Сезон охоты

      Перетряхнув пакетики со спорышем и вымоченными в спирте златоглазками, Гермиона вздохнула:       - Мы пойдём. А вы, ребята, дождитесь Джареда и Антареса…       - Гермиона, не волнуйся, - урезонил её Гарри, и Корнелия бодро кивнула:       - Мы сразу же придём, как только они явятся. Так что идите и постарайтесь сильно не греметь, - прибавила она, покосившись на стоявший у ног Симуса старый котёл.       Шутливо козырнув, Финниган подхватил свою ношу и первым выбрался через портретный проём, оставив Гарри и Корнелию в полуночной гостиной Гриффиндора.       Время тянулось медленно, и, чтобы не заснуть от скуки, Корнелия углубилась в чтение «Всемирной истории отравлений», подарка Гарри на день рождения.       - И что пишут в твоей книге? – полюбопытствовал он, когда молчание стало нестерпимым.       Удивлённо хмыкнув, она перевернула пару страниц.       - Ну вот например… Есть такой яд, который убивает настолько незаметно, что получил название «Шёлковая удавка».       - Это как? – не понял он.       - Как бы объяснить… Вот ты зачем дышишь?       - В каком это смысле? – Гарри рассмеялся. – Если не буду дышать, я, скорее всего, умру!       - Это в общем, - согласилась Корнелия. – А если рассмотреть работу твоего организма, то ты дышишь, чтобы ткани тела получали кислород и могли нормально функционировать. Так вот этот яд мешает кислороду усваиваться, из-за чего ткани отмирают. Понимаешь? Человек ещё дышит, но это уже не имеет никакого смысла!       Она замолчала, а потом вдруг окликнула, глядя в тёмное окно:       - Гарри… Как думаешь, умирать – это очень больно?       Удивлённый, но больше обеспокоенный её вопросом, он пожал плечами:       - Откуда мне знать… Я ведь не умирал.       - А я да, - вдруг призналась она и грустно вздохнула: - В смысле, я родилась мёртвой. Тётя Меда мне рассказывала… Я ведь родилась гораздо раньше, чем положено, и, если бы не целители, то не удалось бы спасти ни меня, ни маму.       - Но вас же спасли, - настоял Гарри, верно поняв причину её смятения. – И в этот раз с Марлин всё будет хорошо, я уверен.       - Я знаю. – Она кивнула. – Просто иногда… Иногда мне кажется, что я помню, насколько это больно. И тогда я думаю о тех ребятах, которые оцепенели…       - Но они же не умерли, - возразил он. – Мандрагоры скоро поспеют, Слизнорт сварит зелье и всё будет хорошо!       - А если зелье не подействует?       О таком исходе Гарри предпочитал не думать, хотя и допускал подобную возможность.       - Мы не знаем, кто напал на них, - продолжала Корнелия, - и не можем утверждать, что действия мандрагоры хватит на то, чтобы побороть чары. Вот почему мы должны узнать, кто стоит за этим, Гарри.       - Да, - кивнул он и сжал её руку, свободно лежавшую на обивке дивана. – Я с тобой согласен.       Оба вздрогнули, когда портрет Полной Дамы повернулся на петлях, пропуская внутрь Джареда и Антареса – невидимых, но мгновенно узнаваемых по звукам едва сдерживаемого хохота.       - Визиблиус! – приказал Антарес, первым появляясь в полосе света от лампы. – Ну что, малышня, кто первый на очереди глотать ногти и волосы слизеринцев?       - От малышни слышу, - беззлобно огрызнулась Корнелия, поднимаясь на ноги и оборачиваясь к снова ставшему видимым Джареду. – Всё прошло успешно?       - Более чем, - заверил он, продемонстрировав две зажатые в кулаке крохотные баночки с неразборчивыми в тусклом свете надписями на этикетках. – Идёмте.       Антарес, всё ещё без ума от собственной ловкости и безнаказанности, достал из кармана Карту Мародёров и приказал:       - Торжественно клянусь, что замышляю только шалость!       Сверяясь с Картой и передвигаясь почти на цыпочках, вчетвером они вышли из гостиной и покинули башню Гриффиндора, направляясь всё дальше вниз.       - Кто-нибудь скажет, куда мы всё-таки идём? – полушёпотом возмутился Антарес и, подняв глаза, остановился: - О нет… Вы же не хотите сказать, что…       - Именно, мой дорогой друг, - кивнул Джаред, первым входя в туалет для девочек. – Помнится, в прошлый раз ты вошёл в эту дверь без страха.       - В прошлый раз у меня была достойная мотивация, - огрызнулся Антарес. – Эй, живые есть?       В одной из кабинок что-то упало, раздался всплеск, Гермиона ахнула и выглянула в щёлочку.       - Ну и напугали же вы нас! Всё достали?       - Достали, - откликнулся Джаред и втиснулся в кабинку.       Заглянув внутрь, Гарри увидел, что на унитазе стоит старый, помятый котёл, а под ним что-то потрескивает. Огонь, догадался он. Маленькие, не боящиеся воды костерки – конёк Гермионы.       - Ты точно уверен, что тут безопасно? – переспросил Гарри, оборачиваясь к Джареду.       Тот строго кивнул:       - Конечно. Миртл ведь не Пивз – не станет носиться по школе с воплями.       При этих словах все дружно покосились на дверь последней в ряду кабинки, из-за которой доносились душераздирающие стенания.       - Да уж, лишнего она болтать не станет, - подтвердил Симус. – Смерть в туалете… Жуть какая!       - Меня не Миртл беспокоит, - признался Антарес, - а наш новоиспечённый друг. С чего ты взял, Гарри, что он никому не разболтает о нашем маленьком секрете?       Гарри в ответ лишь нахмурился. Помня о данном обещании, он не рассказал друзьям о змее и был почти уверен, что Уилл не станет болтать… Но Терри был прав – Арлингтон знал слишком много. И всё же Гарри хотелось верить в его чистосердечность, хотя это было и сложно. Да и потом, утешал он сам себя, Уиллу просто некому рассказать об их проделках – разве что преподавателям, а уж на такое предательство он был, по счастью, не способен.       - А мне как-то не верится, что на ребят напал паук Хагрида, - оборвала Корнелия затянувшееся молчание, скрещивая руки на груди и поёживаясь от сквозняка. – То есть, он всегда питал слабость к экзотическим питомцам – взять хотя бы его прошлогоднюю выходку с драконом, но… Нет, тут что-то не то.       - Но ведь у Хагрида не спросишь, - с сожалением вздохнул Гарри. – Забавно будет, если мы придём и с порога начнём: «Эй, Хагрид! Не ты выпускаешь в школе здоровенную зверюгу погулять и покормиться?»       - Его бы заметили, - вмешался в спор Антарес. – Вообразите, если бы по школьным коридорам бегало этакое чудище.       - Может, это чудище-невидимка, - предположила Гермиона и палкой затолкала пиявок поглубже в кипящее варево. – Или он может меняться. Возьмёт и превратится, например, в рыцарские доспехи. Я читала про упырей-хамелеонов.       - Поменьше бы ты читала, - заметил Симус, подсыпая сушёных златоглазок, но всё же хмыкнул: - Я тоже не верю в то, что чудище Слизерина – это паук, пусть даже огромный. Скорее уж змея…       - А если это василиск? – предположил Джаред.       - Ну ты и фантазёр, - хмыкнул Антарес. – Они же громадные – как такой гигант будет, по-твоему, передвигаться по школе?       - Не знаю, как, - он покачал головой, - но от его взгляда люди умирают, обращаясь в камень.       - Да, но никто ведь не умер, - напомнил Гарри, бросив опасливый взгляд на Корнелию.       Она молчала, нахмурившись, будто перебирала внутри себя какие-то ей одной известные факты, а потом подняла голову и медленно проговорила:       - Потому что никто не встречался с ним взглядом.       Головы всех присутствующих повернулись к ней, и Антарес уточнил:       - Как это, малышка?       - А так, - откликнулась она, чему-то усмехаясь. – Колин Криви видел монстра через объектив камеры, Джастин… Он смотрел через Почти Безголового Ника, но Ник ведь не может больше умереть, верно? А миссис Норрис… В коридоре была вода, - припомнила она. – Может, она увидела отражение в воде?       - Быть не может, - хрипло откликнулся Симус. – Огромная змеюка ползает по школе? В жизни не поверю!       - Веришь ты или нет, это похоже на правду, - откликнулась Гермиона, поднимаясь с колен и утирая выступившую на лбу испарину. – Но кошка не сама себя за хвост подвесила, и нам теперь нужно узнать, кто направляет василиска, если это он, и выбирает для него жертв. А для этого нужно дождаться, пока сварится зелье. Осталось две недели.       Все, не сговариваясь, посмотрели на кипящее варево. Гарри был почти уверен, что каждый из них прикидывает, что будет дальше, строя теории одна безумнее другой.       Уже в спальне, стараясь не разбудить мирно сопевших Невилла и Уилла, он всё никак не мог успокоиться, ворочаясь с боку на бок.       - Угомонишься ты наконец или нет? – возмущённо прошипел Антарес и сел, свесив босые ноги на пол, сна ни в одном глазу.       Сев в кровати и нацепив на нос очки, Гарри увидел, что Джаред тоже не спит, а внимательно смотрит на него.       - Я всё думаю, - признался он, - как вам удалось во второй раз пробраться в хранилище? Неужели Слизнорт и впрямь такой олух, что не обезопасился после первого взлома?       - О, профессор Слизнорт – далеко не олух, - заверил Антарес. – Но всё решает выбранный момент, Гарри.       - В каком смысле?       Странно усмехнувшись, Джаред переглянулся с Антаресом и запустил руку за пазуху. Вытащив какой-то предмет на длинной цепочке, он на ладони продемонстрировал его друзьям.       Это оказались крохотные песочные часы, в которых не было ничего особенного, разве что песок внутри блестел как чистое золото.       - Это – маховик времени, - объяснил Джаред вполголоса. – С его помощью можно отправиться назад, в прошлое.       - Путешествия во времени?       - Да, именно.       - Где ты взял его? – насторожился Гарри, и Джаред, краснея, признался:       - Мой дед был министром магии, ты же знаешь… Когда его не стало, у нас дома устроили обыск – думали, он кое-что присвоил из тех вещей, которым надлежит храниться в Отделе тайн. Что ж, теория эта подтвердилась, - он усмехнулся и спрятал маховик, - дед ведь был тем ещё чудаком… Вот только не все сокровища удалось вернуть в мозолистые руки власти.       - Так ты стащил его? – уточнил Гарри для полной ясности, и Джаред запросто кивнул.       - Мы отправились в тот день, когда Антарес был в хранилище в прошлый раз. Нам не пришлось взламывать замок – всё уже было сделано за нас.       Открыв рот от изумления, Гарри некоторое время переводил взгляд с одного друга на другого, а после с притворным возмущением выдохнул:       - Ну и прохвосты же вы, оба!       - Спасибо на добром слове, - хмыкнул Антарес и запустил в него маленькой подушкой. – Спи уже, Мерлиново наказание.       Послушно улёгшись, Гарри некоторое время рассеянно качал головой, не в силах поверить в случившееся, а потом незаметно для себя провалился в мир грёз, в которых он путешествовал во времени, меняя прошлое так, как только ему заблагорассудится.       В этих мечтах его мама была жива.

