Секрет наших летних отношений

      Серый дым с запахом каких-то персиков окутывал блондинистого альфу. Он стоял недалеко от больницы в специальном месте для курильщиков и затуманенным взглядом смотрел куда-то вдаль. Его мысли были далеко, а верхние зубы проходились по нижней губе, царапая ее. Чан переживал за брата и думал обо всем случившимся, а еще он думал, как сказать родителям, как устроить знакомство всех семей и свадьбу своему веснушчатому. У Бана планы были слишком Наполеоновские. — Не знал, что ты куришь, — голос Чонина вывел альфу из своего мира, и тот быстро сделал еще одну затяжку, потушил сигарету об железо боковой стенки мусорки и выкинул ее. — Тебя подвезти? — спросил альфа. — Нет, не нужно, — малыш слишком быстро проговорил это, а потом поспешил объясниться, отводя взгляд, — за мной приедут.       Неловкая тишина, которая витала в воздухе, напрягала всех. Чан постоянно переводил свой взгляд на омегу, и улавливал каждое изменение. Красные волосы малыша так заманчиво переливались на солнце, что пальцы рук подергивались в желании притронуться. Альфа постоянно себя одергивал, возвращал взгляд вдаль, но уже через секунду снова косился на апельсинового парня. Чонин чувствовал все. Его ладошки потели, а глаза постоянно косились на дисплей телефона, чтобы узнать время. Уже совсем скоро должен был приехать Хенджин, и малыш считал каждую минуту. Ему было тяжело видеть Бана и стоять рядом довольно неловко. — Как у тебя дела? — Чан и сам не понимал, зачем задал этот глупый вопрос, но уж очень хотелось снова сблизиться со своей омегой, ведь все время он скучал. Лисенок дернулся от неожиданного вопроса, а губы расплылись в неловкой улыбке, обнажая брекеты, которые блестели на солнце. И только Чонин хотел ответить, как по всей парковке больницы раздался громкий звук. Парень на большом черном мотоцикле с золотыми рисунками припарковался недалеко от пары на свободном месте и снял шлем, ероша волосы рукой. — Мне пора, — быстро проговорил Чонин, уже несясь к тому самому парню, который слез со своего монстра, и кинулся к нему в объятия. Все в груди Чана запылало, а в голове словно взорвалось что-то. Ноги приросли к парковке, а ревность внутри разрушала все существо Чана своим пожаром. Пока Лисенок обнимал тело Хенджина, тот уже успел чмокнуть его в губы и надеть шлем, опуская переднее стекло защиты.       Бан смог выдохнуть только тогда, когда пара уже выехала за пределы больницы. В груди больно кололо, а ноги уже неслись к машине. Злость горела изнутри, а в мыслях лишь было «Вот так он меня любит?». Альфа не понимал, зачем он поехал за парой, но и остановиться не мог. На большом шоссе пытался угнаться за черным мотоциклом, который гнал на большой скорости, и он откровенно не понимал, неужели тот тихий Чонин может вот так спокойно сидеть с кем-то на такой «машине» и гнать на такой большой скорости? Это тот самый тихий малыш, которого знал альфа? А знал ли он его вообще?       Пара припарковалась на парковке около какого-то ресторана. По рисункам и вывескам Бан понял, что это ресторан специализирующийся видимо на японской кухне. Его мишень зашла в ресторан. Чан задумался, что он сейчас творит? Зачем вообще занимается такой ерундой? Но и остановиться он уже не мог, поэтому вышел из машины и направился в ресторан, тихо вошел и сразу же нашел пару. Чонин и его спутник сидели в углу на мягких диванчиках и изучали меню. Бана отвлекла официантка, которая подошла к нему, чтобы провести к месту и выдать меню, но альфа сам направился к свободному столику. Туда, где его будет не видно, но он сможет увидеть и услышать все. — Вы сможете мне приготовить на вывоз с собой? — альфа перебил девушку с длинными волосами, собранными в высоком хвосте, которая предлагала сезонные новинки в их ресторане. — Да, конечно, — только на этом моменте альфа оторвал глаза от пары, вздохнул и открыл меню в тяжелом переплете. — Тогда я сразу сделаю заказ, — объявил Чан и начал без остановки называть блюда, которые попадались ему на глаза. Когда официантка с задумчивым видом ушла, держа меню в руках, которое было у Бана, альфа заметил, что и пара уже сделали заказ и сейчас мило общались. — Я скучал, — Хенджин мило надул губки, делая вид обиженки. На такие милости Чонин лишь протянул руку через весь столик и переплел пальцы.       