Сезон охоты

      - Мораг, почта!       Вскинув голову на зов тёти Иннис, Мораг отложила книгу, которую читала до этого, и выглянула на лестницу.       - Тётя, это совиная почта? – уточнила она, раздумывая, стоит ли спускаться.       - Совиная-совиная, - заверила тётя и рассмеялась. – Тебе прислали пасхальный подарок, спускайся!       Почти предполагая, что именно увидит, она сбежала по ступеням и вошла в кухню, где тётя с сёстрами выпекали кексы. На подоконнике распахнутого окна сидела красавица-неясыть, а рядом стояла небольшая корзинка, наполненная сладостями и крашеными яйцами.       - Это от Уилла, - сообщила Кензи и почесала нос, испачкавшись мукой. – Он такой милый, правда?       - Это от того красавчика, который подарил тебе кулон? – уточнила Морна и, схватив со стула полотенце, неласково вытерла самой младшей сестре лицо. – Что-то балует он тебя… Надеюсь, ты послала ему что-нибудь в ответ?       - Конечно, - откликнулась Мораг, угощая сову сырным крекером. После собственной оплошности на Рождество к выбору пасхальных сувениров для друзей и родственников она подошла очень ответственно: в частности, Уиллу достался искусно выполненный ежедневник, который сам напоминал хозяину о важных датах и событиях. Вещица была вроде бы простой, но за счёт переплёта из изумрудно-зелёной кожи смотрелась очень стильно.       Пробежав глазами традиционную открытку, Мораг коротко вздохнула:       - Скорее бы в Хогвартс… Антарес, должно быть, в восторге – я ему послала набор колпаков-невидимок, - похвасталась она, обращаясь в первую очередь к Кензи, но девочка вдруг погрустнела, как бывало всегда, стоило Мораг заговорить о Блэках.       - Ты теперь уедешь? – осторожно спросила она.       - Не насовсем, - откликнулась Мораг. – Мы ведь договорились, что это лето я проведу у Блэков в Лондоне. Тётя, можно мне позвонить? Хочу поблагодарить Уилла за подарок.       Женщина благосклонно кивнула, а Морна лишь закатила глаза.       - Где это видано, чтобы девушка звонила первой? – уточнила она, пока Мораг по памяти набирала номер.       - Ты когда-нибудь перестанешь быть такой жуткой ханжой?.. Здравствуйте! – выдохнула она, когда трубка отозвалась мужским голосом. – Могу я услышать Уильяма? Моё имя Мораг МакДугал, мы вместе учимся. Да, в Хогвартсе, - подтвердила она и уточнила: - Мистер Арлингтон, если не ошибаюсь? Так Уилл дома? Спасибо, я подожду.       На несколько мгновений в трубке воцарилась тишина, но вскоре она услышала взволнованный голос Уилла:       - Алло?       - Привет, - выдохнула она, повернувшись к тёте и сёстрам полубоком. – Извини, что беспокою. Хотела поблагодарить тебя за подарок.       - Что ты, какое беспокойство! – заверил он и нервно хохотнул. – Я рад слышать твой голос. Как каникулы?       - Скучновато, если честно. Хочется поскорее в школу.       - Да, мне тоже… - рассеянно пробормотал он таким тоном, что Мораг тотчас же почувствовала, что краснеет.       - Тогда, - протянула она, - до встречи в экспрессе?       - До встречи, Мораг, - откликнулся он и повесил трубку.       Несколько минут Уилл сидел удивительно ровно, всё ещё сжимая безмолвную трубку радиотелефона в руке, а после вышел в гостиную, но не успел сказать родителям ни слова и замер на пороге. Взгляд его через комнату был направлен на мать, которая ещё не успела повесить трубку жемчужно-белого кнопочного аппарата, стоявшего на столике у дивана. Он бы и не обратил внимания на то, чем таким она занята, но то, какой виноватой она выглядела, говорило красноречивее всяких слов.       - Так-так, - протянул он, скрещивая руки на груди. – И как ты это объяснишь?       - Билли, милый… - вкрадчиво начала миссис Арлингтон, повесив, наконец, злосчастную трубку. – Это не то, что ты подумал…       - А что я мог подумать? Ты ведь подслушивала мои разговоры. Мои личные разговоры, - прибавил он, но тут в зарождающуюся ссору вмешался сидевший тут же мистер Арлингтон.       - Мы имеем право знать, с кем ты общаешься, - отрезал он. – Если уж ты сам ни слова не рассказываешь об этой своей школе…       Уилл в ответ громко фыркнул:       - Рассказал бы, если бы это имело хоть какой-то смысл.       - Правда, Билли, - поддержала мужа миссис Арлингтон. – Мы ведь ничего не знаем о твоих друзьях. У тебя ведь есть друзья?       - Если ты о тех полудурках, которые устроили скандал на вокзале, то лучше бы им не быть, - отрезал мистер Арлингтон. – Так что ты нас тоже пойми, Билл. Откуда мне, например, знать, кто такая эта девчонка – МакДугал, да? Может, она вообще из неблагополучной семьи!       Сам того не зная, отец ступил на скользкий путь; Уилл стиснул зубы так, что больно вздулись жилы на шее.       - Мораг МакДугал – мой друг, - тихо и зло выплюнул он. – Я не позволю смешивать её с грязью!       - Экий защитник… - крякнул мистер Арлингтон с горьким весельем. – И что ж ты мне сделаешь? Заколдуешь?       Уилл вскинулся, и мистер Арлингтон, вздрогнув, понял – такой вариант не стоит исключать. В тот единственный раз, когда он пытался узнать хоть что-то о том, что такое, собственно, изучает его сын, он попросил у пришедшего с визитом преподавателя разрешения присутствовать на уроке и был весьма впечатлён лекцией Минервы МакГонагалл о том, как в древние времена – эпоху Каморра Проклятого, если точнее – трансфигурацию в неживое использовали в качестве наказания.       Ричард Арлингтон был человеком на редкость прагматичным, а потому слушал рассказ профессора как страшноватую, но всё же сказку, но теперь, глядя сыну в глаза… Он не был уверен, способен ли Билл на трюки такого рода, но проверять на собственной шкуре как-то не хотелось.       - Не знаю, - соврал Уилл. – Зато я точно знаю, что семья Мораг на поверку оказывается куда благополучнее, чем наша.       Мистер Арлингтон, услышав такое, стал медленно подниматься из кресла.       - Ты что это такое… - начал он, но Уилл неожиданно резко, как-то жутковато усмехнулся:       - А знаешь, мне тебя жаль, отец. Ты всю жизнь прожил в своём тесном мирке, загнанный в угол, и даже не подозреваешь, насколько велики возможности тех, у кого есть волшебные палочки. Мы могли бы изменить этот мир, если бы только захотели… А на что способен ты? Вечерами пить пиво в пабе да торчать перед телеком все выходные? Здорово. Нет, правда. Может, это и к лучшему для тебя. Потому что, знай ты, чего лишён, тебя бы разорвало от этой вселенской несправедливости…       Мистер Арлингтон замахнулся, но Уилл первым схватил отца за грудки и так тряхнул, что непонятно, где только силы взял.       - Не смей… - прохрипел он, едва сдерживая злые слёзы.       Странно, но он даже не пытался отстраниться, а лишь смотрел прямо в глаза да ещё и подзуживал:       - Ну, давай, что ж ты… Давай! Думаешь мне с тобой, подкидышем, легко было?..       - Ричард! – в ужасе воскликнула миссис Арлингтон.       Разжав пальцы, Уилл отступил – будто схлынула приливная волна. Несколько секунд он стоял, сотрясаясь в спазмах крупной дрожи, а после неожиданно чётко проговорил:       - Бедный… Бедный, несчастный магл…       Внезапно пол под его ногами дрогнул. Уилл подумал было, что на острове началось землетрясение, но тут хрустальная ваза с фруктами, до этого мирно стоявшая на столе, сорвалась с места и полетела в стену, разбившись точно там, где секунды назад была голова мистера Арлингтона.       - Прекрати! – крикнул тот, но Уилл не знал, как это остановить – в нём волнами вскипал гнев, и он вовсе не был уверен, что хочет ему помешать.       Один за другим все предметы, не закреплённые на своих исконных местах, поднялись в воздух и принялись кружить под самым потолком – сначала медленно, но потом всё быстрее и быстрее, теряя детали, которые, падая на ковёр, тут же загорались, так что теперь в гостиной было почти нечем дышать из-за дыма.       