Сезон охоты

      К завтраку пятницы накануне бала сова принесла Корнелии гигантскую посылку. Разворошив обёртку суетливыми пальцами, она тихо пискнула от восторга и тут же по локоть запустила руки в ворох цветных тканей.       - Мама прислала платья для бала, - объяснила она сидевшему рядом Гарри, который в ответ лишь недоумённо нахмурился:       - "Платья"? Мерлинова борода, сколько их там?       - Четыре, - запросто откликнулась она и тут же всплеснула руками: - Гарри, ну я же не знаю, в каком настроении буду завтра! Но не переживай, - успокоила она, вновь перехватывая свёрток бечёвкой и перекладывая со стола на скамью, - к твоему костюму они все подойдут.       Не то чтобы Гарри очень об этом думал, но мимоходом он отметил, что редкое платье не подойдёт к простому чёрному костюму и рубашке - настолько ослепительно-белой, что хотелось зажмуриться. Всё-таки у Корни был замечательный вкус к мужской одежде.       Между тем сама она, подперев подбородок ладонью, вполголоса рассуждала:       - Интересно, какое платье у Гермионы? Я спросила, но она секретничает.       - А с кем она идёт? - полюбопытствовал Джаред.       Смерив его взглядом, будто проверяя на прочность, она наконец пожала плечами:       - Понятия не имею. Кажется, её кто-то пригласил, но кто... Бедняжка, - вздохнула она и полушёпотом поделилась: - Она ночью плакала - думала, я не слышу… Кажется, это из-за Антареса.       - А он при чём? – удивился Симус, на что Джаред лишь закатил глаза:       - Проехали. Вон она идёт. Доброе утро, Гермиона!       Грэйнджер приветствие проигнорировала, повернувшись к неспешно поедавшему кашу Уиллу.       - Уильям Арлингтон, - отчеканила она, яростно сверкая глазами, - ты что, пригласил на Святочный бал Лаванду Браун?       - Что? – пискнула Корнелия, но прокашлялась и переспросила: - В каком смысле, Гермиона?       - Да в прямом! Эта жаба в розовом стоит сейчас в холле и разоряется об этом во всеуслышание!       Мальчики восприняли известие довольно сдержанно, хоть Гарри и не ожидал такого поворота - ещё вчера вечером в спальне Уилл заявил, что, если и пойдёт на бал, то один. Но вот у Корнелии был такой вид, будто её сейчас удар хватит.       - Как ты посмел… Назло Мораг! – возмутилась она.       - Вовсе нет, - спокойно возразил Уилл. – Я пригласил Мораг на бал, она отказалась, и я нашёл другую партнёршу. Чем ты не довольна, Корнелия?       - Всем, - категорично откликнулась она, тряхнув волосами. – Ты мог пригласить кого угодно, любую девушку с любого факультета – да хоть из другой школы! – прибавила она, покосившись на Джареда. – Но ты выбрал именно ту, которая будет прихорашиваться у Мораг на гла…       Уилл хлопнул ладонью по столу так, что эхо пронеслось по всему Большому залу.       - Хватит, - отчеканил он, - орать на меня. Это раз. Мой выбор тебя не касается – это два. И три, самое важное: если Мораг утверждает, что она не нуждается в помощи и ей в тягость моё общество – я не стану её обременять. Можешь передать ей всё слово в слово.       Сдвинув брови, Гарри одёрнул:       - Повежливее с моей... Корнелией, - спохватился он и, стушевавшись, принялся с удвоенным вниманием намазывать маслом тост. Исподлобья наблюдая за реакцией друзей, он увидел, как Симус и Джаред с усмешками переглянулись, но всё же обоим достало ума промолчать.       Последний день семестра выдался на редкость шумным. Какие только слухи ни витали по замку о предстоящем бале! Поговаривали, например, что Дамблдор купил у мадам Розмерты восемьсот бочек медовухи, и что в конце вечера будет праздничный салют - прямиком из пушек дурмстрангского корабля. Но то, что приглашена группа «Ведуньи», было истинной правдой. Уилл, выросший на магловской американской музыке вроде Kiss (1) и Mötley Crüe (2) - влияние музыкальных вкусов Трины и Барри, - понятия не имел, кто такие «Ведуньи», но, судя по восторженным пискам девчонок и уважительным кивкам парней, группа была неплохая и довольно известная среди волшебников-подростков.       Некоторые учителя махнули рукой на старшекурсников, ополоумевших от предстоящего бала, а потому Уилл не чувствовал особых угрызений совести, когда вместо того, чтобы вскарабкаться по лестнице в кабинет прорицаний, направился в совершенно противоположную сторону. После отвратительной сцены за завтраком и выяснения отношений с Корнелией его настроение, и без того не особо радужное, упало до отметки ниже нуля, а потому он не хотел, чтобы Трелони добила его очередным предсказанием.       Администрация школы, обуреваемая желанием поразить гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявила небывалую изобретательность, и замок никогда ещё не выглядел так нарядно. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать елок Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми ухающими совами из чистого золота и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественские гимны. А Пустой Шлем, испокон веков стоявший в коридоре четвёртого этажа, радостно призывал: «О, чистые души, стекайтесь во храм...» К сожалению, он помнил только половину этого гимна, возвещающего рождение Господа. Уилл усмехнулся, вспомнив рассказ Джареда о том, как на прошлой неделе Филч раз десять извлекал из доспехов Пивза, откуда тот между гимнами распевал песни собственного сочинения и весьма грубого содержания.       Позади него открылась дверь класса, и в коридор дружной толпой высыпали дурмстрангские мальчишки - их расписание отличалось от принятого в Хогвартсе, уроки были длиннее, а потому на переменах они обычно не сталкивались с местными.       Последним из класса, что-то выговаривая одному из студентов, вышел профессор Грэйволф. Заметив Уилла, он оборвал собственный пространный монолог на немецком и, с ходу перейдя на английский, поздоровался:       - Здравствуй.       - Добрый день, профессор, - откликнулся Уилл, досадуя, что не успел улизнуть.       Смерив его взглядом, Грэйволф предложил:       - Не хочешь зайти?       Уилл в ответ лишь нахмурился. Встреч с Адаре ему пока что удавалось избегать, да и с прочими новообретёнными родственниками он, если честно, не горел желанием видеться - слишком оглушительной оказалась свалившаяся на него новость. Но это было слишком по-детски, совсем трусливо, так что он кивнул и, стараясь унять дрожь в голосе, согласился:       - Конечно. Почему бы нет?       В этом кабинете Уилл не был с тех пор, как Джаред отправил в нокаут Златопуста Локонса, но всё было точно так, как он помнил, включая и громадный скелет дракона под самым потолком.       - Аврора сказала, Вы раньше преподавали в Хогвартсе? - спросил он лишь затем, чтобы что-то сказать.       - Да, - отозвался Грэйволф, первым входя в кабинет и пропуская Уилла в открытую дверь. - Это был мой класс и комнаты.       - Что именно Вы преподавали?       - Защиту от Тёмных искусств.       - А сейчас, в Дурмстранге? - полюбопытствовал он, и профессор внезапно усмехнулся:       - Почти тоже самое, только чуть более подробно. Дисциплина называется "История тёмных материй и основополагающие принципы защиты"... Присядь, - попросил он, и Уилл после короткого колебания повиновался. В конце концов он рассудил так, что когда-нибудь им всё же придётся поговорить, так что лучше не откладывать этот момент - может быть, будет не так больно. И вот теперь, сидя точно напротив Грэйволфа, он не мог поверить, что смотрит в глаза собственному деду. Чувство было ему незнакомо - в семье Арлингтонов он оказался поздним ребёнком, так что к моменту его взросления родители... В общем, его мнимые бабушки и дедушки уже умерли, так что ему не с чем было сравнивать, но всё же он не мог отделаться от смутного ошущения, будто что-то здесь не так.       Мерлина ради, одёрнул он сам себя и горько усмехнулся, что во всей этой истории вообще попадает под определение "так"?       - Что смешного? - уточнил Грэйволф, занимая кресло напротив, но Уилл лишь коротко качнул головой.       - Так, - откликнулся он, убирая упавшие на глаза волосы, - пустое.       Смерив его проникновенным взглядом, профессор внезапно хмыкнул в ответ.       - А я всё думал, на кого же ты будешь похож, - признался он, наклоняясь вперёд и упираясь локтями в колени, будто бы для того, чтобы лучше рассмотреть Уилла. - Приятно знать, что я ошибся.       Смутившись под его чересчур пристальным взглядом, он всё же нашёл в себе силы не отводить глаз.       - Я ведь похож на неё, да? - спросил он, не будучи уверенным, что может называть Арвин Грэйволф своей матерью с полным правом.       - Да. В Адаре тоже много чего от матери, но ты... - Грэйволф немного удивлённо покачал головой. - Весь в чёртову породу МакГонагалл.       Уилл ощутил, как его брови дёрнулись вверх.       - При чём тут МакГонагалл? - не понял он.       - Ну как же... Твоя мать была из них.       Уилл помолчал, в уме что-то складывая и вычисляя, а после вдруг ухмыльнулся.       - То есть, профессор МакГонагалл моя... бабушка? - предположил он, и Грэйволф с глумливым смешком поправил:       - Двоюродная.       В этом было что-то забавное, но Уилл, подняв глаза, растерял остатки улыбки.       - Она... Арвин, - объяснил он и неловко запнулся - как инвалид, не знающий, как обозначить собственное увечье, никого не оскорбив. - Какая она была?       С тяжким вздохом откинувшись на спинку кресла, профессор посмотрел в окно, которое снаружи залепили комья снега.       - Она была... особенная, - признал он и тут же прибавил: - Я знаю, что об умерших либо хорошо, либо ничего, и все говорят о своих покойниках что-то вроде того, но это чистая правда. Твоя мать была замечательной женщиной, Уилл. Хотя паинькой её было не назвать, - усмехнулся он. - Очень властная, требовательная и горячая как уголь. Бывало, опалит тебя одним взглядом, и этот ожог не заживёт уже никогда... Впрочем, кому я это рассказываю, - спохватился профессор. - Аврора говорит, ты и характером в Арвин.       Примерив на себя озвученную характеристику, Уилл скромно пожал плечами:       - Вовсе я не такой.       - А это уж не тебе решать, - возразил он и, помолчав, заметил: - Послушай, я понимаю, как тебе сейчас нелегко...       - Вы не можете этого понять, - упрямился Уилл, но Грэйволф спокойно остановил его:       - Могу. Со мной было почти то же самое.       Более чем заинтригованный, Уилл обернулся к нему, и тогда он, пригладив двумя ладонями волосы, принялся рассказывать:       - До моего рождения Грэйволфы жили на границе Румынии и Сербии, а там такие леса... Не то что одинокому путнику заблудиться - целую деревню потерять можно. Но мой отец нарочно выстроил дом там, в глуши, подальше от посторонних глаз. Всё дело в том, что моя мать... Она была оборотнем.       Уилл, не ожидавший такого признания, прерывисто вздохнул.       - Как?..       - Укусили, - пожал плечами Грэйволф. - Я понимаю твоё удивление - все почему-то думают, что ликантропия поражает только мужчин, но это, к сожалению или к счастью, не так. В те годы ещё не было зелий вроде того, чем Аврора пичкает своего обожаемого Люпина, а потому раз в месяц жизнь родителей превращалась в настоящий кошмар. Но отец почему-то так и не развёлся.       - Может, он просто любил Вашу мать? - предположил Уилл, стараясь не думать о том, что речь идёт о его собственной прабабке.       Он с сомнением пожал плечами:       - Не знаю. Отец всегда был очень скрытным. Как бы то ни было, однажды в полнолуние мама сбежала из поместья, а она тогда уже была на сносях... Её тело потом нашли в лесу - так мне, по крайней мере, рассказывала прислуга. А я исчез на некоторое время.       - И где же Вы были? - поразился Уилл.       - Цыгане подобрали, - хмыкнул он так, будто это был сам собой разумеющийся исход. - Их в ту пору много было в окрестных лесах. Потребовалось семь лет, чтобы меня отыскать, но всё же меня нашли, забрали из табора и вернули в лоно семьи. Разумеется, я был младше, чем ты сейчас, но я всё же помню, каково это - когда тебе пытаются навязать жизнь, которая тебе не принадлежит.       Подняв голову, Уилл взглянул профессору в глаза, мимоходом рассуждая, уж не умеет ли его собеседник читать мысли без использования волшебной палочки - ведь и сам он думал о чём-то таком, почти теми же словами, лёжа без сна и уговаривая себя, что всё пройдёт.       Не пройдёт, понял он с неукротимым внутренним спазмом и, чтобы как-то сгладить неловкость, спросил:       - И как Вы справились?       - Пустил всё на самотёк, - сознался Грэйволф. - Не то чтобы у меня был богатейший выбор, но со временем я убедился в том, что время всё расставит по своим местам. Когда проживёшь на свете первые пять десятков лет, то, что было до двадцати, кажется уже не таким существенным, - сообщил он, усмехаясь каким-то своим, не до конца оформленным воспоминаниям. - А пока что... Будь добр, не отталкивай правду. Я не жду, что ты бросишься нам навстречу с распростёртыми объятьями, но хотя бы попытайся смириться с тем, что в тебе моя кровь, и не шарахайся от Адаре как чёрт от ладана - её это обижает.       Стыдливо закусив губы, Уилл отвернулся. Он и подумать не мог, что его страх настолько заметен. Хотя у него за время разговора создалось стойкое ощущение, что профессор - называть его дедом не получалось даже мысленно - вообще очень много чего понимает и замечает, хочет он того или нет.       - Я был бы рад, - продолжил он, - если бы ты как-нибудь посетил наш дом - скажем, на неделю во время летних каникул. Думаю, тебе самому было бы это интересно. В любом случае, дом этот и твой, и ты всегда можешь приехать.       Окинув внимательным взглядом его исполосованное лицо, Уилл медленно кивнул и откликнулся:       - Я обещаю подумать.

***

      С ночи повалил густой снег, так что иллюминаторы в каюте заиндевели и пришлось зажигать дополнительные свечи, но Гелена всё равно ругалась, что ей слишком темно и краситься при таком освещении совершенно невозможно.       - Брось браниться, Гельча, - одёрнула её Адаре, расправляя неподатливые локоны пальцами и, сверившись с собственным отражением, подколола прядь возле уха шпилькой. - Ты и без косметики у нас самая красивая - у Корнелла спроси!       - Вздумал бы он возразить, как же... - пробормотала она, подкрашивая ресницы, и с коротким вздохом смерила подругу взглядом: - Точно не хочешь волосы распустить?       Из всех дурмстрангских девушек Адаре единственная не воспользовалась послаблением и даже на Святочный бал решила явиться с собранными волосами - благо, не с косой, а с мастерски сплетённым пучком, оставлявшим на виду тонкую шею и нежный беззащитный затылок.       - Нет, - откликнулась она, взмахом палочки фиксируя причёску. - Не хочу давать лишний повод для сплетен.       - Если ты о Вагнере, - вздохнула Гелена, - то он и без повода поинтересуется, кто тебе косы расплетал.       Коротко хмыкнув столь неумелой шутке, которая, к сожалению, была правдива, Адаре отвернулась от специально наколдованного зеркала и, сцепив руки в лёгкий замок, поинтересовалась:       - Ну как?       Повернувшись на стуле, Гелена придирчиво осмотрела подругу. Платье у неё было закрытое, но подчёркивающее фигуру, потрясающего кромешно-чёрного оттенка. Будто компенсируя отсутствие декольте, рукава оставляли на виду запястья, отчего весь её образ казался странно беззащитным. Давно уж пора, усмехнулась Гелена собственным мыслям. Неужели её подружка нашла кого-то, кто побудет каменным вместо неё?       - Хороша, - оценила она, удовлетворённо кивнув. - Даже жалко такую красоту твоему англичанину отдавать!       - Тебе-то моя красота на что? - хихикнула Адаре и вскинула голову на стук в дверь.       Подождав, пока Гелена плотнее запахнёт длинный тёплый халат, она открыла дверь и отступила на шаг, впуская внутрь деда.       - Простите за беспокойство, - хмыкнул он, беглым взглядом окинув царивший в каюте кавардак, учинённый в сборах, - но я бы хотел вручить мой рождественский подарок. Думаю, теперь он будет как раз кстати.       С этими словами профессор извлёк из внутреннего кармана мантии почти плоский квадратный футляр, обтянутый синим панбархатом, и на двух ладонях протянул его Адаре.       - Платина, бриллианты и речной жемчуг, - присовокупил он, когда она замешкалась. - Как ты любишь, милая.       Узнав описание, она тихо ахнула и осторожно откинула крышку футляра.       Внутри на атласной подложке лежала серебристая диадема такой искусной ковки, что привставшая над стулом Гелена не смогла сдержать восхищённого, немного завистливого вздоха. Протянув руку, Адаре будто хотела коснуться украшения, но вовремя опомнилась и, прижав ладони к груди, прошептала:       - Мамина диадема... Дедушка, зачем?       - Такие вещи нужно носить, а не хранить под гнётом, - объяснил он, осторожно вынимая украшение из углубления, в котором оно гнездилось. - Наклонись-ка.       Она послушно опустила голову, и он укрепил диадему в её витых локонах, приглаживая шёлк волос неумелыми пальцами.       Всплеснув руками, Гелена захлопала в ладоши.       - Адаре, благодари сейчас же! - засмеялась она и, не сдержавшись, покачала головой: - Эх, мне бы кто сделал такой царский подарок!       