Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Реддл.
Эта надпись тоже сгинула, но не раньше, чем Гарри начал поспешно писать ответ:Кто ты такой?
Новое сообщение Реддла не заставило себя ждать. Много лет назад я учился в Школе чародейства и волшебства „Хогвартс“. Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны, которые произошли в замке почти полвека назад. «Всё повторяется, - быстро написал Гарри. – В Хогвартсе опять творятся ужасные вещи. Тебе что-нибудь известно про Тайную комнату?» Сердце у него громко стучало. Реддл не замедлил ответить, почерк у него стал беспорядочным, словно он торопился высказать свои мысли. Разумеется, известно. В моё время нам говорили, что это легенда, что её нет, но это была ложь. На пятом году моего обучения Комнату открыли, монстр вырвался на свободу, напал на студентов и убил одного. Я поймал человека, открывшего Комнату, и его исключили. Директор школы Диппет очень стыдился, что подобное могло произойти в Хогвартсе, и запретил мне говорить правду. Дело представили так, будто та девочка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами. Но я-то знаю, это может опять повториться – ведь монстр ещё жив, а тот, кто способен освободить его, по-прежнему на свободе. Гарри чуть не опрокинул пузырёк с чернилами, торопясь написать ответ: «Ты можешь рассказать, кто это был?» На этот раз на странице появилось всего одно слово:Нет.
Гарри с досадой отбросил перо. Неужели всё впустую?! Но, когда он вновь взглянул на дневник, на его страницах было написано совсем другое.Я могу показать.
Страницы дневника замелькали, словно подхваченные сильным ветром, и остановились на середине июня. Открыв рот, Гарри наблюдал, как страничка тринадцатого июня превратилась в крохотное сияющее отверстие. Дрожащими руками он поднёс дневник поближе к глазам, миниатюрное окно внезапно расширилось, его туда потянуло, Гарри почувствовал, как тело оторвалось от кресла, и он головой вперёд вылетел сквозь открытую страницу в водоворот красок и теней. Ноги стукнулись о твёрдую почву; его с силой тряхнуло, но он устоял, и размытые очертания окружающего стали отчётливы. Гарри сразу понял, где он находится. Круглая комната с дремлющими на стенах портретами – кабинет Дамблдора. Он был здесь лишь однажды – в прошлом году, в июне, когда вышел из больничного крыла. Но теперь за знакомым столом сидел не Дамблдор. Высохший, болезненного вида волшебник, лысый, если не считать нескольких клочков седых волос, читал письмо, освещённое пламенем свечи. Гарри никогда раньше этого человека не видел. Хмуря брови, старик со вздохом сложил письмо, поднялся, прошёл мимо Гарри и принялся задергивать шторы на окне. Небо за окном было рубиново-красным – видимо, день уже клонился к закату. Волшебник вернулся к столу, сел и, соединив кончики пальцев, стал крутить большими, глядя на дверь. Гарри осмотрелся. Феникса нет, как нет и жужжащих серебряных штуковин, которыми был сплошь уставлен кабинет нынешнего директора. Это был Хогвартс, каким его знал Реддл, и, значит, перед ним – директор Диппет. В дверь постучали. - Войдите, - произнес старик слабым голосом. Снимая островерхую шляпу, вошел мальчик лет шестнадцати. На его груди сверкнул серебряный значок старосты. Он был значительно выше Гарри, но волосы у него были такие же чёрные и блестящие, а красотой он не уступал Антаресу. - А, Реддл, - сказал директор. - Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? - Садись, - предложил Диппет. – Я только что прочитал твоё письмо. Реддл со вздохом сел и крепко сжал руки. - Мой дорогой мальчик, - мягко заговорил Диппет, - я просто не могу разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на каникулах? - Нет, - сразу же ответил Реддл. – Я предпочел бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим… к этим… В голосе Диппета зазвучал искренний интерес: - Ты всегда жил на каникулах в магловском приюте