Бросившись к дверям, мистер Арлингтон едва успел отдёрнуть протянутую вперёд руку, потому что дубовые створки захлопнулись раньше, чем он успел сделать хоть шаг за порог.       - Этого ты хотел? – крикнул Уилл ему вслед. – Чтобы всё было так? Ну так получай!       Сорвавшись с привычного места на низком столике, громадный телевизор со всего размаху ударил в двери, так что мистер Арлингтон, пригибая голову, едва успел откатиться в сторону.       - Билли!       Мать бросилась к нему, но он обернулся, вскинув палочку, и отчеканил:       - Не подходи ко мне…       Его голос плавно перешёл в шипение, он вновь коротко взмахнул палочкой, и клубок проводов, ведущих к телевизору и видеомагнитофону, превратился в самых настоящих живых змей, которые, шипя и извиваясь, подползли к женщине и теперь не давали ей сделать ни шагу вперёд.       - Амелия! – крикнул мистер Арлингтон, собственным пиджаком пытаясь сбить пламя, которое теперь уже охватило весь ковёр и перекинулось на диван.       За окном утробно взвыла сирена – приближался пожарный расчёт.       Развернувшись на каблуках, Уилл бросился к себе в комнату, не позабыв запечатать дверь Коллопортусом. Схватив с пола наполовину разобранный рюкзак, он сунул внутрь подарок Мораг, туда же вытряхнул из шкатулки, стоявшей на комоде, собственные документы и, взвалив рюкзак на плечо, настежь распахнул окно и выбрался на ведущую в проулок пожарную лестницу.       На едином вдохе преодолев расстояние в семь этажей, он спрыгнул на землю и оглянулся – по главной улице к дому спешили люди, надсадно орала сирена кареты скорой помощи. Бросив последний взгляд на окна квартиры, из которых валил дым, он забросил рюкзак на спину и бросился прочь.       Наверное, его подгоняла слепая ярость, потому что Уилл сам не заметил, как миновал несколько улиц, но вскоре усталость дала о себе знать. Остановившись, он оглядел ухоженную улочку спального района и, свернув вправо, сел прямо на тротуар, бросив рюкзак на бетон рядом.       Он сидел неподвижно, сердце его колотилось так, что, казалось, вот-вот пробьёт грудину. Никогда ещё он не совершал ничего настолько жестокого – за исключением того времени, когда его сознанием безраздельно владел Волдеморт. Но теперь-то он был в себе. Так как же получилось, что его родители едва не погибли в огне? Неужели он хотел…       Хлопнув себя по щекам, он перетряхнул карманы рюкзака и куртки, которую прихватил совершенно бездумно. Магловских денег всего ничего, но до «Дырявого котла» добраться можно, а уж оттуда подать весточку… Кому? Он задумался, почёсывая собственный затылок. Все его друзья сейчас разъехались по домам и пробудут там остаток недели. А он сам? Что ему теперь делать?       Внезапно он услышал какие-то резкие глухие хлопки. Подняв голову, Уилл увидел, что к нему, снижаясь, приближается довольно крупная сипуха. Зависнув на мгновение, птица уронила ему в руки конверт, закрытый печатью с отчётливой буквой «М».       Дрожащими руками развернув послание, Уилл прочёл:       Дорогой мистер Арлингтон!       Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня в пятнадцать часов двенадцать минут было применён комплекс заклинаний, включающий в себя Левитационные чары, чары Локального воспламенения, заклинание Коллопортус и иные заклинания, обозначенные в приложении 1.       Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приёмы чародейства. Ещё одна такая провинность, и Вас исключат из Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс» согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).       Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (маглы), является серьёзным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации магов.       Счастливых каникул!

Искренне Ваша, Муфалда Хмелкирк Отдел злоупотребления магией, Министерство магии