Парочка не обращала внимание на окружающих, каждый безумно соскучился, и сейчас хотелось просто получить внимание и любовь. После той беды с Феликсом Лисенок поселился у лучшего друга, потому что безумно переживал. Помогал ему, как мог. Хван все это время как самый лучший парень пытался тоже помочь и не дергал лишний раз свою плюшку. Альфа постоянно видел, в каком нервном состоянии находился малыш, и старался не нагружать проблемами, просто терпеливо ждал.       Чан следил за каждым движением омеги, за губами, которые двигались в разговоре, периодически пережевывая пищу, за руками, которые иногда бросали приборы и разрезали воздух при разговоре, за ресницами, которые трепетали, когда щеки малыша краснели. Бан смотрел с восхищением от своей омеги и раздражением от ситуации. Это он должен сидеть там рядом с ним. Это он должен слушать, как Лисенок что-то рассказывает и сам же смеется над историей во время повествования. Это он должен вытирать его розовые губы мягкой салфеткой. Это он должен тянуться через весь стол за поцелуем…       Когда рука Чана с силой сжала край дубового стола, подошла милая девушка официантка с кучей пакетов с едой, закрывая обзор на пару. Бан с раздражением взглянул на нее и попросил счет. Девушка поежилась от такого взгляда и совсем немного расстроилась. Чан был слишком зол и агрессивный, когда расплачивался картой, когда ставил еду в багажник машины, когда выезжал с парковки ресторана. Он был зол на себя. Парень прекрасно понимал, что это именно его вина. Именно Чан бросил свою омегу и уехал. И куда он уехал? Думал, что сделал благородный поступок. Отказал своей омеге и выбрал девушку, которая вечно закатывала истерики по поводу того, что они не истинные, и альфа ее бросит, когда встретит свою пару. А в итоге по приезде увидел, как та самая девушка сказала, что собирается замуж, и самого Чана она и не любила вовсе.       Воспоминания нахлынули с двойной силой, и эмоции вырвались наружу, когда рука ударила по кожаному рулю большой машины. В глазах потемнело всего на секунду именно в тот момент, когда загорелся красный на светофоре, и машины перед Баном остановились. Обе руки с силой сжали руль, а нога уперлась в педаль тормоза. Из-за недавнего дождя на дорогах еще были лужи, и поэтому капот машины начало заносить. Альфа начал выкручивать руль в другую сторону от заноса, успел сбросить скорость и поднял ручник. Машина резко остановилась в нескольких сантиметрах перед другой. Сердце билось с невероятной силой, а руки дрожали, в легких категорически не хватало воздуха, поэтому с жадностью хватал его ртом. Он впервые испугался за свою жизнь, но еще больше он испугался, что никогда не увидит улыбку Чонина, которая будет адресована именно ему. Самую нежную улыбку с самым стеснительным признанием. Какой же он был идиот все это время! От таких мыслей истеричный смех разлился по салону автомобиля. Уже давно загорелся зеленый, но Бан так и стоял на одном месте. Руки были сложены на руле, а голова на них, дыхание постепенно успокаивалось, и звон в ушах проходил, ведь парень начинал слышать бесконечные гудки машин, адресованные ему.       