Повернувшись к зеркалу, она взглянула на собственное отражение, будто не вполне узнавая. Она до сих пор помнила, как мама, собираясь на какой-то торжественный приём, кружила по комнате и как, играя, надела эту диадему на голову трёхлетней дочке, укрепив заклинанием, чтобы не съезжала набок.       "Вырастешь у меня красавицей", - услышала Адаре её голос сквозь толщу времени, - "отдам тебе все мои камни. Будет моя доченька принцессой".       Жаль, что она так и не увидела, какой красавицей стала её дочь - куда там всем принцессам мира.       - Я не заслужила такого подарка, - признала Адаре, качая головой, и невольно залюбовалась тем, как играет свечной свет на камнях диадемы.       - Только такие подарки ты и заслужила, - возразил Грэйволф и, преодолев разделявшее их расстояние, коротко обнял внучку - осторожно, чтобы не измять платье. - То ли ещё будет. И где же, позволь узнать, твой кавалер? - прибавил он нарочито строгим тоном, отпуская её на расстояние вытянутой руки. - Пусть поостережётся. Вздумает тебя обидеть - будет иметь дело со мной лично.       - Что ты, - возразила Адаре, не оценив шутку, - Джаред не такой.       На это профессор ничего не ответил, отчего-то вдруг вспомнив канун сорок пятого года, и очередной рождественский приём у Слизнорта, и чёртовы гирлянды из омелы. Будто бы он не знает, что от этих балов одни проблемы.       В очередной раз ударив кулаком в дверь ванной комнаты, Симус завопил:       - Рэд, да выходи ты уже! Утонул он там, что ли, - обернулся он к стоявшему ближе всех Невиллу, но тот лишь развёл руками.       - Может, решил до дурмстрангского корабля добраться вплавь? - предположил Гарри, причёсываясь перед зеркалом, и Уилл хмыкнул:       - А не жарковато ли для купания?       Гарри не успел ответить, потому что дверь наконец распахнулась, и из ванной в облаке пара появился Джаред - уже облачённый в ярко-синий бальный наряд.       - Это что – мундир? – хмыкнул Симус.       - Именно, - невозмутимо подтвердил Джаред, перед зеркалом затягивая ремень и расправляя неподатливые складки.       - На кой чёрт тебе мундир? – поразился Уилл, и Синистра, коротко вздохнув, принялся спокойно объяснять:       - Затем, что наши милые однокурсницы настояли на послаблении, и теперь нет смысла обряжаться в парадную мантию – чему я искренне рад. И, если только позволяет дресс-код, то наряд подбирают под партнёршу, Уильям, а не наоборот. Адаре привыкла, что её спутник на подобных мероприятиях одет в мундир, и я не стану её компрометировать.       Разложив всю ситуацию по полочкам, он ещё раз тронул застёжку плаща и наконец обернулся к друзьям.       - Ну, что скажете?       Подперев подбородок кулаком, Гарри внимательно осмотрел Джареда и довольно хмыкнул – впечатление он, действительно, производил сильное.       - Она тебе нравится? – уточнил он с легчайшим намёком на вопрос.       Джаред смущённо откашлялся, но всё же строго ответил:       - Надо думать, - а после, не сдержав тона, вдруг прибавил: - Гарри, от неё свет идёт. Тот самый.       Припомнив их разговор год назад, Гарри одобрительно хмыкнул и хлопнул друга по плечу.       - Тогда хватай, - напутствовал он. - В зале увидимся.       Строго кивнув, Джаред прихватил с тумбы какой-то свёрток и быстро вышел из спальни, так что Гарри его невольно пожалел - надо же так переживать, бедняга...       Натянув пиджак и стараясь при этом не сравнивать себя с пингвином - хоть и королевским, - Гарри вместе с остальными друзьями спустился вниз, в Общую гостиную. Уилл сразу же направился к ожидавшей его Лаванде, очень хорошенькой в ярко-малиновом платье с пышным подолом, Симус подошёл к Парвати Патил, обрядившейся во что-то вроде изумрудного сари с золотым шитьём, а Невилл медленно направился через гостиную, высматривая Джинни Уизли - в конце концов, под давлением друзей, он пригласил на бал именно её. Антарес ушёл ещё раньше - ему нужно было встретить Флёр и проводить в замок.       Окинув гостиную взглядом и нигде не найдя Корнелии, Гарри подошёл к камину и остановился, глядя на ярко горящее пламя. Кажется, он почти не нервничал, что было, в общем-то удивительно - он был не самым большим любителем пышных празднеств и официальных приёмов, но изнутри его снова грыз червячок сомнений, хотя он не мог объяснить даже самому себе, с чем именно связано это беспокойство.       Внезапно спиной он ощутил прикосновение тела, а глаза ему закрыли тёплые узкие ладони.       - Угадывай, - предложила Корнелия со смешком, горячим дыханием опалив ему левое ухо.       - Даже гадать не буду, - откликнулся он, оборачиваясь. - Самая красивая девушка на балу...       Встав с ней лицом к лицу, он на несколько мгновений потерял дар речи - в пылу сборов Корнелия превзошла саму себя. Длинное платье цвета лаванды было по её меркам очень простое, украшенное лишь блестящими стразами на поясе, но так удивительно сочеталось с её лилейно-белой кожей и мягкими завитыми локонами, что дух захватывало. Она смотрела на него со спокойной улыбкой, но, когда молчание затянулось, у неё на щеках проступили две полоски больного румянца.       - Что, плохо? – спросила она, нервно теребя золотой браслет на левой руке. – Если что, я могу…       - Нет! - поспешно запротестовал Гарри, пытаясь выдавить из себя хоть слово. - Ты... ты... Да.       Она прикусила губу, едва сдерживая улыбку, и осторожно вложила ему в нагрудный карман пиджака платок того же цвета, что и платье.       - Рада, что тебе понравилось, - шепнула она, и Гарри улыбнулся, наконец совладав с голосом:       - Корни, ты такая красивая... Мне же все будут завидовать.       Польщённо улыбнувшись, она тут же коротко вздохнула:       - Жаль, что папа уехал. Ему бы понравился бал, но не оставишь ведь маму на Рождество в одиночестве. Это ведь семейный праздник       И лишь теперь Гарри понял, что мешало ему предвкушать веселье вместе со всеми. Сам он вряд ли это сознавал, но где-то в глубине души, на самом краешке, он постоянно думал об отце - о том, как и с кем он проведёт Рождество. Уж точно не с Вэррон, ведь они, кажется, так и не помирились... Неужели он будет совсем один?       