Сезон охоты

      Профессор Люпин проснулся ранним утром оттого, что ему на лоб опустилась лёгкая тёплая рука и, зарывшись в волосы на виске, слегка потормошила.       - Римус… Просыпайся, - напутствовала Аврора, когда он перевернулся на спину и заморгал, силясь разглядеть её против льющегося в окна света.       - Что ты здесь делаешь? – спросил он хриплым со сна голосом, откашлялся и всё же приподнялся на локте. – Ради Мерлина, Аврора, едва рассвело…       Не обращая никакого внимания на его недовольное бормотание, она подошла к окну и, приложив некоторые усилия, распахнула его настежь.       - Нужно поговорить, - возвестила она самым будничным тоном, но то, как она отводила глаза, ясно давало понять, что тема для разговора будет куда как серьёзной.       Поднявшись на ноги и дёрнув вниз полы пижамной рубашки, Римус расправил плечи, потягиваясь, и прошёл в прилегавшую к спальне ванную комнату.       - Я тебя слушаю, - возвестил он оттуда, открывая воду.       Благодарно кивнув ему вслед, она села в широкое кресло, мимоходом отметив, что мебель явно притащили из кабинета профессора Вилкост и что неплохо бы на досуге обновить интерьер. Поразмыслив, она решила зайти издалека и довольно бодро начала:       - Что скажешь о вчерашнем банкете?       - На мой взгляд, он не сильно отличался от всех предыдущих, - откликнулся он после небольшой заминки. – Или ты имеешь в виду что-то определённое?       - Точнее, кого-то, - исправила она, сбрасывая туфли и поджимая ноги – гадкая, дурная привычка, от которой никак не удавалось избавиться. – Дамблдор, кажется, окончательно выжил из ума – набирает в штат не пойми кого…       Он высунулся из ванной, с правой щекой всё ещё в густой пене, и оскорблено уточнил:       - Ты что же, имеешь в виду меня?       Вспыхнув, Аврора встрепенулась, подняла голову, но тут же натолкнулась на его смеющийся взгляд и яростно фыркнула.       - Болтун! – выругалась она, и он улыбнулся. – Я о Хагриде! Кеттлберн собирался на пенсию с тех самых пор, как нунду отхватил ему ногу – неужели за полгода нельзя было найти достойную замену?       Вытерев лицо, Римус скрестил руки на груди и ненадолго задумался.       - Почему ты думаешь, что Хагрид не справится? – спросил он наконец, но она раскусила его манёвр и нахмурилась.       - Римус, ну перестань же… Ты говоришь так только потому, что всегда благоволил директору. Не без причин, - спешно прибавила она, увидев в его лице укор, - я знаю. Но это назначение уже ни в какие ворота не лезет – прости, конечно… Джаред не рассказывал тебе, какую книгу порекомендовал к изучению наш новоиспечённый профессор?       Тихо хмыкнув, он кивнул со всевозможным пониманием ситуации.       - Да, кусачий учебник.       - Эта чёртова брошюра изодрала мне любимую мантию, - пожаловалась она, но в конце концов лишь махнула рукой – мол, не о том сейчас. – А в позапрошлом году Хагрид притащил на территорию школы живого дракона, и это притом, что он живёт в деревянном доме. Я уже не упоминаю о том, что из-за этой прискорбной во всех отношениях ситуации Невилл Лонгботтом шатался ночью по школе – в то самое время, как по ней бродил Тёмный Лорд… Замечательно. Ты так не считаешь?       Он молчал, слышно было лишь, как плещется вода, и она вдохновенно продолжила:       - А его ежевечерние визиты в Запретный лес? Что он там делает, позвольте узнать – с кентаврами в шахматы играет? Я знаю, ты сейчас скажешь, что Хагрид – лесничий, и ему положено ходить в лес, но… Воля твоя, Римус, но я этого так не оставлю.       - И что же ты собираешься делать? – поинтересовался он и выключил воду.       - Не собираюсь, а сделаю, - исправила Аврора и объявила: - Я хочу добиться отстранения Хагрида от занятий и заявлю об этом на ближайшем педсовете. Поддержкой Септимы я уже заручилась, кроме того на моей стороне Флитвик. Даже Слизнорт обещал подумать, - прибавила она и усмехнулась, глядя в окно.       Он вышел из ванной, причёсываясь на ходу, и не мог скрыть восхищения.       - Ого. Ну, если уж Гораций Слизнорт зарыл топор войны и принял твою сторону…       - Пока не принял, но всё к тому идёт, - исправила она и, отчего-то стыдясь, признала: - В любом случае, я подумала… В общем, ты тоже мог бы высказаться в мою пользу. Нет, ты не обязан, но…       - Конечно, милая, - кивнул он. – Я тебя поддержу.       