для сирот, я полагаю? - Да, сэр. – Реддл слегка покраснел. - Ты урожденный магл? - Полукровка, сэр. Отец магл, мать колдунья. - Что с твоими родителями? - Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она только успела дать мне имя – Том в честь отца, Марволо в честь деда. Диппет сочувственно вздохнул. - Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу, но в школе сейчас такая ситуация… - Вы имеете в виду нападения, сэр? – спросил Реддл, и у Гарри сильно забилось сердце – он подошёл ближе, боясь что-то пропустить. - Именно, - ответил директор. - Мой милый мальчик, ты должен понять, сколь неразумно было бы позволить тебе остаться в замке после окончания семестра – особенно в свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Тебе будет гораздо безопаснее далеко отсюда, в твоём приюте. В Министерстве магии идёт разговор о закрытии школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих… неприятностей. Глаза у Реддла расширились. - Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если всё это прекратится… - Что ты хочешь сказать? – Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил в кресле. – Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях? - Нет, сэр, - поспешно отозвался Реддл. Но Гарри было ясно: это «нет» стоит понимать как «разумеется, да, старый идиот». Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло. - Можешь идти, Том… Реддл соскользнул с высокого стула и вышел из комнаты. Гарри последовал за ним. Они спустились по винтовой лестнице и вышли в полутёмный коридор к горгулье. Реддл остановился – было видно, что он о чём-то напряженно размышляет: он покусывал губу, на лбу залегла морщина. Потом, словно придя к какому-то решению, Реддл бросился прочь. Гарри неслышно помчался вслед. По дороге им не встретилось ни одной живой души, и только в холле студент в мантии Гриффиндора окликнул с мраморной лестницы: - Реддл, что это ты блуждаешь в такой час? Гарри изумленно уставился на него. Это казалось невозможным, но лицо гриффиндорца было ему смутно знакомо. - Хочу спросить то же и у тебя, Грэйволф, - откликнулся Реддл. Гарри, определённо слышавший эту фамилию раньше, нахмурился и присмотрелся к парню внимательнее, но не мог понять, откуда знает его открытое лицо, будто подсвеченное изнутри. - Я помогаю Минерве патрулировать коридоры, - ответил тот, спускаясь чуть ниже по ступеням. – И искренне удивлён, почему ты, Реддл, как староста, не занят тем же… - Гарри! Он вскинул голову, испугавшись, что вдруг стал видимым, но появившаяся пролётом выше девочка смотрела исключительно на гриффиндорца. - Что ты там застрял? – упрекнула она, перегибаясь через перила так, что длинная чёрная коса с вплетённой изумрудно-зелёной лентой свисала в лестничный колодец. – За нами ещё третий этаж! - Иди скорее спать, - посоветовал Гарри Реддлу. – Лучше сейчас не гулять по коридорам, даже слизеринцу. - Гарри! - Да иду я, Мерлиново ты наказанье! – со смехом откликнулся Грэйволф и, уже не оглядываясь, побежал вверх по лестнице. Том дождался, пока шаги и смех старост стихли на верхних этажах, и со всей быстротой поспешил вниз, по каменным ступеням в подземные помещения. Гарри следовал за ним по пятам, не зная, чего ожидать. Пройдя хитросплетение коридоров, не путаясь и не ошибаясь в полумраке, Реддл скользнул в один из кабинетов, прикрыв за собой дверь так, что осталась только узкая щель, и принялся наблюдать за коридором. Гарри показалось, что они стояли так чуть ли не час. Том Реддл всматривался в узкую щель, обратившись в каменное изваяние. И как раз тогда, когда Гарри совсем отчаялся и уже хотел поискать возможность как-то возвратиться в настоящее, в конце коридора послышались шаги. Мимо него прошёл здоровенный парень, лица которого было не разглядеть в темноте. Реддл беззвучно, как тень, выскользнул в коридор и двинулся следом, Гарри – за ним. Минут пять они крались за