Чутко уловив перемену в его настроении, Корнелия взяла его под руку и попросила:       - Прости. Мне не стоило об этом говорить.       - Ничего. - Гарри качнул головой и, едва подавив вздох, улыбнулся. - Сегодня праздник, и я хочу с тобой танцевать.       - Тогда пойдём?       - Конечно.       В холле яблоку было негде упасть. Многие всё ещё искали в толпе своего кавалера или даму с других факультетов. К ним в сопровождении Флёр подошёл Антарес; мельком оглядев платье спутницы брата, сливочно-белое с золотым шитьём, Корнелия наморщила носик.       - Ашанте, Флёр, - выдавила она с кислой улыбочкой и поспешила отвернуться.       - Рэд уже пошёл к кораблю? - уточнил Антарес, но Гарри не успел ответить, потому что Корнелия, глядевшая в сторону, вдруг побледнела до синевы и прошептала:       - Вот чёрт... Только не это платье!..       Проследив направление её взгляда, Гарри неловко икнул и с тихим клацаньем сомкнул челюсти. Со стороны гостиной Пуффендуя к толпе примкнули Седрик Диггори в сопровождении смутно знакомой девушки в открытом платье потрясающего оттенка синего - кажется, он назывался индиго. Гарри потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять, что это Гермиона.       - Я думала, она пошутила... - простонала Корнелия, уткнувшись носом Гарри в плечо, но всё же продолжала наблюдать, как Гермиона и Седрик подошли к МакГонагалл, чтобы поздороваться.       Что и говорить, выглядела Грэйнджер сногсшибательно даже по скромной оценке Гарри. Ещё не узнав её, он отметил, что платье довольно откровенное, но это было слабо сказано - кружевной лиф держался на честном слове, по сути представляя собой два отдельных элемента, сходившихся лишь у самой талии. Спускавшиеся по обеим сторонам лица локоны, конечно, кое-что прикрывали, но Гермиона то и дело отбрасывала волосы назад, будто задалась целью продемонстрировать всем желающим как можно больше открытой кожи. Краем глаза взглянув на Антареса, Гарри поёжился - Блэк стиснул зубы так, что желваки проступили.       Дубовые входные двери тяжело отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шли Адаре и Джаред, причём Синистра в своём наряде вполне сошёл бы за одного из дурмстрангцев. За спинами гостей Гарри успел заметить перед замком на лужайке возведённый волшебством грот, полный розовых кустов, среди которых высились каменные скульптуры Санта Клауса и северного оленя. Над кустами и скульптурами порхали разноцветные светлячки - это были настоящие живые феи, только совсем крошечные.       - Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, - прозвучал голос профессора МакГонагалл.       Взяв Флёр за руку, Антарес повёл её к деканессе, а к Гарри и Корнелии тем временем пробилась Гермиона.       - Привет! - улыбнулась она, с гордостью демонстрируя уменьшенные зубы. - Скорее бы уже начало - очень хочется потанцевать.       Корнелия на её улыбку не ответила и, склонившись вперёд, прошипела:       - Ты соображаешь, какого чёрта ты творишь?..       - Я? Я веселюсь, - спокойно откликнулась она и, взяв Диггори под руку, попросила: - Седрик, пойдём поближе ко входу - хочу посмотреть, как там всё устроили.       Они ушли, легко затерявшись в толпе, а Гарри мимоходом подумал, что беднягу Седрика, скорее всего, скоро побьют.       Между тем МакГонагалл инструктировала чемпионов, объясняя, что в зал они войдут парами, церемонно, после того, как все остальные усядутся за столы. Антарес и Флёр встали первыми у самых дверей, следом за ними остановились Джаред и Адаре, а замыкали шествие чемпионов Невилл и Джинни.       - Видел Грэйнджер? - спросил Антарес, слегка повернув голову назад.       - Лучше бы не видел, - откликнулся Джаред, воюя с бутоньеркой, никак не находившей места в петлице. - Во что она вырядилась, Мерлинова борода?       - Дай мне, - попросила Адаре и, забрав у Джареда крохотный букетик незабудок, ловко пристроила его у него на сердце, а после подняла на Антареса серьёзные глаза: - Ты только, пожалуйста, держи себя в руках, Блэк.       - МакКиннон-Блэк, - исправил он и отвернулся.       Когда все наконец уселись по местам, МакГонагалл велела чемпионам и их партнёрам следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и профессор повела их к большому круглому столу в дальнем конце, где сидели судьи.       Стены зала серебрились инеем, с тёмного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них появилась сотня столиков, каждый человек на десять.       Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой, Каркаров - и это было слишком заметно - с недоверием косился на Джареда. Министр спорта Брум в пурпурной, расшитой золотыми звёздами, громко аплодировал вместе со всеми. Мадам Максим, сменившая чёрную атласную униформу на свободную мантию из легкого светло-лилового шелка, тоже вежливо хлопала. Не было только мистера Крауча. Остальные места предназначались для участников состязания с их дамами.       Отливающие золотом тарелки, перед которыми лежали меню, всё ещё были пусты, но вот Дамблдор, внимательно изучив список блюд, заказал, глядя в свою тарелку:       - Свиные отбивные! - и на тарелке тотчас явились пышущие жаром котлеты.       Тут все сразу смекнули, что делать, взяли меню, и золотые тарелки наполнились едой.       - Ваша 'огвартская еда слишком тьяжолая, - донёсся до Джареда капризный голосок Флёр. - Моя к'гасивая мантия скоро будет мне мала!       - Отобедала бы ты в Дурмстранге, - по-доброму хмыкнула Адаре. - Трапезы в Хогвартсе по сравнению с тамошней едой весьма изысканны.       - Даже утренняя овсянка? - с усмешкой уточнил Джаред.       - Даже овсянка. Наш замок вообще не такой большой и комфортный, как Хогвартс - всего-то четыре этажа и пара уровней подземелья. Зато территория просто громадная, - прибавила она, улыбаясь собственным воспоминаниям. - И озеро, и горы вокруг...       - Эгей, Адаре, - рассмеялся Каркаров, но глаза его оставались холодные и пустые, - смотри, не скажи чего-нибудь лишнего – как бы твой любезный спутник не нашёл к нам дорогу.       Джаред, не сдержав эмоций, нахмурился; что до Адаре, то она лишь изогнула губы и ровным тоном откликнулась:       - Если Джаред того захочет, я охотно укажу ему путь, мастер Каркаров, - и она смиренно опустила голову, на долю секунды замерев в этой удивительной пародии на поклон.       Смутившись, Джаред отвёл глаза и встретился взглядом с Антаресом; неизвестно, как долго Блэк наблюдал за ним, но его что-то очень развеселило, потому что на губах у него была кривая ухмылка. Поймав взгляд друга, Антарес отсалютовал бокалом с шампанским и одними губами шепнул: «За нас».       И это был самый правильный тост.       После ужина Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Директор взмахнул волшебной палочкой, столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах - и вдоль правой стены выросла сцена с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой.       На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. Музыканты разобрали инструменты, фонарики на столах погасли, и участники состязания со своими дамами поднялись со своих мест.       - Смотри, ноги партнёрше не отдави, - громким шёпотом напутствовал Антарес, склонившись к Джареду, но слышавшая замечание Адаре лишь отмахнулась:       - Ну тебя, Антарес! Как можно быть настолько язвительным?       - Поверь мне - он ещё даже не начал язвить, - хмыкнул Джаред, выводя её на середину зала, которая была ярко освещена.       «Ведуньи» заиграли грустный медленный танец. Опустив руку Адаре на талию, Джаред осторожно притянул её ближе, стараясь не ослепнуть в блеске её украшений и не думать о том, какая она горячая, огненная даже сквозь платье...       Окружавшие их зрители и сами разбились на пары, присоединяясь к танцующим, но он этого даже не заметил, не в силах отвести взгляд от глаз Адаре, которые, когда она смотрела на него, сияли ярче бриллиантов - и он понимал, в этот самый момент чувствовал, что гибнет, проваливается прямо сквозь гладкий танцевальный настил. Если бы мог - на колени бы встал и бросил к её ногам, марая кровью крохотные туфельки, собственное истерзанное в клочья сердце. До этого он и не подозревал, что можно быть счастливым, испытывая настолько сильную боль.       Словно сквозь вату услышав последнюю дрожащую гитарную ноту, Джаред стряхнул морок и огляделся. Все вокруг с восторгом хлопали музыкантам, а "Ведуньи" между тем заиграли новый танец, быстрый и энергичный.       - Хочешь ещё потанцевать? - предложил он, но Адаре с усмешкой поморщилась.       - Не очень. Жарко, пить хочется, - пожаловалась она, привстав на цыпочки и приблизив губы почти вплотную к его уху.       Кивнув, он взял её под руку и повёл к столикам у стенки мимо Фреда Уизли и Анджелины Джонсон, которые так лихо отплясывали, что другие пары шарахались от них, опасаясь за свою жизнь.       - Ты будешь тыквенный сок, воду или что-то ещё? - уточнил он, но Адаре не ответила, вдруг улыбнувшись:       - Профессор Синистра!       Удивлённо обернувшись, Джаред увидел отделившуюся от толпы мать и недоумённо нахмурился - он и не подозревал, что она тоже будет здесь, ведь первоначальный план был совершенно другим. Но тут взгляд его упал на сопровождающего Авроры, и он поперхнулся очередным вздохом.       - Па?.. Мерлинова борода, что ты здесь делаешь? - рассмеялся он, обнимая отца так, что рёбра захрустели.       - Решили устроить тебе сюрприз, - поделилась Аврора, легко отведя назад пышные складки спадавшей с плеч газовой накидки, будто усеянной мелкими звёздами.       - Чудесно выглядишь, мам, - улыбнулся Джаред и, спохватившись, за руку подвёл Адаре к родителям. - Пап, познакомься. Это Адаре Грэйволф, она...       - Добрый вечер, мастер Люпин, - улыбнулась она и присела в лёгком, едва уловимом реверансе.       Недоумённо нахмурившись, Джаред перевёл взгляд с девушки на отца и уточнил:       - Вы что, знакомы?       - Разумеется, - Римус лукаво усмехнулся, переглянувшись с женой. - Адаре входит в тройку моих лучших учениц. Невербальный телесный патронус всего на седьмом занятии – фантастика!       Опустив ресницы, девушка густо покраснела.       - Это и есть мой преподаватель магической коммуникации, Джаред, - объяснила она, едва сдерживая смех. - Я ведь тебе рассказывала, какой он хороший учитель.       Они с Авророй дружно рассмеялись, а Джаред всё никак не мог поверить, что его обвели вокруг пальца.       - Дурмстранг... - выдохнул он, всплеснув руками. - Я обязан был догадаться! Почему вы сразу не сказали?       - Решили дождаться, пока всё немного укоренится, - поделился Римус, и Джаред догадался, что отца взяли на работу не просто так, а с определёнными условиями. - Но теперь всё в порядке, не переживай. Мы пойдём, пожалуй, - спохватился он, беря Аврору под руку. - Не будем мешать вам веселиться. К тому же, я хотел бы поздороваться с крестником. Адаре, счастлив был видеть.       - До встречи, мастер Люпин, - откликнулась она и, обернувшись к Джареду, улыбнулась: - Ну не дуйся так! Что с того, что тебе не раскрыли всех тайн сразу?       - Ты не... Не вполне понимаешь всю ситуацию, - выдохнул он, чувствуя, что в зале из-за столпотворения стало нестерпимо жарко. - Прогуляемся?       Она с готовностью кивнула, и они по краю зала обошли танцующих и вышли в холл.       