Сезон охоты

      - Я думаю, это будет Виктор Крам, - в сотый раз за ужин повторил Симус, взмахивая наколотым на вилку куском ростбифа. – Кому же ещё представлять школу, как не ему?       - То, что он хорош в квиддиче, Симус, - справедливости ради заметила Корнелия, - ещё не делает его лучшим кандидатом.       В ответ у Финнигана сделалось такое лицо, словно найти достойный ответ он был попросту не в состоянии.       Весь день не смолкали споры о том, кто же будет чемпионами от школ – к обеду до Гарри даже долетели слухи о подпольном тотализаторе, организованном близнецами Уизли. Среди кандидатов от Хогвартса лидировал Седрик Диггори, второе место занимала однокурсница Антареса Каролина Дайе, которая неплохо успевала по зельям и заклинаниям.       - Кэрри вполне могла бы участвовать, - оценил Антарес, отпивая тыквенного сока. – Думаю, она бы хорошо смотрелась на первой полосе «Ежедневного пророка».       Наконец золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк – Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряжённом ожидании.       - Кубок огня вот-вот примет решение, - начал Дамблдор. – Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. – Он указал на дверь позади профессорского стола. – Там они получат инструкции к первому туру состязаний.       Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи и факелы в зале, кроме тех, что горели по углам, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам, но взгляды всех всё равно были прикованы к Кубку, кое-кто поглядывал на часы.       - Осталась одна секунда, - громко сказал Ли Джордан.       Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.       Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещённый огнём, опять синевато-белым, и громким, отчётливым голосом прочитал:       - Чемпион Дурмстранга – Адаре Грэйволф.       Зал, особенно та часть, где располагался стол Слизерина, содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.       - Смотри, Гарри! – крикнул Уилл, едва перекрывая поднявшийся гвалт. – Это она!       Оставив место рядом с Дафной Гринграсс, девушка в красной мантии вышла вперёд, к столу преподавателей, и лишь теперь Гарри узнал вчерашнюю заступницу Гермионы, обещавшую заколдовать Забини. Оглянувшись на Грэйнджер, которая хлопала громче всех, Гарри невольно похвалил выбор Кубка.       Пожав руку Дамблдору и с достоинством кивнув сидевшему за столом Каркарову, Адаре Грэйволф миновала профессорский стол и исчезла в соседней комнате.       - Браво, Грэйволф! Браво! – перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал.       Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять было приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил ещё одним куском пергамента.       - Чемпион Шармбатона – Флёр Делакур! – возвестил Дамблдор.       Девушка, так похожая на вейлу, легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Когтеврана.       - Снова девчонка?! – возопил Симус, но его перебила Гермиона.       - Смотрите, как они расстроены! – воскликнула она, кивнув в сторону стола, где сидели шармбатонцы. – Бедняжки…       Расстроены – слабо сказано, подумал Гарри: две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Флёр Делакур удалилась в соседнюю комнату, зал опять утих. Но напряжение, казалось, осязаемое, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса!       Всё опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:       - Чемпион Хогвартса – Антарес МакКиннон-Блэк!       - О Мерлин… - выдохнула Корнелия, зажав рот ладонями.       Кроме Гарри, её, кажется, никто не услышал, хотя в зале за мгновение воцарилась тишина как в склепе. Если других чемпионов приветствовали с воплями до хрипоты, то теперь воздух был пустым и таким плотным, что его можно было черпать кубком. Вытянув шею, Гарри наконец увидел Антареса: сидя очень ровно, сжав лежавшие на столешнице ладони в кулаки, он не спешил подниматься, а на лице его ярче с каждым мгновением разгоралась кривоватая, но неизменно широкая улыбка. Тряхнув головой, он наконец поднялся на ноги и направился к преподавательскому столу.       Метнувшись вперёд так, что чуть не сверзилась со скамьи, Корнелия схватила брата за рукав мантии, и, чуть не плача, потребовала:       - Ты же обещал… Обещал, что не бросишь своё имя!       