таинственным незнакомцем, пока Реддл вдруг не замер на месте. Здоровяк открыл ближайшую дверь и заговорил хриплым шёпотом: - Ну иди… Давай… Иди сюда, ко мне… Вот так… Теперь в коробку… Гарри нахмурился – этот голос он уже слышал раньше. Реддл неожиданно вышел из-за угла. Гарри тоже сделал два-три шага и остановился сзади. Ему стал виден силуэт великана, присевшего напротив открытой двери, у которой находился громадный ящик. - Добрый вечер, Рубеус, - громко произнёс Реддл. Великан захлопнул дверь и выпрямился. - Что ты делаешь здесь, внизу, Том? Реддл подступил ближе: - Всё кончено, Рубеус. Я всё о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют. - Ты это что… - Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе… - Он никогда никого не убивал! – закричал высокий парень, придавив спиной закрытую дверь. Из-за неё доносилось странное шуршание и пощёлкивание. - Слушай, Рубеус. – Реддл подошёл ближе. – Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, - убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена… - Это не он убил! – загремел парень, и его голос громким эхом прокатился по тёмному коридору. – Он… нет, он никогда… он не может! - Отойди в сторону, - приказал Реддл, вскидывая волшебную палочку. Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой огня. Дверь за спиной верзилы распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене, и глазам Гарри предстало чудовище, при виде которого он вскрикнул, не заботясь об уровне поднятого шума. Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных чёрных ног, мерцание множества глаз и пара острых как бритвы жвал – не то скорпион, не то паук огромных размеров. Реддл снова поднял волшебную палочку, но опоздал. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через него, пронеслось по коридору и пропало из виду. Реддл с трудом поднялся на ноги, глядя ему вслед, опять взялся за палочку, но великан прыгнул на него, вырвал палочку и, швырнув Реддла на пол, дико заорал. - Гарри! Он обернулся на голос, и тогда происходящее закружилось у него перед глазами. - Гарри! Гарри! Очнись! Кто-то с силой бил его по щекам, и тогда на него навалилась тьма. Гарри куда-то провалился и упал в кресло у стола в своей спальне. Над ним с обеспокоенным лицом склонился Антарес; выглянув из-за его плеча, Гарри увидел на столе раскрытый дневник Реддла. - Приди в себя! – потребовал Антарес, выглядевший не на шутку встревоженным. – Что с тобой приключилось? Гарри сел ровнее, утирая пот со лба. Его била крупная дрожь, руки и ноги дёргались, как в конвульсиях, будто он обеими руками взялся за оголённые провода. - Это Хагрид, Терри. Хагрид открыл Тайную комнату. - Что?.. Недоверчиво нахмурившись, Антарес присел на край стола и жестом попросил продолжать. - Дневник… - задыхаясь, указал Гарри. – В нём воспоминания. Я стал в нём писать, и Реддл показал мне… Это хозяин дневника, он учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад… И он показал мне, как поймал Хагрида… - Погоди-погоди, - зачастил Антарес, вскинув перед собой открытые ладони. – Притормози, парень. То есть ты стал писать в дневнике, который… Откуда, говоришь, он взялся? Сморгнув, Гарри честно признался: - Я взял его у Корнелии. Она сама не знала, откуда он – мы думали, это просто тетрадка! - Ладно. Дальше. - И я стал писать в дневнике, - продолжил Гарри. – И он – ну, Реддл, - предложил показать мне воспоминания. Я согласился и… Размахнувшись, Антарес снова ударил его по лицу, но на этот раз отвесил такую душевную оплеуху, что чуть не сломал Гарри шею. - Да за что?! – обиженно взревел он, схватившись за налившуюся кровью щёку. - Сопливый идиот… Ты хоть соображаешь, что мог натворить?! – рявкнул Антарес и указал палочкой на дверь: - Квиетус максима! Коллопортус! Он обернулся с палочкой наизготовку, и на долю секунды Гарри показалось, что сейчас его трансфигурируют во что-то не совсем живое, но