Парадные двери были распахнуты настежь, в розовом саду мерцали, порхая с куста на куст, крохотные феи. Они спустились по лестнице и очутились в гроте, полном цветущих розовых кустов, между ними бежали извилистые дорожки, мощённые цветной плиткой, над кустами высились каменные статуи. Где-то плескалась вода - должно быть, фонтан, и Джаред направился на этот нежный звук.       - А какой у тебя патронус?.. - полюбопытствовал он, но тут же спохватился: - Прости, это слишком личное.       - Вовсе нет, - возразила Адаре и призналась: - Это волк. Впрочем, естественно, с моей-то фамилией… Чему ты так удивляешься? - переспросила она, когда он в изумлении приподнял брови.       - Просто… У меня тоже волк, - объяснил он, отчего-то смущаясь, и она догадалась:       - Из-за твоего отца?       Если до этого они шли очень медленно, то теперь Джаред и вовсе замер, как вкопанный. Он давно уже понял, что Адаре - исключительно умная девушка, но как, ради Мерлина, она могла догадаться? По схожести шрамов? Или за недолгое учительство отца успела заметить, что он пропадает точно в полнолуние?       Должно быть, мыслительные терзания слишком ярко отразились на его лице, потому что она вдруг коротко вздохнула и, подведя его к ближайшей скамье, усадила рядом с собой.       - Джаред, все и так знают, - тихо поделилась она. - О том, что мастер Люпин – оборотень, Каркаров объявил на торжественном ужине первого сентября.       Такое развитие событий казалось ему маловероятным, но она не стала бы ему врать - в этом Джаред был точно уверен.       - И… как отнеслись ученики? - осторожно спросил он, на что Адаре заверила:       - Они его обожают. Особенно малыши, - прибавила она и усмехнулась. – Ты же знаешь, детям нравится всё необычное. Скажи... Это ведь он тебя поранил, да? Не сейчас, раньше.       - Да, - ответил он, почему-то даже не думая о том, чтобы соврать. – Тебя это пугает?       Мягко улыбнувшись, она покачала головой:       - Нет. В конце концов, у меня в роду тоже были оборотни, - прибавила она и объяснила в ответ на его удивлённый взгляд: - Моя прабабка. Я, конечно, никогда её не видела - она умерла родами, как мне рассказывали, поэтому глупо даже сравнивать...       Она не договорила, прислушиваясь, и Джаред последовал её примеру. Вытянув шею, он выглянул из-за окружавших их кустов и увидел на скамье у самой воды две огромные фигуры, любующиеся лунными бликами.       - Я как Вас увидел, сразу все понял, - раздался почему-то охрипший голос Хагрида.       - Что вы поняли, 'Агрид? - промурлыкала басом мадам Максим.       Джаред чертыхнулся сквозь зубы - Хагриду сейчас только свидетелей не хватало. Нашёл тоже место объясняться, казанова десятифутовый...       - Понял, что мы с Вами... У вас кто, отец аль мать?       - Я не понимаю вас, 'Агрид...       - У меня - мать. Может, самая последняя в Англии. Я её и не помню толком... Она нас бросила. Мне и трёх годков не было. Да и какая из неё мамка! Не в их это обычае. Что с ней сталося? Не знаю. Может, давно померла...       Мадам Максим молчала. Джаред, не желая слушать дальше, привстал над скамьёй, но Адаре удержала его за руку - она, казалось, слушала с неослабевающим вниманием, и её лицо становилось всё мрачнее и мрачнее.       - Как она ушла, отец долго убивался. Крохотной был такой. Я его в шесть лет на комод сажал, коли надоест шибко. Оченно любил его смешить... - Хагрид замолчал. Мадам Максим сидела, не шелохнувшись, и молча глядела на серебристые струи фонтана. - Отец, конечно, меня растил... а потом взял и помер - я только в школу пошёл. И мне уж тут всё самому пришлось. Дамблдор, однако, помог. Всегда был такой добрый...       Хагрид вытянул из кармана огромный шёлковый в крапинку платок и громко высморкался.       - Что это я всё о себе... Мне про Вас интересно. Вы-то по матери, по отцу?       Мадам Максим вдруг поднялась и сказала:       - Здесь холодно. - Но какой бы холодной ни была погода, голос её звучал ещё холоднее. - Пора идти в замок       - А? В замок? Посидите ещё, я никогда не встречал других, как я.       - Других каких? - ледяным тоном спросила мадам Максим.       Прижав свободную ладонь к губам, Адаре с такой силой вцепилась ему в запястье, что Джаред с тихим стоном закусил губы. Молчи, Хагрид, молчи...       - Полувеликанов, конечно, кого же ещё?       - Полувеликан? Муа?!       Мадам Максим завопила так, что они оба подскочили. Испуганные светлячки стайками взмыли в воздух. Адаре выглядела безумно напуганной, и Джаред хотел думать, что это связано исключительно с громкими звуками.       Директриса «Шармбатона» умчалась прочь, с треском ломая кусты, а Хагрид остался сидеть на скамье и глядел ей вслед – в темноте нельзя было разобрать, что выражало его лицо. Немного погодя он встал и пошёл, но не в замок, а в сторону своей хижины.       - Пойдем, - сказал Джаред, но Адаре не сдвинулась с места. - Ты что?       - Ты знал, что ваш лесничий - наполовину великан? - выдохнула она.       - Нет, - Джаред покачал головой. Услышанное ошеломило его почти также сильно, как её. - Но нетрудно догадаться – настоящие ростом больше двадцати футов. В жизни ничего более отвратительного не слышал... Понимаю – чья бы корова мычала, я ведь сам полукровка…       - Ну нет уж, - перебила его Адаре, и он поразился мелькнувшим в её глазах искрам гнева. – Твой отец – просто человек, пострадавший от заражённого фанатика! Он болен и мучается от этого, но он человек. А великаны… Ох, даже представлять не хочу, - сдалась она, качая головой. - Пойдём отсюда, пожалуйста.       Послушно поднявшись на ноги, Джаред протянул ей руку.       