Обернувшись, она взглянула на него с благодарностью, но почти сразу нахмурилась и прежним язвительным тоном уточнила:       - Что это на тебе?       - А что? Вполне приличный костюм.       Аврора в ответ лишь громко фыркнула.       - Так и знала... Приличным он был декаду назад, - откликнулась она и указала палочкой на чехол, который принесла с собой. – Я не позволю тебе выйти на первый школьный завтрак в этой тряпке, так что переодевайся.       Возможно, стоило бы возмутиться и настоять на своём, но, помня данное сыну обещание, Римус лишь вздохнул и через голову стащил мантию.       - С чего вдруг такое беспокойство? – уточнил он сквозь толщу ткани. – Не припомню, чтобы тебя когда-то сильно волновал мой внешний вид.       - Мне совершенно всё равно, - равнодушно огрызнулась она. – Я беспокоюсь только о Джареде.       - А что с ним? – не понял он и, наконец совладав с мантией, обернулся к жене. Она с трудом сдержала смех – в результате манипуляций с мантией несколько прядей на его голове поднялись торчком.       - Как ты думаешь, - уточнила она, подходя ближе и быстрым, привычным жестом приглаживая ему волосы, - скольким он успел рассказать о том, что ты – его отец?       Люпин пожал плечами, вдумчиво расстёгивая пуговицы на рубашке.       - Думаю, самым близким друзьям, - предположил он.       - Да, что означает половину факультета. Наш сын довольно популярен, знаешь ли… Что? – уточнила она, когда он чуть приметно усмехнулся.       - Нет, ничего. Просто мне нравится, когда ты так говоришь, - признался он и прибавил, когда она непонимающе приподняла брови: - Наш сын.       Тихонько выдохнув, Аврора качнула головой и отрывисто хохотнула, в глубине души радуясь, что он повернулся к ней спиной.       - Глупо отрицать очевидное. К тому же, у меня иногда такое чувство,.. – вдохновенно начала она, но при едином взгляде ему в спину растеряла былую браваду и лишь нелепо выдохнула: - Римус… Что это?       Набросив рубашку на плечи и тем самым скрыв предмет спора, он обернулся и запросто ответил:       - Была беспокойная ночь.       - Не ври! – почти крикнула она. – Ты не мог сам себя так поранить. Покажи!       Подкрепляя требование действием, она схватила его за воротник рубашки, попыталась заставить развернуться, но он перехватил её запястье и несильно, но ощутимо сжал, предупредив:       - Не надо.       Но она видела достаточно и теперь, сложив в уме два и два, подняла на него полные ужаса глаза и тихо спросила:       - Как они нашли тебя?..       Понимая, что отговорками точно нарвётся на скандал, Люпин вздохнул и признался:       - Я сам их нашёл.       - Но зачем? Господи, да у тебя же вся спина располосована… Это… - Она вдруг оборвала собственный бессвязный лепет, изумлённая внезапной догадкой. – Дамблдор? Это он послал тебя к стае?       Неизвестно, хотел ли он ответить правду или соврать, потому что дверь после короткого стука открылась, и внутрь заглянул Джаред.       - Привет! – улыбнулся он. – Мам, ты тоже тут?       - Да, - коротко откликнулась она и наконец вывернулась из хватки. – Решила проверить, как папа устроился на новом месте. Я пойду, не хочу опаздывать. Римус, мы обязательно закончим начатый разговор, - прибавила она, на мгновение нахмурившись.       - Конечно, - кивнул он, глядя как никогда строго. – Как скажешь, Аврора.

***

      Гарри показалось, что он только прилёг, а его уже тряс за плечо неестественно бодрый Антарес.       - Вставай, соня, всю жизнь проспишь! – воскликнул он и, обернувшись, бросил через плечо: - Симус, не вздумай опять уснуть!       - А что я?.. – сонно откликнулся Финниган.       Да уж, подумал Гарри, натягивая подушку на голову, умению командовать остаётся у Блэков только поучиться.       В Большом зале царила привычная для раннего утра суматоха. У стола Гриффиндора, встав ногами на скамейку, Перси Уизли раздавал студентам расписания.       - Меня не интересует твоё мнение, Рон! – прикрикнул староста на вздумавшего спорить младшего брата. – Прорицания в прошлом году ты выбирал сам, так что будь добр помолчать!       