Антарес лишь выдвинул себе кресло, сел и приказал: - Рассказывай, дементор тебя поцелуй! Решив слушаться дабы сохранить человеческий облик, Гарри сел и попытался максимально подробно изложить всё, что видел, слышал и к каким выводам успел придти. Все его впечатления Блэк слушал с насупленным лбом, изредка постукивая себя палочкой по колену и вскидывая голову каждый раз, когда в коридоре раздавались шаги. - Ну, вот что, - подытожил он, хватая дневник со стола и поднимая на уровень собственного лица. – Я ничего не расскажу ни родителям, ни Джеймсу, но и дневник я тебе не верну. К этому Гарри был в общем-то готов, но на всякий случай напомнил: - Но нельзя же оставлять его просто так! - Нет, - согласился Антарес. – Я знаю, кому стоит показывать такие вещи.***
Маленький мальчик беспокойно вертел головой, как можно шире открывая белозубый рот. Он пытался языком поймать снежинку и крутился на месте, будто заведённый, хоть снегопад уже давно прекратился. Выпавший вчера снег за ночь превратился в крепкий наст, который теперь, около полудня был разбит каблуками и покрывал тротуары и дороги словно грязно-белая соль. Антарес поднёс ладони ко рту и подышал на них теплом. Солнца не было, и между домами свистал ветер. Сказочная столица, словно сошедшая со страниц книги, казалась уснувшей под металлическим куполом, который все почему-то принимали за небо. Он вздохнул и тут же ощутил выплывающее изо рта облачко пара. До чего же холодно… Подняв воротник куртки, он отошёл от автобусной остановки, в тени которой стоял, и пошёл, уклоняясь от сновавших вокруг людей, вниз по улице. Ускользнуть из дома Поттеров ему удалось лишь с большим трудом, и теперь он думал о том, как не опоздать на вечеринку для мамы и в спешке не погубить всё дело. В Косом переулке было не в пример многолюднее, чем на магловской улице – волшебники и волшебницы в парадных мантиях громко поздравляли друг друга с Рождеством, и решительно никому из них не было дела до одинокого парнишки, обошедшего аптеку Снейпа и скользнувшего в тёмный и негостеприимный Лютный переулок. Пройдя прекрасно знакомым ему маршрутом, Антарес остановился у витрины одной из лавок – пожалуй, самой крупной в переулке, где под стеклом красовались высушенная рука, заляпанная кровью колода карт и пристально смотревший вверх хрустальный глаз. Толкнув дверь, он вошёл внутрь под тоненькую трель колокольчика. За прилавком стоял сутулый старик с зализанными назад волосами и, склонившись, поочерёдно рассматривал человеческие кости, выуживая одну за другой из целой груды перед ним. - Мистер Горбин, сэр, - шутливо козырнул Антарес и чуть пригнулся, чтобы не задеть болтающиеся на нитке заячьи лапы. - А, Антарес! – обрадовался торговец, убирая кости в сторону и прикрывая их чёрной бархоткой. – С Рождеством, мой мальчик! - И Вас с Рождеством, - откликнулся он, краем глаза осматривая лежавшие тут же крюки для снятия кожи. – Новое поступление? - Вы как всегда правы, - подтвердил Горбин и, загадочно подмигивая, посулил: - С Вашего последнего визита у меня много новинок… Хотел того или нет, отчим Питера Гордона был весьма известен в определённых кругах – трижды он едва избежал Азкабана за торговлю колдовскими артефактами. А это означало, что Пит рано или поздно непременно похвастался бы сомнительными знакомствами новоиспечённого родственника. В восторженную свиту младшего Гордона ранее входил и Антарес. Разумеется, старик Горбин моментально прознал, чей сын регулярно наведывается к нему с визитами, а потому держался хоть и вежливо, но с некоторой степенью настороженности, ведь, продай он Антаресу что-то не то – и от его лавчонки бы камня на камне не осталось. Но, к счастью, юный Блэк был не самым выгодным покупателем, но интересным собеседником и способным учеником, который как губка впитывал сведения о любых волшебных предметах, попавших ему в руки. - Чаю? – предложил Горбин, стягивая