Сезон охоты

      Гарри был искренне рад, когда каникулы закончились. Конечно, ему было хорошо в обществе папы и Вэррон, нравилось пешком ходить в гости к Блэкам, которые жили теперь через три квартала… Хотя, насчёт Блэков стоило хорошенько подумать, потому что после заявления Моргана на рождественском ужине Гарри не знал куда деваться от двусмысленных шуточек Антареса и куда как понимающих взглядов остальных. Корнелию, правда, не донимали – боялись гнева Сириуса, но и она держалась с Гарри сдержанно и даже настороженно.       Вот и теперь, уже на платформе девять и три четверти, она стояла нарочито в стороне, почти не выпуская руку Сириуса – будто боялась, что, стоит ей заговорить или хотя бы встать рядом с Гарри, это даст повод для новых кривотолков.       - Пока, апельсинчик, - улыбнулась она, осторожно погладив мамин живот. – Скоро увидимся.       Попрощавшись с родителями и Морганом, они все вместе направились к вагону, где оставили вещи.       - Поверить не могу, что, когда приедем в следующий раз, он уже родится, - поделилась Корнелия, краснея от удовольствия. – К Пасхе у нас станет на одного брата больше!       - Мне тоже не верится, - согласился Антарес, - но, возможно, так и будет.       - «Возможно»? – хмыкнул Гарри. – Ты что, всё ещё не уверен?       Пожав плечами, он задумался, но всё-таки поделился:       - Мне почему-то кажется, это должна быть девочка. Не знаю… Мне хотелось бы иметь сестру, - признал он, и Корнелия оскорблено поджала губы:       - Тебе меня, что ли, мало?       - Мне тебя много, радость! – со смехом откликнулся Антарес, на ходу обнимая её. – Ну же, не ревнуй… К тому же, ты что-то стала подозрительно послушной в последнее время. Неужели задумала какую-то шалость?       Шедшая чуть впереди Гермиона громко фыркнула – обозначить то, что они собирались сделать, как всего лишь «шалость», мог только Антарес.       Как можно плотнее закрыв за собой дверь купе, Гарри, не дожидаясь отправления, вытянул из сумки тетрадь мамы с рецептами зелий и протянул её Гермионе. Сев рядом, девочки тут же завладели тетрадью и склонились над ней голова к голове.       - Вот оно, - обрадовалась Гермиона, найдя страницу под заголовком «Оборотное зелье». На странице была вклейка, явно вырезанная из какого-то старого учебника и изображавшая превращение. Гарри от всей души понадеялся, что выражение муки на лицах людей – вымысел художника.       - Ну и состав у него, - вздохнула Корнелия и запоздало пожалела: - Нужно было пиявок подкупить.       - У меня их ещё много, - успокоила Гермиона. – Если не хватит – можно будет взять в шкафу ингредиентов для зелий. А вот где взять порошок из рога двурога и тёртую шкуру бумсланга, я понятия не имею!       - В хранилище они должны быть, - пожал плечами Антарес.       Гермиона посмотрела на него, скептически приподняв одну бровь:       - Ты что, предлагаешь вломиться в хранилище Слизнорта? Не смеши меня, Антарес! Даже если он не понаставил охранных заклинаний после предыдущего раза, я не думаю, чтобы нам это удалось.       - Как знать, - откликнулся он, странно сверкая глазами. – Ведь однажды я смог.       Корнелия дёрнула головой так, будто её ударили по лицу. Несколько секунд она смотрела на брата, не моргая и почти не дыша, а после чуть слышно прошептала:       - Терри… Н-но… Зачем?       - Это долгая история, малышка, - отмахнулся он, едва взглянув на неё – но не из безразличия, а словно боялся, что ответный взгляд его выдаст. – Возможно, я как-нибудь расскажу вам, но не теперь.       