще собираешься спать? В-третьих, Сейя начал сопротивляться и под конец включил мозги. Тут ты явно двумя партиями не отделаешься. — Эй? — со стороны Сейи в Тайки полетела подушка. Тот спокойно пригнулся и снаряд пролетел мимо. Позади кресла Сейи раздался тихий смех Харуки. — И в-четвертых, — Тайки собрал карты и педантично сложил их в более аккуратный квадратик. — Ятен, зачем тебе его трусы? Я о тебе чего-то не знаю и мне пора благословлять вас с Сейей на тайные свидания? — на этот раз в Тайки полетели сразу две подушки с разных сторон. Зато Тено шутку точно оценила. Сейя слышал, как она «беспалевно» давится смехом. — Ты учти, Ятен, что принцесса хоть и к нетрадиционным отношениям довольно нейтральна, но вот отношения на работе… у неё явно не приветствуются. — Ах ты! — Ятен попытался напасть на провокатора, но Тайки шутливо отбивался. С минуту Сейя наблюдал за вознёй братьев. — Помочь, что ли? — Кому, Тайки? — Харука за его спиной тоже наблюдала. — Ятену! — То есть ты уже забыл, благодаря кому ты остался в одном носке? — Сейя не видел, но чувствовал прямо кожей, как Тено лениво приподняла бровь. — И кто пытается стащить с тебя последние трусы? Сейя помолчал. — Ладно, логично. — Кстати, почему с утятками? — Харука вытянулась и с любопытством глянула на последний носок. Сейя весело пошевелил пальцами. — Потому что с ними сексуальней, не считаешь? — он поднял голову и подмигнул ей. — Безусловно. — У меня ещё есть трусы в пару. Если хочешь, могу показать. Харука фыркнула. — Ну что, Ятен, спать? — Тайки сел сверху на поверженного брата и отряхнул руки. Сейя и Харука перевели на них взгляд. — Угу. — Сейя, есть возражения? — Творец посмотрел на Файтера, и тот поспешно замахал руками. — Что ты, никаких возражений, — в мгновение ока подобрал свою одежду и, отсалютовав Ятену, вышел из комнаты. Тайки не стал дожидаться, пока встанет Ятен. Встал с брата сам, спокойно, с раздражающей педантичностью, собрал все бутылки, фантики, пакетики — следы их сегодняшнего кутежа и вышел из комнаты. Ятен поднялся вслед за братьями не сразу. Некоторое время он ещё лежал на полу, еле заметно заметно дергая ногой, и только потом поднялся. Почесал затылок и двинулся в сторону двери. Возле выхода он остановился и посмотрел на Харуку, стоящую напротив него, трезвыми, абсолютно трезвыми и осмысленными глазами. Усмехнулся и вышел из комнаты. *** С того вечера, когда Сейя благодаря помощи Ятена и — парень сомневался, что обошлось без него — Тайки продемонстрировал Тено, можно сказать, полный стриптиз, прошло не так много времени. Старлайт заметил, что с того вечера братья часто начали его куда-то звать: в кино, театр — на его возмущённое: «Где, Ятен, театр и где ты», Целитель просто закидал его подушками, эдакое избиение младенцев, которому Тайки никак не препятствовал. На концерт или же на, худой конец, просто посидеть в баре недалеко от коттеджа. Сейю это удивляло, но, в принципе, он не сопротивлялся. Иннеры не появлялись, а всё-таки братья есть братья — с ними ему было легче общаться. Может быть, дело было в том, что братья не напоминали, в отличие от иннеров, одним своим видом о Тено. К тому же, Харука бродила рядом, и ему было в принципе всё равно, куда его ведут, пока она здесь. В этот вечер лил сильный дождь. Он буквально швырял потоки воды в стекло, бился каплями о подоконник, и ему было глубоко фиолетово, что сейчас зима. Сейя сидел в своём любимом кресле у стены в своей комнате, в центре туда-сюда выхаживала, словно слонялась без дела, Харука. В последнее время у них сложилась традиция такая, привычка, что ли — они могли часами болтать ни о чём и обо всём сразу, одновременно не затрагивая тем, которые могли бы ранить другого. Или же уютно молчали, если сказать было нечего. И это никого не напрягало, а наоборот, создавало