Он оглянулся, и Гарри поразился тому, как на мгновение – на одну секунду, не больше! – лицо Антареса стало суровым и даже скорбным.       - Я соврал, - выпалил он и, мягко высвободив руку из хватки, вновь улыбнулся и пошёл прочь, к остальным чемпионам.       Проследив его перемещение, Гарри увидел, как следом за Антаресом в боковую комнату проскользнул Сириус, и невольно вздохнул с облегчением – пока крёстный хоть как-то участвует в ситуации, она остаётся под контролем.       - Превосходно! – с довольной улыбкой объявил Дамблдор. – Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас…       - Не надо, Корни, - попросил Гарри, мягко заставляя её опустить всё ещё протянутую навстречу ушедшему брату руку. – Он сделал свой выбор.       - Никогда… - прошептала она, едва сдерживая злые слёзы. – Никогда ему не прощу. Предатель…       Гарри знал, что это лишь очередная превосходная ложь – конечно, она простит его, как сотни раз прощала самое невозможное враньё и самые чудовищные выходки. И теперь, сжимая ладонями вздрагивающие плечи Корнелии, он поднял взгляд на сидевшего по другую сторону Уилла и подумал, что это, наверное, долг семьи – прощать своих близких. Если только эта семья настоящая.       Ободряюще кивнув ему и украдкой подмигнув, Арлингтон подпёр подбородок сжатым кулаком и принялся слушать речь Дамблдора.       - …защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…       Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.       Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент.       Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и схватил его. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:       - Невилл Лонгботтом.       Войдя в прилегающую к Большому залу комнатку, Антарес прислонился спиной к стене и с удовольствием огляделся. Прямо напротив входа был большой красивый камин, в котором уютно потрескивало пламя, а на стенах висели портреты. С ближайшего прямо на Антареса с любопытством глядел волшебник с умным лицом; немного безвольный подбородок скрывала остроконечная бородка-клинышек. Он был одет в цвета Слизерина, серебряный и зелёный, и теперь косился на красно-золотой галстук Антареса с понятной неприязнью.       - Добрый вечер, директор Блэк, - поприветствовал Антарес, слегка склонив голову.       Финеас Найджелус Блэк был его прапрапрадедом и одним из самых непопулярных директоров Хогвартса, каких когда-либо видывал этот мир. Его портрет висел на площади Гриммо, и маленький Терри провёл немало увлекательных часов, слушая рассуждения портрета о том, какой школа была раньше.       - Добрый вечер, юноша, - откликнулся Финеас Найджелус, очевидно, узнав его. – Альбус сказал, что в этой комнате соберутся чемпионы Турнира Трёх Волшебников. Выходит, мой внук – чемпион от школы Хогвартс?       - Точно так, - подтвердил Антарес, не в силах сдержать довольной улыбки, и обернулся к стоявшим у камина девушкам.       Отбросив назад волну белокурых волос, Флёр Делакур коротко усмехнулась:       - О-ля-ля… Я уж думать, состязаться в этот год будут одни девшшонки!       Кивнув в знак того, что шутку оценил, Антарес подошёл к камину и церемонно откликнулся:       - Мадемуазель Делакур, счастлив стать Вашим соперником, - а после, повернувшись к Адаре Грэйволф, куда менее пафосно присовокупил: - И твоим тоже, радость.       - Привет, - хмыкнула она в ответ. – Как шея?       - Пока не перерубили. – Он пожал плечами и обернулся на звук шагов, встретившись взглядом с Сириусом. – Знакомьтесь, дамы. Мой отец, Сириус Блэк.       Подойдя к подросткам, старший Блэк смерил сына тяжёлым взглядом и уточнил:       - Так-то ты держишь своё слово?       - Номинально я его не нарушил, - откликнулся Антарес, которому было не по душе, что приходится говорить при посторонних. – Моё имя в Кубок бросила Каролина, а я – её.       С прискорбием вздохнув, будто чего-то в этом роде и ожидал, Сириус ничего не ответил.       - В чём дело? – вдруг громко спросила Флёр, глядя куда-то Сириусу за спину. – Нам надо вернуться в зал?       Выглянув из-за плеча отца, Антарес с недоумением воззрился на стоявшего в дверях Невилла, который выглядел так, будто сейчас или заплачет, или вовсе лишится чувств.       - Невилл, ты чего? – окликнул он.       Но тут послышался дробный стук шагов, и в комнату влетел мистер Брум.       - Невероятно! – воскликнул он, схватив Невилла за руку и подтаскивая к остальным. – Небывалый случай… Дамы и господа, позвольте представить вам четвёртого чемпиона Турнира! Фантастика!       В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине. Смерив Невилла взглядом, Адаре глазами остановилась на его легендарном шраме и нахмурилась. Флёр, переглянувшись с Антаресом, мило улыбнулась, видимо, решив, что это шутка. А Сириус на правах единственного взрослого обернулся к министру спорта и спокойно уточнил:       - Альфред, сколько медовухи ты выпил за ужином?       - Какая медовуха, Блэк! – Брум взмахнул широкой ладонью. – Имя Невилла Лонгботтома только что вылетело из Кубка!       - Это ошибка, - с презрением отчеканила Флёр. – Он не может соревноваться. Он ошшень маленький.       Дверь позади них опять отворилась. Вошли Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор Грэйволф и госпожа Островская, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбуждённых голосов.       - Мадам Максим! – негодующе воскликнула Флёр, обернувшись к директрисе. – Они говорят, что этот petit garcon (1) тоже примет участие!       Мадам Максим выпрямилась во весь свой исполинский рост: макушка красивой головы задела канделябр со свечами, обтянутый атласом внушительный бюст заколыхался.       - Дамблёдорр! – властно воскликнула она. – Что сие означать?       - Я тоже хотел бы это знать! – поддержал французов Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. – Два чемпиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы школа-хозяйка Турнира когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами?       - Импоссиблъ, - мадам Максим опустила огромную, унизанную прекрасными опалами руку на плечико Флёр, - 'Огва'гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп'гаведливо.       - А мне вот интересно, - вмешался в спор профессор Грэйволф, - каким сверхъестественным образом несовершеннолетний волшебник сумел преодолеть возрастную линию, проведённую рукой Дамблдора, и бросить своё имя в кубок. Разумеется, мистер Лонгботтом – нетипичный случай, но всё же у меня возникают некоторые подозрения.       - Думаешь, имя Невилла подбросил в Кубок кто-то другой? – уточнил Сириус, и Грэйволф запросто пожал плечами.       - Кубок Огня – мощнейший магический артефакт, - объяснил он, глядя в огонь. – Только мастерски исполненное заклятие Конфундус могло заставить Кубок «забыть», что в Турнире принимают участие три школы, а не четыре.       - Мне кажется, Вы много раздумывали об этом, мастер Грэйволф, - заметила Островская, сверкнув глазами. – Это заставляет меня задуматься о том, какими путями Ваша внучка пришла к тому, чтобы стать чемпионом Дурмстранга.       Обернувшись к коллеге, Грэйволф смерил её оценивающим взглядом и совершенно бесстрастным тоном откликнулся:       - Если Вы, госпожа Островская, вновь намерены держать речь о том, что Гелена Валевска куда больше подходит на роль чемпиона, чем Адаре, - увольте. Избавьте меня от женских интриг и споров, если они не касаются того, что приготовить к ужину.       Слушая всё это, Антарес покосился на Адаре и увидел, что она густо покраснела. На одно короткое мгновение ему стало её жаль.       - Мистер Крауч, мистер Брум… - В голосе Каркарова появились льстивые нотки. – Вы – наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что произошедшее противоречит правилам Турнира?       - Мы должны строго следовать правилам, - заговорил Крауч обычным брюзгливым тоном. – А в них написано чёрным по белому: тот, чьё имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в Турнире. Кто бы ни бросил имя мистера Лонгботтома в Кубок, это не отменяет того, что теперь между участником и Кубком заключён магический контракт, требующий исполнения. Конечно, мистер Лонгботтом может подать протест в Министерство магии и Международную конфедерацию магов…       - Ему чего делать п'готест! – топнула ножкой Флёр. – Палец пальцем не стукнул, и чемпион! Мы много месяц т'гудились, мечтали стать чемпион… Такая честь для всей школы… За тысяча галеон многие готовы отдать их жизнь!       - Не позорь себя криком, - негромко произнесла Адаре, отбросив косу на спину. – Всё равно ничего уже не исправить. Мистер Крауч, - обратилась она к главе департамента, склонив голову и слегка присев в легчайшем подобии реверанса. – Прошу простить, но нам обещали дать какие-то инструкции. Я бы с радостью выслушала их, а после вернулась к моим подругам.       Головы всех присутствующих, как по команде, повернулись к ней.       - Да, да… Инструкции, - пробормотал Крауч, будто очнувшись ото сна. – Первый тур... Первый тур проверит вашу смекалку, - принялся объяснять он. – Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важно действовать смело и находчиво в неожиданных обстоятельствах. Первый тур состоится двадцать четвертого ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учителей хоть какую-то помощь. Единственное оружие чемпиона – волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов… По-моему, это всё, Альбус? – повернулся он к Дамблдору.       - Да, всё. – Директор взглянул на Крауча с легким беспокойством. – Может, Барти, Вы переночуете в замке?       - Меня ждут дела в Министерстве. У нас сейчас непростые времена.       - Ну хотя бы выпейте на дорогу, - предложил Дамблдор.       - Нет, Альбус, не могу, - в обычной категоричной манере отказался Крауч.       - Профессор Каркаров, мадам Максим… От рюмочки на ночь, надеюсь, не откажетесь?       Но мадам Максим уже опустила руку на плечо Флёр, и они быстро пошли к двери, что-то возмущённо лопоча по-французски.       - А я бы выпил, - признался профессор Грэйволф и, обернувшись к внучке, напутствовал: - Адаре, возвращайся на корабль. Я думаю, госпожа Островская охотно тебя проводит.       Коротко вздохнув, она облизнула губы и кивнула:       - Да, профессор. – Но, прежде чем выйти, она обернулась к Антаресу и подала ему руку. – Удачи в Турнире, Блэк.       - МакКиннон-Блэк, - напомнил он, но протянутую ладонь всё же пожал. – И тебе удачи, Грэйволф.       - И мы пойдём, - объявил Сириус таким тоном, что лучше было без пререканий послушаться, и Антарес вслед за ним вышел за дверь.       Большой зал опустел. Свечи догорали, придавая трепещущим знамёнам жутковатый вид. Антарес напряжённо ждал, что отец заговорит первым, но он молчал всю дорогу до собственного кабинета.       Внутри их уже ждала Аврора. Обернувшись на стук открывшейся двери, она подошла к Антаресу и крепко обняла его.       - Мерлин тебя раздери, Терри… - прошептала она, качая головой.       - Всё нормально, - откликнулся он, мягко ускользая из объятий, и оглянулся на отца. – Ну что, так и будешь молчать? Может, озвучишь отеческое наставление?       Скрестив руки на груди, Сириус тихо хмыкнул.       - Я даже не знаю, ругать тебя или хвалить, - признался он, подходя ближе, хотя Антарес прекрасно видел, что он едва сдерживается, чтобы не заорать. – Не знаю, что нужно сделать, чтобы твои приключения наконец закончились. Я думал, хотя бы этот год, последний в Хогвартсе, ты проведёшь спокойно. Дьявол, Марлин с ума сойдёт! – всплеснул он руками. – Просто скажи, зачем ты это сделал?       - Я Блэк, в конце концов! – возмутился Антарес. – Как я могу не участвовать!       - Только попробуй, - пригрозил Сириус, покачивая в воздухе волшебной палочкой, - и я не премину возобновить некоторые семейные традиции Блэков.       Жутковато усмехнувшись сквозь оскаленные зубы, Антарес огрызнулся:       - Уже поздно – контракт заключён. Да и потом, нужно же мне как-то доказать, что я достоин носить твоё имя.       Сириус, казалось, после этих слов готов был глумливо расхохотаться, но в результате лишь громко фыркнул и уточнил:       - Ты что, тупой? Мерлин, когда уже до тебя дойдёт…       - А ты сам? – выплюнул Антарес. – Сколько лет тебе понадобилось, чтобы понять, что от секса бывают дети?!       Раньше, чем Сириус сумел сообразить, что делает, он сгрёб сына за воротник мантии и тряхнул так, что едва не оторвал от пола.       - Бей, - выдохнул он, из-под полуопущенных ресниц яростно сверкая глазами. – Всё равно будет по-моему.       