***

      К концу января погода наладилась, и замок Хогвартс снова стал радоваться солнцу. Нападений больше не было, настроение у всех поднималось, оживала в сердце надежда, что сгустившиеся было тучи пройдут стороной.       Мадам Помфри и профессор Стебль наперебой радовались, что мандрагоры становятся нервными и замкнутыми, а это значит, что они вступают в переходный возраст.       - Вот юношеские прыщи сойдут, и мы снова их пересадим, - случайно услышал Гарри, как медсестра добродушно делилась новостями с Филчем. – А после этого нарежем и приготовим настойку. Так что в скором времени миссис Норрис будет опять с Вами, Аргус.       Возможно, наследник Слизерина, кто бы он ни был, растерял решимость, думалось Гарри.       Златопуст Локонс, похоже, считал прекращение нападений своей личной заслугой. Гарри как-то подслушал его разглагольствования о собственных доблестях. МакГонагалл вела гриффиндорцев на урок трансфигурации, а Локонс шёл рядом.       - Думаю, Минерва, что жертв больше не будет, - вещал он, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу. – Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать больше, прибавлю только, что знаю, какой дорогой нужно идти…       Он ещё раз изящно постучал себя по носу и зашагал прочь.       Представление Локонса о празднике воплотилось в жизнь в день святого Валентина. Тренировка команды по квиддичу накануне затянулась до глубокой ночи, и Гарри прибежал в Большой зал, немного опоздав на завтрак.       В первую минуту ему показалось, что он ошибся дверью.       Стены зала были сплошь увиты пышными ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри подошёл к столу Гриффиндора – Джаред, Антарес и Симус сидели с таким видом, как будто их вот-вот стошнит. Что до девочек, то Гермиона нетерпеливо отмахивалась от сердечек, сыплющихся на развёрнутую перед ней газету, а Корнелия оглядывала убранство, пожёвывая нижнюю губу.       - Какая жуткая безвкусица… - пробормотала она, качая головой.       - Что тут происходит? – спросил Гарри, сел за стол и начал сковыривать с бекона сердечки.       Джаред не смог говорить из-за переполнявшего его отвращения и молча указал на преподавательский стол. Локонс, в омерзительной розовой мантии в тон цветам, жестом потребовал тишины.       - С Днём святого Валентина! – провозгласил Локонс. – Для начала позвольте поблагодарить всех – а их сорок шесть человек, - кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это ещё не всё!       Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной трепыхались зачарованные золотые крылышки.       - Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! - лучезарно улыбался Локонс. – Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Слизнорта – пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! – Слизнорт хмыкнул в ответ и игриво подкрутил кончики усов. – А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!       Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Гарри со своего места видел, как дёргается щека у профессора МакГонагалл. Преподававшая нумерологию профессор Вектор, и обычно-то не особо жизнерадостная, выглядела так, словно её только что заставили выпить полный стакан «Костероста». Что касается профессора Синистры, то ещё никогда они с сыном не были так похожи, потому что по лицу женщины было понятно, что её в любую секунду может вывернуть наизнанку.       - Гермиона, тебя ведь нет среди этих сорока шести? – пробормотал Антарес, почти не разжимая губ.       Вспыхнув, девочка обернулась к нему так резко, что её коса описала в воздухе воинственный полукруг.       - После того, что этот учинил с матерью Джареда? – саркастически парировала она. – Глупости, Терри! Мне бы и в голову не пришло.       Оба – и Антарес, и Джаред – после этих слов, как показалось Гарри, с облегчением выдохнули.       На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к вящему раздражению преподавателей. Но самое интересное произошло после обеда, когда гриффиндорцы вместе с пуффендуйцами отправились на теоретическое занятие по астрономии.       - Как думаете, - обратилась к студентам профессор Синистра, - стоит забаррикадировать дверь?       