какую-то свою атмосферу, во время которой хотелось растягиваться в кресле на манер кошки и расслабленно лежать. Сейе не раз и не два хотелось завести разговор о возрождении, о реинкарнации Харуки, мысли о которой не желали оставлять его в покое, но он понимал, что Харука не ответит. Об этом нужно спрашивать кого-нибудь другого и желательно того, кто знает точно обо всем — Сецуну. Но если он это сделает - Харуку он больше не увидит, это было очевидно. Поэтому Сейя никак не мог на это решиться. Сейя заметил это невзначай, случайно и, кажется, даже не сразу: с рук Тено капала вода. — Что это? — прошептал он неожиданно притихшим голосом. — Обо мне плачут, — не поворачиваясь, стоя к нему спиной, абсолютно спокойным холодным голосом отвечает Тено. Она спокойно смотрит в стену и создаётся ощущение, что ничего такого и не происходит. — Плачут? — Сейя чувствует, как голос осип. Его пробирает дрожь. — Что это значит? Это выглядело страшно. Сейя это понимает, и ему хочется отодвинуться. С рук Тено стекала вода, маленькими, незатейливыми ручейками, она срывалась с пальцев и падала прямо вниз. — Кто-то плачет обо мне. Тено выглядит утопленницей. И это, как никогда, отталкивает. Сейя не понимает, откуда взялось это чувство, ведь он никогда не боялся её, даже увидев в состоянии призрака первый раз. Но сейчас… по рукам Харуки, по плечам стекала вода. Она стекала прозрачными каплями вниз и исчезала, не успевая достигнуть ковра. И чем больше проходило времени, тем больше становилось этой воды. Сейе страшно, и он не хочет к ней подходить. Ему хотелось… чтобы она исчезла. Создавалось ощущение, что Харука попала под невидимый проливной дождь: вода стекала по её волосам, по тонкому, ещё более тонкому, чем при жизни, лицу, чьи острые черты сейчас вырисовывались ещё сильнее. Это выглядело, будто утопленница, о которой детям слагают страшные легенды, выбралась из озера и пришла на сушу, чтобы отомстить обидчикам. Только что призрачная одежда не прилипает к телу, невольно напоминая, что перед Сейей Коу всё-таки призрак. Страх ушёл также неожиданно, как и появился. И сейчас Сейя вообще не понимал своих чувств. Внутри было какое-то смятение, природу которого было трудно определить, хоть ты трижды к нему заприслушивайся. — Думает? Кто-то вспоминает о тебе? — почему-то на ум сразу пришла Мичиру Кайо. Сейя не понимал, почему именно такая ассоциация и с чего именно она пришла ему на ум. Может, в глубине души он до сих пор надеялся, что Кайо не такая бесчувственная сволочь, как демонстрирует всем окружающим, и может в ней всё-таки остались крохи тепла? Он сам не понимал, откуда такие мысли. Он прекрасно чувствовал своё неприятие и отторжение по отношению к ней. Здесь не было никакой загадки — Сейе Коу было абсолютно плевать на Мичиру Кайо, и тёплых чувств она в нём не вызывала. Так откуда же… такая хрупкая надежда? Кто ещё может так сильно, с такой любовью вспоминать Харуку? Кто ещё так сильно, ненормально привязан к ней, что не представляет без неё жизни? Ассоциация приходила сразу и одна — Мичиру Кайо. Или Сейя так хотел в это верить. Потому что это было правильно. — Не вспоминает, — отрывисто бросает Харука, не поворачиваясь к Сейе лицом. Прозрачные капли продолжали стекать по её рукам, исчезая где-то внизу. — Думать о покойнике можно. Вспоминать ваши лучшие моменты, слова, эмоции. Всё это не причиняет боль. Память не даёт уйти людям в небытие. — Тогда… — Нельзя плакать. Когда люди плачут, они причиняют нам боль. Мы все мокрые. Мы тонем в их слезах. И никому лучше от этого не становится. Слышишь, Коу, — Харука запрокинула голову, будто ей стало не хватать воздуха. — Никогда не плачь о тех, кто ушёл. Так ты делаешь только хуже. Харука замолчала, стоя к нему спиной. То ли из принципа не хотела поворачиваться, то ли не хотела, чтобы