И тогда он вдруг понял, что Антарес никогда не простит его – за то, что не был рядом с ним с самого начала, не поддержал тогда, когда весь мир отвернулся от него, не остановил в первом порыве всепоглощающего гнева… Прощения этому не было, он сам себя ненавидел за то, что был откровенно паршивым отцом для собственного первенца, но они всё же были родная кровь – неужели это ничего не значит?       Разжав пальцы, Сириус отступил и рассеянным жестом отстранил протянутые руки Авроры.       - Конечно, - подтвердил он и вдруг жутковато усмехнулся. – Ты ведь Блэк. Эв, не оставишь нас на минутку? Мне нужно переговорить с сыном.       - Ты только, пожалуйста, ничего ему не сломай, - с угрюмым смешком напутствовала она и вышла из кабинета.       Когда хлопнула закрывшаяся дверь, он помолчал немного, а после предложил:       - Если тебе потребуется помощь в Турнире, можешь на меня рассчитывать.       - Надо думать, потребуется, - кивнул Антарес, оправляя воротник рубашки. – Сомневаюсь, чтобы товарищи по факультету простили мне такой фортель – они-то видели в чемпионах Диггори или ещё кого… Не «этого Блэка», по которому Азкабан плачет.       В его размеренном тоне сквозила такая горечь, что Сириус невольно устыдился собственного порыва. Сев за первую парту, он потянул Антареса за руку, усаживая рядом, и достал магловские сигареты.       - Будешь?       Кивнув, Антарес вытянул из пачки сигарету, но прикуривать не спешил.       - Карта, - вдруг сказал он. – На Карте Мародёров я подписан как Антарес Блэк. Просто Блэк.       - Карта не врёт никогда, - откликнулся Сириус и усмехнулся, когда лицо Антареса удивлённо вытянулось.

***

      Проснувшись наутро, Гарри долго не мог поверить, что всё, случившееся вчера, было взаправду. Однако, спустившись в гостиную и оглядев последствия вчерашнего гуляния – праздновали так, будто уже выиграли Турнир, - он пришёл к выводу, что ему не почудилось: Терри и Невилл действительно стали чемпионами Хогвартса.       О том, как Невилл умудрился подбросить собственное имя в Кубок, Гарри старался не думать – просто потому, что в этом не было никакого смысла. Достаточно было всего лишь взглянуть в насмерть перепуганное лицо Лонгботтома, ставшее, казалось, ещё бледнее и тоньше, чтобы понять, что он даже не думал о том, чтобы становиться хогвартским чемпионом. Но вот Антарес… О нет, он шёл на всё вполне осознанно, но только был ли он готов к последствиям? Неужели он рассчитывал на то, что единственная выходка вернёт ему любовь и уважение одноклассников?       До завтрака оставалась ещё пара часов, так что Гарри, качая головой в такт собственным мыслям, вышел из замка и направился вниз по пригорку, к озеру.       Ещё издалека он увидел Корнелию – сидя под высоким вязом, она прислонилась спиной к стволу дерева и читала какую-то книгу, раскрытую у неё на коленях.       - Привет, - улыбнулась она, подняв голову на звук шагов Гарри. – Ты что не спишь?       - Хотел спросить то же самое у тебя, - откликнулся он, выбирая место посуше и садясь рядом с ней на траву. – Тебе не холодно?       - Нет, всё в порядке… Мне не спалось, - призналась она, отворачиваясь к воде, и он догадался:       - Из-за Терри?       Она кивнула и с тихим вздохом пробормотала:       - Так сглупить из простой зависти…       - Зависть?.. - с сомнением протянул Гарри. – Чему завидовать-то?       - Пойми, Гарри, - принялась терпеливо объяснять Корнелия с грустной полуулыбкой, - он вечно на вторых ролях. Нам всем тяжело, всем, ведь наши родители просто звёзды. Поэтому мы должны играть в квиддич, петь и танцевать и, конечно же, учиться ещё лучше, чем в своё время делали они. Но это практически невозможно. Мне чуточку легче, потому что папа делает скидку на то, что я девочка. Но то, что они требуют от Терри… Он ведь первенец. Наследник.       Гарри хотел возразить что-то резкое, но она, не дав ему, продолжала:       - Папа просто в ярости, да и мама, я думаю, ничем не лучше. Антареса спасает только то, что он уже совершеннолетний и вправе сам распоряжаться своей жизнью, а то ехал бы уже обратно в Лондон. Бедный дуралей…       - Так ты его простила? – с надеждой спросил Гарри.       Корнелия слабо улыбнулась:       - У меня нет выбора – он мой брат, и я люблю его. Но ты помоги мне помочь ему, ладно? Мне сейчас очень страшно.       