      Закрыв глаза ладонью, Уилл громко застонал. Не может произойти столько плохого за один день! Хоть не отчислили сразу – и на том спасибо. Джаред рассказывал, у него тоже есть конверт, а если уж такой тихоня как Синистра не избежал министерского предупреждения… Значит, теперь нужно в сотню раз осмотрительнее использовать магию, потому что, если его отчислят из Хогвартса – можно сразу вешаться.       Запустив руку в карман куртки, он выгреб всю имеющуюся наличность, решив сперва составить перечень бывших в распоряжении средств, и чертыхнулся сквозь зубы – один четвертак, выскользнув из пальцев, отскочил под сень ближайших кустов.       Он пошарил по земле ладонью, и вдруг совсем рядом, в дюйме от его пальцев, раздался тоненький писк.       Раздвинув ветки, Уилл поднял с земли котёнка – совсем малыша, но такого грязного, что невозможно было определить цвет свалявшейся шкурки, плотно обтянувшей голодные рёбра. Других котят или мамы-кошки видно не было, и котёнок пронзительно мяукал, робко тычась мордочкой в тёплую человеческую руку. Чувствуя, как по его ладони бестолково топчутся слабенькие лапки, Уилл едва не прослезился и поспешно спрятал беспризорника за пазуху.       А район-то знакомый, вдруг понял он, поднимаясь на ноги. План действий сложился у него в голове по щелчку вновь отросших пальцев – краткосрочный, но всё же план. Оставалось лишь надеяться, что принимающая сторона окажется незлопамятной.       Ноги сами вынесли его к притаившемуся в хитросплетении переулков наполовину расселённому зданию. Над входом слева горела неоновая вывеска: «Танцевальная студия “Психея”». Обезображенный плешью точечного ремонта фасад студии темнел провалами распахнутых окон, из верхних доносилась громкая музыка – занятия, видимо, шли полным ходом.       По старой привычке оббив о порог весеннюю грязь, Уилл вошёл в светлый просторный холл.       Запрокинув голову, как малолеток, он пробежал глазами полосатое расписание, занимавшее всю стену от пола почти до самого потолка. Классический танец, дуэтно-классический танец, народно-сценический танец, историко-бытовой танец, современная хореография, актёрское мастерство, гимнастика, грим… Ага, вот оно.       Он обернулся на звук открывшейся двери с надписью «Медицинская часть» и улыбнулся. В коридор широким шагом вышла молоденькая девушка в белом халате, за которой на носках семенил плечистый парень, обряженный в серую майку и плотно облегающее чёрное трико.       - И думать забудь, Пол! – отрезала девушка, на ходу пробегая глазами содержимое толстой картонной папки. – Куда тебе на сцену с таким растяжением – без руки остаться захотел?       - Миссис Нортон, милая, не погубите! – упрашивал Пол, клятвенно сложив руки у груди. – На неделе генеральная репетиция, концерт через десять дней!       Миссис Нортон, которой на вид не стукнуло ещё и двадцати пяти, наконец остановилась и грозно свела брови с явным намерением отчитать танцора за излишнее рвение. Но тут взгляд её, минуя плечо провинившегося, упёрся в Уилла, и она удивлённо ахнула:       - Господи Иисусе… Неужели сам Билли Арлингтон к нам пожаловал?       - Привет, миссис Нортон, - усмехнулся Уилл, подходя ближе. – Я ищу Трину – она здесь?       Миссис Нортон запросто улыбнулась одними уголками рта:       - В пятом зале, с младшей группой. Они уже должны заканчивать. Пойдём, я тебя провожу. А ты, Пол, иди на занятие – скажи мистеру Коллинзу, я дала добро, но только чтобы без ходьбы на руках!       Не выдержав собственной напускной строгости и едва увернувшись от благодарных объятий, она поманила Уилла и направилась к лестнице.       - Идём. Как раз посмотришь репетицию.       На втором этаже, остановившись у третьей двери справа, она нажала на ручку и отодвинула закрывающую вход тяжёлую чёрную портьеру, пропуская Уилла вперёд.       С лёгкостью перекрывая бьющие по ушам басы, строгая наставница, прохаживалась по кромке зала, противоположной зеркалу во всю стену, и командовала молодым звонким голосом:       - И два-два-три-четыре, пять-шесть-семь-восемь-раз! Два-три-четыре… Выпад резче! Мальчики, не умираем! Пять-шесть-семь… Музыку слушайте, овцы длинноногие! Если такты считать не умеете, хоть друг на друга смотрите! Ещё раз! Пошли по кругу, пошли!.. Сто-о-оп!       