***
Маленькие голые ножки прошлепали по холодному паркету в сторону кровати, на которой за большими одеялами карамельного цвета была видна только голая спина альфы, разукрашенная красными линиями с запекшимися капельками крови в некоторых местах. Феликс тихо забрался по большой кровати к своему альфе и лег рядом, нежно проводя пухлыми пальчиками по линиям, думая о том, что он переборщил, и что нужно опять подстричь ногти. Альфа крепко спал, а им уже нужно было вставать, ведь совсем скоро приедут родители альфы из гостей, к которым они уезжали на несколько дней. — Биниии, — тихо протянул омега, гладя спину любимого, но тот вообще не реагировал на попытки разбудить его. Феликс не удержался, наклонился к лопаткам и начал оставлять мягкие, нежные поцелуи на спине своего альфы. Чанбин начал копошится, и повернул голову в сторону омеги. Веснушчатый посмотрел на милое лицо спящего парня и поцеловал манящие губы. Альфа обожал такое пробуждение. Он вообще хотел жить уже с Феликсом, потому без него уже не мог даже просто дышать, но возраст, родители и принципы не давали ему забрать своего любимого молочного мальчика. Чанбин терпеливо ждал, когда его малыш закончит школу и войдет во взрослую жизнь, а там уже рядом альфа будет крепко держать за руку своего любимого. — Ты такая соня, — омега зарылся в черные волосы маленькими пальчиками и нежно массировал голову, от чего Бин чуть снова не уснул, — скоро родители приедут, поэтому нужно просыпаться. — Ты сказал Чану, где ты был этой ночью? — поинтересовался альфа. — Нет. — Твой брат меня убьет, — вздохнул Бини. — Этого итак не избежать, — спокойно ответил омега, от чего черноволосый засмеялся на правдивые слова. Когда Феликс находится у Чанбина, то тот всегда безумно счастлив, ведь альфа может видеть такого домашнего и милого парня. Омега всегда будил любимого, готовил завтрак, делал легкую уборку. Для Чанбина Феликс был словно бриллиантом. Такой идеальный. Альфа готов задушить своей любовью омегу, поэтому каждый день покупает дорогие подарки, цветы, вкусности, чем больше удивляет своих родственников и друзей. Чанбин всегда для всех был слишком холодный, слишком замкнутый. Родители только мотали головой на тихого ребенка, которого, как ни ругай, никогда не показывал эмоций. Всегда тихий. Всегда безразличный взгляд. Когда в доме были скандалы, он просто стоял в стороне и молча смотрел на родителей, от чего тем становилось не по себе. Альфа был одинок всегда. Не заводил друзей. Тихо уходил от издевательств со стороны. Вообще Бини боялись. Другие дети избегали мальчишку, излучавшего темную ауру, учителя лишний раз тоже не трогали молчаливого альфу на задней парте. Родители гадали, что могло послужить становлению такой психики. Медики по профессии начали водить своего ребенка к психологу, а тот лишь разводил руки и говорил, что с мальчиком все в порядке. Совсем немного Чанбина раскрыли друзья. Он начал смеяться над глупым Джисоном и амбициозным Чаном. Больше всего родители были шокированы, когда их ребенок привел домой омегу. Тогда весь ужин альфа только и делал, что подкладывал еду в тарелку Феликса и с нежной улыбкой наблюдал, как тот все мило поглощает. Мама была в шоке от того, как мальчик, который все время носил темные вещи, пришел в розовом теплом свитере и сказал, что это подарок его омеги. Папа удивлялся цифрам, которые тратились на цветы для омеги. Младшая сестра разбила стакан, когда услышала, как Бини делает эгье в трубку для своего парня. Чанбин открылся для этого мира совсем по-новому. Всего один человек смог изменить весь мир не только для альфы, но и его семьи.***
Холодные капли стекали по спине альфы, контрастируя с горячей кожей. Ледяной душ бодрил парня, который любил поспать, и тяжело просыпался. Чанбин стоял с закрытыми глазами, и думал о том, что неплохо было бы ему поспать еще минут тридцать, но его малыш будет сердиться. Двери кабинки разъехались в разные стороны, и, как только к спине альфы прижалось хрупкое маленькое тельце, Бин потянул руку к ручки регулирования воды и сделал воду погорячее, зная, что Феликс не переносит холод. Места на спине, где касались пухлые губы, горели огнем, а когда маленькие ладошки провели вниз по торсу к достоинству альфы, дыхание Чанбина сперло. Хриплый стон раздался в ту минуту, когда ладошка правой руки провела по всей длине вставшего члена своего парня. Зубы омеги слегка покусывали бицепсы рук, которые сейчас были