От внимания Гарри не укрылось, что Джаред вдруг как-то подобрался, нахмурился, будто готовился к очень долгому и неприятному выяснению отношений, вот только Антарес был прав – сейчас было не время и не место, а потому Гарри поспешил вмешаться в разговор, чтобы сменить тему на более безопасную – если так вообще можно было сказать в данной ситуации.       - С ингредиентами худо-бедно разобрались, - подытожил он, - а что по месту?       - Есть место, - заверил Джаред после короткого кивка Гермионы и вновь обернулся к Антаресу. – Тихое, и никто туда не сунется.       Обстановка явно накалялась – Гермиона уже переводила взгляд с одного парня на другого и, как показалось Гарри, готовилась задать поистине сакраментальный вопрос, а это в его планы не входило: если уж они переругаются между собой – никогда в жизни не узнают, кто стоит за нападениями. А, судя по лицу Корнелии, без ругани дело не обойдётся.       - Кстати, вот! – похлопал он себя по карманам и вытащил главную ценность – письмо мамы, которое теперь всегда носил с собой как некое подобие талисмана. Скрепя сердце, он протянул конверт Джареду. – Нашёл в вещах мамы. Ты только прочитай!       - Вслух? – со смешком уточнил Джаред, но тут его пытливый взгляд выхватил в тексте собственное имя, и он нахмурился.       Гарри ожидал, что его находка увлечёт друга точно так же, как его самого, но Джаред в очередной раз продемонстрировал собственный обострённый прагматизм, первым делом взглянув на дату в верхнем углу письма.       - Мы и не могли придти, - с сожалением откликнулся он и отвернулся к окну. – Родители тогда уже разошлись, так что… Сам понимаешь.       - Конечно, - поспешно согласился Гарри и с усмешкой прибавил: - Выходит, мы давно уже знакомы.       - Я знаю. Видел фотографии, - объяснил Джаред и порядком смутился. – Мама с детства дружила с твоим отцом, Гарри.       - Как это странно, - заметила Гермиона. – Почему же они не общались, в таком случае? Ведь не общались же, Гарри?       - Нет, - кивнул он. – То есть, может быть, переписывались… Но я о тебе никогда не слышал, - с сожалением признался он, честно глядя Джареду в глаза, на что он спокойно заметил:       - Я пытался спрашивать маму, но она не слишком любит говорить об этом.       - Мы ведь не знаем, что произошло тогда, - вступился за профессора Антарес. – Всякое возможно.       Джаред ответил ему благодарным кивком, а сам Антарес вдруг вспомнил, как они впервые встретились – подумать страшно – пять лет назад. Тогда, после очередного урока зельеварения, на котором Слизнорт очень долго и неостроумно проходился на счёт его двойной фамилии, Антарес не выдержал. В конце концов, тогда он был всего лишь маленьким мальчиком, не способным противостоять весьма своеобразной педагогической методике зельевара. К сожалению, клыки и когти он отрастил гораздо, гораздо позднее.       Едва ударил колокол, он подхватил стоявший у ножки стола ранец и бросился бежать – не разбирая дороги, натыкаясь на старшекурсников, без конкретной цели, без пункта назначения. Лишь бы подальше отсюда.       Отбросив в сторону попавшийся на пути гобелен, он оказался наконец в пустом зале, насквозь пронизанном косыми лучиками света, в которых кружили пылинки. Здесь было так тихо и спокойно, что у него в груди что-то глухо треснуло, и Антарес, опустившись на постамент стоявшей у входа статуи, уткнулся лицом в колени и дал волю слезам.       - Ты зачем плачешь?       Вскинув голову и инстинктивно выхватив палочку, он увидел прямо перед собой тощего мальчишку, которого раньше совершенно точно в коридорах не встречал. Попытавшись понять, откуда он взялся, Антарес оглядел его в поисках факультетских знаков отличия, но мальчик был одет не в школьную форму, а по-домашнему – в коричневые брюки и джемпер с чёрными и голубыми ромбами. К груди он прижимал какую-то толстенную книгу, в которой Антарес, сощурившись, узнал учебник трансфигурации для первого курса.       - Тебе-то что? – огрызнулся он, шмыгая носом. – Иди своей дорогой!       Насупившись, мальчишка сверкнул глазами из-под светлых бровей и отчеканил совсем как взрослый:       - Ты на моём пути.       Огорошенный его тоном, Антарес подвинулся, и мальчик сел рядом с ним на постамент, не сводя с нового знакомого настороженного взгляда умных голубых глаз.       - Я знаю, кто ты, - вдруг догадался Антарес. – Ты – сын профессора Синистры. Мальчишки говорили, что ты живёшь здесь, в Хогвартсе.       - Да, так и есть, - подтвердил он и протянул тоненькую ладошку в приветственном жесте: - Джаред.       - Антарес, - откликнулся он, отвечая на неожиданно крепкое рукопожатие.       …- Что ты усмехаешься? – удивился Джаред и, судя по виду, заранее приготовился обидеться на очередной едкий комментарий.       - Да так, - отмахнулся он и лёгким движением ладони взъерошил ему волосы.       - Эй! – Джаред со смехом отпрянул и вернул письмо Гарри, который тут же спрятал драгоценность в сумку.       Проследив за каждым его движением, Корнелия нахмурилась и поделилась наблюдением:       - А ведь мы могли давно догадаться. С чего бы профессор была вхожа к нам в дом? Я не против, Джаред, - поспешно прибавила она. – Твоя мать просто замечательная, но… Папа и мама – не те, кто вот так просто заводит дружбу с родителями наших одноклассников, какими бы добрыми друзьями мы ни были. Блэки не принимают чужаков.       - Всё верно, - подтвердил Антарес. – Я как-то не придал этому значения, а теперь понимаю, что ты права, малышка. В любом случае, - прибавил он, бросив взгляд на сникшего Джареда, - не так важно, что было тогда. Меня гораздо больше заботит то, что грядёт.       - Никогда бы не подумала, что тебя заботит хоть что-то, - хмыкнула Гермиона, и он в ответ состроил жутко оскорблённую физиономию, вызвав всеобщий хохот.       Когда поезд остановился, наконец, на станции Хогсмид, уже совсем стемнело, и только лунный свет отражался от пушистых сугробов. Забравшись в безлошадные кареты, ребята добрались до замка, на крыльце которого их уже ждали Симус и Невилл.       - Привет! – замахал руками Финниган, едва Гарри первым спрыгнул с подножки на землю и протянул руку выходившей следом Гермионе. – Как вы там, ничего?       - Салют, ребята, - улыбнулся Антарес, взбегая по ступеням. – Как Рождество?       - Привет, Мораг! – вдруг воскликнул Уилл и помахал рукой.       МакДугал, выходившая из Большого зала, обернулась, смерила его взглядом, в котором читалось плохо скрываемое недоумение, а после, церемонно кивнув Гермионе и Корнелии, поспешила прочь.       Гарри и Джаред взглянули на Уилла с подозрением, а Симусу было явно не до того – он горел желанием поделиться новостью.       - Рождество так себе, - сообщил он, криво усмехаясь. – Лучше спроси, Терри, как прошёл сочельник – это было куда интереснее. Верно, Джаред?       - Не здесь! – шикнул Антарес, который, конечно же, был в курсе, и подтолкнул Симуса к лестнице, ведущей в гостиную Гриффиндора.       Обернувшись к Синистре, угрюмо шагавшему следом, Гарри понял, что новости эти как-то связаны с тем, что предваряло появление Джареда и профессора в доме Блэков – не зря ведь оба, и мать, и сын, казались злыми как сам дьявол.       Кажется, сходные мысли посетили и Корнелию.       - А твои новости не могут подождать, Симус? – уточнила она, когда они вошли в гостиную и, побросав сумки в углу, устроились в любимых креслах и на диване. – Кажется, Джареду эта тема несколько неприятна.       - Я все каникулы ждал! – возмутился Симус и тут же принялся канючить: - Ну пожалуйста, Рэд… Можно? Можно?       - Ладно! – рявкнул Джаред так, что сидевшая рядом Гермиона подскочила. – Говори ты, что хочешь.       - Ничего, кроме правды, - клятвенно заверил Симус, подняв обе руки вверх ладонями вперёд.       Сам Джаред, откинувшись назад на диване, накрыл лицо учебником трансфигурации и сделал вид, что ничего не слышит. Остальные, за исключением присутствовавшего при происшествии Невилла, обратились в слух.       Как выяснилось, профессор Локонс решил всерьёз приударить за матерью Джареда.       Рассказывая о происшествии, Симус на первых порах хохотал до колик, но наконец сжалился над пунцовым от стыда Джаредом, которому не удалось спрятаться за учебником, и принялся излагать сухие факты, надеясь, что они скажут сами за себя.       А рассказать и вправду было что.       Никто не знал, оказывал ли профессор защиты от Тёмных искусств знаки внимания своей обворожительной коллеге раньше, или же это было сродни внезапному озарению, но в сочельник, прямо посреди традиционного совещания преподавателей в конце семестра профессор Локонс ворвался в учительскую в сопровождении зачарованных лесных фей, круживших вокруг его головы, и с гитарой, дабы исполнить песню собственного сочинения. Песня состояла из двадцати четырёх куплетов, содержание которых сводилось к описанию пылкой любви к профессору Синистре, и припева со словами «Ах, звезда, моя прекрасная звезда!». Впрочем, находившиеся в этот момент в учительской коллеги дослушали музыкальное произведение лишь до третьего куплета, а потом волшебной силы ступор спал, и совместными усилиями профессоров МакГонагалл и Флитвика буяна удалось угомонить.       Как оказалось, временно.       На следующий день за завтраком в Большом зале, украшенном сообразно случаю гирляндами из остролиста, Локонс не придумал ничего лучше, чем подкараулить входившую в зал профессора и попытаться затащить её под омелу. Попытка, как и следовало ожидать, провалилась, потому как не ожидавшая нападения профессор, не особо разбираясь в мотивах и чистосердечности Локонса, шарахнула коллегу Разоружающим заклятием и спешно ретировалась, не позабыв напоследок – кто знает, случайно ли, - поджечь злосчастную гирлянду.       - Как это ужасно, - прошептала Гермиона, сочувственно гладя Джареда по плечу.       Гарри ушам своим не поверил:       - Гермиона! Неужели ты признала, что Локонс не прав?       - Брось, Гарри, - нахмурилась она, на всякий случай оглядываясь, но время было уже довольно позднее, и в гостиной они были одни. – Ясно же, что профессор Локонс своим поведением позорит профессора Синистру!       - Профессор? – каркнул Джаред, вскидывая голову так внезапно, что Гермиона отшатнулась. – Какой он к чертям собачьим профессор? Чтобы стать настоящим профессором, нужно учиться, проходить практику, нарабатывать опыт… Мама жизнь положила, чтобы добиться того уровня, который имеет теперь! А отец? Он учился, работал не покладая рук, и всё…       Поняв, что наговорил лишнего, он осёкся и махнул рукой, но сказанного уже не воротишь, и, выждав паузу, Корнелия спросила:       - Так твой отец… он тоже учитель?       - Да, - откликнулся он таким тоном, словно не хотел говорить на эту тему.       - А какая у него специализация? – поинтересовалась Гермиона.       Коротко взглянув на неё и не обнаружив подвоха, Джаред с некоторой долей гордости откликнулся:       - Тёмные искусства и основные принципы защиты.       - Но… Он бы мог преподавать у нас, - предложил Симус. – Уж конечно, твой отец будет куда лучшим учителем, чем Локонс! Правда, Джаред! Где он сейчас работает?       - Нигде, - откликнулся он и обернулся к Гарри, который за спиной Корнелии делал Финнигану отчаянные предупреждающие знаки. – Он не работает.       - Тогда тем более, - поддержала Симуса Гермиона. – Если твоя мама поговорит с Дамблдором и предложит кандидатуру взамен Локонса… Ну что ты вздыхаешь? Просто назови мне хоть одну причину, почему твой отец не может преподавать в Хогвартсе?       - Потому что он – оборотень, Гермиона, - признался Джаред и грустно усмехнулся.       Реакция Грэйнджер была, в общем-то, предсказуема; несколько секунд она сидела удивительно ровно, с широко распахнутыми глазами, тщетно пытаясь понять, не ослышалась ли, а после с тихим вздохом зажала рот ладонями.       - Так это… - прошептала она, подняла руку, но так и не отважилась показать на его шрамы. – Это он…       - Да, - подтвердил он, избегая смотреть на кого-либо из друзей и ковыряя зазубрину на диванном подлокотнике. – Я сам виноват. Я думал, он узнает меня… Мама предупреждала… Дьявол, да она сотни раз говорила, что это невозможно! – воскликнул он с горьким смешком, и Гарри с ужасом увидел у него в глазах слёзы. – Эта бредовая идея уже однажды чуть не погубила и её, и меня, но я всё равно верил, как последний дурак. И вот, - указал он на собственное лицо, - что получилось в итоге. Но он не виноват. Я сам, понимаете?       Повисло гнетущее молчание. Антарес поднялся со своего места и, склонившись к Джареду, до боли стиснул ему плечо.       - Мы не можем понять, Рэд, - признался он, - но мы тебе верим. И, кем бы ни был твой отец, прежде всего он – хороший человек. Иначе как объяснить тот факт, что он сумел вырастить такого зануду и не сдать тебя в Отдел тайн на опыты! – прибавил он со смехом, который не сразу, но всё же поддержали остальные.       - Иди ты, Блэк, - отмахнулся Джаред, вытирая глаза, и усмехнулся. – Я давно хотел вам рассказать, правда. Просто боялся, что…       - Что мы перестанем с тобой дружить? – догадалась Корнелия и по-взрослому скрестила руки на груди. – Ну и ну, Джаред Синистра! И тебе не стыдно? Мы же твои друзья! Как можно перестать дружить из-за того, что твой отец болен? Разве не это есть долг дружбы – прощать и мириться с прошлым друг друга?       Головы всех присутствующих как по команде обернулись к ней.       - Вау, Корни, - оценил Симус, подняв брови. – Можешь повторить – я запишу?       - Тебя послать или сам пойдёшь? – парировала девочка и откинулась на спинку кресла, буравя Джареда взглядом. – Не смей так думать, понял? Иначе тебе несдобровать. Блэки не принимают чужаков, но ты нам больше не чужой.       - Вот именно, - подтвердил Антарес, и Джареду не оставалось ничего, кроме как благодарно кивнуть.

***

      - Ежевичного вина, мистер Поттер?       - Спасибо, я не пью, - в сотый раз за вечер напомнил Джеймс, и Вэррон с тихим вздохом пояснила:       - У Джеймса спортивный режим, па. Он готовится к Чемпионату мира по квиддичу.       Нащупав её руку под столом, Джеймс с благодарностью сжал ей ладонь, рассеянно думая о том, что не зря Вэррон так тянула с семейным визитом в родовое гнездо МакГонагалл. Помнится, они собирались устроить знакомство с её родителями ещё в сентябре, но она увиливала – ровно до тех пор, пока Джеймс в ультимативной форме не потребовал представить его старшему мистеру МакГонагалл. И Вэррон не посмела отказать.       Собственно говоря, теперь за столом присутствовало сразу три мистера МакГонагалл: отец Вэррон Роберт, его старший сын Роджер, о котором Джеймс не единожды слышал как от самой Вэррон, так и от Марлин, многократно пересекавшейся с ним по службе, и Роберт-младший, на данный момент обучавшийся на седьмом курсе в Хогвартсе. Также присутствовали старшая миссис МакГонагалл и жена Роджера Фелисити, хотя Джеймс предполагал, что не обойдётся без участия уважаемой профессора – но, к несчастью, ошибся.       - Ах да, - спохватился старший МакГонагалл, отставив хрустальный графин на прежнее место. – Вэррон говорила, Вы – ловец?       - Всё верно, - подтвердил Джеймс, с готовностью цепляясь за любимую тему. – Раньше я был капитаном «Годрикс Холлоу» - может, Вы слышали?       - Конечно! – воскликнул Роджер, хлопнув себя по колену. – Не скромничайте, Джеймс. О Вашей команде ходят легенды! Конечно, Роулинз в роли капитана тоже весьма неплох, но до Вас ему, конечно же, далеко.       Вэррон в ответ тихо засмеялась:       - Родж, ты сегодня просто образец красноречия! – а Джеймс в ответ благодарно кивнул. Старший из братьев Вэррон ему сразу понравился – и дело было не в явно заслуженной похвале его талантам, а скорее в том, что в Роджере он не чувствовал совершенно никакого подвоха.       - Да, Эдриан – талантливый парень, - согласился он, радуясь, что наконец представилась возможность говорить не о себе. – Мне нелегко далось решение уйти из команды, но я хотя бы оставил её в надёжных руках.       - Сын мистера Поттера тоже летает, па, - вставил Роберт, как-то странно усмехаясь. – И тоже был ловцом в прошлом году – в этом, правда, его подвинула девчонка Блэков.       - Да, Гарри больше не ловец, - подтвердил Джеймс, отметив, что для когтевранца у этого мальчишки слишком острый язык. – Но Корнелия – моя крёстная дочь, и мы оба – и Гарри, и я – искренне за неё рады.       - На каком курсе учится Ваш сын, мистер Поттер? – полюбопытствовала Фелисити. – Мне казалось, он только-только поступил?       - Нет, он уже на втором курсе.       - Мерлин! Неужели такой взрослый? – удивилась она, на что Вэррон хмыкнула:       - На втором, Лис, а не на пятом. Не думаю, что Гарри можно назвать взрослым. Хотя, иногда мне кажется, что он разумнее нас обоих, вместе взятых, - уточнила она, перебросив Джеймсу весёлый взгляд.       - Это у него не от меня, - поспешил оправдаться он, поднимая руки в шутливой пантомиме, и внезапно встретился взглядом со старшей миссис МакГонагалл.       На протяжении всего вечера женщина вела себя настороженно, мало говорила и только смотрела, будто не могла решить, куда больнее клюнуть. Она не доверяла ему – Джеймс это чувствовал, но никак не мог понять, чем заслужил такое недоверие, ведь до сих пор он не обидел Вэррон ни словом, ни делом.       В очередной раз взвесив его взглядом, будто возлагала на невидимые весы, миссис МакГонагалл ровным тоном задала вопрос, призрак которого давно уже витал в воздухе над столом:       - Как погибла Ваша жена, мистер Поттер?       - Мама! – возмутилась Вэррон, отчаянно краснея, но он накрыл её ладонь своей, пытаясь успокоить:       - Ничего, всё в порядке…       - Ровенна, сейчас не время, - попытался вразумить супругу мистер МакГонагалл, но Джеймс остановил его, подняв свободную руку:       - Не стоит, мистер МакГонагалл. Я должен был оказаться здесь гораздо раньше, сэр, а потому, думаю, Вы и Ваша жена имеете право на кое-какие привилегии. В конце концов, ведь слухи ходят самые разные… На наш дом напали Пожиратели смерти. Как мне потом рассказали, случай широко освещался в прессе – вы, наверное, читали… За это позже осудили Регулуса Блэка.       Отчётливо вздрогнув, Вэррон, которая до этого сверлила мать недобрым взглядом, обернулась к нему и прошептала:       - Ты не говорил мне об этом… Я думала, его посадили за убийство маглов и Питера Петтигрю.       - Откровенно говоря, на него нашлось довольно много статей, - признал Джеймс, - в том числе применение Непростительных заклятий, повлекших смерть.       Роберт, отпив ещё вина, глумливо заметил:       - Да уж, тогда больше писали про Петтигрю. Ещё бы: один взмах палочкой – и пол-улицы тю-тю, да куча мёртвых маглов вдобавок!       - Роб! – одёрнула Вэррон, которая и так сидела ни жива, ни мертва. – Это – не тема для разговоров за столом.       - Отчего же, - поддержал брата Роджер, но на помощь дочери внезапно пришёл старший мистер МакГонагалл.       - Довольно, - отчеканил он, сверкнув глазами на сыновей. – Извините, Джеймс. В нашей семье мало кто умеет вовремя замолчать. Уверен, Ваша жена была замечательной женщиной.       На это Джеймс, к его чести, ничего не ответил, хотя Вэррон напряжённо ждала хоть какого-то отклика.       - Не знаю, кто как, - объявил Роджер, поднимаясь, - а мне нужно перекурить. Джеймс, не составите компанию?       - Я не курю, - откликнулся он, чуть приметно качнув головой.       На мгновение стиснув его запястье в ладони, Вэррон решительно поднялась и требовательно спросила:       - Ма, Лис, не поможете с десертом?       На несколько минут Джеймс остался за столом один. Стиснув подрагивающие руки в кулаки, он призвал всё имевшееся в наличии мужество, уговаривая себя, что этот треклятый ужин не может продолжаться вечно, что скоро он уйдёт отсюда… Но врать себе он не мог: если он действительно серьёзно настроен в отношении Вэррон – а так оно и было, - придётся терпеть подозрения её родни до конца своих дней. Но отчего же так больно? Ведь прошло одиннадцать лет…       Поднявшись на ноги, он вышел на веранду, заменявшую собой зимний сад. Здесь было тихо, а потому он практически сразу услышал голоса, который доносились из открытого соседнего окна – должно быть, там располагалась кухня.       - Роберт, это ненормально! – прошипела миссис МакГонагалл. – Вэррон говорит, они до сих пор дружат с этим Блэком. После того, что натворил его брат!       - Но ведь не может брат отвечать за брата, Ровенна, - возразил мистер МакГонагалл. – Хотя это странно, очень странно… Почему его жена погибла, а он сам был в доме, но остался жив?       - Ты хочешь сказать…       Осознав, что не в силах больше это слушать, Джеймс обернулся и вдруг увидел у стола Вэррон. Едва взглянув ей в лицо, он понял – конечно, она всё слышала.       Беззвучно опустив на стол плетёную корзинку с пончиками, она бросилась к нему.       - Прости меня… - шептала она, пока он в каком-то помрачении целовал её мокрое от слёз лицо. – Пожалуйста… Прости-прости-прости!..       - Ну что ты, - укорил он, мягко отстраняя её руки. – Не надо, я не стою твоих слёз… Мне пора.       - Что? Куда… куда ты уходишь? – заикаясь, переспросила она, но тут же стиснула зубы и предупредила: - Ты не уйдёшь вот так, Джеймс. Одного я тебя не пущу. Джеймс, постой же… Джеймс!       Выскочив за ним вслед в холл, она едва не налетела на вышедшую из кухни мать.       - Что происходит? – удивилась та, на что Вэррон злобно рассмеялась:       - Ты… Всё ты… Ну кто, кто тебя просил?!       - Вэррон! – строго одёрнул мистер МакГонагалл и схватил её за предплечье, мешая выйти следом, но она извернулась и порывисто обернулась, держа палочку наизготовку.       - Не мешай мне, - предупредила она и с искренним сожалением прибавила: - Прости, папа. Мне нужно уйти.       Она догнала его на перекрёстке – не трансгрессировал, слава Мерлину, не трансгрессировал! – и схватила за руки, удерживая на месте.       - Джеймс, пожалуйста… Прости их, они ведь не со зла…       - Я понимаю их. Нет, правда! Отдать единственную дочь такому, как я…       - Какому это «такому»? – огрызнулась Вэррон и уронила яростно воздетые руки. – Джеймс, ты же такой хороший, самый-самый лучший из всех… За что ты себя так не любишь?       - Может, и так, - согласился он, костяшками пальцев проведя по её щеке. – Зато я люблю тебя, и я… Я не хочу, чтобы тебе было больно.       