К мальчишкам сквозь толпу пробилась Корнелия.       - Перси разошёлся что-то в этом году, - заметила она, протягивая друзьям бланки с расписанием. – Не иначе, решил напоследок оторваться.       Невилл, заглянув в расписание, охнул:       - Сегодня защита от Тёмных искусств!       - Именно так, - с довольной улыбкой подтвердил Джаред, поливая овсянку патокой. – Гермиона, не передашь мне тост?.. Гермиона?       Она как не слышала, глядя строго перед собой.       - Ты что? – забеспокоился Антарес, но она в ответ лишь недоумённо нахмурилась:       - Где Малфой?       Гарри, обернувшись, взглянул на стол Слизерина, и не увидел за ним до боли знакомой белобрысой головы.       - Опаздывает, - предположил Симус, но Гермиона покачала головой:       - И вчера я его тоже не видела… Неужели он перевёлся в Дурмстранг, как хвастал?       - Ну да, взяли бы его в Дурмстранг, как же. – Джаред громко фыркнул. – Туда нужны очень высокие баллы по зельям, трансфигурации и заклинаниям, а на Гласиас ещё и магловедение хотя бы на уровне начальных курсов.       - Гла… чего? – переспросил Гарри, и Синистра, коротко закатив глаза, принялся объяснять:       - Всего в Дурмстранге три факультета. Один из них – Венери, если я ничего не путаю – для девушек, а остальные два для парней: Фламма для воинов и Гласиас для политиков. Ну, это если очень грубо.       - Мерлин, откуда ты всё это знаешь? – поразился Уилл, и он нехотя признался:       - Мама хотела, чтобы я учился там. На Гласиас. Я даже сдал пробные вступительные экзамены за год до поступления – так, на всякий случай.       - И прошёл? – недоверчиво переспросил Симус.       Джаред посмотрел на друга чуть ли не с жалостью.       - Не смеши меня, - попросил он, подпирая какую-то толстую книгу кувшином и принимаясь за еду.       Надо сказать, что отсутствие Малфоя не особо сказалось на его дружках; Крэбб и Гойл, изредка хихикая, в настоящий момент слушали то, что вещал им Блез Забини.       - Чего это он так раздухарился? – не понял Симус, и ему неожиданно ответила сидевшая напротив Лаванда Браун.       - Ради Мерлина, - она закатила глаза, - вы что, газет не читаете?       - Если ты про «Ведьмин досуг», то нет, - огрызнулась Гермиона, однако Браун это не смутило.       - Ну и зря – тогда бы точно были в курсе. Мамаша Забини летом вышла замуж за племянника министра магии. Так что теперь, в отсутствие Малфоя, у Слизнорта новый любимчик.       - А с Драко что? – не унималась Корнелия, но Лаванда лишь пожала плечами.       - Я слышала вчера, - по секрету поделилась она, пригибаясь к столешнице, - как Стебль говорила с Бабблинг – вроде бы, у него что-то дома стряслось, поэтому родители и забрали его из школы.       Корнелия после этих слов побледнела. Все они прекрасно понимали, что именно стряслось дома у Малфоев – дневник, принадлежавший Волдеморту, был уничтожен по их оплошности. И теперь, хотя сам Тёмный Лорд не имеет даже тела, страшно подумать, что могли сделать его последователи, которые, как уверял Сириус, живее всех живых. И далеко не все из них сейчас находились в тюрьме Азкабан.       После завтрака третьекурсники Гриффиндора и Слизерина отправились прочь из замка на уход за магическими существами. Спустившись вниз по пологому склону, студенты остановились у избушки Хагрида на опушке Запретного леса. Пару минут спустя на пороге появился сам хозяин в сопровождении довольно сурового вида псины по кличке Клык.       - Идите все за мной! – приказал Хагрид, с лёгкостью перекрыв шум ветра. – Сегодня у нас будет особенно интересный урок.       После этих слов Гарри невольно насторожился – «интересное» в понимании Хагрида животное почти всегда являлось либо опасным, либо вовсе незаконным.       Между тем лесничий, идя во главе толпы, направлялся не куда-нибудь, а прямиком к берегу озера. Неужто они будут изучать и зарисовывать обитающего на дне Гигантского кальмара? На ходу отклонившись чуть влево, Гарри выглянул из-за могучей спины лесничего и не смог сдержать удивлённого вздоха.       