Сезон охоты

      На следующее утро, когда пробило половину одиннадцатого, семья Поттеров отправилась на вокзал. У них не было машины, так как отец не нуждался в ней – он всегда мог воспользоваться летучим порохом, метлой или просто трансгрессировать, чтобы добраться до места назначения.       Выйдя на улицу, Гарри бросил прощальный взгляд на дом и подумал, что не увидит его теперь ещё очень долго. Но он всё же мужественно вышел за калитку, где его уже дожидался отец с чемоданом. Гарри взялся одной рукой за руку Джеймса, другой – за ручку чемодана, и они трансгрессировали. Гарри не слишком любил это чувство, когда тебя будто пропихивают через садовый шланг, сдавливая со всех сторон, но зато пару секунд спустя они уже стояли у главного входа вокзала Кингс-Кросс.       Взяв тележку и погрузив на неё чемодан, Поттеры двинулись в сторону платформ девять и десять. И тут Гарри впервые по-настоящему занервничал, потому что стена, через которую ему требовалось пройти, на вид казалась очень и очень прочной.       - Не бойся, просто иди сквозь барьер, - напутствовал Джеймс. – Я выйду сразу за тобой.       Гарри хмуро кивнул. Он крепко сжал ручку тележки и с силой толкнул её вперёд. С трудом лавируя между людьми, он побежал прямо на разделительный барьер. Когда до казавшегося таким твердым препятствия оставалось не больше фута, Гарри зажмурился. Однако ожидаемого столкновения не последовало, и он, перейдя на шаг, открыл глаза и огляделся.       Он находился на забитой волшебниками и залитой солнцем платформе девять и три четверти. На путях, выпуская пар, уже стоял ярко-алый паровоз «Хогвартс-экспресса». Вокруг толпились взволнованные родственники, сующие в руки детям деньги и пакеты с ланчем; гордые старшекурсники, взиравшие на новичков с высокомерным снисхождением; оживлённые первоклашки, такие же бестолковые, как он сам.       Гарри невольно вздрогнул, когда вышедший из барьера отец тронул его за плечо, и они вдвоём подошли к ближайшему вагону. Джеймс помог затащить внутрь чемодан, и поклажу благополучно оставили в углу пустого купе.       - Ну вот, место тебе заняли, - улыбнулся Джеймс, спрыгивая на перрон. Гарри смело прыгнул следом. – Не забудь прислать сову, когда пройдёшь распределение.       - Зачем? – удивился Гарри. – Папа, ты же уверен, что я попаду на Гриффиндор.       - Уверен, - согласился Джеймс. – А ты что, нет?       Гарри был уверен на все сто процентов. Вот в случае Корнелии возможны были варианты, ведь родители Сириуса да и другие его родственники учились на Слизерине. Но папа был потомственным гриффиндорцем, поэтому Гарри искренне радовался хоть какой-то определённости в своей дальнейшей судьбе.       Словно почувствовала обращённый к ней поток мыслей, из толпы за спиной Джеймса появилась Корнелия в сопровождении Антареса.       - Привет! – с облегчением выдохнула она. – Вы чуть-чуть разминулись с мамой и папой.       - Они что же, одних вас оставили? – удивился Джеймс, здороваясь с Антаресом.       Тот в ответ лишь невесело усмехнулся:       - Почему же… Корни оставили со мной, а меня – с ней. Разве мы одни, пока вдвоём, Джеймс?       Уловив горькую иронию в его тоне и пообещав себе непременно переговорить об этом с Бродягой, мистер Поттер ободряюще кивнул и повернулся к Гарри.       - Ну ладно, мне нужно дать тебе какие-то напутствия, - объявил он, напуская на себя вид строгого родителя.       Гарри скопировал министерскую мину отца и с важным видом кивнул:       - Совершенно необходимо.       - Веди себя хорошо, - строго сказал Джеймс. – И чтобы никаких жалоб от преподавателей!       - А от учеников, привидений и обслуживающего персонала, значит, жалобы возможны, - серьёзно ответил Гарри. – Разумно, мистер Поттер.       - Благодарю за оценку, мистер Поттер.       Гарри первым не выдержал и рассмеялся. Смех его был таким заразительным, что Джеймс не мог не улыбнуться в ответ, хоть его взгляд и оставался тревожным.       - Я буду скучать, малыш, - прошептал он, обняв сына на прощание.       - Я тоже, папа. Веди себя хорошо, - прибавил Гарри и лукаво улыбнулся.       Джеймс громко рассмеялся и подтолкнул его к вагону. Уже забравшись внутрь, мальчик взглянул вниз, держась за поручни. В этот момент поезд рывком тронулся с места. Перрон и стоящие на нём люди остались позади, но пока поезд не вильнул в сторону, Гарри продолжал видеть отца, который всё так же стоял на платформе и махал вслед уходящему поезду.       - С ним всё будет в порядке, - заверила Корнелия, стоя плечом к плечу с Гарри.       - Да, - кивнул он, - наверное.       - Пойдёмте, - поторопил Антарес, закидывая на плечо рюкзак, - нечего здесь толпиться. Сядем лучше в купе.       Он повернулся, чтобы первым прошествовать по вагону, но тут же охнул и едва не упал от сильнейшего толчка в плечо. Младшие обеспокоенно обернулись на шум и успели лишь увидеть, как Терри обгоняет рыжий парень одного с ним возраста – по обилию веснушек на узком, будто силой вытянутом лице, Корнелия тут же узнала Питера Гордона, одноклассника брата.       - Смотри под ноги, Блэк! – бросил тот, с ухмылкой оглядываясь назад.       Поправив сползшую с плеча куртку, Антарес нахмурился и промолчал – чего не скажешь о Корнелии.       - Что он себе позволяет? – пробормотала она, в безотчётном порыве беря брата за руку. – Хорошо, что мама не видела – после такого я сомневаюсь, что она снова отпустила бы тебя к Гордонам на лето…       Неизвестно, что именно в словах сестры так разозлило Антареса, но он вдруг вырвал руку из хватки и, вцепившись побелевшими пальцами в лямку рюкзака, зашагал прочь.       - Терри, подожди! – окликнула она и, обернувшись на мгновение, позвала: - Гарри, давай быстрее.       - Тебе надо – ты и иди, - парировал он, скрещивая руки на груди. – А мне и здесь неплохо.       Несколько мгновений Корнелия переминалась с ноги на ногу, не в силах разорваться надвое и отчаянно желая это сделать, а после обиженно топнула ногой:       - Ну и пожалуйста! – и поспешила за Антаресом.       Однако Гарри пришлось скоро пожалеть о собственном решении, потому что в купе, где они с папой оставили чемодан, оказалось невыносимо скучно. Соседками Гарри оказались жуткие болтушки Лаванда Браун и близняшки Парвати и Падма Патил. Несмотря на то, что познакомились только на платформе, девочки тут же стали лучшими подругами и за десять минут успели настолько извести Гарри бессмысленным трёпом о достоинствах каждого из факультетов, что он, забыв про чемодан, поспешил ретироваться в тамбур.       За окнами «Хогвартс-экспресса» на смену промышленной окраине столицы пришли зелёные луга, залитые солнцем. Гарри пытался заставить себя не думать об отце, но получалось плохо. Беспокойство, утихшее было за ночь, теперь с новой силой разворачивало кольца, грозя задушить мальчика.       «Там же Сириус», - внезапно подумал Гарри и улыбнулся. – «И Марлин. Они смогут присмотреть за папой, пока меня нет. Кому, как не им, этим заняться?»       И от этой простой мысли ему вдруг стало так спокойно, как не было ещё ни разу с самого дня рождения. Гнетущее чувство, тугой узел в груди распался сам собой, и Гарри готов был радоваться вместе с природой за окном.       Внезапно что-то упруго толкнуло его ботинок. Опустив глаза, он увидел самого мерзкого вида пучеглазую жабу, какую только можно представить; она сидела у самых его ног и таращилась на неожиданное препятствие – наверное, сбежала от какого-нибудь первоклашки, ведь старшекурсники обычно зорко следят за своими питомцами.       Гарри не очень хотелось прикасаться к бородавчатому земноводному, но с другой стороны жаба могла добраться до конца вагона и спрыгнуть на рельсы.       Между тем жаба, кажется, сообразила, что Гарри не собирается освобождать ей дорогу, и бодро обскакала его стороной, направляясь по своим делам.       Мальчик проворно достал из-за пазухи палочку.       - Акцио! – приказал он, и жаба послушно полетела ему в руки.       