Щелчком пульта остановив музыку и стремительно подойдя к замершей в полуприсяде под станком девочке, крикунья схватила её за плечо и с такой яростной силой рванула на себя, что та чуть не повалилась на пол.       - Плечом уходим! – рявкнула она, толкая непокорную плоть вниз. – Плечом, не лбом. И-и-и – ушла! Ну спасибо, ну наконец-то!       Яд и издёвки лились неостановимым потоком, так что девочка в конце концов поднялась на ноги, с трудом удерживая равновесие на дрожащих ногах, втянув голову в плечи, тяжело отдуваясь и изредка вскидывая огромные, как крылья бабочки-махаона, ненастоящие ресницы.       - Что с тобой, милая ты моя? Не можешь танцевать – так и скажи, мы лучше выступление отменим к чёртовой матери!       - Мисс Аллен! – окликнула миссис Нортон, не давая тираде взять разгон. – К Вам тут пришли.       Вполне ожидаемо было, что провинившаяся девочка поднимет голову на зов, но вместо этого вскинулась наставница, неожиданно оказавшаяся такой же девчонкой, не старше пятнадцати.       Смерив быстрым взглядом миссис Нортон и замершего рядом Уилла, она ахнула, прижав к губам тонкие ладони.       - Привет, Триши, - поздоровался он, пожав плечами.       - Ой… Билли! – воскликнула она, плавно опустив вскинутые руки, и метнулась к другу.       Это была та часть его жизни, о которой он мало кому рассказывал в Хогвартсе, потому что, Бога ради – кому могут быть интересны танцы в месте, где можно заставить человека летать или превращаться в дикого зверя? А между тем Уилл с трёх лет занимался бальными танцами, и Тринити Аллен была его бессменной партнёршей на всех соревнованиях и праздничных концертах, которые устраивала школа. Старше на непоправимые два года, Трина, конечно, любила покомандовать, но в целом была очень доброй и справедливой, а потому теперь без раздумий простила другу его полуторагодовалое отсутствие, лишь спросив:       - Ты как?       Покосившись на миссис Нортон, он вновь пожал плечами и запросто спросил:       - Можно у тебя переночевать?       Хлопнув ресницами, Трина смерила его недоумённым взглядом, но всё же кивнула. Коротко обернувшись к ожидавшим команды танцорам, она приказала:       - Середину работаем, Эдди за старшего, - после чего схватила Уилла за руку и буквально потащила прочь из зала.       Весь его рассказ не занял и четверти часа, но Трина неожиданно глубоко задумалась; сидя на низком коридорном подоконнике, она наматывала на палец волнистую белокурую прядь, выбившуюся из «хвостика», а после наконец решительным тоном произнесла:       - Это не может быть правдой. Билл, они же так любят тебя!       - Это мало что значит, - возразил он, понимая, что ходит по тонкому льду. До сих пор он так и не рассказал Трине о том, что он – волшебник, а потому он не мог сообщить ей в подробностях о том, что творилось у них дома последние три года.       Очевидно, она что-то такое поняла по его лицу, потому что вдруг встала и протянула ему сильную тонкую руку.       - Поживёшь пока у нас, - разрешила она. – Ты знаешь, мама всегда рада гостям, так что можешь оставаться столько, сколько потребуется.       Уилл не знал точно, сколько именно потребуется, но делать было нечего.       Аллены жили совсем недалеко от студии, в конце Тотнем-Корт-Роуд. Взбежав на низкое крыльцо, Трина отперла входную дверь и с порога завопила:       - Мам, па! Вы смотрите, кого я привела!       Первой на крик из кухни выглянула миссис Аллен – такая же миниатюрная, как и дочь, но с тёмно-русыми волосами.       - Билли! – обрадовано воскликнула она, на ходу вытирая руки о передник. – Мой дорогой... Где ты пропадал всё это время?       - Здравствуйте, миссис Аллен, - улыбнулся Уилл и с уважением кивнул вышедшему в холл отцу Трины: - Мистер Аллен, рад Вас видеть.       - Взаимно, Билл, взаимно… - откликнулся мужчина, сдвигая лёгкие прямоугольные очки на кончик носа и бросая короткий острый взгляд на стоявший у ног Уилла рюкзак.       Взяв друга за руку, Трина абсолютно спокойно объявила:       - Билл поживёт у нас какое-то время. Я обещала ему политическое убежище.       - Скорее, идеологическое, - исправил он, густо краснея.       Коротко переглянувшись с мужем, миссис Аллен с нарочитой мечтательностью вздохнула:       - Ах эта молодостью с её максимализмом! Проходи же, Билли, не стой.       Однако, не успел он сделать и пары шагов вглубь холла, как из-под его куртки раздался протестующий писк.       У котика – а это оказался мальчик – кроме прочего было порвано правое ухо, но миссис Аллен, ветеринар по образованию, этому ничуть не смутилась. Беспризорный малыш стоически вынес и купание, и примочку к ранке, за что был вознаграждён блюдцем вкуснейших сливок. Лишь теперь стало понятно, что шёрстка у котёнка кромешно-чёрная, без единого светлого пятнышка, так что Уилл вспомнил о волосах Мораг, и на сердце у него внезапно полегчало.       Уже поздно вечером, лёжа в постели – ему отвели комнату старшего брата Трины Барри, который сейчас учился в университете и дома не жил, - Уилл рассеянно гладил котёнка, свернувшегося в комочек на краю подушки, и думал о том, как теперь быть. Ответа не было, и он, решив, что время всё расставит по своим местам, незаметно задремал.       Уже минут десять, как свалился в припадке старенький будильник в комнате Трины за стенкой, надо было вставать, но Уилл, придавленный какой-то странной, тупой, незнакомой силой, всё лежал, уткнув лоб в колени, и не решался открыть глаза. Впрочем, это было не обязательно – полутёмная комната и без того сама тихо вползала под пульсирующие веки. Острый запах утренней сигареты – значит, мистер Аллен только что отбыл на работу.       Но вместе с терпким ароматом табака Уилл чувствовал ещё один запах, совершенно другого рода, знакомый, очень приятный, но пока что не узнаваемый.       - Просыпайся, соня…       С трудом приоткрыв один глаз, он от подушки воззрился на склонившуюся над ним Аврору Синистра.       - Профессор? – каркнул он, поднимаясь на локте. – Что… что Вы здесь делаете? Как Вы меня нашли?       - Твоя мать послала сову, - откликнулась Синистра, поднимая из кресла плюшевого длинноухого зайца и сама занимая место игрушки. – Они с твоим отцом здорово перепугались.       Уилл хотел было огрызнуться, мрачно пошутить, но не стал, потому что она смотрела на него со странным пониманием – будто заранее знала всё, что он хочет ей сказать.       - Что ты намерен делать дальше? – спросила она, складывая руки на коленях.       - Не знаю, - честно откликнулся Уилл. – Но туда я больше не вернусь, это точно. Как-нибудь доживу до конца семестра, а там… Может, удастся уговорить Дамблдора позволить мне остаться в школе на лето.       Он чуть было не прибавил: «Ведь Тому Реддлу позволяли», - но вовремя сдержался.       Аврора задумалась, подперев голову рукой.       - Джаред очень дорожит Вашим общением, - заметила она, заставив Уилла покраснеть. – И я подумала… Может, этим летом тебе пожить у нас? Конечно, наш дом не такой огромный, как у Блэков, но место в нём тебе всегда найдётся.       Уилл ушам своим не поверил.       - Вы не будете уговаривать меня вернуться домой?       - Нет. Это ведь бесполезно, - усмехнулась она.       Уилл отвёл глаза. Он не знал да и не мог знать, что, прежде чем предложить ему убежище, Аврора заручилась согласием миссис Арлингтон – Мерлин, да она была согласна на всё, совершенно на всё! Лишь бы с Билли всё было в порядке.       - Это так странно… Я ведь никогда не чувствовал, что я… приёмный, - поделился он, споткнувшись на постыдном слове. – До тех пор, пока не уехал в Хогвартс. Неужели всё дело в том, что я волшебник?       - Но ты ведь далеко не обычный волшебник, - заметила Аврора. – Это правда, что рассказал профессор Дамблдор? Ты умеешь говорить со змеями?       