Сезон охоты

      Первое августа тысяча девятьсот девяносто третьего года готовилось стать днём, когда земля содрогнулась.       Подготовка началась заблаговременно: было выбрано место, составлено меню и разосланы до ужаса вежливые пригласительные письма, в некоторых случаях положившие начало затяжной многословной переписке, в ходе которой обсуждались вопросы транспортировки и обеспечения безопасности.       Первого августа был день пятнадцатой годовщины свадьбы мистера и миссис Блэк.       Свесившись через перила в неглубокий лестничный колодец, Гермиона пронзительно крикнула:       - Мама! Мам! Ты не видела моё голубое платье?       - Оно уже в чемодане, дорогая! – откликнулась миссис Грэйнджер и тихонько вздохнула, обращаясь к мужу: - По-моему, она слишком сильно нервничает.       - Как думаешь, с чем это может быть связано? – переспросил мистер Грэйнджер из-за свежего, ещё скрипучего номера журнала «Ланцет».       Прежде чем ответить, миссис Грэйнджер подпёрла подбородок кулаком и ненадолго задумалась.       - Думаю, ей нравится мальчик, - произнесла она наконец тоном человека, нашедшего способ решения для неимоверно сложной задачи. – Как думаешь, это может быть Гарри? Гермиона сказала, это он её заберёт.       - Он сам приедет? – удивился мистер Грэйнджер и опустил журнал на колени, но миссис Грэйнджер в ответ лишь хмыкнула:       - Милый, я не думаю, что он приедет. Скорее, доберётся своим, особым способом. И нет, его будет сопровождать мистер Поттер.       - Мама! Где мой купальник? Я же специально положила его здесь!       Удивлённо вскинув брови, миссис Грэйнджер вышла на порог кухни и, немного повышая голос, окликнула:       - Дорогая, но зачем тебе купальник? Разве это будет не в Шотландии?       - Да, в Шотландии, - подтвердила Гермиона, спускаясь вниз, и скрестила руки на груди, отчего тон её приобрёл почти неуловимое сходство с интонациями профессора МакГонагалл, но родители этого, разумеется, не заметили. – Я знаю, что там довольно прохладно, но! Вот что я вам скажу. До сих пор меня никто не приглашал погостить на лето, и если в себе как в принимающей стороне я более чем уверена, то, будучи гостем, немного нервничаю. К тому же стоит учитывать, что гостить я буду не у кого-нибудь, а у Блэков, что само по себе накладывает некий отпечаток на всю ситуацию.       - И какой же? – уточнил мистер Грэйнджер, и Гермиона, сдув волосы с глаз, терпеливо объяснила:       - Такой, папа, что волшебники и ведьмы, подобные мне – то есть, рождённые от маглов…       - Маглы – это те, кто не колдует? – припомнила миссис Грэйнджер.       - Верно, мама. Так вот, маглорождённые волшебники не пользуются особым спросом в волшебном сообществе. Разумеется, для прогрессивных магов и чародеек вопросы крови ничего не значат, но таких смехотворно мало. В то же время Блэки являются одним из немногих по-настоящему чистокровных родов, что ещё пару веков назад автоматически приравнивало их к знати. Знаете, какой у них родовой девиз? «Навеки чистый». И под этим подразумевается не личная гигиена, пап.       Старшие Грэйнджеры недоумённо переглянулись, и наконец миссис Грэйнджер взволнованно спросила:       - Милая, но тебя ведь не обижают?       - Нет, мама, больше не обижают, - откликнулась она, на мгновение прикусив губы, - во многом благодаря заступничеству Блэков. И если Корнелия Блэк говорит, что в поездке мне потребуется купальник, то так тому и быть!       Она бы много чего ещё могла наговорить, если бы в этот самый момент в дверь не позвонили, и Гермиона не бросилась бы открывать.       - Гарри! – улыбнулась она. – Здравствуйте, мистер Поттер!       - Просто Джеймс, мы же договаривались, - напомнил он, пожимая руку мистеру Грэйнджер. – Рад снова видеть Вас, Роджер. Вильгельмина, очень рад. Как ты себя чувствуешь, Гермиона?       - Отлично! – заверила она с жутко важным видом, за спиной взрослых дав Гарри знак, чтобы помалкивал. – Гарри, не поможешь мне с вещами?       - С удовольствием, - откликнулся он и полушёпотом прибавил, когда они поднялись вверх на полтора пролёта: - Могла бы и предупредить, что ничего не рассказала родителям – я бы хоть папу подготовил!       - Это лишнее, - отмахнулась Гермиона, и выглядела при этом далеко не такой радостной, как минуту назад. – Твой отец посчитал бы это неправильным, я полагаю.       Гарри с жутко умным видом поправил очки.       - То есть, ты сама понимаешь, - догадался он, - что это неправильно, но продолжаешь так поступать?.. Гермиона, но это же бред! Родителям нужно рассказывать хоть что-то! А ты даже не сказала им, как помогла Невиллу решить загадки и добраться до философского камня.       Громко цокнув языком, Гермиона прикрыла за собой дверь комнаты и прошипела:       - А ты не думал, почему я не рассказала, Гарри? Они ведь могут больше не отпустить меня в Хогвартс!       - Как это? – не понял он.       - А вот так. Если только родители поймут, что моя жизнь находится в опасности, они мигом заберут меня домой, а с нового учебного года я буду учиться в какой-нибудь Далтон-Скул – чтобы поближе к дому и с естественнонаучным уклоном.       Гарри помолчал, о чём-то напряжённо размышляя, а потом неловко заметил:       - Но так же нельзя.       - Расскажи это маме и папе, - угрюмо откликнулась Гермиона. – Для них магия – это так, ничего особенного. Просто очень узкая специализация, вроде юриспруденции. То есть, легко можно сменить на что-то другое, поменять круг интересов – понимаешь?       Он не понимал, но отчаянно хотел ей помочь – просто пока не видел, как именно.       - Брось, не грусти, - махнул он рукой и легко потрепал её по плечу. – Ведь мы едем на праздник! Ты бы видела, какой дом сняли Сириус и Марлин – полный восторг! Там рядом лес – Терри сказал, что в нём водятся оборотни, но я так думаю, он просто решил попугать Моргана.       Тут он состроил настолько уморительную задумчивую физиономию, что Гермиона против воли улыбнулась.       - Все уже собрались? – поинтересовалась она, передавая Гарри ручку чемодана и набрасывая на плечо лямку рюкзака.       - Да, все, - откликнулся он, радуясь, что удалось сменить тему. – Рэд с матерью приехали ещё вчера, а сегодня утром Сириус доставил Уилла.       - А Симус и Невилл? Их что же, не будет?       - У Симуса дед заболел – что-то с суставами, насколько я понял, а Невилла бабушка не отпустила. Хорошо, хоть на письмо ответил, - прибавил он и скривился как от зубной боли.       Коротко вздохнув, Гермиона заметила:       - Когда-нибудь ей придётся его отпустить.       - Да, наверное, - кисло кивнул Гарри. – Пап, мы готовы!       Прихватив лёгкую курточку, Гермиона обняла родителей.       - Пока! До Рождества!       - До Рождества, милая, - откликнулся мистер Грэйнджер, в то время как миссис Грэйнджер от волнения, кажется, вовсе разучилась говорить. – До свидания, Джеймс! Пока, Гарри!       - Пока! – весело откликнулся Гарри и схватил отца за руку. – На счёт «три», пап?       - Один… два… три!..       Гермиона едва успела закрыть глаза, как почувствовала, что её ноги оторвались от земли. Атмосферное давление разом выросло втрое, ей стало тяжело дышать, но бешеное верчение волчком тут же прекратилось, и она ощутила под подошвами мягкую землю.       Открыв глаза, она первым делом увидела Гарри, стоявшего в паре шагов от неё.       - Добро пожаловать, - объявил он, широко раскинув руки, - на Лох-Ломонд!       Гермиона огляделась, не в силах сдержать улыбки. Это было похоже на сказку – за живой изгородью из плотно сплетшихся розовых стеблей высился двухэтажный дом с мансардой. Даже с такого расстояния она видела, что дверь с кельтским орнаментом гостеприимно приоткрыта, и изнутри доносится нестройная фортепианная игра и пение – она почти сразу узнала голос Антареса.       - Здесь так красиво, - вздохнула она, переводя взгляд на плещущие справа гладкие воды озера, а Гарри уже тянул её вниз по пригорку, к дому.       - Пойдём! Гермиона, да идём же! Ребята ждут.       Из дома им навстречу выбежала Корнелия и с невнятным воплем бросилась к подруге.       - Как же я рада тебя видеть! – воскликнула она, когда они с Гермионой крепко обнялись. – Хорошо добрались?       - С большим комфортом, чем можно ожидать от трансгрессии, - отчиталась Гермиона и помахала рукой: - Здравствуйте, мистер Блэк!       - Привет! – махнул он в ответ и, перешагнув через розовые кусты, подошёл к ребятам. – Ну что, неплохое местечко мы выбрали для летнего отдыха?       - Место потрясающее, - заверила Гермиона, а Корнелия украдкой закатила глаза:       - Папа нарывается на очередной комплимент. Пойдём в дом, я покажу нашу комнату!       Левитировав вещи на второй этаж, девочки снова спустились вниз, идя на звук. В столовой Антарес сидел за допотопным фортепиано, левой рукой рассеянно подбирая какой-то мотив; правой он за животик бережно придерживал Деймоса, который расположился у брата на коленях и с восторгом наблюдал за оживающим под пальцами инструментом. Рядом стоял Джаред, который наблюдал за Блэками с выражением самой откровенной скуки на лице.       - Привет, Гермиона, - улыбнулся он, оглядываясь на звук шагов. – Рад тебя видеть.       - Ого, - ахнула она, приобнимая друга, для чего ей пришлось подняться на цыпочки. – Ты так вырос!       - Ну, Рэда и раньше гномом назвать нельзя было, - справедливости ради заметил Гарри и приосанился – в конце концов, он за лето тоже подрос на целых два с четвертью дюйма.       - Заявляю с полной ответственностью – фортепиано здесь отвратительное, - оповестил Антарес, с усилием давя на чёрные клавиши. – Верно, Деймос?       Мальчик в ответ лишь сосредоточенно наморщил лоб и ударил ручкой по клавишам, испуганно пискнув от резкого звука.       - Вот так! Плохое фортепиано, очень плохое! – засмеялся Антарес и легко поцеловал братишку в солнечную макушку. – Можешь бить его, сколько влезет, малыш, всё равно толку никакого.       - Ничего не получится? – жалобно подняла брови Корнелия, и он поспешил успокоить:       - Ну, кое-что получится, но на фантастическое музыкальное сопровождение особо не рассчитывай.       - А где Чарли? – удивился Гарри, оглядывая комнату и нигде не находя девочки.       - У Вэррон спроси – она её с рук не спускает, - откликнулся Джаред, плечом привалившись к косяку. – Я так понял, у них с Антаресом разделение обязанностей.       - А как же Уилл? – удивилась Гермиона. – Гарри сказал, он тоже здесь.       Вскинув голову, Антарес огляделся и поднялся на ноги, чем вызвал новый приступ довольного визга у Деймоса.       - Не знаю… - задумчиво протянул он. – Вроде только что был здесь. Арлингтон! – громко позвал он. – Где тебя нелёгкая носит?       Он не отозвался, и Антарес, пожав плечами, первым через заднюю дверь вышел во двор.       Насколько поняла Гермиона, к придомовой территории также относился маленький пирс, у которого качалась на лёгких волнах довольно крепкая лодка. На этом пирсе они и обнаружили Уилла; он сидел, свесив ноги, к ним спиной и так глубоко ушёл в собственные мысли, что вздрогнул, когда Джаред дважды окликнул его.       - Что, Мерлин раздери, ты там делал? – поразилась Корнелия. От внимания Гермионы не укрылось, как ловко её подруга вставила в собственную речь любимую фразочку Вэррон, но она посчитала, что пример этот – более чем достойный подражания.       - Вышел подышать, - откликнулся он, неловко пожав плечами. – В доме немного душно.       - В самом деле. Почему бы нам не искупаться? – предложила Корнелия, оборачиваясь к друзьям.       Слабо улыбнувшись в ответ, Уилл спросил:       - Какое же купание при таком ветре?       С ним неожиданно согласился Антарес.       - Корни, сегодня прохладно для этого, - с сожалением признал он, но девочка в ответ лишь молитвенно сложила руки у груди.       - Пойдём! – упрашивала она. – Папа сказал, на этой части озера Согревающие чары, вода вовсе не холодная!       Некоторое время он сомневался, но всё же сдался и, обернувшись к дому, окликнул:       - Аврора! Возьми Деймоса, - попросил он, когда она выглянула на зов. – Мы хотим немного поплавать.       - Здравствуйте, профессор, - кивнула Гермиона и стушевалась, но Синистра выглядела как никогда благодушно и ответила на приветствие студентки широкой улыбкой:       - Гермиона! Мне показалось, что я слышала твой голос. Как лето?       - Спасибо, хорошо, - откликнулась она, но вниманием женщины уже безраздельно завладел Деймос.       - Иди ко мне, мой маленький, - проворковала она, принимая из рук Антареса драгоценную ношу. – Ну что, пойдём искать маму?       Под довольное кряхтение мальчика они ушли в дом, а Джаред повернулся к другу и брюзгливо уточнил:       - С каких пор вы с моей матерью на «ты»?       На это Антарес лишь пожал плечами:       - Не звать же мне её профессором, сидя за одним столом… К тому же, для «профессора» она слишком молода и прекрасна.       Более чем довольный таким объяснением, Синистра хмыкнул и ничего не ответил.       Берег в этой части озера был довольно пологим, поэтому к купанию допустили даже Моргана, который бесстрашно прыгал с пирса, обдавая всех крупными холодными брызгами.       Сидя на солнышке, Гарри, прищурившись, смотрел, как плавает вдоль берега Корнелия. В воде она чувствовала себя, кажется, даже лучше, чем стоя на твёрдой почве: сразу пропадала какая-то её угловатость, движения становились медленными, плавными.       Нырнув в последний раз, она проплыла до пирса под водой, вылезла и, клацая зубами, стала растираться пушистым полотенцем. И вдруг испуганно замерла, глядя куда-то в сторону.       Гарри проследил за направлением её взгляда и заметил стремительно приближающегося к ним мужчину с длинной седой бородой, вокруг рта пожелтевшей от табака. Как понял Гарри, старик был маглом и явно бездомным, судя по жутким обноскам, в которые тот был обряжен.       - Выбирайтесь из воды! – закричал он, размахивая зажатой в руке пластиковой канистрой. – Иначе всех вас утянут на дно!       - Что он несёт? – пробормотала Гермиона и закашлялась, когда поднявшаяся выше других волна ударила её по губам.       - В воде живут демоны! Демоны с зелёными волосами!       - Ну, хватит, - оборвал Антарес полубезумные бредни, за плечо притягивая Корнелию ближе. – Морган, вылезай из воды. Живо! – настоял он, когда мальчик состроил жалобное личико.       Каким бы недовольным ни был, ослушаться старшего брата он не посмел и, схватившись за протянутую руку Гарри, выбрался на пирс.       - Разве здесь водятся русалки? – удивился Джаред, подтягиваясь на руках и всей ладонью утирая мокрое лицо. – Я думал, они обитают в основном севернее, ближе к Хогвартсу.       - Шут его знает, - откликнулся Антарес, глядя старику вслед. – Как бы то ни было, время уже позднее – скоро садиться за стол. Гермиона, давай руку.       Впрочем, к вечеру неприятное происшествие полностью забылось. Отогревшись в тепле этого чудесного дома, всласть наевшись вкусностей, над которыми Марлин при помощи Вэррон хлопотала с раннего утра, она едва ли могла поверить, что где-то на свете в самом деле существуют демоны с зелёными волосами.       Постучав ножом по бокалу, чтобы привлечь всеобщее внимание, Сириус поднялся на ноги.       - Господа, у меня созрел тост. Я хочу выпить за женщину, которой обязан всем, что у меня есть сейчас. И я имею в виду не только прекрасный уютный дом, чудесных детей и пару лишних килограмм, - провозгласил он, поднимая бокал, и подмигнул хихикнувшему Антаресу. – Я говорю прежде всего об уникальном опыте того, как жить с женщиной, о здравомыслии, которого мне иногда недостаёт, и о непоколебимой вере в то, что всё будет хорошо. Марлин, я очень тебя люблю. С годовщиной, маленькая!       Прижав ладонь к губам, с отчаянно слезящимися глазами, Марлин отставила бокал и, поднявшись на ноги, порывисто обняла мужа.       - Иди сюда, глупый, - улыбнулась она сквозь слёзы. – Я тоже тебя люблю…       Момент, безусловно, был очень трогательный: Вэррон и профессор Синистра украдкой вытирали глаза, Корнелия, прижав ладони к груди, почти перестала дышать, а Гермиона, спрятавшись за спиной Гарри, тихонько высморкалась в салфетку. Сам Гарри думал в этот момент о том, каково это – день за днём видеть рядом одного и того же человека, целых пятнадцать лет или даже дольше, утром и вечером: просыпаться и засыпать в одной постели, делиться горем и радостью, растить детей и в конце концов состариться и умереть в один день. Представить такого он пока что не мог, но тут Корнелия повернулась к нему и шепнула:       - Пора – ты не думаешь?       - Марлин может умереть от обезвоживания, - усмехнулся он, но кивнул и через стол подал знак Антаресу и Моргану, в то время как Корнелия поднялась с места и объявила:       - Минутку внимания, пожалуйста!       Все присутствующие, с одинаково умилёнными лицами, обернулись к ним.       Выстроив младших в ряд по росту (Гарри и Морган по бокам, Корнелия в центре), Антарес занял место за стоявшим у стены фортепиано и объявил:       - Родители, мы подготовили вам подарок. Деймос и Чарли тоже безумно хотели поучаствовать, - прибавил он с усмешкой, - но мы коллективно решили, что включим их в состав на вашем следующем юбилее.       Тихо кашлянув, он опустил длинные пальцы на клавиши и запел громким, чистым голосом:       - На том берегу, где трава высока,        Где солнце глядится в Лох-Ломонд,        С моею любовью не встретимся мы вновь        На крутых берегах Лох-Ломонда.       Остальные, набрав побольше воздуха, дружно подхватили старинный мотив – Джеймс тихо хихикнул, заметив, как Корнелия локтем толкнула Гарри, который во время репетиций всегда сбивался с ритма именно на этом куплете.

Пойдёшь ли дорогой ты дальней, суровой, А я – в земли скоттов с тобою. Но с пылкой любовью не встретимся мы вновь На крутых берегах Лох-Ломонда.

      - Марлин обожает эту песню, - хмыкнул Сириус, наклонившись к Гермионе.       Это было, впрочем, и так понятно по тому, какими влюблёнными глазами миссис Блэк смотрела на родных детей и крестника. Они ведь в самом деле очень старались: целый месяц репетировали тайком от старших, пару раз чуть не попавшись Сириусу и Джеймсу. Даже речи не шло о том, чтобы просто открывать рот – пели все, даже Морган, поначалу отнесшийся к затее со скепсисом, какой не снился даже некоторым взрослым. Корнелия, когда они обсуждали это с Гарри, предположила, что братишка просто стесняется.       Позволив мелодии затихнуть под пальцами, Антарес опустил крышку инструмента, встал и присоединился к ребятам, которые теперь театрально раскланивались.       - Мои звёздочки… - простонала Марлин, утирая глаза, и влепила в обе щеки каждому из певцов по мокрому поцелую. – Вы такие молодцы!       - Это всё Гарри, его идея, - похвасталась Корнелия и мстительно хихикнула, когда младший Поттер получил дополнительную порцию чрезмерно крепких объятий.       После такого чудесного завершения официальной части вечер плавно перетёк в фазу фуршета: сами собой образовались отдельные группки гостей, беседующих на самые разные темы, и всё это сопровождалось чудесной музыкой, за подбор которой в этот раз отвечала Вэррон.       - Погоди, я знаю эту песню! – воскликнул Сириус, вскинув руки, чтобы ему не подсказывали. – Это же из того фильма… Про певицу…       - «Телохранитель» (1), милый, - подсказала Марлин и со смешком прибавила: - Мне казалось, тебе он жутко не понравился.       - А что там может понравиться? – недоумевал старший Блэк, забыв про дымящуюся в пальцах сигарету. – Ты видела этого щёголя в главной роли? Не может порядочный телохранитель так выглядеть! Где его шрамы, где его боевые ранения?.. Да и сюжет слабоват, если честно.       - А мне понравился фильм, - заметила Гермиона. – Взять хотя бы музыкальное сопровождение – Уитни Хьюстон (2) ведь очень талантливая. Поговаривали даже, будто она на самом деле волшебница.       Немало заинтересовавшись, Сириус постучал сигаретой по пепельнице и задумчиво протянул:       - Можно, конечно, направить международный запрос в «Ильверморни» (3) – разузнать, обучалась ли у них некая Хьюстон… Это ведь её девичья фамилия?       Все, кто был в курсе сути беседы, дружно расхохотались, и Марлин, поднявшись на ноги, решительно потянула мужа прочь из-за стола.       - Пойдёмте, мистер Великий Сыщик! – улыбнулась она.       Направив палочку на проигрыватель в углу, чтобы прибавить звук, Вэррон отложила оружие и с радостью приняла протянутую руку Джеймса.       Склонившись к Гермионе, сидевший рядом Антарес что-то неразборчиво произнёс.       - Что? – переспросила она, смеясь тому, насколько это глупо – сидеть за одним столом и не слышать друг друга.       Приподнявшись, Антарес переставил свой стул влево, ближе к стулу Гермионы и, склонившись к самой столешнице, повторил:       - Я говорю, что фильм на самом деле не такой уж паршивый – просто папа уснул в середине.       - Мне тоже так показалось, - повышая голос, откликнулась она.       «Буду любить тебя вечно» сменилась другой композицией, тоже медленной, с чудесным соло для саксофона – слегка покачиваясь в такт, Гермиона узнала «Беспечный шёпот» Джорджа Майкла.       Смерив её лукавым взглядом, Антарес нарочито небрежно предложил:       - Хочешь потанцевать?       - Что?       - Потанцевать!       Отвечать вслух не было никакого смысла, так что Гермиона просто закивала и, приняв протянутую руку, встала.       Зорко следивший за ситуацией Гарри фыркнул в кулак и хотел уже окликнуть сидевшего напротив Джареда, как вдруг Корнелия с такой силой наступила ему на ногу, что он охнул.       - Только попробуй засмеяться, Гарри Поттер, - предупредила она, - и тебе не жить!       - И в мыслях не было, - заверил он и, чтобы как-то оправдаться, обошёл стол и громко окликнул: - Пап! Разреши увести твою даму на минутку?       Вэррон охотно разрешила пригласить себя на танец, и Гарри уже не заметил, как Корнелия уныло уронила плечи.       Празднование затянулось до глубокой ночи, но, когда Морган уснул прямо в кресле, Марлин решительно выключила музыку и погнала всех спать.       Уже наверху, когда Гарри сонно засопел, Уилл всё ворочался с боку на бок, не в силах сомкнуть глаз. Он сам не мог понять, что его тревожит, ведь всё было так славно, и он чудесно провёл время. И всё же… Вспомнив, что ничего этого могло не быть, не уговори Сириус родителей, он нахмурился и сел в постели.       Они до последнего не хотели отпускать его, особенно мама – должно быть, чувствовала, что с ним что-то произошло в прошлом году. Что-то… Разумеется, он ничего не рассказал дома. Здорово бы это выглядело: «Вы знаете, мам, пап, тут по моей вине чуть не погибли пятеро человек, кошка и призрак, но это мелочи, с кем ни бывает… Да, кстати, ещё в мой разум вторгся Волдеморт – ты ещё говорила, что он умер, так, мам?» Пусть его мать была сквибом, но кто такой Тёмный Лорд она знала наверняка.       Он благодарен был друзьям за то, что они старались подбодрить его, сделать вид, что ничего не было, но сам Уилл по-прежнему чувствовал себя грязным, запятнанным, и иногда это казалось ему непоправимым. В другие же дни, когда тяжесть на сердце ослабевала, он утешал себя тем, что былого не исправишь, и нужно просто пережить случившееся с надеждой, что всё забудется, как страшный сон.       Прокашлявшись, он бросил взгляд на стоявший на тумбе графин, но тот был пуст. Нашарив ногой домашние тапочки, он на цыпочках, чтобы не разбудить Гарри, прокрался в коридор и спустился вниз по лестнице.       На первом этаже из столовой лился приглушённый свет. Дверь была приоткрыта, и Уилл сразу услышал взволнованные голоса. Говоривших было двое, и они о чём-то спорили.       - Аврора, приди в себя! – воскликнул мистер Поттер так внезапно, что Уилл отшатнулся в тень. – Мальчик – её копия! Если год назад я ещё сомневался, то теперь… У меня нет иного объяснения. Ты же помнишь Арвин.       - Я помню, Джимми, - спокойно откликнулась профессор Синистра, - но не хочу спешить с выводами.       Не понимая, о чём они говорят, Уилл хотел уже вернуться в спальню, но тут мистер Поттер тяжело вздохнул и, судя по звуку, сел на выдвинутый стул.       - Дамблдор сказал, что он говорит со змеями, - произнёс он так тихо, что Уилл едва смог расслышать. – Мерлин, как это вообще возможно?.. Ведь он мёртв!       - Джеймс, никто не знает, что произошло тогда, - напомнила Аврора. – Нам лишь известно, что Аласер убил её и забрал ребёнка. Я знаю, - торопливо прибавила она, - знаю. Дамблдор предположил, что и мальчика больше нет в живых… Но если он ошибся? Если малыш всё это время был жив…       - Как он мог быть жив, Аврора? – раздельно проговорил Джеймс. – Неужели ты думаешь, что Ал пожалел бы его? Нет. В такую сказку я не поверю.       После этих слов в столовой надолго воцарилась тишина, а после раздались шаги, которые стремительно приближались к двери. Не желая быть пойманным на подслушивании, Уилл попятился и сквозь открытую заднюю дверь выскользнул на улицу.       Стояла глухая ночь, но было довольно светло из-за полной луны и усеявших небо звёзд. У воды дышалось гораздо легче, и, пройдя ближе к берегу озера, Уилл сбросил тапочки и пальцами ног зарылся в прохладный сырой песок.       И тут его слуха достигло конское ржание.       Обежав глазами берег, он увидел, что слева, в тени растущих на берегу деревьев, на мелководье бродит чудо-лошадь. Белая шкура, казалось, светилась в ночной тьме, а грива и хвост были такими длинными, что плавно стелились по воде. Изредка конь наклонялся, чтобы вытянуть из воды веточку водорослей, и отчего-то Уиллу, глядя на него, вдруг стало очень спокойно, будто все его печали и тревоги враз смыло водой.       Прошлёпав по мелководью ближе к животному, он осторожно протянул руку, чтобы погладить. Конь не испугался, лишь тихо всхрапнул, и Уилл запустил пальцы в гриву.       - Привет… Ты заблудился? – пробормотал он, гладя коня по литому боку. Отчего-то это удавалось с трудом, будто пальцы застревали в густой шерсти. – Где твои хозяева?       Конь, не мигая, смотрел на него выпуклым глазом, и у Уилла внутри толкнулся уже знакомый липкий комок тревоги. Опустив глаза, он вдруг заметил, как в лошадиной гриве отчётливо проглядывает что-то зелёное, вроде болотной тины.       Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это водоросли.       Испуганно вздохнув, он попытался отдёрнуть руку, но не сумел – ладонь плотно завязла в лошадиной шкуре, уходя всё глубже под кожу. Впрочем, существо больше не было лошадью; задние копыта превратились в жирный хвост, а передние на глазах становились чем-то вроде плавников.       - На помощь! – крикнул Уилл, в отчаянии дёргая правую руку, не в силах освободиться. – Кто-нибудь! Помогите!       Громко заржав, конь-рыба повернулся и устремился прочь от берега, на глубину.       - Помогите!..       Он слышал голоса, выкликающие его по имени, чувствовал режущую боль в руке, за которую тянул конь, но тут ему в уши хлынула вода, и мир померк в её чёрно-зелёном сиянии.       Казалось, прошло очень много времени – а может, и совсем никакого – прежде чем к Уиллу вернулась способность думать. Он осторожно приоткрыл один глаз, снова закрыл, а потом открыл оба и поднял голову.       Он лежал в светлом тумане – правда, подобного тумана он никогда прежде не видел. Пространство вокруг не было затянуто облачной дымкой. Скорее, облачная дымка ещё не оформилась в пространство. Поверхность, на которой он лежал, казалась белой, ни холодной, ни тёплой – просто нечто плоское, пустое, на чём можно находиться.       И тут сквозь окружающую бесформенность донёсся звук: тихие, глухие удары, как будто что-то хлопало, билось, корчилось. Уилл сел и медленно обвёл окружающее пространство взглядом. Дымка, казалось, обретает форму у него на глазах. Просторное помещение, светлое и чистое, зал, намного превосходящий размерами Большой зал Хогвартса, с прозрачным стеклянным куполом вместо крыши. И совсем пустое. Он был здесь совсем один, кроме…       Уилл отшатнулся. Теперь он увидел источник шума. На полу сжалось в комок существо, похожее на маленького голого ребёнка, но с грубой, шершавой, как будто ободранной кожей; дрожа, оно лежало под стулом, куда его затолкали, как ненужную вещь, чтобы убрать с глаз долой, и тяжело дышало.       