Прерывисто вдохнув, она обняла его и раздельно произнесла:       - Мне больно каждый раз, когда больно тебе. И, если ты не хочешь говорить о том, что произошло…       - Нет, - перебил он, покачав головой. – Я расскажу тебе то, что помню сам, ладно? Это немного, но всё же…       С готовностью кивнув, Вэррон обняла его за талию, и вдвоём они медленно пошли вниз по улице, в сторону парка, где сейчас, поздним вечером, не было ни души.       - Это случилось в ночь падения Волдеморта. В ту самую ночь, представляешь?.. Полгода до этого мы были в бегах, на наш очередной дом было наложено Заклятие Доверия, но ничего не помогло.       - Почему? – поразилась Вэррон, поднимая голову. – Кто был вашим хранителем?       - Питер Петтигрю, - откликнулся он и болезненно усмехнулся. – Это была идея Сириуса… Когда Дамблдор предложил взять хранителя, я с самого начала хотел, чтобы это был Бродяга.       - Но тогда Пожиратели открыли бы охоту на него, - догадалась она.       - Да. И мы придумали гениальный, как нам казалось, план. В самом деле – ну кто бы мог подумать на Питера? Но он нас предал. Он сдал наш дом Волдеморту, и тот послал своих самых лучших Пожирателей убить нас. Сириус убедил меня, что ничего не знал, хотя там был и Регулус, и Беллатриса…       - Ты о Беллатрисе Лестрейндж? – догадалась она. – Я слышала о ней. Говорили, будто она кузина Сириуса.       - Самая что ни на есть настоящая, - подтвердил Джеймс. – Но Бродяга тут не при чём. Я верю ему… Мерлин, он ведь столько раз спасал мою никчёмную жизнь!       Он посмотрел на усеянное звёздами небо и вдруг признался:       - Я мало что помню о той ночи. Наверное, меня оглушили почти сразу, и я пришёл в себя уже в больнице.       Вэррон молчала, до боли стискивая его в объятиях, но было в его словах что-то, о чём она молчать не могла.       - Почему Регулус Блэк убил Петтигрю? Ведь получается, что они должны быть заодно.       Джеймс лишь вздохнул в ответ:       - Рег всегда был трусоват. Возможно, он испугался того, что натворил, испугался Азкабана и попытался хоть так спасти свою шкуру. Я сам иногда об этом думаю, но никак не могу понять.       - Прости. – Она легко прикоснулась к его губам. – Не будем об этом. Джеймс… - Он откликнулся неясным мычанием. – Можно спросить тебя ещё кое о чём?       - О чём?       - Почему Сириус зовёт тебя Сохатым?       Он как-то странно усмехнулся в ответ и неожиданно огляделся по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости, но нет – на всей парковой аллее не было ни души кроме них.       - Наверное, стоило давно тебе рассказать, - поделился он, спиной вперёд отступая под сень заснеженных деревьев. – Но это не то, в чём признаются на первом свидании.       - Что «это»? – недоумевала она. – О чём ты?       Странно, немного тщеславно ухмыльнувшись, он достал из-за пазухи палочку и взмахнул. На секунду всю его фигуру заволокло неяркое голубоватое свечение, будто он хотел вызвать Патронуса, но, когда морок рассеялся, Джеймса Поттера больше не было. На лишённом снежной шапки пятачке чахлой травы мягко переступал копытами прекрасный олень, ветвистыми рогами едва не цеплявшийся за нижние ветки деревьев.       Вэррон громко ахнула, не успев зажать рот ладонями.       - Глазам не верю… Ты – анимаг? Н-но…       - Незарегистрированный, - подтвердил он, вновь становясь человеком. – Представь себе лицо бабушки Минервы, если бы она прознала.       - Но… зачем?.. Почему? Как?.. Погоди, Блэк тоже?! – догадалась она.       Он в ответ лишь расхохотался и, обняв её за плечи и крепко поцеловав в висок, сказал:       - Знаешь, ботаник, это такая долгая история, что за один вечер и не расскажешь! Но, если вкратце, то так: один мой друг был оборотнем…