напряжены от удовольствия, держась за стену. Альфа просто дернул Феликса на себя, и припечатал к стене, утыкаясь носом в сгиб между шеей и ключицей. — Ты же говорил, чтобы я поспешил, так как родители скоро приедут, — ухмылялся Бини, и когда посмотрел в глаза напротив, переполненные страстью, получил ответ с пошлой ухмылкой: — Я подумал, что у нас есть еще время, чтобы отдохнуть, — Феликс следил, как лицо альфы источало желание, — я по тебе так скучал, — контрольный выстрел шепотом рядом с ухом, в котором была сережка в форме креста. Теплые капли стекали по белому телу омеги, а следом по тем же дорожкам рассыпались поцелуи альфы. Сильные руки, на которых вздулись вены от возбуждения и желания, мяли мягкие ягодицы, то нежно поглаживая, то сильно сжимая, оставляя красные следы, которые завтра опять станут синими. Рука Феликса зарылась в жесткие волосы альфы, а вторая держалась за стену стеклянной кабинки. Спина ощущала холодную стену, по которой стекали теплые капли воды. Поцелуи альфы перешли уже на шею, а правая рука закинула ногу омеги себе на пояс, нежно поглаживая мягкую кожу ляжек. Гортанные стоны омеги разносились по маленькому помещению, от которых Бин урчал в удовольствии. Каждый стон Феликса был фетишем для черноволосого. Одной рукой поглаживая желанный кружочек между половинками, который уже и не нуждался в дополнительной влаге, альфа решил сразу войти, без подготовки, потому что после их последнего страстного события прошло всего несколько часов. Ненасытный кот только начал двигать тазом, пытаясь насадиться на длинные пальцы своего парня. Чанбин завелся и, направив свой член, вошел в омегу с одного резкого толчка, от которого для низкого голоса вырвался достаточно высокий стон. Феликс запрокинул голову, открывая вид на шею, усыпанную синими и фиолетовыми цветами, ударяясь головой об стеклянную стену. С каждым толчком омега одной рукой все сильнее впивался ногтями в плечо своего парня, а другой в черные волосы, оттягивая их назад в порыве достаточно сильного удовольствия. Перед глазами все расплывалось, а альфа ускорял темп, рыча в шею, на которой оставлял иногда нежные касания, а иногда страстные поцелуи с укусами вперемешку. Было настолько хорошо, что омега уже готов был кончить. Чанбин почувствовал это и остановился, в попытках отсрочить окончания этого безумия, усыпал плечи любимого поцелуями и руками, больше ногтями, легко поглаживая мягкую кожу, не подозревая, что этим доставляет еще больше удовольствия. — Поцелуй меня, — прошептал альфа, и веснушчатый тут же наклонил голову к альфе, тяжело дыша, он накрыл чужие губы, просовывая проворный язычок. Альфа медленно начал двигаться, и тут же посыпались легкие стоны от его партнера. Феликс начал покрывать лицо альфы поцелуями, спускаясь к шее, и от этого Чанбин не выдержал, закинув вторую ногу к себе на талию, он входил размашисто, сильно, зная, что именно так Феликс и любит больше всего. Блондин громко застонал и снова закинул голову назад на стену. — Смотри в глаза, — строго прорычал альфа, и малыш не мог его ослушаться. Карамельные глаза заглядывали в страстные черные, которые источали ауру подчинения, толчки становились грубыми, стоны громче разливались по помещению, жесткие руки сжимали ягодицы. Ладошки снова впились ногтями в спину альфы. Все тело омеги напряглось так, что ключицы стали выделяться еще больше, а кожа покраснела. Последние еще несколько размашистых толчков и Феликс кончил с немым стоном. Все тело дернулось, и альфа вышел, кончая следом только от вида такого омеги. Тяжело дыша, альфа тихо отпустил любимое тело, продолжая невесомо касаться губами, где только возможно, и, когда уже дошел до маленьких ушек прошептал: «Люблю».***
Родители всегда удивлялись, как только один омега смог поменять весь мир в их семье. Как блондинистое чудо смогло так изменить их сына? Чанбин сидел на диване и нежно перебирал белые волосы омеги, который сидел в его же вещах между ног на полу, и уплетал клубнику из миски. Раздувая мокрые волосы феном, альфа даже не заметил, как вернулись родители, которые стояли в дверном проеме в гостиную и наблюдали за нежной улыбкой своего сына. Чанбин выключил фен, расчесал волосы и поцеловал нежно в макушку, от таких действий Феликс лишь урчал как кот. Он был невероятно счастлив от того, что именно Чанбин его альфа. Для других Чанбин словно черная дыра в космосе, но для Феликса он целый яркий метеоритный дождь.