Уилл боялся его. Существо было маленькое, хрупкое, израненное, и всё же ему не хотелось подходить к нему ближе. Тем не менее, он стал медленно двигаться к стулу, готовый отскочить в любую секунду. Вскоре он мог бы уже протянуть руку и дотронуться до ужасного создания, однако не было сил заставить себя сделать это. Он чувствовал себя трусом. Существо нуждалось в утешении, но Уилл испытывал к нему лишь непреодолимое отвращение.       Что это такое? Как оно сюда попало? Да и как он сам сюда попал? Он задумался, обводя глазами окружающее пространство. Если это и впрямь какой-то дворец, то очень странный, с рядами кресел, с рельсами там и сям – и при этом здесь не было никого, кроме него самого и корчащегося существа под стулом.       Вновь взглянув на несчастного ободранного ребёнка, Уилл вздохнул. Из всех смешанных чувств, которые он испытывал к этому комку плоти, жалость всё же понемногу брала верх, хотя здравый смысл велел тут же отвернуться и бежать без оглядки вдаль по рельсам.       Повинуясь моментальному порыву, Уилл снял куртку и, опустившись на колени, набросил её на дрожащие плечики существа, чтобы хоть как-то защитить от холода твёрдого пола. Испуганное шорохом ткани, существо замерло и затихло.       - Не бойся, - сказал он, стараясь улыбнуться. – Я тебя не обижу.       Сквозь тёплую и сухую ткань прикоснуться к существу было не так страшно, и он даже решился осторожно его погладить.       - Не трогай, - предупредил строгий голос, стоило ему протянуть дрожащую руку.       Обернувшись, он увидел, как к нему медленно приближается женщина в длинном тёмно-синем плаще, казавшемся почти чёрным на фоне общего слепящего сияния. Её длинные русые волосы, на концах завитые кольцами, подпрыгивали при каждом шаге, а глаза – светло-серые, если Уилл не ошибся – смотрели на него так пристально, что хотелось отвернуться.       - Что это такое? – спросил он, когда женщина подошла ближе и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Теперь стало видно, что она совсем молода, едва ли старше Вэррон, но во взгляде её читался опыт прожитых лет – и Уилл сомневался, что опыт этот был положительным.       Лишь мельком взглянув на существо под стулом, женщина строго качнула головой:       - Об этом тебе ещё рано думать. Поднимайся, маленький.       Опираясь на её протянутую руку, Уилл поднялся в полный рост и с колотящимся в горле сердцем уточнил:       - Я умер, да?       Тихо усмехнувшись, она провела ладонью по его лбу, убирая волосы с глаз.       - Ещё нет, - откликнулась она со спокойной улыбкой. – Ты проживёшь долгую жизнь… Но ты должен избавиться от этого. – Она указала дрожащим пальцем на существо, которое теперь скулило и извивалось куда громче, словно само присутствие этой женщины причиняло ему боль.       - Но как?       - Это будет трудно, - предупредила она. – Возможно, тебе никогда не удастся изгнать его полностью, но не позволяй ему взять верх – ни за что и никогда, ты слышишь? Борись с ним. Используй его.       Визг существа стал настолько нестерпимым, что Уилл поморщился, не решаясь взглянуть в ту сторону, где оно лежало; он лишь чувствовал, как у него за спиной растёт что-то чёрное.       - Мне страшно, - признался он, не в силах сдержать дрожи.       Женщина с пониманием кивнула, и в её глазах вдруг блеснули слёзы. «Её глаза похожи на мои», - подумал Уилл.       - Конечно, тебе страшно, маленький, - подтвердила она и погладила его по щеке. – Но ты выстоишь. Ты ведь сильный мальчик, верно?       Уилл едва подавил желание прижать её ладонь к собственному лицу. Он не знал её имени, не знал, откуда она пришла и куда уйдёт, но это было и неважно. Всё, чего ему хотелось, это чтобы она и дальше лелеяла его, лаской пытаясь успокоить, и тихо приговаривала:       - Этот волчонок пошёл на зов крови… Этот волчонок нашёл себе другую стаю… - Она прерывисто вздохнула от внутренней боли и сквозь стиснутые зубы прибавила: - А этого волчонка убили злые охотники.       Его сердце словно пронзила молния.       Коротко вскрикнув, Уилл открыл глаза.