Чан не помнил, как доехал до больницы, припарковал машину и забрал пакеты с едой. На этаже, где находились вип палаты, было слишком тихо. Альфа подошел к коричневой широкой двери, отодвинул ее и увидел очень милую картину. Парочка сладко спала, прижимаясь друг к другу. Феликс закинул одну ногу на Чанбина, лежащего на спине, и улыбался во сне от нежных прикосновений пальцев альфы к волосам. Чан от такой картины только фыркнул и пошел к диванчику с широким журнальным столиком.       Бан уже давно смирился с отношениями брата и друга. В Австралии после разрыва парень начал копаться в себе. Ему было грустно, что отношения с братом закончились на слишком печальной ноте. Чан понимал, что обидел, натворил дел, но все мы несовершенны. Все мы ошибаемся и иногда говорим то, чего не хотели. Слово — это самое опасное оружие. Оно врезается в память человека и каждый раз оставляет шрамы на сердце. Ответственность за слова может преследовать нас всю жизнь. Блондин понимал, что совсем не хотел превратить свою жизнь в то, что имеет. Феликс тогда совсем не отвечал на звонки, а Бан лишь с ума сходил, и написывал сообщения, которые также успешно игнорировались. Чанбин ответил только через некоторое время и с ним было слишком неловко, но это единственный человек, который рассказывал новости про веснушчатого. Чан понял, что Бини всегда будет его лучшим другом в первую очередь. Особенно затрагивали душу фотографии мелкого, которые темноволосый присылал. — Эй, — тихо позвал Бан, притрагиваясь к плечу друга. — Феликс, будь душкой, поспи еще немного, — на этих словах Чанбин стиснул омегу, который все время крепко спал, и поцеловал в макушку. — Просыпайся, — более требовательно потряс плечо блондин, и это хоть как-то помогло. Бини открыл один глаз, взглянул на Бана и тяжело вздохнул, аккуратно вставая. — Я принес покушать, — тихо говорил Чан, открывая палочки и контейнеры с едой для друга. Черноволосый пошел в ванную комнату, которая имелась в палате, чтобы умыться. — Надо малыша разбудить, — заметил Бин, но друг остановил его с просьбой о личном разговоре. Альфы вышли из палаты и завернули на лестничную клетку, потому что там никто не ходил обычно. — Расскажи, что за придурок крутиться рядом с Чонином? — Ты о ком? — не понял сначала Чанбин. — Ну, — Чан занервничал, ведь ему не хотелось признаваться в том, что ревность и интерес захватили его, а также больше отступать не хотелось, — высокий такой, на мотоцикле… — Аааа, — перебил его Бин, — Хенджин это, — сказал темный, а когда увидел недовольный взгляд друга, продолжил, — парень мелкого. А что? — Давно они? — Ммм, — альфа сделал задумчивый вид, вспоминая точную дату, — надо вспомнить… После твоего отъезда недели через две, как-то так — пожал плечами Чанбин. — У него нет метки, — выпалил Чан, подмечая для себя важные детали. — Я не слежу за жизнью мелкого, — безразлично пробубнил Бин, а потом осознал важность разговора, — Эй, какого хрена интересуешься? — сонливость альфы пропала за секунду, но вместо ответа Чанбин увидел спину друга, который уже спешил вернуться. — Йа, Бан Чан!!! Я не договорил с тобой! — Бини шагал за другом, указывая на него пальцем. — Что ты за шумная креветка? — возмутился под нос себе Бан. — Ш-ш-шумная креветка??? Обнаглел?! — крикнул Чанбин. Вот так споря и ругаясь, двое друзей завалились в палату, шикая друг на друга в попытках быть тише, и увидели, как Феликс сидит на диване скрестив ноги, уплетает жареные пельмешки и мычит от восторга. Все контейнеры были раскрыты, и из каждого все было надкусано. Соусы разлиты по столу, а салфетки разбросаны по столу. Альфы застыли в шоке от увиденного, ведь врач говорил, что Феликс не может кушать, да и беременность тяжелая, а тут такая картина. Омега увидел на пороге альф, сделал милую грустную мордашку и замилашничал: — Оппа, хочу газировочки~