Ответом ей был сдержанный смех – профессор, конечно, была строгой, но вообще-то любила пошутить. Вот и теперь, удовлетворённо кивнув и украдкой подмигнув сыну, она на мгновение скрылась в жилых комнатах, оставив учеников готовиться к занятию.       - Эй, смотрите! – вдруг воскликнул Дин Томас. – МакДугал получила валентинку!       Все студенты, девочки в первых рядах, обступили парту, на которой лежало картонное розовое сердечко. Гарри показалось странным, что открытку не вручили гномы, но на вид она не отличалась от тех, что он видел у других студентов – в основном, со старших курсов.       - Это не может быть тебе! – воскликнула Лаванда Браун со странной обидой в голосе. – Наверное, гном ошибся партой!       Сидевшая тут же Мораг вспыхнула, но ничего не ответила, и не сразу, но Гарри понял, почему именно. Трудно было представить себе девочку настолько непопулярную, как она. Да, играя с ней в одной команде, Гарри понял, что МакДугал – ничего себе девчонка: добрая, сильная и, в общем-то, не глупая. Но, при всех своих немалых достоинствах, она была настолько замкнутой, что разглядеть её прелесть было попросту невозможно, а уж сплетни Мэнди Брокльхерст отвадили от Мораг даже тех, кто поначалу относился к ней довольно неплохо.       - Лаванда, как не стыдно! – вступилась за одноклассницу Гермиона, и её тут же поддержала Корнелия.       - Зависть – очень недостойное чувство, Браун, - произнесла она менторским тоном, хмуря брови.       Громко хмыкнув в ответ на порицание, Лаванда внезапно протянула руку и цапнула валентинку, которую так никто и не догадался убрать.       - «Милая Мораг», - зачитала она во всеуслышание, нарочно растягивая слова, - «тебе очень идёт улыбка. Пользуйся ей почаще». И не подписано. Признавайся, МакДугал! Ты ведь сама её себе написала, верно?       - Такой бред мог придти только в твою пустую голову, - огрызнулась Мораг и, привстав, вырвала открытку у Лаванды из рук, после чего сжала в кулаке и запихнула в карман. – Так что проваливай по-хорошему, иначе я разозлюсь.       Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы в класс не вернулась профессор Синистра.       - Что такое? Рассаживайтесь поскорее! – поторопила она. – Мисс Боунс, где Ваш учебник? Итак, на прошлом занятии мы остановились на влиянии фаз Луны на свойства лекарственных растений, и кое-кто, - профессор с улыбкой обернулась к Корнелии, - обещал порадовать нас докладом о ядовитых грибах и тонкостях их сбора с оглядкой на лунный календарь. Мисс Блэк, у Вас всё готово?       - Конечно, профессор! – Корнелия расцвела улыбкой и поднялась с места, но не успела сделать и шага по направлению к кафедре, как дверь класса без стука распахнулась.       Обернувшись назад, Гарри икнул от неожиданности.       В класс, во главе процессии крылатых гномов, вошёл профессор Локонс, сменивший розовую мантию на ярко-красную. В руках преподаватель защиты держал гитару, и у Гарри зародилось смутное предчувствие, что сейчас весь их класс услышит продолжение легендарной песни «Ах, звезда, моя прекрасная звезда!», премьера которой состоялась в учительской и о которой теперь знала вся школа – ведь давно известно, что хранить тайны в Хогвартсе невозможно. При таком раскладе наличие в школе Тайной комнаты казалось просто удивительным.       Локонс между тем подошёл к преподавательской кафедре, где профессор Синистра застыла от изумления, и, ударив по струнам, нараспев произнёс:       - Ах, Аврора! Как чудесно видеть тебя!       - Профессор, у меня занятие, - озвучила она очевидное, шикнув на учеников, которые повскакивали с мест, чтобы было лучше видно. – Что Вам нужно?       - В этот праздничный день, день влюблённых сердец, - вещал Локонс, подыгрывая себе на гитаре – причём было понятно, что со слухом у него не всё гладко, - я решил, что хватит ходить вокруг да около! Ни к чему больше увиливать, ведь всё и так понятно!       - Мам, что происходит? – строго окликнул Джаред, вставая с места и выходя в проход.       Ситуация складывалась нешуточная, ведь обычно при других студентах он обращался к матери исключительно «профессор».       Словно только что заметил, Локонс обернулся, послав Джареду лучезарную улыбку.       - Ах, и твой сын здесь? Замечательно! Уж теперь, при свидетелях, ты обязана выслушать всё то, что я хочу рассказать тебе, Аврора, о своей любви!       - Профессор Локонс! – воскликнула профессор Синистра, пунцовая как знамя Гриффиндора. – Прекратите немедленно! У меня есть муж, и я люблю его…       - Ах, Аврора-Аврора! – Локонс с умилённой улыбкой покачал головой. – Что же это за муж, раз оставил такую красавицу в одиночестве?..       Он вновь протянул к ней руки, но тут Джаред бросился вперёд и, выхватив волшебную палочку, спиной заслонил мать.       - Пошёл прочь, ты… - хрипло предупредил он сквозь оскаленные зубы, направляя оружие на преподавателя.       - Джаред! – испуганно вскрикнула профессор. – Перестань сейчас же! Хватит!       Но он уже не помнил себя, взмахнул палочкой и выпалил первое, что пришло в голову:       - Остолбеней!       По глазам ударила яркая красная вспышка, раздался громкий хлопок. Локонс полетел в одну сторону, гитара – в другую, так что гномы с дружным испуганным охом попятились. Несколько девочек сдавленно взвизгнули, а после в классе повисла гробовая тишина.       Смерив взглядом лежащего без движения Локонса, к которому уже спешили Парвати и Рон, Гарри обернулся к профессору Синистре. Она стояла навытяжку, тяжело дыша, будто только что преодолела спринтерскую дистанцию, с красными щеками и такими несчастными глазами, что у Гарри сердце сдавило от жалости. Ведь она была хорошей – даже не будь она матерью его друга и подругой отца – очень хорошей, и уж конечно она не заслужила такого позора.       - Урок окончен, - сдавленно произнесла профессор и поспешила скрыться в жилых комнатах.       - Мама! – вскрикнул Джаред, бросаясь следом, но его ласково удержала Корнелия.       - Погоди! Дай ей время придти в себя.       Он рассеянно кивнул, будто не совсем понял смысл её слов, а после обернулся к испуганно притихшим одноклассникам и нарочито спокойно предупредил:       - Если хоть кто-то посмеет рассказать о случившемся, будьте уверены – я узнаю. И тогда вернуть вам истинное обличье не сможет даже зелье из мандрагоры. Надеюсь, я понятно изъясняюсь. Урок окончен.       Не сразу, но всё же большая часть их однокурсников разошлась; Эрни МакМиллан и Дин Томас помогли всё ещё дезориентированному Локонсу встать на ноги и удалиться, что было к лучшему, потому что палочку Джаред так и не опустил.       - Это уже ни в какие ворота не лезет, - яростно пробормотал он, заходя за преподавательскую кафедру, выхватил из стопки чистый свиток пергамента и свинтил крышку с чернильницы. – Я покажу этому болвану, как позорить мою мать…       Обмакнув перо в чернила, он принялся писать с такой быстротой, что чёрные маслянистые капли летели во все стороны.       - Кому ты пишешь? – осторожно уточнила Гермиона, на всякий случай держась на приличном расстоянии.       - Отцу, - отрывисто бросил он, поставил в нижней части пергамента размашистый росчерк и отбросил перо. – Я в совятню. Ну, я этому пошлому лгуну…       Так и не подобрав достаточно мощной угрозы, он испустил неопределённый горловой рык и широким шагом, сжимая письмо в кулаке, вышел из класса.       До самого ужина Гарри напряжённо прислушивался, но так и не уловил ни единой сплетни о происшествии на уроке астрономии. В конце концов, профессор всегда была у студентов на хорошем счету, да и с Джаредом никто не хотел конфликтовать – разозлившись, он мог сильно навредить, а уж теперь повод для злости был налицо.       - Как мама? – сочувственно спросила Корнелия, когда они почти расправились с ужином.       - Нормально, - откликнулся Джаред, без аппетита ковыряя ревеневый пудинг в собственной тарелке. – Злится из-за наказания, но хотя бы не плачет.       - За нападение на преподавателя могли и отчислить, - справедливости ради заметил Антарес. – Так что в следующий раз, друг, постарайся делать это не при свидетелях.       - Терри… - укорила Корнелия. – Если хотите знать моё мнение, то это несправедливо. Целый месяц драить замок под надзором Филча – и всё потому, что ты поступил правильно!       - Спасибо, Корни. – Джаред улыбнулся и легонько похлопал её по ладони. – Ты настоящий друг. Мне пора, пожалуй, иначе Филч взбеленится.       - Я тебя провожу, - вызвался Гарри и решительно поднялся на ноги. – Вдвоём всё-таки веселее.       В коридорах горели факелы, нисколько не рассеивая льющийся сквозь окна зимний сумрак. Некоторое время они шли молча, сунув руки в карманы мантий, а потом Гарри вдруг заметил:       - Мы все так считаем. Я о том, что сказала Корни, - прибавил он, когда Джаред недоумённо поднял брови. – Мы все думаем, что ты поступил правильно.       - Я знаю, - кивнул он и коротко вздохнул: - Я ни о чём не жалею, Гарри. Может, я и виноват, но я не чувствую своей вины. Я слишком люблю её, чтобы позволить так над ней издеваться.       - Ясное дело, - неуверенно подтвердил Гарри и вполголоса прибавил: - Я бы за свою мать, наверное, вообще убил.       Оценив такую откровенность, Джаред тихонько хмыкнул и, сжав Гарри плечо, заметил:       - Я бы тоже, но Локонс того не стоит.       Усмехнувшись в ответ, Гарри первым вышел из-за поворота, но тут же тихо охнул и отступил, толкнув Джареда за статую одноглазой ведьмы. Действуя почти синхронно, мальчики выглянули из укрытия и прислушались.       В тёмном коридоре спорили двое мужчин. Точнее, один говорил очень спокойно, нарочито плавно, а другой заикался от страха не меньше незабвенного профессора Квиррелла. Приглядевшись, Гарри узнал в несчастном заике Локонса. Что до второго мужчины, то разглядеть его лицо мешала тень от стены и наброшенный на голову капюшон плаща, однако то, что он говорил, было слышно предельно чётко.       - Она говорила тебе, что замужем? – уточнил он, за горло придавливая Локонса к стене.       - К-кажется, упоминала, - уклончиво откликнулся тот, косясь по сторонам в поисках подмоги.       - Говорила, что любит мужа?       - Ну говорила, говорила!       - Я – её муж.       Едва сдержав удивлённый вздох, Гарри поднял голову, чтобы взглянуть в лицо Джареду; тот кусал губы, едва сдерживая мстительную улыбку, и весь теперь обратился в слух.       - Н-н-но п-почему вы…       - А это никого не касается, - предупредил муж профессора Синистры. – Так что говорить сейчас буду я.       Гарри подался вперёд – никак не мог разобрать, что лопочет в ответ Локонс. Но тут его снова прервали:       - Поверь мне – ты не хочешь заполучить врага в моём лице.       Локонс что-то испуганно пискнул, и незнакомец отступил, разжимая пальцы.       - Хорошо, - кивнул он. – Но если ты ещё хоть раз приблизишься к женщине по имени Аврора Синистра, твои бренные останки найдут в самом глубоком овраге Запретного леса – но случится это далеко не сразу после того, как я выпущу тебе кишки. Думаю, мы договорились?       Локонс кивнул, дрожа как осиновый лист.       - А теперь исчезни с глаз моих, - велел он.       