Опустив руку ей на макушку, Гарри нежно притянул её голову так, что они соприкоснулись лбами, и пообещал:       - Мои руки, голова и весь необходимый ливер в твоём полном распоряжении.       Коротко хихикнув, она села ровно и посмотрела на тёмную воду в тени от корабля.       - Крам, наверное, вне себя. Видел его лицо вчера?       - Как не видеть, - усмехнулся он, поднимаясь на ноги и протягивая ей руку, втайне радуясь, что можно поговорить о чём-то другом. – Я думал, его удар хватит от разочарования. Если честно, я сам удивился. Всё-таки Дурмстранг… Ну, ты знаешь, Тёмные искусства – они не слишком вяжутся с девочками, - прибавил он, и Корнелия рассмеялась:       - Почему никто никогда не принимает в расчёт девочек?       Они, держась за руки, неспеша пошли вдоль берега. Изредка Корнелия наклонялась, чтобы поднять с песка красивую раковину, но после неизменно вкладывала пальцы в ладонь Гарри, и от этого простого жеста у него почему-то властно сжималось сердце.       - Гарри… Посмотри на меня, пожалуйста. – Он обернулся, и она, на мгновение прикусив губы, спросила: - Это правда, что ты сказал тогда? Про то, что любишь меня.       Он кивнул, но это было так по-детски, поэтому он с усилием выдохнул и признался:       - Да, правда.       Некоторое время она молчала, сверля взглядом его склонённую макушку, а после попросила:       - Ты прости меня за зелья, ладно? Я не буду варить этот яд.       - Ну, нет уж! – выдохнул он, всплеснув руками в воздухе. – Если уж ты решила утереть длинный нос Снейпу, то так тому и быть. Сегодня же пойдём в туалет и установим котёл.       Она отвела глаза, с трудом пряча улыбку, и внезапно воскликнула:       - Вэррон!       Обернувшись, Гарри не поверил своим глазам: чуть дальше по береговой линии стояла Адаре Грэйволф, а рядом с ней действительно была Вэррон. Перебросив короткий взгляд Корнелии, Гарри бросился к МакГонагалл.       - Силы небесные, что ты здесь делаешь? – со смехом воскликнул он, обхватив её руками.       - Охраняю чемпионов, что же ещё? – улыбнулась она, коротко поцеловав его в щёку. – Вы знакомы с Адаре? Дэйр, это Гарри Поттер, - представила она. – Сын Джеймса – я рассказывала тебе. А Корнелия – младшая сестра Антареса.       - Очень приятно, - искренне откликнулась она и хмыкнула, когда лицо Гарри удивлённо вытянулось.       - Адаре – моя кузина, - объяснила Вэррон, пригладив девушке выбившиеся из косы пряди, и та кивнула:       - До замужества моя мать была МакГонагалл.       - Я же говорила, что все волшебные семьи в родстве, - улыбнулась Корнелия, а Вэррон вдруг растеряла остатки улыбки и, взглянув Гарри в глаза, попросила:       - Можно поговорить с тобой наедине?       С готовностью кивнув, он тронул протянутую руку Корнелии и вслед за Вэррон пошёл по берегу в сторону Запретного леса. На ходу он рассеянно думал, что где-то здесь принял смерть Регулус Блэк, хотя сам не мог объяснить, чем вызваны такие мысли. Искоса взглянув на Вэррон, он вдруг подумал, что она кажется больной – под глазами у неё залегли круги, а кожа казалась изжелта-серой, будто она давно не видела солнечного света.       - Джеймс всё рассказал мне, - призналась она, предпочитая не размениваться на сантименты. – Про твою мать.       - Наконец-то, - буркнул Гарри, почему-то чувствуя себя совсем паршиво. – И вы что, поссорились?       На это Вэррон не ответила, но то, как она отводила тусклые глаза, говорило лучше всяких слов.       - Гарри, ему очень плохо, - прошептала она и закусила губы, поднимая на него заслезившиеся глаза. – Я не смогла ему помочь, как ни старалась, но это удалось бы тебе. Я точно знаю, я… Я очень хочу верить в это.       - Я не могу. – Он покачал головой и отвернулся к хижине Хагрида. – Потому что мне тоже плохо, Вэррон.       Тихо вздохнув, она обняла его, крепко прижавшись – тощая как дворняга, вся в обручах голодных рёбер.       - Прости, - прошептал он, уткнувшись лицом ей в плечо. – Я правда не могу…       - Я знаю, - кивнула она, коротко поцеловав его в лоб. – Знаю, родной. Ты знаешь, когда умерла мать Адаре, - призналась она, - моя тётя… Мне тогда было девять, и все вокруг отчего-то считали, что я не могу горевать по-настоящему. Моя мать говорила, что дети крепкие, что они не помнят горя… Тётя Арвин до сих пор мне снится, - выдохнула она, вытирая слёзы. – Снится, как она лежит в гробу, в синем платье с высоким воротом, чтобы не было видно перерезанного горла.       