На пологом берегу озера невесть откуда появился обширный загон, ограждение которого тянулось на глубину далеко за кромку воды. По загону лениво бродили лошади, не меньше десятка, изредка наклоняясь и прядая ушами. Почти все они были белыми, с густыми длинными, стелющимися по воде гривами и хвостами.       - Хороши, а? – расплылся в улыбке Хагрид. – Знакомьтесь, это келпи!       Рон, который как раз протянул руку, чтобы погладить подошедшую совсем близко лошадь, ахнул и в испуге отпрянул.       - У них же категория «четыре икса» по классификации Министерства, они опасны! – воскликнул Джаред вне себя от ужаса.       Хагрид почесал в затылке.       - Так они опасны только… э-э-э… если в воду зайти! – нашёлся он и просиял. – А так ничего. Директор одобрил – сказал, для общего развития самое то!       - Наверное, директору пришлось выбирать между келпи и мантикорой, - шепнул за спиной Гарри Симус, и с ним трудно было не согласиться.       Взгляд его, блуждая, остановился на стоявшем чуть в стороне Арлингтоне; глядя на загон широко открытыми глазами, Уилл не шевелился, словно, стоит ему хотя бы глубоко вздохнуть – и водяные бросятся на него, чтобы закончить начатое.       Хагрид между тем рассказывал, и его слова порывами ветра разносились далеко за пределы озера:       - Келпи – это водяной демон. Живёт он в основном в Англии и Ирландии. Формы может принимать различные, хотя чаще всего он, - Хагрид кивнул на загон, - появляется в облике лошади с гривой из камыша или водорослей.       Хагрид перешёл к тому, как можно оседлать келпи без вреда для здоровья и опасности для жизни, но Гарри больше не слушал. Он смотрел на мирно пасущихся лошадей и недоумевал, как что-то настолько прекрасное может убить.       После урока ученики долго не могли успокоиться, честя Хагрида на чём свет стоит. Мнения разделились: одни считали, что нужно как можно скорее удалить келпи с территории школы; другие, мыслившие более радикально – что удалить нужно самого Хагрида.       - Они же ужасны! – Гермиона, как всегда, высказывалась яростнее многих. – А если кто-то из студентов младших курсов подойдёт к ним? Это же… Дело ведь может…       Она всплеснула руками, сама не своя от беспокойства.       Внимательно прислушивавшийся к диалогу Антарес негромко и грустно вздохнул.       - Тут ты права, - кивнул он. – Да только самым прискорбным может стать не суд, а похороны…       Он не договорил, потому что Корнелия ударила его свёрнутым шарфом по спине:       - Дурак! Даже думать не смей! – но Антарес увернулся и неожиданно обратился к Джареду:       - А я бы посмотрел, сколько идиотов полезут в загон, чтобы произвести впечатление! Ведь к Иве же, когда с неё сняли заклятие, побежали почти все.       - Глупости, Терри, - возразила Гермиона странно высоким голосом. – Ива не может убить!       - Ты уверена? – вмешался Уилл и поморщился, вдруг ощутив странное подёргивание по всей длине перечеркнувшего спину шрама.       Следующим уроком была защита от Тёмных искусств. Когда третьекурсники вошли в класс, парты были сдвинуты к стене, освобождая свободное пространство в центре. На месте преподавательской кафедры стояла неприглядная тёмно-синяя тумбочка. Всё это могло означать только одно – занятие будет практическим.       С любопытством переглянувшись, ученики спрятали книги и бумагу с перьями. Практическое занятие по защите от Тёмных искусств было у них всего один раз, но они его хорошо помнили: профессор Локонс принёс клетку с корнуэльскими пикси, выпустил их, и они перевернули всё в классе вверх дном. Разместившись кто где, но на одинаковом отдалении от странной тумбы, студенты в ожидании профессора перекидывались шутками. Он наконец вошёл, улыбнулся и бросил на стол потёртый портфель. Одет он был, не в пример другим профессорам, по-магловски – в брюки и рубашку с подкатанными рукавами, чтобы дать рукам свободу.       - Добрый день, - приветствовал он учеников. – Подходите ближе, не бойтесь. Пока что вас никто не укусит… Поглядите на тумбу.       Когда он подошёл ближе, внутри что-то завозилось, и тумбочка покачнулась, латунная ручка дверцы задёргалась. Ученики в переднем ряду опасливо отпрянули.       - Не бойтесь. Там обычный боггарт, - успокоил их учитель.       Большинство все-таки полагало, что боггарта стоит бояться. Парвати Патил, двигаясь боком, зашла за спину Дина Томаса, но и сам Дин выглядел не очень смелым.       - Боггарты любят темноту, - рассказывал Люпин. – И чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником. Этого мистер Филч нашёл только вчера – они в этом году что-то особенно расплодились… Итак, кто ответит, что же такое боггарт?       Уилл поднял левую руку.       - Боггарт – это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится.       - Отлично, Уильям, - похвалил Люпин. – Так вот, боггарт в этой тумбе ещё ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит, неизвестно, но, стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего. А это значит, что у нас перед боггартом огромное преимущество. Кто скажет, какое?       - Вместе мы – сила, - хмыкнул Джаред.       - В точку, - согласился профессор. – С боггартом лучше сражаться вдвоём, втроём, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка?.. – Девочки дружно скривились, и Люпин тихо засмеялся. – Ну да ладно. Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него – смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: ридикулус!       - Ридикулус! – хором воскликнули ученики.       - Замечательно! Но это самая легкая часть. Волшебное слово само по себе вам не поможет, как и с другими тварями. Давайте на практике… Невилл, подойди!       Невилл, оглянувшись на друзей, вышел в центр класса и остановился точно напротив зловеще раскачивавшейся тумбочки.       - И что это будет? – бодро спросил Люпин. – Ну-ка, говори: чего боишься?       - Змеи, - с отвращением признался Невилл и весь передёрнулся.       - Ага… змеи… А теперь напрягись и подумай, как может змея стать смешной. Есть идеи?       - Ну вроде как, - неуверенно ответил Невилл, доставая палочку и закатывая рукава мантии.       - Боггарт выскочит, увидит тебя и превратится в змею. Ты нацелишь на него волшебную палочку, представишь себе всё, что тебя смешит, и громко скажешь: «Ридикулус!» Если у Невилла получится, - обратился профессор к остальным, - а у него непременно получится, боггарт станет пугать всех по очереди. Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище. Готовы? Тогда начнём.       Гарри задумался. Чего он боится больше всего? Когда был совсем маленьким, он боялся пауков, но их слишком часто добавляли в зелья и понемногу он к ним привык. А теперь? Чего он боится теперь?       - Невилл, на счет «три». – Профессор Люпин нацелил палочку на дверцу. – Один… два… три!       Из волшебной палочки вырвался сноп искр и ударил в ручку. Тумбочка распахнулась, из неё с отвратительным шипением выползла толстая чёрная змея. Невилл отшатнулся, но палочки не опустил. Змея между тем подняла голову и высунула язык, пробуя воздух, словно надеялась по запаху выбрать жертву.       - Ридикулус! – приказал Невилл.       Раздался щелчок, и на полу вместо змеи осталось основательно побитое молью серебристо-зелёное знамя Слизерина. Студенты дружно расхохотались.       - Лаванда, давай! – позвал Люпин.       Лаванда уверенно вышла вперёд. Щелчок – и вместо слизеринского змея появился зверёк, очень похожий на хорька-переростка. Гарри с сочувствием улыбнулся: он прекрасно знал, что ещё в детстве стайка джарви – а это был именно он – загнала Лаванду и её старшего брата Стивена на дерево, где малыши и просидели целый час до прихода взрослых.       При виде хорька-сквернослова Лаванда остолбенела, но тут же взяла себя в руки и взмахнула палочкой:       - Ридикулус!       Хлоп – и на шее джарви появился ошейник со стразами, а острую мордочку крепко обхватил намордник.       - Корнелия! – позвал Люпин.       Она стрелой выскочила к боггарту, подняла палочку…       В следующую секунду в классе стало так тихо, как не бывало никогда раньше. Не понимая, что произошло, Гарри оглянулся на одноклассников, а после вновь повернулся к привидению.       Джарви в наморднике как не бывало. На запылённом полу в центре класса, явно мёртвый, лежал Сириус.       