Пару секунд Гарри ждал, не постучится ли в окошко тамбура министерская сова с гневным предупреждением о том, что колдовать вне школы запрещено, но ничего такого не произошло, и он позволил себе обрадоваться удачно использованному заклинанию.       - Эй, погоди! – окликнул Гарри проходившую мимо девочку с густыми каштановыми волосами. – Ты не знаешь, чья это жаба?       Девочка остановилась. Она уже переоделась в школьную форму, что показалось Гарри довольно странным, учитывая, что они не так давно отъехали от Лондона.       - Не знаю, и вообще я занята, - ответила девочка, очень чётко проговаривая каждое слово. – Мальчик по имени Рональд Уизли потерял крысу, и я помогаю ему её искать. Если найдёшь крысу, сообщи мне.       - Ладно. А ты кто? – осведомился Гарри, у которого желание познакомиться становилось всё меньше с каждой минутой.       - Я – Гермиона Грэйнджер, - с достоинством ответила девочка, словно была представительницей по меньшей мере древней династии волшебников. – А ты?       - Гарри Поттер.       Он привык к тому, что благодаря папе при звуке фамилии Поттер ребята-ровесники, особенно мальчишки, дружно хлопаются в восхищённый обморок. Но Гермиона Грэйнджер либо не была фанаткой квиддича, либо болела за другую команду, либо…       - А, так ты магла? – догадался Гарри, и девочка вдруг покраснела до корней волос.       - Я не магла, - обиженно воскликнула она, - а маглорождённая!       - Ну я это и имел в виду, - отмахнулся Гарри, изо всех сил пытаясь удержать в руках жабу, так и норовившую улизнуть. – Слушай, давно хотел спросить – а как к вам попадают письма из Хогвартса? Думаю, твои родители пришли бы в ужас, принеси его сова…       Но Гермиона Грэйнджер была явно не намерена отвечать. Она стояла, вся красная и отчего-то очень сердитая, вытянувшись в струнку и сжав кулаки.       - Ты… - выдохнула она странно тонким голосом. – Да ты просто грубиян и нахал!       Не сказав ни слова больше, она развернулась и быстро-быстро пошла прочь по коридору, так что только её длинные волосы подпрыгивали в такт шагам. Гарри заметил, что она выбрала не то направление, в котором шла раньше.       - Ну и ладно, - буркнул он девочке вслед.       Значит, придётся искать владельца жабы самому.       Гарри пришлось прошагать пару вагонов, прежде чем удача наконец улыбнулась ему. В одном купе дверь была чуть приоткрыта и, когда Гарри заглянул внутрь, то не успел даже спросить, не терял ли кто жабы.       - Ой, Тревор!       Один из двух мальчиков, сидевших в купе, вскочил с мягкого сиденья и бросился к Гарри. Тот передал жабу хозяину и лишь теперь с удивлением обнаружил, что перед ним стоит Невилл Лонгботтом.       - Привет, - улыбнулся Гарри и протянул руку. – Я Гарри Поттер.       - Симус Финниган, - ответил второй мальчик, светловолосый, и как бы между прочим спросил: - А это случайно не твой отец – бывший капитан «Годрикс Холлоу»?       «И нынешний заместитель министра волшебных игр и спорта», - хотел прибавить Гарри, но вовремя спохватился. Длинный язык только что доставил ему проблемы с Гермионой Грэйнджер, а обижать мальчиков хвастовством ему не хотелось. Поэтому он ограничился тем, что сдержанно кивнул.       - Ого! – Глаза Симуса удивлённо расширились. – Да он же невозможно крутой, твой папа! Лучшего ловца у «Годрикс Холлоу» нет и не было! Моя мама его большая фанатка. Она чуть умом не тронулась, когда он ушёл из команды.       Гарри пожал плечами:       - Что поделаешь – травма… - и повернулся к Невиллу: - А тебя как зовут?       Мальчик в ответ недоверчиво насупился, прижимая к груди жабу Тревора, и неуверенно заметил:       - Я думал, меня все знают.       - Ну да, - согласился Гарри. – Я тебя знаю – видел в Косом переулке вместе с твоей бабушкой. Но знаешь, мне бы не очень понравилось, если бы незнакомые люди вели себя так, будто мы уже много лет дружим семьями.       Пухлое лицо Невилла от этих слов немного смягчилось, и он наконец ответил на рукопожатие Гарри:       - Невилл Лонгботтом. Очень приятно.       Он сел и подвинулся, давая Гарри место рядом с собой.       - А нам про тебя уже рассказали, - хихикнул Симус, стоило Гарри сесть. – К нам тут заходила Гермиона Грэйнджер, она искала крысу какого-то Уизли. И она…       - …сказала, что я грубиян и нахал? – догадался Гарри, и Симус противно захихикал:       - Так это правда? Ты что, действительно назвал её грязнокровкой?       - Что? Нет! – возмутился Гарри. – Как я мог её так обозвать, она же мне ничего не сделала! Да и, если хочешь знать, это очень подло – судить о человеке по тому, сколько в нём волшебной крови. Папа рассказывал, что моя мама была из семьи маглов, но она была самой одарённой волшебницей на курсе!       Сообразив, что немного увлёкся, Гарри замолчал и посмотрел в окно, за которым серебрилась на солнце река. На несколько секунд в купе повисло тяжкое молчание.       - Лично я – половина на половину, - признался Симус. – Мой папа – магл, а мама – волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду.       Мальчики дружно засмеялись.       - А ты, Невилл? – осторожно спросил Гарри.       - Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, - начал Невилл.       - Гарри, может, ты поможешь? – вдруг с энтузиазмом спросил Симус. – Я тут уже битый час прошу Невилла показать его шрам, а он не хочет!       Гарри негромко фыркнул. Всем и каждому было известно, что узнать Мальчика, Который Выжил, можно по особенному шраму в виде молнии, оставшемуся у того на лбу после нападения Волдеморта. Гарри вдруг представил, каково это, когда каждый второй подходит к тебе и требует показать шрам – вырезанное по коже напоминание о погибших родителях. На мгновение ему стало очень гадко.       - Что тебе с того, что ты увидишь шрам? – спросил он Симуса. – Посмотри во «Взлёте и падении Тёмных искусств», если так уж неймётся – книга хорошая, там должен быть эскиз.       Невилл, как показалось Гарри, после этих слов посмотрел на него с благодарностью, а Симус стушевался.       - Да я же просто так, из интереса… У меня вот есть шрам под коленкой – это я с забора упал, - объяснил он и похлопал по левому колену ладонью.       "Цирк уродов", - беззлобно подумал Гарри. Ему понравились его новые знакомые, хоть и было в каждом из них нечто такое, что заставляло поморщиться. С другой стороны, они вызывали эмоции, что само по себе было приятно.       Он на минутку задумался, а после быстро проговорил:       - Знаете, ребята, у меня нет шрама ни на лбу, ни под коленкой, но я, пожалуй, поеду с вами.       Мальчики улыбнулись, подтверждая правильность решения.       Когда Джеймс прибыл в Министерство магии, едва пробило двенадцать. Прежде чем отправиться, он завернул в Косой переулок и неспеша съел фисташковое мороженое в кафе Фортескью. Поедая десерт ложка за ложкой, он думал о том, стоит ли вообще показываться на службе, где его никто не ждёт. В конце концов решил, что стоит: нужно хотя бы вытащить личные вещи из коробок, да и сама мысль о том, что придётся возвращаться одному в пустой дом, была невыносимой. Может, и Бродягу удастся застать на службе. Джеймс чувствовал, что сейчас ему как никогда необходимо общество старого верного друга.       - Флориан! – окликнул он хозяина кафе. – Можно воспользоваться твоим камином?       - Конечно! – улыбнулся мороженщик. – Всегда пожалуйста. Ты проходи, Джеймс, я сейчас.       Оставив на столике пару сиклей, Джеймс поднялся и вошёл в основное помещение кафе, где стоял приятный для глаз полумрак. У стойки делала заказ молодая супружеская пара, что было сразу понятно, потому что у их ног вертелись два малыша, примерно семи и трёх лет, мальчик и девочка. Девочка, совсем крошка, отошла к стене и теперь таращилась на искусно выполненную картину с морским пейзажем, на котором волны чуть приметно колыхались.       - Мама! – позвала малышка звонким голоском. – Мамочка, а можно поплавать?       Старший мальчик взглянул на сестру с неодобрением.       - Ты что! – воскликнул он. – Там знаешь, как глубоко? Глубинее, чем у нас в реке – сразу тонуть будешь!       Джеймс усмехнулся и перехватил весёлый и одновременно извиняющийся взгляд отца семейства. Тут подоспел Флориан, и они вместе прошли в служебное помещение за стойкой.       