Словно только и дожидался команды, бесстрашный победитель оборотня из Вага-Вага бросился наутёк с такой поспешностью, что запутался в полах собственной мантии и едва не сверзился на пол. Едва его топот стих в противоположной стороне коридора, Джаред вышел из укрытия и громко, отрывисто захлопал в ладоши.       - Браво, папа! – воскликнул он, лучась от восторга. – Это было прекрасно!       - Спасибо, Джаред, - с коротким смешком откликнулся мужчина, сбрасывая капюшон и входя в полоску факельного света.       Он, наверное, был ровесником мистера Поттера и Сириуса, но казался старше во многом из-за обилия седых волос на висках и морщин на лбу и переносице – такие бывают у людей, которые слишком много думают.       Приветливо кивнув Гарри, отец Джареда с видом бывалого заговорщика приложил палец к губам, взмахнул палочкой и растаял в воздухе.       - Блеск, - оценил Гарри. – Как он попал в школу на ночь глядя?       Джаред в ответ лишь громко фыркнул.       - А кто, по-твоему, показал мне все тайные ходы Хогвартса? – уточнил он, многозначительно приподняв бровь. – Время уже позднее, ты возвращайся в гостиную. Думаю, стоит рассказать ребятам о реванше во всех подробностях.       Шутливо козырнув в ответ на оказанную ему честь, Гарри развернулся на каблуках и со всех ног бросился в гостиную Гриффиндора, где его ждали ещё более сногсшибательные новости.       Едва он через портретный проём ввалился в гостиную, Корнелия бросилась к нему.       - Мама! – воскликнула она, чуть не плача от радости. – Она родила!       - Что?.. Мерлин, вот это да! – рассмеялся Гарри. – Поздравляю! Терри, кто у вас там – брат или сестрёнка?       - Папа держит интригу, - хмыкнул Антарес в ответ, встряхивая зажатым в кулаке письмом. – Вот: «С мамой и нашим пополнением всё в порядке, самочувствие отличное, а настроение ещё лучше». О, Мерлин… Он хочет, чтобы я стал крёстным отцом!       - А так можно? – удивился Гарри.       - Почему нет, - объяснил Симус. – Это довольно распространённая практика, если честно. Моя мать тоже крестила мою тётку.       Его поддержала Гермиона:       - Главное, чтобы крёстные родители были в состоянии позаботиться о ребёнке. Выходит, Терри, - с улыбкой обратилась она к Блэку, - тебя признали достаточно ответственным.       - Да, и Вэррон тоже, - хмыкнул он, закусывая губы, чтобы не расхохотаться. – Нужно написать ответ – я схожу за пергаментом.       Он взбежал вверх по лестнице, а Гермиона вздохнула:       - Как это здорово… Я уговаривала родителей завести ещё одного ребёнка, но они сказали, что это не рентабельно.       - Не… как? – переспросил Гарри, и она со вздохом призналась:       - Деньги на колледж и прочие расходы. На меня одну хватает с запасом, но ради второго ребёнка пришлось бы серьёзно поднапрячься.       Гарри такой подход показался странным, но озвучить собственные сомнения он не успел, потому что со стороны спален мальчиков вдруг донёсся возмущённый вопль Антареса. Друзья, не сговариваясь, бросились наверх.       В спальне царил почти что самумный разгром. Всё содержимое чемоданов было разбросано по комнате. На полу валялась разорванная мантия; постельное белье и одеяла были сброшены с кроватей, пологи сорваны, ящики тумбочек выпотрошены.       Обогнув стоявшего на коленях Антареса, Гарри бросился к собственной кровати и принялся шарить обеими руками под матрасом, наконец слепыми пальцами наткнувшись на спасительную прохладу – слава Мерлину, мантия-невидимка на месте.       - Кто это сделал? – прошептала Корнелия, прижав руки к груди.       - Дементор меня поцелуй! – выругался Антарес и пнул кроватный столбик. – Дневник Реддла исчез!       - Что?!       Друзья в ужасе переглянулись. Потеря дневника отбрасывала их на добрую сотню шагов назад, но главный смысл был не в этом. Теперь тот, кого они пытались разоблачить, точно вышел на тропу войны.