Гарри казалось, он целую вечность всматривается в лицо крёстного, в его широко распахнутые серые глаза, пустые, как окна нежилого дома, в полуоткрытые губы, удивлённое лицо. На самом деле прошло лишь мгновение, но Гарри этого не заметил. В лёгких у него вдруг не стало воздуха. Ему показалось, он проваливается сквозь пол, будто вместо досок были зыбучие пески – Сириус погиб. Нет… не может быть…       Но этого ведь действительно не может быть, одёрнул он сам себя и вновь взглянул на Корнелию. Сириус не может быть здесь, он в Лондоне.       - Корнелия, с тобой всё в порядке? – осторожно окликнул профессор Люпин.       Покачав головой, она опустила палочку, а после вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками.       - Позвольте мне, - неуверенно предложил профессор и встал между студенткой и призраком.       Щелчок – и Сириус исчез. В воздухе перед учителем повис серебристый хрустальный шар. Люпин спокойно приказал:       - Ридикулус! – и шар, обернувшись тараканом, шлёпнулся оземь. – Иди сюда, Невилл, добей его.       Впрочем, эти слова прозвучали уже Гарри в спину: обхватив Корнелию за плечи, он с силой потащил её в коридор. Она не противилась, а только с трудом переставляла ноги, будто забыла, как это делается.       Гарри не решался заговорить до тех пор, пока они не дошли до статуи Венделины Странной в самом конце коридора. Лишь когда Корнелия, держась за длинный нос Венделины, медленно опустилась на постамент, он сел рядом и полушёпотом позвал:       - Корни… Ты слышишь меня? – Она с заминкой кивнула; её колотила дрожь. – Всё будет в порядке. Он жив.       - Гарри, мне так страшно… - прошептала она так, что он не услышал, а скорее уловил движение воздуха. – Я всё время это вижу, постоянно. Я очень боюсь, что с ним что-нибудь случится…       - Это из-за Регулуса? – переспросил он, и она опустила голову, не в силах ни согласиться, ни опровергнуть его догадку. – Корнелия… Я не сержусь на тебя. Я понимаю, что ни ты, ни Терри не могли сказать мне правды. Но я хочу, чтобы ты знала – я на твоей стороне, даже если ты тысячу раз не права. И папа – я знаю, он поддержит вас, чтобы ни случилось. Блэки и Поттеры, - прибавил он с усмешкой, - это ведь такая давняя история…       Она ничего не ответила, тихо ткнувшись лбом ему в плечо.       - Ты – мой лучший друг, - прошептала она. – Самый лучший – навсегда-навсегда…       - Ты мой тоже, - согласился он и поднял голову на звук приближающихся шагов.       Это оказался Джаред; за ним по пятам спешила Гермиона.       - Эй, всё в порядке? – издалека окликнул Синистра. – Послушать наших однокурсников, так юная мисс Блэк сейчас при смерти!       - Всё хорошо, - заверил Гарри, первым поднимаясь на ноги и протягивая руки Корнелии. – Лучше и не придумаешь, Рэд.       - Я пойду умоюсь, - негромко заметила она, вытирая лицо. – Гермиона, не составишь компанию?       - Ну конечно, - проникновенно заверила Грэйнджер, и вдвоём девочки свернули за угол, где располагалась ближайшая уборная.       Глядя им вслед, Джаред покачал головой:       - Она так часто плачет в последнее время.       - Знаешь, Джаред, - заметил Гарри, - я по-настоящему боюсь того момента, когда она перестанет плакать.       На то, чтобы успокоиться, у Корнелии ушёл весь остаток урока. Понимая, что нужно как минимум извиниться перед преподавателем за сорванное занятие, она отправила друзей на обед в Большой зал, а сама вернулась в кабинет. Люпин, когда она вошла, сидел за столом и что-то быстро писал на листе пергамента.       - Я хотела бы забрать свои вещи, профессор, - попросила она, отводя глаза.       - Разумеется. – Он немного помолчал и вдруг предложил: - Не хочешь зайти? Мне как раз принесли гриндилоу для следующего урока.       - Что принесли?..       Корнелия по приглашению вошла в кабинет и огляделась. В углу стоял огромный аквариум, в котором сидело болотно-зелёного цвета чудище с острыми рожками.       - Водяной чёрт, - пояснил Люпин, внимательно его разглядывая, и постучал по стеклу, будто внутри плавала рыбка. – С ним справиться не так трудно, надо только сломать ему пальцы. Они у него длинные и сильные, но хрупкие.       Гриндилоу оскалился, обнажив зелёные зубы, и зарылся в водоросли.       - Хочешь чаю, Корни? – Люпин поискал глазами чайник. – Я как раз подумывал о чашке чая.       - Да, пожалуйста, - робко ответила она и села в кресло. – А то что-то в горле пересохло.       