В Большом зале "Ведуньи" вновь играли медленный танец. Бросив взгляд на площадку, Джаред сразу же заметил Флёр, танцующую с Дамблдором - несмотря на разницу в росте, двигалась пара вполне грациозно. Поискав глазами Антареса, он без труда обнаружил друга - тот стоял у одного из столиков, угрюмо цедя медовуху из собственного бокала. Взгляд его, минуя танцующие парочки, был направлен на кружившихся с правого края Диггори и Гермиону.       - Ты что, дыру в ней хочешь прожечь? - не вытерпел Джаред.       - Нет. - Антарес покачал головой и глотнул ещё медовухи. - Но имею огромное желание содрать с неё это чёртово платье.       - Та-а-ак...       Протянув руку, Адаре выхватила у него из руки бокал и передала Джареду с напутствием:       - Ну-ка, подержи это... Пойдём освежимся, - обратилась она к Антаресу, мягко беря его под руку. - Пойдём-пойдём, мой хороший... Кому-то здесь уже явно хватит пить. Не переживай, я скоро, - бросила она Джареду и увела не сопротивляющегося Блэка прочь из зала.       Адаре вернулась через десять минут в одиночестве.       - Где Терри?       - Пошёл в башню, как я поняла, - вздохнула она, приглаживая выбившуюся из причёски прядку. - Жаль его... Он очень страдает.       - Пугает то, что страдать в одиночку он очень не любит, - поделился Джаред и протянул ей руку. - Пойдём?       - Куда? - не поняла она, и он усмехнулся:       - Эй, сегодня праздник! Я хочу с тобой танцевать.       В полночь «Ведуньи» доиграли последний танец, им напоследок долго и громко хлопали. Бал кончился, и все пошли в холл, но многие были недовольны - могли бы хоть Святочный бал продлить до часу ночи.       Проводив Адаре до трапа корабля, Джаред вернулся в замок и у подножия лестницы столкнулся с Гарри и Корнелией.       - Ты не видел Гермиону? - обеспокоенно спросила Блэк, высматривая подругу в цветастой толпе. - Нигде её найти не могу.       - Поищи в каком-нибудь тёмном углу с Диггори, - посоветовал подошедший Уилл, за что тут же схлопотал сильный шлепок по плечу.       - Дурак, даже думать не смей!       Джаред, который в глубине души был с другом полностью согласен, поспешил её успокоить:       - Корни, она, наверное, уже в гостиной. Идёмте, время позднее.       Как оказалось, Гермиона действительно была в гостиной: стоя прямо напротив Антареса, она орала так, что голос срывался на визг.       - Если ты так уж недоволен, надо было самому пригласить меня! – крикнула она в тот самый момент, когда друзья вошли в гостиную, на что Антарес, всем телом подавшись вперёд, прошипел:       - Хватит! Мы не станем обсуждать это на виду у всего факультета, ещё и в подобном тоне.       - Тебе не нравится мой тон, вот как? – Гермиона зло рассмеялась.       - Да, не нравится, - признал он, становясь ровно. – Потому что ты ведёшь себя не как Гермиона Грэйнджер, а как торговка на базаре!       - Ребята, да вы чего? - воскликнул Гарри, подходя ближе и поражённо глядя то на одного, то на другую.       - Ничего, Гарри, - откликнулся Антарес. - Просто пытаюсь втолковать этой дуре, что Диггори хотел на ней отыграться - ещё бы, ведь он так хотел стать чемпионом!       - Вот как? – ощетинилась Гермиона. – Выходит, я недостаточно хороша, чтобы пригласить меня на бал просто так, без злого умысла? Это ты хотел сказать, Антарес Блэк?!       - МакКиннон-Блэк! – рявкнул он.       - Гермиона, он не хотел… - зачастила Корнелия, вставая между ними и спиной закрывая брата, но Терри рванулся из её рук и отчеканил:       - Нет, хотел! – Запустив руку в карман брюк, он вытащил монету в три галеона и бросил Гермионе под ноги. – Возьми! Можешь купить себе приличное платье!       - Терри, прекрати! - крикнул Уилл, подходя к другу.       Осёкшись на пике звукового припадка, Гермиона тупо смотрела, как монета, прокатившись пару футов на ребре, остановилась точно у её ступней.       - Ну всё, - прошептала она, удушливо краснея. - С меня хватит! Хоть на колени встань – всё равно не прощу тебя!       - Что? Я?.. - Подойдя совсем близко и нависнув над ней, он отчеканил: - Я – Антарес МакКиннон-Блэк! Никто в этом мире не поставит меня на колени.       Вскинув голову, Гермиона взглянула ему в лицо и огрызнулась:       - Знаешь, если ты и не погибнешь на Турнире, тебя убьёт собственная гордыня.       - Держу пари, тебе бы этого очень хотелось, - ядовито усмехнулся Антарес и тут же схватился за заалевшую щёку.       Опустив занесённую для удара руку, Гермиона сморгнула раз-другой, и у неё по щекам градом покатились слёзы.       - Идиот… Ты ничего не понял! - крикнула она и, расталкивая столпившихся вокруг гриффиндорцев, бросилась в спальню.       - Терри! - воскликнула Корнелия, которая, казалось, сама готова разрыдаться. - Ради Мерлина, тебя что, докси покусали?!       Проведя ладонью по багровому следу на собственной щеке, Антарес поднял голову, переводя беспомощный взгляд с одного друга на другого, так что Гарри даже стало его жалко.       - Ах ты, пьяная скотина... - пробормотал Джаред и с тяжким вздохом опустился в кресло, закрыв глаза ладонью.       Никто не знал, что сказать, но тут портретный проём открылся, и в гостиную вошли профессоры МакГонагалл, Синистра и Люпин.       - Мистер Арлингтон, - подрагивающим от волнения голосом окликнула деканесса, - я попросила бы Вас пройти со мной.       - Профессор, сейчас час ночи, - напомнил он, переводя взгляд с одного взрослого на другого. - Римус, что случилось?       - Пожиратели смерти, - объявил Люпин, сжимая кулаки. - Они устроили погром в одном из магловских кварталов Лондона - вроде того, что было на Чемпионате мира по квиддичу. Только что пришла сова - много пострадавших, есть убитые.       У Уилла резко дёрнулся кадык.       - В каком именно квартале? - уточнил он, и Аврора, дрожа с головы до ног, откликнулась:       - Кентиш-таун. Уилл, твои родители... Они мертвы.