Большую часть комнаты занимали штабеля коробок с нетающим льдом и зонтиками для мороженого, но в дальней стене чернела пещера громадного камина.       - Ну что, проводил сына в школу? – спросил Фортескью, протягивая Джеймсу горшок с летучим порохом.       - Да, проводил. Спасибо, - поблагодарил Джеймс. Он шагнул в камин и приказал: - Министерство магии!       Он разжал ладонь, и, едва порох коснулся остывшей золы, в камине вспыхнуло зелёное пламя, поглотившее его целиком. Несколько секунд его бестолково вертело в темноте и пустоте, лишь мелькали за редкими решётками силуэты чужих гостиных, а потом пламя пропало с той же внезапностью, с какой возникло. Стряхнув золу с пол пиджака, Джеймс шагнул на гладкий паркет атриума.       За неделю, что он здесь не был, мало что изменилось. На переливчато-синем потолке сияли золотые символы, которые перемещались и видоизменялись, делая потолок похожим на огромную небесную доску объявлений. В стенах, обшитых гладкими панелями из темного дерева, было устроено множество золоченных каминов. Каждые несколько секунд в том или ином камине на левой стене с мягким свистом появлялся сотрудник. Справа перед каминами стояли небольшие очереди желающих покинуть Министерство.       Посреди зала журчал Фонтан Волшебного Братства, представлявший собой золотую скульптурную группу крупней, чем в натуральную величину, в центре круглого бассейна. Фонтан всегда нравился Джеймсу, даже когда он был ребёнком и вместе с отцом приходил в Министерство. Карлус Поттер на тот момент работал в Комитете по выработке объяснений для маглов, а потому частенько брал сына с собой на работу – Джеймс очень любил выдумывать байки для простецов, что удавалось ему виртуозно.       Самая высокая из фигур фонтана изображала благородного чародея, взметнувшего в воздух волшебную палочку. Вокруг него стояли прекрасная волшебница, кентавр, гоблин и эльф-домовик. Последние трое смотрели на волшебницу и чародея снизу вверх, с обожанием. Из концов волшебных палочек, из наконечника стрелы кентавра, из острия гоблинской шляпы и из ушей эльфа били сверкающие струи.       Джеймс запустил руку в карман и привычным жестом бросил в фонтан золотой галлеон, загадав, чтобы семестр в Хогвартсе для Гарри был удачным и сын нашёл в школе друзей, которые не будут заискивать и не предадут. Посмотрев ещё немного на казавшуюся золотой воду, Джеймс подошёл к дежурному и протянул ему палочку для осмотра.       - Добрый день, сэр, - поздоровался охранник, с трудом пытаясь подавить зевоту. Волшебную палочку он опустил на латунные весы с единственной чашечкой, и из щели в основании весов проворно выползла узкая полоска пергамента. – Одиннадцать дюймов, красное дерево и сердечная жила дракона. Так?       - Именно так, - подтвердил Джеймс и усмехнулся – почему-то раньше ему не приходило в голову, что он сам был на месте Гарри чуть больше двадцати лет назад.       Охранник наколол пергамент на небольшой латунный шип, а палочку вернул Джеймсу и козырнул:       - Хорошего дня, мистер Поттер.       Поблагодарив, Джеймс сквозь золотые ворота направился к лифтам. У самого крайнего он заметил знакомый силуэт и, подойдя ближе, поздоровался:       - Добрый день, мисс Тиммс.       Девушка при звуках его голоса подскочила и едва не выронила пухлый блокнот, который прижимала к груди.       - Ой, мистер Поттер, здравствуйте!       Агата Тиммс была секретарём Джеймса, полагавшимся ему по должности. Откровенно говоря, он обошёлся бы без подобного пафоса, но министр спорта Брум настаивал, и Джеймс не стал противиться. Агата была очень способной и ответственной, разве что слишком нервной. Вот и сейчас она засуетилась так, что квадратные очки с толстыми стёклами съехали на сторону.       - Мы не ждали Вас сегодня, мистер Поттер! – воскликнула она, лихорадочно копаясь в блокноте. – Напитки заказаны на завтра, и фейерверки…       - Фейерверки? – не понял Джеймс, пропуская Агату в подошедший лифт. – Это ещё зачем?       