Гарри, слушавший с неослабевающим вниманием, вздрогнул и спросил:       - Её убили?       - Ей перерезал горло собственный муж, - с ненавистью выпалила Вэррон. – Только, в отличие от Джеймса, действовал он вполне добровольно. Наверное, легко убить собственную жену и сына, когда Тёмный лорд обещает тебе вечную славу…       И тогда Гарри с очередным внутренним спазмом понял – Грэйволфы. Та самая третья семья из пророчества. Выходит, тот несчастный малыш, который погиб из-за глупого предсказания, был кузеном Вэррон и братом Адаре. Как же его звали?.. Фрэнки, припомнил он и вновь взглянул на Вэррон.       Словно спохватившись, она пригладила ему волосы и напутствовала:       - Ты беги, тебя Корни ждёт. Я теперь буду часто тут бывать, так что ещё увидимся.       Порывисто чмокнув её в щёку, Гарри побежал вверх по берегу.       В Общей гостиной, когда они поднялись в башню, было ещё сонно и пусто, но в полюбившемся им уголке уже сидели друзья: Антарес растянулся на диване, у него в ногах сидел Невилл, а Симус, Уилл, Джаред и Гермиона расположились в креслах. Судя по выражению лица последней, разговор был не из лёгких.       - Подвинься, - шикнула Корнелия на Невилла, садясь ближе к брату. – Что мы пропустили?       - Да вот, - объявил Джаред, откидываясь на спинку кресла. – Пытаемся вычислить, кто подбросил имя Невилла в Кубок.       - Не всё ли равно? – удивился Гарри. – В любом случае, ему придётся участвовать.       - И правильно, - оценил Антарес, забрасывая руки за голову и закрывая глаза. – Глупо было бы соревноваться только с девчонками.       Испустив короткий рык сквозь стиснутые зубы, Корнелия замахнулась и что было сил ударила брата подушкой по животу.       - Только об этом и думаешь, дурья твоя голова! А ведь кто-то задумал убить Невилла!       Лонгботтом, и без того бледнее Почти Безголового Ника, содрогнулся всем телом и подавленно пробормотал:       - Спасибо, Корнелия…       Потирая ушибленное место, Антарес наконец сел ровно и солидным, взрослым тоном отчеканил:       - Позволь напомнить, любезная сестра, что убивают далеко не всех конкурсантов – это раз. Всё руководство школы сейчас ищет дерзнувшего негодяя – это два. Никто из Министерства не допустит, чтобы с головы Мальчика, Который Выжил, упал хоть волос – это три. И четыре, но это лишь мои властолюбивые домыслы… - хмыкнул он с невозможным пафосом. – Четыре заключается в том, что, чем больше участников от школы, тем больше шансов на победу. Вечная слава… Недурно – а, Невилл? И прекрати буравить меня взглядом, Грэйнджер, - прибавил он, оборачиваясь к сидевшей в кресле Гермионе, - пока у Хогвартса не стало на одного чемпиона меньше.       Неизвестно, хотела ли Гермиона что-то ответить на эту потрясающую тираду, но в этот момент портрет повернулся на петлях и в гостиную влетела Мораг.       - Терри! – выпалила она, подбегая к креслам. – Кензи пропала!       - Как – пропала? – не понял он, вслед за Уиллом вскакивая на ноги.       - Я… Я не знаю, - пролепетала Мораг, и выглядела при этом совсем растерянной. – Её никто не видел со вчерашнего ужина – девочки сказали, в спальне её не было… Все думали, она у меня…       Не прибавив больше ни слова, она разрыдалась.       За завтраком профессор Дамблдор объявил, что для поиска пропавшей второкурсницы набирается отряд под предводительством профессоров Блэка, Снейпа и, что неудивительно, Грэйволфа. В отряд, не сговариваясь, записались все юноши из Дурмстранга и семикурсники из Хогвартса. Гарри слышал, что и некоторые шармбатонцы хотели отправиться на поиски Кензи, но мадам Максим не разрешила ученикам подвергать себя такой опасности – если судить по словам однокурсников девочки, последний раз Кензи видели на опушке Запретного леса.       Когда Антарес вошёл в кабинет МакГонагалл, чтобы отчитаться о готовности его группы, первым, что он услышал, был возмущённый голос Джареда:       - Профессор, я знаю территорию в разы лучше любого студента – включите меня в группу!       