он видел её лицо. Капли с её рук продолжали стекать вниз. Сейя не знал, что сказать. Он хотел ей помочь, но как? Если бы он мог только дотронуться до неё, обнять. Прижать к себе и успокоить. Но что он мог сделать… только сидеть. В горле подозрительно засвербило. Его взгляд упал на гитару. Он взял её в руки и коснулся её струн. — Я вижу небо, в нём тишина… Песня сама сама пришла на ум. Пальцы стали ее играть непроизвольно. Сейя ни о чем не думал, когда пел. Так бывает, когда руки сами тянутся к инструменту, а пальцы выводят новую, незнакомую до этого мелодию. Пустота, которая воцарилась несколько мгновений до этого, теперь наполнилась легким переливом струн. Словно вбирая эти переливы в себя. Харука не поворачивалась и не реагировала. И это было бы обидно, ожидай он от нее оваций или признания. Но Сейя ничего такого не ждал. Как обычно — он подчинялся своим чувствам, порыву души, не преследуя никаких планов и целей. Пустота — в комнате, пустота — в мыслях, и только разрывающая мелодия — в центре, в душе. Сейя не смотрит на Харуку, да и в принципе не видит, что она не обращает на него внимания. Да, знает, но не видит. Да и не нужно ему это. Не для этого он сейчас играет. — И вдруг понимаю, это во мне душа. Странное дело, это моя душа. Что твоя душа теперь, Файтер? Как она выглядит? Она такая же, как и раньше, — горящая, золотая душа или же теперь серая, как мрак и ветер. Нужно ли тебе это, Файтер, ведь ты был у неба, возле луны, нужно ли тебе так опускаться? — Когда такое небо есть надо мной… Дождь продолжал с остервенением биться в стекла. Словно желал дополнить песню, которую играл Сейя. Наверное, со стороны это выглядело красиво. Парень на кровати играет на гитаре для любимой девушки. Его черная рубашка чуть распахнута на груди, пальцы ловко перебирают струны. Голос умело выводит новые слова. А она… стоит рядом. А на самом деле? Как это выглядит? Харука действительно стояла неподалеку, спиной к нему, не поворачивалась, не реагировала, будто бы не слышала мелодию. Только капли продолжали стекать с ее рук. Но Сейя играл. Будто это его не трогало. Будто он играл не для того, чтобы ее подбодрить или сделать приятное. Будто… играл для себя. Его голос временами усиливался и взлетал вверх, казалось, что в такие мгновения и дождь тоже усиливался и взлетал, начиная более ожесточенно биться своими порывами в окно комнаты. В такие моменты дождь будто помогал ему, и они вместе вытаскивали нужные воспоминания. Словно… тоже хотел заглушить что-то. И это не слова. А затем опускался, Коу снова начинал петь тихо, дождь смолкал, принимаясь стучать слабо и неслышно. Сейя начал петь тихо-тихо, почти шепотом, но никогда такой шепот не был таким оглушительным. И где он брал эти слова? Сейя не понимал, но каждая фраза, каждое слово билось, словно огненной птицей в груди, стучало в голове и в сердце. Наверное, в этом и было сходство Сейи и Усаги: они оба могли жить только эмоциями, следовать за ними, будто в них есть какая-то своя магия и только этими мгновениями насыщать жизнь тех, кто этих эмоций лишен. Они умели следовать зову своей души. Юноша играл, но Харука не оборачивалась. Словно ей было все равно. Будто у него не получалось пробить ее стену безразличия, если бы он пытался. Сейя продолжал играть, даже если ничего не менялось. Даже если Харука не отзывалась на его песню и даже если дождь все также барабанил по крыше, заглушая, порой, его слова. Но… капли с ее рук стали катиться реже, с каждым ударом струн катившиеся с ее запястий ручейки воды становились тоньше, будто высыхая. Сейя последний раз ударил пальцами о струны, выводя финальный аккорд, и в этот момент капли высыхают. Она больше не была мокрой. — Спасибо, — проговорила девушка, так и не повернувшись к нему. Сейя отложил гитару и улыбнулся. — Не за что.