Секретарь смутилась.       - Ну как же… - пробормотала она, очаровательно розовея. – Совершенно необходимо отпраздновать Ваше назначение на должность…       Джеймс с улыбкой покачал головой.       - Довольно будет, если в моём кабинете вовремя закончат ремонт, - заметил он, и Агата просияла:       - Уже закончили, мистер Поттер! И вещи Ваши я разложила, если Вы не против.       Джеймс был против, но решил, что не стоит ругать несчастную девочку за столь великое рвение.       Наконец прохладный женский голос объявил:       - Уровень седьмой. Отдел магических игр и спорта, включающий в себя штаб-квартиру Британско-ирландской лиги квиддича, Официальный клуб игроков в плюй-камни и Сектор патентов на волшебные шутки.       Дверь лифта открылась, и Джеймс первым вышел в довольно неопрятный коридор, вкривь и вкось оклеенный плакатами, рекламирующими разнообразные команды по квиддичу. Агата семенила следом.       Его кабинет был вторым справа, прямо перед министерским, и смотрелся пока что необжитым и стерильно чистым в сравнении с коридором. Некоторый уют создавали лишь мягкое потёртое кресло и фотографии, заботливо выставленные Агатой на рабочий стол. С самой большой улыбался отцу Гарри – снимок сделали в прошлом году, когда они ездили отдыхать в горы. Слева стояла прямоугольная рамка с семейным портретом пятерых Блэков: Антарес приставил сестре «рожки», поэтому Сириус, Марлин и Морган на фото безудержно хохотали, в то время как маленькая Корнелия имела вид степенный и серьёзный.       Улыбнувшись, Джеймс взял в руки третью рамку и ощутил тупой укол в сердце. У девушки, махавшей ему рукой с фотографии, были рыжие волосы и зелёные глаза – в них светилось добро и нескончаемая любовь, от которой хотелось петь всем, на кого смотрели эти глаза.       Пользуясь временным отсутствием Агаты, Джеймс поцеловал изображение в лоб и прошептал:       - Жаль, что ты не здесь… Он так на тебя похож.       Дверь с грохотом распахнулась, так что Джеймс едва успел сесть ровно, всё ещё сжимая в ладони рамку.       - Мой дорогой друг! – дурашливо воскликнул Сириус, замерев на пороге в самой театральной позе и не обращая никакого внимания на выглядывавшую из-за его плеча Агату. – Я почувствовал твоё незримое присутствие и сразу понял, что ты пришёл за мной!       Джеймс вымученно рассмеялся – этого повесу ничто не исправит.       - Да, кабинетишко дрянь, - оценил Блэк, подходя к столу и бесцеремонно садясь на край. – Давай к нам на второй, Марлин тоже здесь!       - А она здесь что забыла? – удивился Джеймс, на что Сириус притворно задумался.       - Видимо, меня, - неуверенно протянул он и тут же издал привычный лающий смешок. – Идём, Сохатый! У нас сегодня праздник, ты не можешь меня бросить!       Джеймс не совсем понял про праздник, но всё же позволил потащить себя к лифтам. Они с Сириусом с трудом втиснулись в первый же подошедший, и через пару минут бесплотный голос объявил:       - Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру мракоборцев и административные службы Визенгамота.       Передвигаясь почти бегом, они повернули за угол, прошли через массивную дубовую двустворчатую дверь и очутились в большом зале, тесно заставленном и разгороженном на отсеки. Друзья обошли зал по краю, и Сириус открыл дверь с табличкой: «Сириус Блэк, глава Комиссии по дознанию».       Заглянув внутрь, Джеймс испытал чувство дежавю: за столом, чуть склонив голову, сидела Марлин и что-то быстро писала.       - Привет, Джимми, - улыбнулась она, воткнув перо в чернильницу и поднявшись на ноги. – Ну всё, список я переписала начисто. А отчёт, Блэк, пиши сам!       - Марлин, неужели ты сдалась этому провокатору без боя? – усмехнулся Джеймс, опускаясь в кресло для посетителей.       Марлин в ответ вздохнула.       - Знаешь, Джеймс, - ответила она, задумчиво наматывая на палец прядь волос Сириуса, - иногда противостоять ему совершенно невозможно.       Блэк лукаво усмехнулся и поцеловал жену в щёку.       - Что бы я без тебя делал, милая, - пропел он и плюхнулся на стул. – Сохатый, даю слово: пять минут – и мы свободны!       - Что за отчёт? – спросил Джеймс скорее из вежливости. Ответила ему, как ни странно, Марлин:       - Пару недель назад прислали пополнение с учебных курсов. Теперь господин глава управления желает знать, как работают новички.       - И что – есть среди них настоящие бойцы? Или опять маменькины сынки, мечтающие о громкой славе ловца чёрных магов?       Блэк невесело вздохнул, почесав щёку кончиком пера.       - Тут ты прав, - согласился он. – С тех пор, как старина Скримджер отправил в отставку Грозного Глаза, ловить бывших Пожирателей стало практически некому. А впрочем, это тебя заинтересует!       Потянувшись к картотечному шкафчику за спиной, Сириус вытащил оттуда первую же папку с личным делом и через стол протянул Джеймсу. Тот раскрыл папку ближе к концу, куда крепился лист с отметками за финальный экзамен в школе мракоборцев.       - Надо же, и оценки приличные, - удивился он. – Очень даже приличные, я вам скажу… По тайному проникновению и вовсе «превосходно». Это кто такой талантливый?       - Ты сам посмотри, - предложил Сириус и, отложив перо, откинулся на спинку стула и стал с интересом ждать реакции друга.       Взглянув на титульный лист дела, Джеймс скептически хмыкнул.       - МакГонагалл?       - Ну да. Говорят, родственница.       - Всё ясно. – Джеймс вернул папку Сириусу и вдруг прибавил с неожиданным ядом: - Спорить готов, она вылитая деканесса, этакий ботаник в застёгнутой на все пуговицы зелёной мантии и обязательно в очках… Чего вы смеётесь?       Марлин от этих слов лишь ещё громче фыркнула и закрыла смеющийся рот ладонью; что касается Сириуса, то он лишь трясся от беззвучного хохота и кусал кулак, глядя куда-то поверх плеча Джеймса.       - Вообще-то меня зовут Вэррон, - вдруг произнёс у него за спиной молодой весёлый голос, - но Вы, сэр, можете звать меня ботаником. Это даже оригинально.       Обернувшись, Джеймс увидел в дверях кабинета девушку, которая, видимо, и являлась родственницей строгого декана Гриффиндора. Что ж, зелёной мантии не было, да и очки оказались солнцезащитными. Очевидно, одежда маглов была униформой управления, потому что в другой департамент её бы не пропустили в джинсах и футболке с надписью «Её Величество Королева». Неизвестно было, сколько юный мракоборец простояла в дверях кабинета, но Джеймс не мог не отметить, что «превосходно» по тайному проникновению получено заслуженно.       Нужно было хоть что-нибудь сказать в своё оправдание, но в голове – как и всегда в подобных случаях – гулял ветер и кричали чайки.       - Я… Э-э-э… Прошу прощения… Блэк, кончай ржать! – шикнул Джеймс на друга, который от хохота чуть не свалился со стула. – Мне немного…       - Да бросьте, мистер Поттер, - улыбнулась МакГонагалл, поднимая очки на макушку. – Вы не первый оказались во власти стереотипа.       - Откуда Вы меня знаете? – удивился Джеймс, на что девушка спокойно улыбнулась:       - Да кто же Вас не знает? Все ведь любят квиддич... Правда, за Вашу команду я никогда не болела, - прибавила она и повернулась к Сириусу, который теперь тихо всхлипывал от смеха: - Мистер Блэк, я с докладом. Вам письменно или от души?       - От души, но завтра! – воскликнул Блэк, вытирая выступившие на глазах слёзы. – У нас сегодня памятная дата.       - Это какая же? – насторожилась Марлин, и Сириус испуганно ахнул:       - Ты не знаешь? Мерлин, на ком я только женат! Сегодня же ровно тридцать лет, как мы с Сохатым вместе!       Джеймс поперхнулся воздухом, но в то же время понял, что Сириус прав – они действительно познакомились тридцать лет назад на крыльце детского сада при подготовительной школе Томаса Баттерси и с тех пор не расставались ни на день.       Брови юной МакГонагалл от таких откровений насмешливо поползли вверх.       - Тогда лучше и вправду завтра, - признала она и направилась к выходу, но на пороге всё же оглянулась и послала начальнику и его друзьям беглую улыбку.