перчатки. Антарес, снимая куртку, вежливо улыбнулся: - Не откажусь. На улице жуткий холод. Пройдя за поднятый прилавок, он оказался в задней комнате магазина, гораздо более тесной и тёмной, чем основное помещение, но куда более привлекательной с точки зрения Антареса, ведь именно здесь, возвышаясь до самого потолка, в накрепко забитых околдованных ящиках хранились самые занятные вещицы. Сев в глубокое потёртое кресло у изящного столика и пригубив ароматного чая, он решил сразу перейти к делу и обратился к хозяину: - Мистер Горбин, я хотел бы с Вами проконсультироваться. - В чём дело, Антарес? – добродушно удивился тот, укрепляя вскипевший чайник на подставке и со вздохом садясь в кресло напротив. Отставив чашку, он откинулся в кресле и, сцепив пальцы, нарочито небрежно заговорил: - Не так давно мне в руки попала одна вещь, которая, как мне кажется, представляет некоторый интерес. - Разумеется, эта вещь у Вас с собой? – с сальным смешком уточнил Горбин, и Антарес, протянув руку, вытащил из внутреннего кармана куртки завёрнутый в плотную ткань дневник Тома Реддла. - Я не уверен, обладает ли эта вещь какими-то уникальными свойствами, - произнёс он, выкладывая дневник на стол, - но проверить будет не лишним, не так ли? - Вы абсолютно правы, мой мальчик, - согласился Горбин и, покрыв пальцы извлечённым из кармана платком и придвинувшись ближе, легко ощупал дневник. - Там стоит имя – Т.М. Реддл, - указал Антарес на тыльную сторону обложки. – Вам оно известно, сэр? Ощутимо вздрогнув, Горбин заклинанием прибавил света, вставил в глаз монокль и, от усердия прищурившись, принялся разглядывать дневник. - Да-а… - протянул он наконец. – Я знавал юношу с таким именем… Правда, теперь его знают скорее под творческим псевдонимом, - признал он с усмешкой и взмахнул палочкой: - Специалис ревелио! Неяркое свечение на конце палочки отразилось от гладкой обложки дневника. Здесь, в полумраке комнаты, Антаресу на мгновение показалось, что, когда палочка старика коснулась дневника, он услышал чей-то шёпот. - Какие-то свойства есть, - подтвердил Горбин, убирая палочку, - но, уверяю Вас, самые незначительные. Антарес в ответ лишь тихонько хмыкнул. Он готов был голову на отсечение отдать – у старика загорелись глаза при едином взгляде на эту тетрадку. Можно было, конечно, сторговаться и избавиться от этой штуковины раз и навсегда, но что-то подсказывало ему, что лучше найти для дневника другое применение. - Думаю, мы могли бы договориться о цене, - задумчиво протянул Горбин, и Антарес внутренне расхохотался. - Мне интересно Ваше предложение, сэр, - кивнул он. – Я обсужу его с Вашими конкурентами и непременно сообщу Вам о решении. Горбин уязвлённо поджал скорбный рот. - Я думал, мой мальчик, у нас с Вами весьма доверительные отношения, - заметил он, качая головой как китайский болванчик. - Так и есть, - подтвердил Антарес. – Именно поэтому Вы вошли в число немногих посвящённых. Очень ограниченное число, мистер Горбин. Я бы назвал это числом избранных. Неизвестно, собирался ли старик что-то ответить на такой сомнительный комплимент, потому что в главном зале звякнул колокольчик, и Горбин поспешил встретить нового клиента. - Мистер Малфой! Добро пожаловать. Всегда рад видеть у себя Вас и Вашего сына. Прихватив собственную куртку и дневник, Антарес выглянул из подсобной, оставаясь в тени, и увидел перед прилавком Люциуса Малфоя собственной персоной. За спиной отца, переходя от одного товара к другому, маячил Драко. Голос Горбина тёк елеем: - Что желаете-с? У меня есть что показать. Только что получили товар, и цены умеренные! - Сегодня я не покупаю, мистер Горбин, - важно произнес Малфой-старший, - а продаю. - Продаёте? – кисло удивился торговец артефактами. - Папа, ты купишь мне вот это? – перебил его Драко, указывая на витрину с подушечкой, на которой покоилась сушёная рука. - Рука Славы! – воскликнул Горбин. – Купите