Коротко выдохнув, МакГонагалл, очевидно, решила прибегнуть к последнему средству и напомнила:       - Я не вправе принимать подобные решения, не посоветовавшись с Вашей матерью, мистер Синистра…       - Это не ей решать, - откликнулся Джаред.       Она и не смогла бы, подумал Антарес – поздно вечером Аврора отбыла из школы, чтобы провести выходные с мужем, а потому теперь не могла помешать сыну даже при желании.       Деканесса неодобрительно нахмурилась, но внезапно Джареда поддержал Сириус.       - Пусть он идёт, профессор, - кивнул он, и Антарес сразу смекнул, что к чему: зная, что Джаред – анимаг, отец надеялся, что, оказавшись в Запретном лесу, Синистра сможет выследить Кензи хотя бы по запаху.       Не сказать, чтобы МакГонагалл была слишком довольна, но Джареда не интересовали условности: обернувшись к стоявшему в дверях Антаресу, он сварливо уточнил:       - Ну что, мы идём?       - Сомневаюсь, что это безопасно, - откликнулся он, сверкнув глазами. – Вдруг ты вновь решишь вонзить нож мне в спину?       - К дьяволу сомнения, - огрызнулся Джаред. – Ты со мной или нет?       Несколько секунд Антарес смотрел ему прямо в глаза, тяжело дыша, а после крепко сжал протянутую руку.       Они прочёсывали лес до тех пор, пока на территорию не опустились густые сумерки, но это не принесло никаких результатов.       Отослав патронуса работавшей в соседнем квадрате группе дурмстрангца Полякова, Антарес поднял воротник куртки и вдруг замер. В лесу вокруг было тихо, не считая чуть слышного стрёкота лукотрусов, но вдалеке ему послышался заунывный волчий вой.       - Слышал?       - Слышал, - откликнулся Джаред, поднимая голову и с подозрением глядя на светившую сквозь ветки полную луну. – Поспешу тебя расстроить – это не просто волк.       Антарес в ответ лишь прерывисто выдохнул:       - Оборотень?       - Похоже на то…       Присев на корточки, Джаред осмотрел мягкую сырую землю под собственными ногами и превратился в волка. Протрусив по корням на пару десятков ярдов вперёд, он снова стал человеком и коротко вскрикнул:       - Блэк, сюда!       Ухнув куда-то вниз, он исчез из виду, и Антарес, подбежав ближе, тут же понял, в чём дело – следы привели их в неглубокий овраг, поверху поросший разлапистым хвощом, а потому совершенно невидимый. Стоя на коленях, Джаред склонился над лежавшей навзничь Кензи, так что Антаресу были видны только её тоненькие ножки и покрытый грязью подол мантии. Но, стоило шагнуть ближе, он увидел девочку целиком и отшатнулся, едва успев прижать ладони ко рту.       Прелестное личико Кензи превратилось в сплошное месиво, левая половина вовсе исчезла, залитая кровью и исполосованная кровожадными когтями так, что местами виднелись желтоватые отблески – Антарес догадался, что это кость. Глубокие раны виднелись и ниже, на шее, на обнажённом снежно-белом плече, на видневшейся сквозь разорванную мантию едва-едва наметившейся груди. И лишь теперь Антарес сообразил, что она дышит – пусть и почти незаметно, но дышит.       - Мерлин… Она жива? – выдохнул он, приближаясь, и Джаред брюзгливо откликнулся, ощупывая девочку быстрыми ледяными пальцами:       - Жива-жива… Дьявол, укусов вроде не видно, - подытожил он, но Антареса волновало другое.       - Нам надо убираться отсюда. Оборотень может быть где-то поблизости.       Джаред как не слышал, вглядываясь в сплетение ветвей.       - Сделаем так, - откликнулся он, вновь оборачиваясь к другу. – Ты скорее неси Кензи в замок, а я пока кое-что проверю.       - Что?! И думать забудь! – отрезал он, бережно поднимая девочку на руки. – Одного я тебя в лесу не оставлю!       - Да пойми ты, идиот! Лес полон людей, а в округе гуляет оборотень – ты хоть представляешь, чем это может закончиться?       Антарес лишь упрямо мотнул головой. Он много чего ещё мог прибавить, но в этот момент Кензи глухо застонала и приоткрыла уцелевший правый глаз.       - Терри… - захныкала она.       - Тише-тише, маленькая… - зачастил он, с великой осторожностью прижимая её к груди. – Мы вытащим тебя отсюда. Мерлин всемогущий… - прошептал он, отводя глаза, и тут же завопил: - Рэд, сзади!       Порывисто обернувшись, Джаред едва успел прикрыться от мелькнувших в воздухе когтей и, потеряв равновесие, полетел в грязь.