Он и не надеялся, что удастся сохранить эту его особенность в тайне – особенно теперь, когда он уже дважды натравливал змей на других людей, - и всё же признаваться было отчего-то стыдно и совестно. Теперь, когда ярость немного поутихла, он чувствовал себя запятнанным, грязным, совсем как тогда, когда морок дневника спал и он наконец понял, что натворил.       По-своему истолковав его молчание, Аврора предложила:       - Если ты скажешь, что это всё выдумки директора и профессора Трелони, мне придётся тебе поверить.       Посмотрев ей в глаза, Уилл медленно покачал головой.       - Это не выдумки, - признался он. – Я действительно говорю со змеями, и даже больше. Я могу ими управлять. Они приползают, стоит мне позвать, и слушаются меня. А в прошлом году… В Тайной комнате, - прибавил он и осёкся, чувствуя, как крепнет тугой комок в горле. – Я натравил василиска на призрак Волдеморта. Король змей меня послушался – меня, который толком колдовать не умеет! Выходит, что-то есть у меня внутри, чему не надо учиться, верно? Но я не знаю, что это, и мне до чёрта страшно.       Вопреки его опасениям, Аврора вовсе не выглядела испуганной, а только очень грустной, словно ей было больно от его беспомощности.       - Уилл… - окликнула она, когда молчание затянулось. – Я понимаю, что ты куда охотнее поговорил бы сейчас с Римусом или Джеймсом…       - Нет, - перебил он. – Я… Я очень рад, что Вы сейчас здесь. Аврора, я Вам никогда не говорил… но я… я Вас…       Он отвернулся, основанием ладони резко вытирая слёзы, и она не выдержала – пересела на край кровати и, протянув руки, прижала его к себе, уткнувшись подбородком во вздрагивающую макушку.       - Всё хорошо, малыш, - прошептала она, большим пальцем осторожно вытерев ему щёку, и вдруг тихо и ласково пропела, повторяя за бесплотным нежным голосом: - Жил-был горбун на горбатом мосту, монетку нашёл он в горбатом лесу…       Болезненно усмехнувшись, Уилл отстранился и, вытирая глаза, сконфуженно заметил:       - Кажется, я уже слишком взрослый для колыбельных.       - Ни один ребёнок не бывает слишком взрослым, чтобы его успокоить, - возразила она и осторожной рукой пригладила ему волосы. – Собирайся, я подожду внизу.       Ему потребовалось немало времени, чтобы взять себя в руки, но всё же Уилл худо-бедно привёл себя в порядок и, сунув протестующего котёнка за пазуху, спустился на первый этаж.       - Билл, у тебя отпадная крёстная! – с завистью выдохнула Трина, обернувшись на звук его шагов. – Где ты прятал её столько времени?       - У Авроры очень напряжённый график, - откликнулся он. – Нам пора, пожалуй. Спасибо за гостеприимство, миссис Аллен.       - О, какие пустяки, мой дорогой, - отмахнулась женщина. – Ты же знаешь, в этом доме тебе всегда рады.       Мимоходом отметив, что теперь таких домов осталось наперечёт, Уилл коротко обнял Трину на прощание и вслед за Авророй вышел на крыльцо.       Пройдя пару десятков ярдов вниз по улице, она остановилась и протянула ему руку, с усмешкой присовокупив:       - Так будет гораздо быстрее.       Понимая, что трансгрессировать всё-таки придётся, Уилл зажмурился и вслепую схватил её за запястье.       Когда знакомое верчение волчком утихло, он открыл глаза и снизу вверх посмотрел на дом, где ему предстояло на какое-то время остаться. Должно быть, их появления ждали, потому что, стоило ступить на ведущую к крыльцу дорожку, дверь гостеприимно распахнулась и им навстречу вышел Джаред.       - Привет! – улыбнулся он, пожимая руку Уиллу и подставляя щёку под материнский поцелуй.       - Привет, милый. Как папа?       - В норме. Я недавно отнёс ему завтрак, - отчитался он и обернулся к другу. – Ты как, Уилл?       - В порядке. – Он пожал плечами, не зная, что ещё прибавить.       Джаред, стоит отдать ему должное, не стал приставать с расспросами, а лишь поманил Уилла, делая шаг прочь от двери, в тесноватый коридор.       - Пойдём, покажу тебе комнату.       - Пойдём, - согласился он. – Только я с довеском.       Расстегнув молнию на куртке, он продемонстрировал собственного питомца, который, видимо, успел задремать и теперь недовольно щурил глаза от яркого света.       - Ой, какая кроха… - улыбнулась Аврора, принимая котёнка на протянутую ладонь. – Кто у нас тут такой маленький, потерял маму… Не плачь, - усмехнулась она, когда котёнок пронзительно запищал, и пальцем пощекотала его под подбородком. – Сейчас нальём тебе молока.       Кроме блюдца с молоком для котика нашлось также шикарное ложе, наспех сооружённое из обувной коробки, в которую постелили сложенный в несколько слоёв когтевранский шарф, ранее принадлежавший, надо полагать, самой Авроре.       - Это хоть парень или девчонка? – полюбопытствовал Джаред, растянувшись на кровати и наблюдая, как котёнок увлечённо лакает.       - Парень, - откликнулся Уилл. Сидя прямо на полу, он рассеянно гладил нового питомца между ушами. – Джаред… Можно тебя попросить?       - О чём?       - Ты… Не говори пока ребятам, ладно? Я сам хочу, только… - Он запнулся и тяжело вздохнул. – Только с мыслями соберусь.       Джаред коротко кивнул, и такой ответ был красноречивее любых заверений.       Всё это время Аврора стояла в коридоре, прислушиваясь к их разговору вполголоса. Прислонившись макушкой к стене, она пыталась усилием воли остановить текущие по щекам слёзы, но разве радость можно унять? Господи, если ты только есть, сделай так, чтобы у этого мальчика всё было хорошо – он и без того вынес слишком много боли…       Решив, что Римусу всё расскажет ночью, когда луна пойдёт на убыль, она поправила сбившийся воротник куртки и быстро вышла из дома – потому что были ещё дела, которые не могли подождать. Теперь уже не могли.       Трансгрессировав, она закрылась руками от свистевшего на равнине ветра и, прикинув, в каком направлении стоит идти, бодро зашагала прочь от обрыва, под которым гремела и бурлила ледяная вода. Она не была здесь уже очень давно, а потому не могла сказать с уверенностью, где именно заканчиваются границы защитного купола. Но, чем дольше она шла, прокладывая себе путь среди колкой прошлогодней травы, тем ярче становились воспоминания, тем громче звучали голоса тех, кто давно покинул её жизнь.       И она вспоминала, действительно вспоминала светлую комнату, и женщин с вязанием и шитьём, и Джеймса, неуклюжего и неуместного здесь, в этой тихой обители материнства.       Рожу мальчишку, и будет у него твоя улыбка…       Арвин, милая, как же так?..       Идти предстояло долго, всё время вверх по пригорку – она помнила, что дом стоял на холме, хотя последний раз была здесь почти четырнадцать лет назад. Тропинка петляла, причудливо изгибаясь, но она шла напрямик, лёгкими ногами сминая траву, будто это могло хоть как-то помочь, сэкономить драгоценные минуты, которых и так было потеряно немало.       Дом вынырнул перед ней словно из-под земли, завеса упала, открывая взгляду то, что надёжно скрывала магия – трёхэтажный особняк с мансардой, словно сошедший со старинной гравюры. Дом слепо глядел пустыми окнами и, окинув взглядом заросшие сорняками розовые клумбы во дворе, Аврора усомнилась, а живут ли здесь люди.       Взойдя на увенчанное колоннами крыльцо, она подняла руку, схватилась за литой медный молоток и трижды громко стукнула.       Дверь открыла экономка – немолодая, но холёная, в глухом тёмно-синем платье со стоячим воротником, словно время вокруг дома остановилось на восемнадцатом веке. Именно такой Аврора её и запомнила.       - Kann ich Ihnen helfen, gnädige Frau? (1) – осведомилась она, присев в самом церемонном книксене. Раз уж защитный барьер пропустил гостью, поневоле приходилось быть вежливой.       - Здравствуй, Габи, - поприветствовала она, для удобства переводя разговор на родной язык. – Мне нужно поговорить с твоим хозяином.