эту руку, вставьте в неё горящую свечу, и никто, кроме вас, не увидит её огня. Лучший друг воров и разбойников! Сэр, у Вашего сына отличный вкус! - Надеюсь, мой сын тянет на большее, чем вор или разбойник, - холодно процедил мистер Малфой. - У меня и в мыслях не было обидеть Вас, это ведь только к слову пришлось, - засуетился Горбин. - Да, учится он не то чтобы очень, - высокомерно признал Малфой. – Но это отнюдь не значит, что мозгов у него нет. - Я в этом не виноват, - вскинул голову Драко. – У всех учителей есть любимчики – хотя бы Гермиона Грэйнджер. - И тебе не стыдно! – приструнил его отец. – Какая-то простачка учится лучше тебя по всем предметам. - Ну и ну, Драко, - цокнул языком Антарес, выходя на свет. – Выходит, спесь и с тебя можно сбить? Обернувшись на голос, старший Малфой скривил губы и протянул: - Кого я вижу… Мистер Блэк! - МакКиннон-Блэк, - привычно исправил Антарес и, положив дневник на прилавок, принялся натягивать куртку. – Не беспокойтесь, мистер Малфой, я уже ухожу. Думаю, выгоднее будет считать, будто нас обоих вовсе не было здесь – Вы не находите? Однако Малфой, кажется, не слушал, широко раскрытыми глазами глядя на дневник, и в его взгляде Антарес к своему удивлению ясно прочитал ничем не прикрытое удивление, всё более походившее на самый настоящий ужас. - Где ты взял… эту вещь? – переспросил он дрогнувшим голосом, поднимая глаза на Антареса. - Не думаю, чтобы это Вас касалось, мистер Малфой, - холодно откликнулся он и на всякий случай поскорее взял дневник в руки. – Если хотите его купить, Вам придётся обратиться к мистеру Горбину… - Отдай его мне! – рявкнул Малфой и, протянув обе руки, схватил Антареса за воротник. - Мистер Малфой, возьмите же себя в руки! – воззвал Горбин, но помощь юному Блэку вряд ли требовалась, потому что именно в этот момент Люциус Малфой почувствовал, как ему в горло упирается волшебная палочка. - Если с моей головы упадёт хоть волос, Вы об этом крупно пожалеете, сэр, - предупредил Антарес и ухмыльнулся. – При всём моём почтении и уважении к нашему родству. А теперь руки прочь и два шага назад, если Вы ничего не имеете против. Оторопело вздохнув, Малфой разжал пальцы и отступил. - Ты ещё пожалеешь, Блэк, - пригрозил он. - Неужели? – ухмыльнулся тот, и Малфой сощурился, напустив на себя прежний презрительный тон: - Помяни моё слово – ты кончишь в Азкабане, как твой незабвенный дядюшка! Он был таким же упёртым идиотом! Обернувшись, Антарес сунул вторую руку в рукав куртки и спокойно откликнулся: - Я покажу тебе левую руку, если ты покажешь свою. Драко, всего наилучшего. Мой поклон тётушке. Мистер Горбин, - кивнул он, - ещё раз с Рождеством и спасибо за консультацию. На улице, когда он вышел в переулок, заметно потеплело и снова начался снегопад. Отойдя на пару шагов от магазина, Антарес наконец сунул дневник за пазуху и вдруг ощутил тихую пульсацию, будто под страницами бился не сгусток чернил, а живое сердце. Чувство было странно умиротворяющим, оно поглощало с головой, так что ему на мгновение показалось, будто он совсем один не только в переулке, но и во всей Вселенной. Встрепенувшись, он поднял голову и вдруг увидел чуть дальше, у стены магазинчика с защитными амулетами, девушку в наброшенной на плечи зелёной шали, которая, впрочем, нисколько не спасала от снегопада – она то и дело била одной ногой по щиколотке другой, стараясь не приплясывать от холода. Девчонка была, наверное, на пару лет постарше него, но зато чуть не на голову ниже – впрочем, разница в росте несколько скрадывалась за счёт дивных каштановых кудряшек, торчавших во все стороны. - Ты заблудился, милый? – спросила она, криво усмехаясь, когда они поравнялись. – Показать тебе дорогу? Запустив руку в карман, Антарес вытянул монету в три галеона и продемонстрировал, зажав в пальцах. - Валяй, - с ухмылкой приказал он, перебросив монету точно в протянутые руки, - веди.