С пониманием кивнув, Люпин коснулся чайника волшебной палочкой, и из носика тотчас же вырвалась струйка пара.       - Садись. – Он указал студентке на кресло, и она села, обхватив колени руками и кусая губы.       - Я испортила Вам урок, - признала она. – Простите меня, пожалуйста, профессор.       Люпин молчал, и, отважившись взглянуть ему в лицо, Корнелия с удивлением увидела, что он смотрит на неё без жалости, но со странным пониманием. Кажется, лишь теперь она в полной мере осознала, что перед ней отец Джареда – настолько они были похожи в эту минуту.       - С таким боггартом, как у тебя, - произнёс он наконец, протягивая ей чашку чая и садясь напротив, - не под силу справиться даже взрослым опытным волшебникам. Страх потерять близких – один из самых сильных.       - Но что же мне делать, профессор? – Корнелия совсем приуныла. – Ведь, если я не могу заставить боггарта превратиться в смешное…       - Нужно повернуться и уйти, - откликнулся Люпин. – И сказать себе, что это всё не настоящее, и что Сириус на самом деле жив.       Взглянув на преподавателя, Корнелия вдруг нахмурилась.       - Вы разве знаете папу?       - Да. Да… Я знал его, - признался он, отхлебнув чаю. – В молодости мы были очень дружны – настолько, что, когда родился твой брат, я стал его крёстным.       - Крёстным Терри? Но… Почему… Почему вы теперь не общаетесь?       Люпин, казалось, глубоко задумался, но всё же ответил:       - Из-за идеологических разногласий.       Формулировка была куда как туманной, но Корнелия не решилась настаивать, думая о том, в курсе ли Антарес, что в Хогвартс пожаловал его крёстный отец.       Сам Антарес в этот момент сидел на истории магии, хотя мысли его вертелись вовсе не вокруг Пятой гоблинской войны, о которой монотонно вещал профессор Бинс. Вновь и вновь пролистывая прихваченный из библиотеки трактат («Amato animagus, или Продвинутый курс превращений»), он не мог отделаться от мысли, что что-то упустил – какую-то деталь, незначительную на первый взгляд мелочь, которая могла, однако же, привести к катастрофическим последствиям. Ответа не было, и он вновь и вновь просматривал истёртые пергаментные страницы, покрытые ужасающими гравюрами, наглядно иллюстрирующими, что будет с волшебником, попытавшимся обратиться с неправильно произнесённым заклинанием.       Внезапно раздался стук, и в класс широким шагом вошла МакГонагалл. Уважительно привстав вслед за остальными гриффиндорцами и вытянувшимися в струнку когтевранцами, Антарес невольно отметил, что деканесса выглядит взволнованной и даже радостной.       - Профессор Бинс, - обратилась она к призраку, который прервал бубнёж на единой тоскливой ноте и воззрился на коллегу с недоумением, - у меня объявление для всех студентов – Вы позволите? Итак, - продолжила она, не дожидаясь разрешения, - как вам прекрасно известно, один из ваших однокурсников в настоящий момент занимается дополнительно, постигая азы такого искусства как анимагия.       Головы всех присутствующих, как по команде, обернулись к Антаресу. Он сам закрыл книгу и подался вперёд, чтобы не пропустить ни единого слова, потому что почти наверняка знал, что сейчас услышит.       - Только что прибыла сова из Министерства магии, - сообщила МакГонагалл, теперь уже обращаясь лично к нему. – Комитет по регистрации дал добро на превращение.       Антарес громко отрывисто хохотнул и поспешил зажать рот ладонями. Представители комитета поначалу артачились, ссылаясь на его – цитата – «чрезвычайно юный возраст». Но Минерва МакГонагалл была непреклонна; написав около полусотни писем и вычитав и выслушав тонну совершенно бесполезной словесной чепухи, она всё же добилась того, чтобы Антаресу выдали разрешение на официальную подготовку. В неполные семнадцать!       - Профессор… - выдохнул он, поднимаясь на ноги, и МакГонагалл пожала ему руку.       - Я горжусь тем, что Вы мой студент, мистер МакКиннон-Блэк, - заверила она дрогнувшим от избытка чувств голосом. – Конечно, нам предстоит ещё много работы, но это такое событие…       Она не смогла больше говорить и, благодарно кивнув Бинсу, вышла из класса.       - Ну и ну! – воскликнул Питер Гордон и отрывисто похлопал в ладоши. – Молодчина, Блэк!       - МакКиннон-Блэк, - походя исправил он, всё ещё не придя в себя, и, жестом попросив разрешения выйти, устремился в коридор.       Прислонившись к ледяной каменной стене, он тяжело выдохнул и прикрыл глаза, чтобы унять вдруг начавшееся головокружение. Он сам ещё до конца не верил в то, что собирался провернуть, а потому его колотило от страха, неизвестности и стыда перед МакГонагалл, которая душу вложила в этот их совместный труд. Но у этого была высшая цель, и за неё он был готов дорого заплатить.       Раздавшиеся совсем рядом шаги заставили его открыть глаза и выпрямиться; к нему приближалась Диана Норрингтон.       - Ты в порядке? – обеспокоенно спросила она, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки.       Более чем удивлённый таким внезапным участием, он кивнул:       - Да, в полном.       Однако Диана не спешила уходить, глядя на него искоса, будто ей больно было стоять с ним лицом к лицу.       - Антарес, я хотела извиниться, - произнесла она наконец. – Мне жаль, что так получилось.       - Извинись перед Ником, - напутствовал он, отрываясь от стены и делая шаг прочь от кабинета истории магии. Диана, против его ожиданий, пошла следом. – Впрочем, он вряд ли захочет тебя слушать. Когда мой отец был у него и умолял не подавать на меня в суд, МакКейн был не слишком настроен на конструктивный диалог.       Поморщившись от его тона, она всё же собралась с силами и признала:       - Я не хотела, чтобы так вышло. Думала, вы просто поговорите и…       - А о чём ты думала, когда лила ему в тыквенный сок приворотное зелье?       Она остолбенела, а Антарес в ответ лишь зло усмехнулся. У него ушло довольно много времени, чтобы сопоставить все факты: маниакальный блеск в глазах Ника, его внезапную агрессию – а ведь они были почти что лучшими друзьями… а также то, что Диана всегда была ой как неплоха в зельях и ходила в любимицах у Слизнорта.       - Я думала, тебя это взбесит, - прошептала она, едва сдерживая слёзы. – Когда ты увидишь нас вместе…       - А что, должно было? – огрызнулся он и понял, что попал – стыд и печаль в её глазах обернулись жгучей обидой.       - Я больше не нравлюсь тебе?       Коротко улыбнувшись, он откликнулся:       - Не пойми меня неправильно, Диана, ты всё ещё прекрасна. Но у меня теперь другие приоритеты.       Внезапно где-то неподалёку раздался крик.       Завертев головой точно вышколенный охотничий пёс, Антарес за секунду пришёл к выводу, что звук шёл из учительской – и бросился туда, очертя голову, потому что точно знал, кому принадлежит этот голос.       Ворвавшись в кабинет, он замер на пороге. На полу, спиной к нему, пыталась подняться профессор Синистра – должно быть, она слишком спешно ринулась назад и упала, запнувшись о край ковра. Подняв голову, Антарес тут же пришёл к выводу, что он сам бежал бы без оглядки.       На них, тяжело опуская массивные лапы, наступал оборотень.       В том, что это именно оборотень, а не обычный волк, сомнений не оставалось: каким бы безумным фанатиком ни был Квиррелл, он здорово разбирался в магических существах и хорошо обучил Антареса и его одноклассников приметам, по которым можно отличить вервольфа от обычного волка.       Все эти мысли пронеслись в голове Антареса за доли секунды, потому что почти сразу он сообразил – это не может быть оборотень. Сейчас день, и до полнолуния ещё две недели.       - Аврора! Ах ты, чёрт… - выругался он, скользнув взглядом по открытой дверце шкафа за спиной оборотня. – Ридикулус!       На секунду на месте зверя мелькнула алебастровая статуя в человеческий рост – прекрасная девушка, вокруг талии которой, переползая на грудь, обвилась змея, – но и это видение тут же исчезло, став просто струйкой плотного дыма.       Попытавшись подняться, профессор Синистра покачнулась и едва успела опереться дрожащими руками об пол, после чего внезапно разрыдалась.       Отбросив палочку, Антарес опустился рядом с ней на колени, неловко протягивая заботливые руки – секунду спустя она заливала слезами его плечо.       - Тише-тише… - прошептал он, бережно гладя её по расплескавшимся по плечам живым волосам. – Не бойся… Это был боггарт. Всего-навсего глупый боггарт…